Категории и законы марксистско-ленинской диалектики и язык

Трошина Н.Н. Стилистическое значение языковых единиц и его роль в познании

Деятельность людей, связанная с восприятием окружающей действительности и познанием ее, невозможна без участия чувств.

– писал В.И. Ленин в рецензии на книгу Н.А. Рубакина «Среди книг» (3, с. 112). Даже любое восприятие, представление несет в себе явственные черты избирательной заинтересованности познающего субъекта, что выражается в определенном отношении, определенной оценке человеком окружающего мира и самого себя. Так эмоции и оценки становятся одним из компонентов отражения реальной действительности. Эмоциональное проникает во все сферы познавательной деятельности человека. Это отмечал в свое время Ш. Балли во «Французской стилистике», указывая, что

Фундаментальным положением советского языкознания является трактовка языка как действительного сознания. При этом человеческое сознание как вторичное явление по отношению к материальному миру, отражаемому в мышлении, выступает как реально существующее только в своей языковой плоти. Поэтому язык не есть простое средство внешней фиксации сознания, а предназначен для глобального выражения всего содержания мышления. В связи с этим вполне обосновано предположение, что в языковой системе реальная действительность отражается в таких формах, которые соотносятся как с логическим, так и с чувственным (эмоциональным) познанием мира.

Как указывает Ф. Травничек, и оценка, и эмоции, и воля находят закономерное выражение в языковой системе как осознанные явления, как осознанные факты эмоциональных переживаний, оценок и т.п. – в такой же степени, как и прочие объекты, включаемые в сферу психической жизни человека (20). С этой мыслью Ф. Травничека перекликается точка зрения Г.В. Колшанского о том, что,

Характер перечисленных объектов интроспекции накладывает специфический отпечаток на содержание языковых единиц, т.е. их идеальную сторону, которая имеет ту же природу, что и содержание обобщенного, абстрактного мышления. В гносеологическом смысле идеальная сторона языковых единиц – это образ тех предметов объективной действительности, с которыми она соотносится, указывает В.З. Панфилов в работе «Философские проблемы языкознания: гносеологические аспекты» (17, с. 79).

Поэтому она, во-первых, непроизвольна в отличие от материальной стороны языковых единиц, и, во-вторых, передает и те эмоции, чувства, психические состояния, которые возникают в связи с процессами познавательной деятельности человека (подтверждение этому положению мы найдем в трудах Л.С. Выготского (8, с. 14).

Как отмечает И.Р. Гальперин,

Эти значения изучаются лингвистической стилистикой и именуются стилистическими значениями.

Философски обосновывая многие кардинальные проблемы языкознания, советские языковеды учитывают ленинский тезис о том, что

Возникает вопрос: распространяется ли это ленинское положение на стилистическое значение слова? Ответу на него посвящены многие страницы книги Э.С. Азнауровой «Очерки по стилистике слова» (4). Осмысление сущностных характеристик слова в системе языка и речи привели автора к выводу, что в познавательной деятельности человека существуют сферы, которые «покрываются» стилистическими значениями слова. Это – области эмоционального, оценочного восприятия денотата и экспрессивно-образного его представления.

Соотношение стилистического значения слов с их предметно-понятийным значением имеет, по Э.С. Азнауровой, следующий характер: оно выражает узуально закрепленное за данной лексической единицей эмоционально-оценочное отношение членов языкового коллектива к предметному содержанию слова.

Отсюда следует вывод:

1) человеческий язык наряду с понятийным предметным значением закрепляет в своих единицах такое дополнительное стилистическое значение, которое связано с эмоциональным отношением к соотнесенному со словом понятию или предмету;

2) по своей природе стилистическое значение может быть охарактеризовано как значение абсолютное, так как оно характеризуется регулярностью и соотносится с определенными сферами познавательной деятельности человека;

3) способность лексической единицы к обобщению в одинаковой степени относится как к понятийно-предметному, так и к стилистическому значению слова.

Такая интерпретация понятия стилистического значения не противоречит определению слова как основной единицы языковой системы, данному А.А. Уфимцевой: эта основная единица имеет семиологическую ценность в нескольких планах: слово обобщает, дает наименование, т.е. обозначает, сообщает и выражает отношение, чувство говорящего и слушающего (22, с. 318).

В другой концепции представленное в системе языка, т.е. абсолютное стилистическое значение, относится не только к сферам эмоционально-оценочного денотата и экспрессивно-образного его представления, но и к функциональным сферам познавательной деятельности человека, в рамках которых осуществляется общение (концепция Э.Г. Ризель (29), Л.Н. Дзекиревской (11) и др.).

Лингвистический статус абсолютного стилистического значения обоснован в трудах Э.Г. Ризель и уточнен ее последователями. В рамках этой концепции абсолютное стилистическое значение расчленяется, в свою очередь, на компоненты: функциональный, экспрессивный и нормативный (29, с. 27, 28, 29 – 40). Первый компонент определяется сообразно следующим функциональным сферам:

1) официально-делового общения;

2) научно-технической;

3) бытового общения;

4) сферы художественной литературы;

5) сферы публицистики и прессы.

Поэтому и абсолютная стилистическая окраска слова определяется как компонент значения слова, указывающий на его положение в общей системе слов данного языка (т.е. его лексико-семантической системы. – Н.Т.) относительно употребления:

1) в функциональной сфере общения (функциональная стилистическая окраска) и

2) в эмоциональной ситуации общения (эмоциональная, т.е. нормативно-экспрессивная стилистическая окраска).

Отмечается непосредственная обусловленность этим компонентом частотных характеристик слов в соответствующей сфере и ситуации общения.

Таким образом, в процессе познавательной деятельности человека сначала как бы типизируются сферы и ситуации общения, обобщаются их основные признаки; затем соответственно этим познанным признакам подразделяются языковые единицы в их преимущественном частотном употреблении.

Коммуникативные и прагматические факторы оказываются особо существенными для формирования стилистических характеристик языковых единиц. В связи с этим возникает вопрос: входит ли эмоциональная и экспрессивно-стилистическая характеристика в семантику слова как единицы лексико-семантической системы языка или же она всегда есть сугубо контекстуальное явление? Разногласиями в этом вопросе в значительной степени обусловлена неудовлетворительность и спорность освещения в лингвистической литературе проблемы стилевой организации языка и, шире, соотношения субъективных и объективных факторов в языке.

Л.А. Новиков (16) вместо термина «стилистическое значение» пользуется термином «прагматическое (эмотивное) значение». В соответствии с обшей концепцией семиотики оно определяется как закрепленное в языковой практике отношение говорящих к употребляемым знакам и соответствующее воздействие знаков на людей. Прагматический аспект значения является в лексической семантике специфическим языковым выражением оценки обозначаемого с помощью маркированных единиц, вернее, оценочным, стилистически окрашенным компонентом их лексического значения.

В специальной литературе представлены различные точки зрения на семиотическую специфику стилистически окрашенных единиц. Так, например, Ю.С. Степанов («Семиотика») считает стилистические средства языка (в частности, лексические) знаковыми образованиями более сложной организации по сравнению с нейтральной лексикой, поскольку в них усложнен план выражения (19). Сопоставляются стилистические синонимы «лицо» и «морда»: если говорящий выбрал обозначающее «морда», то прежний знак-слово «морда», состоящий из означающего и означаемого, начинает целиком играть роль только одной стороны – означающего:

Подчеркивается, что знаком здесь делается даже не слово «морда» в новом значении, а самый факт выбора одного слова из двух.

Ю.С. Степанов считает стилистически окрашенные языковые единицы знаками знаков, а стилистику в целом языком на второй ступени знаковости. Язык же в целом (лексика без развитой системы синонимов + грамматика) есть план выражения для оттенков значения как плана содержания.

В лингвистических исследованиях не случайно уделяется большое внимание вопросам семантики: стилистическое богатство языковых единиц рассматривается прежде всего как расширение семантического их потенциала. Так, например, Г. Хайнц (26) считает стиль всеобъемлющим семантическим планом текста. Вместо термина «стилистика поэтического текста» он предлагает пользоваться термином «литературная семантика», чем подчеркивает свое неприятие традиционной антисемантической трактовки стиля как способа, техники оформления высказывания. Концепция же Ю.С. Степанова, в рамках которой усложнение структуры языкового знака трактуется прежде всего как усложнение его плана выражения, является скорее исключением, чем правилом.

Проблема соотношения сигнификативного и стилистического значения является одной из проблем изучения языка в аспекте выполнения им познавательной функции, а это Г.В. Колшанский определяет как важнейшую задачу языкознания.

Вопрос о структуре языковой единицы, принадлежащей к определенному языковому стилю, невозможно решить, не решив основной вопрос: входит ли стилистическое значение в семантическую структуру языковой единицы или же оно является следствием индивидуального употребления знака в контексте? Следует сразу же оговориться: в литературе в этой связи речь идет, как правило, о стилистически окрашенных лексических единицах, поскольку в них эта способность более заметна, чем в нейтральных.

Не вызывает сомнений тот факт, что содержание лексической единицы не исчерпывается ее понятийно-предметной соотнесенностью и, соответственно, ее сигнификативным содержанием, что семантика слова способна выразить все объективные и субъективные явления, включая эмоции, оценки, образные представления. Однако в интерпретации средств выражения и характера реализации стилистического значения слова существуют различия. Так, сторонники экстралингвистической трактовки стилистического значения считают, что вещественные значения всегда соотносятся с понятием или предметом. Стилистическое же значение выражается через слово опосредованно и такой соотнесенностью не обладает, что, по их мнению, исключает возможность его объективного анализа и создает простор для его субъективной интерпретации. Отсюда делается, вывод, что в языке властвует мышление, а эмоции входят в частную сферу, сферу отдельной человеческой души и носят инстинктивный, неосознанный характер. Такова, например, концепция В. Флейшера и Г. Михеля (24), Т. Шиппан, К.-Е. Зоммерфельд (30).

Противоположную точку зрения высказывают многие советские исследователи: Г.О. Винокур (7), Э.Г. Ризель (21, 29), Э.С. Азнаурова (4), а также зарубежные авторы: В. Шмидт (31), А. Зиберер (32) и др. Так, уже в 1941 г. Г.О. Винокур писал, что

Как отмечает Э.С. Азнаурова, «общение в сфере стилистической информации» (4, с. 81) не является областью индивидуального употребления языка. Стилистические характеристики языковых единиц, будучи результатом познавательной деятельности человека, задаются системой и вынуждают говорящих использовать языковые средства определенным образом и в определенных коммуникативных сферах. Считая абсолютное стилистическое значение единицы объективной языковой реальностью, Э.С. Азнаурова указывает, что оно входит в иерархически организованное диалектическое единство, каковым является семантика языковой единицы. Таким образом, исследовательница подчеркивает его структурный характер (там же). В качестве ведущего компонента в этой структуре могут выступать различные типы значения: предметно-логическое, грамматическое, стилистическое и др. О том, что стилистическое значение, заданное системой языка, может в контексте (поэтическом) выступать на первый план, заглушая основное, т.е. предметно-логическое, писал Ю.Н. Тынянов. Такую стилистическую характеристику слова он называл лексической окраской, постоянным второстепенным признаком значения (21, с. 88).

В кандидатской диссертации Л.Н. Дзекиревской «Система стилистических оппозиций лексических значений слов» (11) приводятся следующие аргументы в пользу системного статуса абсолютного стилистического значения (= окраски), т.е. в пользу вхождения стилистического значения в семантическую структуру языковых единиц:

1) изменение значения слова может основываться на изменении сферы употребления, т.е. изменении функциональной стилистической окраски:

2) стилистическая окраска накладывает дополнительные ограничения на валентные связи слов:

3) ЛСВ одного слова могут обладать различной стилистической окраской.

Выявляется стилистическая окраска через стилистические оппозиции, все члены которых связаны тождественным предметно-логическим содержанием и обязательно отличаются стилистической окраской: entwenden «совершить кражу» – stehlen «украсть» – klauen «стянуть»; Krieger «воин» – Soldat «солдат» – Landser «вояка». Л.Н. Дзекиревская считает, что, поскольку стилистическая окраска входит в значение слова наряду с соотнесенностью с логическим рядом и соотнесенностью данного значения со значениями других слов в языке, традиционный треугольник, по Ч. Моррису, следует дополнить четвертым компонентом:

Выявленные через оппозиции стилистические значения слов могут быть представлены как некая сетка в системе языка. Э.С. Азнаурова (4) обосновывает наличие в языковой системе семантико-стилистических полей; аналогичные взгляды высказал в свое время Ш. Балли, который писал, что

Общесистемные стилистические характеристики языковых единиц в совокупности с другими их характеристиками, и прежде всего сигнификативным значением, создают предпосылки для выполнения языком его познавательной функции.

В этой формулировке выражена суть взаимозависимости речи / текста и системы языка в аспекте использования его стилистических потенций.

С вопросом о системном / контекстуальном статусе стилистического значения нередко связывается вопрос о коннотативном значении, о «коннотациях». И для этого есть основания, поскольку на системном, т.е. абсолютном стилистическом значении, чаще всего строится коннотативное значение, а это, в свою очередь, часто приводит к синонимическому употреблению терминов «стилистическое значение» и «коннотация»; так, например, Г. Граубнер пишет о «парадигматических коннотациях: нормативной, экспрессивной и функциональной» (25, с. 180). А.Я. Алексеев считает, что коннотация языкового знака входит в объем его значения, т.е. является одним их типов значений языкового знака и

Э. Косериу в книге «Лингвистика текста: введение» (23, с. 107) считает коннотацию функцией, присущей языковому знаку, т.е. семиотической функцией, реализующейся прежде всего в тексте / речи.

Компонентный анализ стилистически окрашенных единиц, взятых изолированно, может вычленить сигнификативное и абсолютное стилистическое значение. При этом стилистически окрашенное слово может обладать своим смысловым и стилистическим ореолом, т.е. коннотативными созначениями, например, «вешний» связывается с понятием «радостный», «оживленный», «полный надежд». По наблюдениям Э.Г. Ризель, именно экспрессивный компонент модели стилистического значения вызывает в количественном отношении наибольшие, а в качественном – наиболее сильные коннотации. Видимо, это происходит потому, что референциальные семы слова усиливаются абсолютным стилистическим значением (18, с. 136).

Однако, как подчеркивает Э.Г. Ризель, референциальные семы стилистически нейтральных слов могут также порождать коннотации, что, например, имеет место у слова «предавать», стилистическая модель которого «нейтр. – нейтр. – нейтр.» (там же).

В процессе языкового общения коннотации стандартизируются и типизируются. Н.Г. Комлев (15) приводит следующий список видов коннотаций, которые могут влиять на понимание реципиентом основного лексического значения:

1) чувства;

2) культурный аспект;

3) уровень знания;

4) мировоззрение;

5) компонент поля (т.е. наличие имплицитных указаний на принадлежность слова к определенному лексико-семантическому полю).

Типизированные коннотации Э.Г. Ризель называет объективными, поскольку они регулярно ассоциируются с основным лексическим значением слова, и эта ассоциативная связь очевидна для всех членов языкового коллектива. Объективные коннотации могут со временем стать одним из системных компонентов (ЛСВ) слова, например: со словом «ястреб» часто ассоциируется значение «политик-милитарист». Так может подготавливаться и омонимический распад слова. Граница между основным (сигнификативным, референциальным) и объективным коннотативным созначением слова довольно зыбка, что и послужило для Г.В. Колшанского основанием определить

Во многих работах подчеркивается, что коммуникация становится возможностью благодаря лингвопсихологической базе, которую создают принятые в языковом коллективе и отраженные в абсолютном стилистическом значении критерии и оценки (типа «плохо – хорошо», «заслуживает – не заслуживает одобрения»). И.Р. Гальперин полагает, что внутренние элементы содержания высказывания (к которым он относит стилистическое значение наряду с импликацией и глубинными структурами) лежат в основе функционирования языка как средства общения (9, с. 287). Г.В. Колшанский считает стиль «особым содержательным компонентом вербальной коммуникации» (14, с. 211).

В заключение обзора отметим, что на современном этапе развития науки о языке все большее значение приобретает разработка проблем семантики языка; больший аспект делается на исследовании содержательной стороны различных функциональных стилей, типов текстов, что ставит перед стилистикой задачи глобального анализа языка.

И в этой связи особую актуальность приобретает вопрос о стилистическом значении языковых единиц как компоненте, который, входя в семантическую структуру слова наряду с другими значениями, создает предпосылки для выполнения языком его коммуникативной и познавательной роли.

1. Ленин В.И. Конспект книги Гегеля «Лекции по истории философии». – Полн. собр. соч., т. 29, с. 219 – 278.

2. Ленин В.И. О либеральном и марксистском понятии классовой борьбы. – Полн. собр. соч., т. 23, с. 236 – 241.

3. Ленин В.И. Рецензия «Н.А. Рубакин. „Среди книг“». – Полн. собр. соч., т. 25, с. 111 – 114.

4. Азнаурова Э.С. Очерки по стилистике слова / Ташк. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. Ф. Энгельса. – Ташкент: Фан, 1973. – 403 с.

5. Алексеев А.Я. Стилистическая информация языкового знака. – Науч. докл. высш. шк. Филол. науки, М., 1982, № 1, с. 50 – 55.

6. Балли Ш. Французская стилистика / Пер. с фр. Долинина К.А. – М.: Изд-во иностр. лит., 1961. – 394. – Библиогр.: с. 385 – 387.

7. Винокур Г.О. О задачах истории языка. – В кн.: Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959, с. 207 – 226.

8. Выготский Л.С. Мышление и речь: Психол. исслед. / Под ред. и со вступ. ст. Колбановского В. – М.; Л.: Соцэкгиз, 1934. – XXXV, 324 с. – Библиогр.: с. 319 – 320.

9. Гальперин И.Р. О принципах семантического анализа стилистически маркированных отрезков текста. – В кн.: Принципы и методы семантических исследований. М., 1976, с. 267 – 290.

10. Гальперин И.Р. Относительно употребления терминов «значение», «смысл», «содержание» в лингвистических работах – Науч. докл. высш. шк. Филол. науки, М., 1975, № 5, с. 34 – 43.

11. Дзекиревская Л.Н. Система стилистических оппозиций лексических значений слов: Автореф. дис. … канд. филол. наук / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза. – М., 1965. – 15 с.

12. Колшанский Г.В. Контекстная семантика / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1980. – 149 с.

13. Колшанский Г.В. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте. – В кн.: Принципы и методы семантических исследований. М., 1976, с. 5 – 31.

14. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке / АН СССР, Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1975. – 231 с.

15. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. – 192 с. – Библиогр.: с. 131 – 75.

16. Новиков Л.А. Семантика русского языка: Учеб. пособие – М.: Высш. шк., 1982. – 272 с. – Библиогр.: с. 260 – 265.

17. Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания: Гносеол. аспекты / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1977. – 287 с.

18. Ризель Э.Г. Стилистическое значение и коннотация. – В кн.: Лингвистические проблемы текста. М., 1980, с. 134 – 143.

19. Степанов Ю.С. Семиотика / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1971. – 168 с. – Библиогр.: с. 145 – 166.

20. Травничек Ф. Некоторые замечания о значении слова и понятии. – Вопр. языкознания, М., 1956, № 1, с. 25 – 37.

21. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. – М.: Сов. писатель, 1965. – 301 с.

22. Уфимцева А.А. Теоретические проблемы слова. – В кн.: Ленинизм и теоретические вопросы языкознания. М., 1970, с. 307– 319.

23. Coseriu E. Textlinguistik: Eine Einführung. – 2., durchges. Aufl. – Tübingen.: Narr, 1981. – 178 S. – (Tübinger Beitr. zur Linguistik; 109).

24. Fleischer W., Michel G. Stilistik der deutschen Gegenwärtssprache. – Leipzig: VEB Bibliogr. Inst. 1975. – 394 S. – Bibliogr.: S. 382 – 387.

25. Graubner H. Stilistik. – In: Grundzüge der Literatur- und Sprachwissenschaft. München, 1974, Bd 1, S. 162 – 186.

26. Heintz G. Sprachliche Struktur und dichterische Einbildungskraft: Beitr. zur ling. Poetik. – München: Hueber, 1978. – 435 S. – (Lehrgebiet Sprache; Bd 2) (Sprachen der Welt). – Bibliogr.: S. 408 – 424.

27. Ризель Э.Г. Aus der Werkstatt für stilkundliche Wortschatzarbeit / Riesel E. – Leipzig: VEB Bibliogr. Inst., 1964. – 48 S. – (Sprachpflege; Jg. 13).

28. Ризель Э.Г. Der Subtext im Sprachkunstwerk / Riesel E. – Sprachkunst, Wien, 1980, Jg. 11, Hbd. 1/2, S. 205 – 221.

29. Ризель Э., Шендельс Е.И. Deutsche Stilistik / Riesel E., Schendels E. – Moskau: Hochschule, 1975. – 316 S. – Bibliogr.: S. 300 – 308.

30. Schippan Th., Sommerfeldt K.E. Wort und Kontext. – Ztschr. für Phonetik, Sprachwiss. u Kommunikationsforschung, В., 1966, Bd 19, H. 6, S. 533 – 552.

31. Schmidt W. Lexikalische und aktuelle Bedeutung: Ein Beitr. zur Theorie der Wortbedeutung. – B.: Akad.-Verl., 1963. – 130 S. – (Schr. zur Phonetik, Sprachwiss. u. Kommunikationsforschung; N 7). – Bibliogr.: S. 126 – 130.

32. Sieberer A. Vom Gefühlswert der Wörter: Ein Beitr. zur allgemeinen Bedeutungslehre. – Sprache, Wien, 1954, Bd 3, H. 1, S. 4 – 22.