Категории и законы марксистско-ленинской диалектики и язык

Лузина Л.Г. Образное познание и его выражение языковыми средствами

Выражение в языке образного познания – обширная область наблюдений и исследований, в которую советское языкознание, руководствуясь марксистско-ленинской философией, внесло значительный вклад. Постоянный интерес лингвистов к проблемам образности характерен для всех этапов развития советского языкознания.

Образное познание предполагает отражение объективной действительности, познание психических состояний и духовного мира человека с помощью образов. Для уяснения возможностей выражения в языке образного познания принципиальное значение имеет общефилософская трактовка понятия «образ» (35). В материалистической гносеологии понятие «образ» является фундаментальной категорией; оно употребляется по отношению к видам чувственного отражения и абстрактного мышления и рассматривается как сложное единство объективного и субъективного.

Образы различаются по уровню и характеру отражательного (познавательного) процесса. На уровне чувственного отражения имеют место элементарные образы в виде ощущений, входящих в состав более сложного образа – восприятий, а также представлений, являющихся воспроизведением прошлых восприятий вещей. Те чувственные образы человека, которые посредством речи связаны с соответствующими понятиями о вещах, являются осознаваемыми. На уровне абстрактного мышления элементы или единицы познавательной деятельности составляют мыслительные образы – понятия. Понятийное мышление существует на базе языка, звуковые комплексы которого, как правило, не похожи на обозначаемые ими предметы. Не будучи абсолютной точной копией реальности, абстрактное мышление в то же время не является только символическим мышлением. Логические понятия – также образы, отражения объективной реальности, но образы абстрактно-понятийные.

В сфере творческого освоения мира воображение, эмоции и абстрагирующие способности мышления художника (в реалистическом искусстве), направлены на создание художественного образа. Согласно философскому определению, художественный образ – это

В художественной литературе как виде искусства таким способом отражения действительности является словесно-художественный образ.

Итак, учитывая специфические особенности образности, связанные с различными уровнями и сферами познавательной деятельности, можно говорить о типах образов (в гносеологическом смысле):

1) чувственно-наглядный,

2) абстрактно-понятийный,

3) художественный.

Важность изучения языковых средств воплощения образного познания объясняется в наиболее общем плане следующими обстоятельствами. Во-первых, известно, что человек может познавать мир, пользуясь не только словесно-грамматической логикой, но и интуицией с ее образным подходом к явлениям и моментальным охватом целого. Специфика образного познания как раз и проявляется в том, что на его основе нередко возникает знание, которое не может быть достигнуто при опоре только на рациональный, логический опыт (8; 7, с. 61 – 62). В то же время, только воплотившись в словах, смутная идея, принимает ясные очертания. Этим объясняются необходимость и актуальность изучения языковых средств выражения образного познания. Во-вторых, актуальность исследований в этом направлении обусловлена и тем, что в настоящее время в целом ряде наук произошло перемещение центра тяжести на изучение языка. По замечанию Г.В. Степанова, в XX в, язык, главный и основной предмет лингвистики, выдвинулся на одно из первых мест в науках, занимающихся проблемами человеческого познания, мышления, поведения и художественного творчества (32, с. 196).

Изучение языковых средств выражения образного познания связано с проблемой постижения смыслового содержания языковых единиц. Как таковая, проблема языковой образности получает большее или меньшее развитие в различные периоды истории лингвистики. Усиленное внимание к анализу отношений в рамках отдельных направлений структурной лингвистики на протяжении некоторого времени отодвигало на задний план исследование содержательных аспектов языка и, соответственно, образности.

За последние десятилетия значительно возрос интерес к семантике языковых единиц, и это, в свою очередь, стимулировало новые разыскания в области языковой образности.

Круг проблем, связанных с изучением языкового воплощения образного познания, довольно разнообразен, и сама область исследования еще не обрела своих четких границ. Несмотря на то, что проблема языковой образности широко освещается как с общелингвистических позиций, так и в лингвостилистическом аспекте (особенно в исследованиях языка художественной литературы), понятие образности остается по-прежнему фактически не раскрытым. Взаимосвязанные с этим понятия «образ», «образный язык», «образные средства» при всей их распространенности и общеупотребительности недостаточно разработаны лингвистически и, насколько можно судить по имеющимся в этой области исследованиям, далеки от однозначного определения. На это указывал в свое время В.В. Виноградов, подводя итоги дискуссии о связи и взаимодействии слова и образа, развернувшейся на страницах журнала «Вопросы литературы» в 1959 – 1960 гг. (11). При освещении «истории вопроса» безусловного внимания заслуживают теории А.А. Потебни о внутренней форме слова и А.М. Пешковского, считавшего образность непременной функцией речи. Ценные наблюдения над сущностью образности сделаны многими советскими филологами (литературоведами и лингвистами) – Ю.Н. Тыняновым, М.М. Бахтиным, В.В. Виноградовым и др.

Исследование проблематики образного в языке с опорой на материалистическое понимание механизма познания предполагает рассмотрение следующих проблем:

1) формирование познавательного образа, т.е. проблемы знака и значения в аспекте ономасиологического изучения языка;

2) возможность чувственного представления абстрактно познанных явлений – проблемы языковой образности, образных средств языка;

3) специфика словесно-художественного образа – проблемы образного (поэтического) языка[7].

Для характеристики современного состояния проблемы образности и в целях систематизации имеющихся результатов исследований в этой области целесообразно представить эту проблематику в лингвогносеологическом, общелингвистическом и лингвостилистическом аспектах.

Отмечаемая многими исследователями неразработанность проблем выражения образного познания в языке объясняется сложностью самого предмета изучения, неясностью общих исходных положений и понятий. Образное познание привлекает к себе внимание не только лингвистов, но и представителей целого ряда наук, и это вполне естественно, так как проблема образа лежит на стыке гносеологии, психологии, литературоведения, лингвистики. Исследователь, поставивший перед собой задачу изучить языковые средства выражения образного познания, прежде всего должен ясно представлять себе специфику образного мышления и его взаимоотношения с языком. О том, что специфика эта существует, говорят результаты исследований по психологии и особенно психологии творчества. Так, доказано, что мышление не всегда связано с языком, и многое из того, что мы осознаем, трудно выразить словами (8).

Специфика образного познания раскрывается в философском осмыслении тех представлений о психологии мышления, которые получили особенно интенсивное развитие за последние годы (27, 28). Здесь речь идет об установленном наличии у человека двух различных типов мышления – абстрактно-логического и наглядно-образного. Образное мышление характеризуется цельностью, одномоментностью восприятия и оценки объекта. Связывая творчество (научное и художественное) с функциональной асимметрией полушарий мозга, А. Вейн приводит многочисленные примеры высказываний известных ученых и писателей, обративших внимание на особенности образного мышления (9, 10), Об определенной самостоятельности мышления образами говорят наблюдения, в которых замечено, что слова (или другие знаки) появляются тогда, «когда мысль надо было передать другим» (10, с. 120). Специфика образного познания раскрывается также в работах, посвященных анализу связи бессознательного с искусством, с художественным восприятием и художественным творчеством (7, 8), Под этим углом зрения образное познание – это познание «нерасчленяющее», интуитивное, опирающееся на неосознаваемую психическую деятельность.

Уже в силу указанных особенностей, явлений слишком частых и очевидных, чтобы они могли остаться незамеченными, вопрос о выражении образного познания языковыми средствами представляет собой проблему как для философов, так и для лингвистов и литературоведов. Определенный скептицизм здесь проявляется в противопоставлении «язык слов – язык образов», в суждениях о том, что «образ доязычен и надъязычен». Последнее имеет смысл в тех случаях, когда образ связывается со ступеньками чувственного познания или же когда образ предстает во всей своей целостности и нерасчлененности, требующей расшифровки и «перевода» на естественный язык. В целом, вопрос о языковых средствах выражения образного познания, как уже отмечалось, входит составной частью в глобальную проблему взаимоотношения языка, мышления и познания и требует отдельного рассмотрения. В соответствии с задачами данного обзора отметим лишь некоторые положения, ориентирующие, как представляется, в понимании языковой образности.

Отправным моментом здесь, очевидно, следует признать взаимосвязь чувственного и рационального познания. В.З. Панфилов пишет, что

Б.А. Серебренников подчеркивает, что абсолютно резких граней между чувственным и абстрактным нет, и словесное мышление дополняется другими типами мышления (29). В работе Л.В. Уварова отмечается, что

Важность взаимосвязи чувственного и рационального продиктована тем, что именно на чувственной ступени формами познания являются конкретно-чувственные образы, язык же выступает как необходимое средство осуществления абстрактного, обобщенного человеческого мышления и познания. Разъясняя характер этой взаимосвязи, В.З. Панфилов считает, что в языке в той или иной мере фиксируются результаты предшествующих этапов познания действительности (в значениях слов, в его грамматических категориях и т.п.). В связи с этим высказывается интересная точка зрения о существовании своего рода «языковой апперцепции», проявляющейся в том, что предшествующий уровень познания действительности, зафиксированный в языке, не может не оказывать известного влияния на последующие этапы познавательной деятельности человека. Проводится глубокая аналогия между той активной ролью, которая принадлежит языку в процессе абстрактного, обобщенного познания, и апперцепцией в процессе чувственного познания объективной действительности. В то же время подчеркивается, что ассоциации между чувственно-наглядными образами и материальной стороной языковых единиц лишь возможны, но не обязательны (27, с. 29, 49 и др.).

Раскрывая эту связь более конкретно, А.А. Уфимцева отмечает, что предметные имена, особенно референтные, включают в свое номинативное содержание не только понятия, но и элементы чувственной ступени познания: зрительного, слухового и пространственного представления вещей и предметов (37, с. 16).

Существенной оказывается и та особая роль, которую язык играет в процессе человеческого познания, в отражении объективной действительности. С одной стороны, в языке в той или иной степени фиксируются результаты человеческого познания, с другой – язык оказывает известное влияние на мышление и познавательную деятельность человека (27, с. 2, 29 и др.).

Активная роль языка особенно отчетливо проявляется в художественной литературе, как виде творческого освоения действительности. В.В. Виноградов подчеркивал, что слово – это не только проводник образной мысли, но и средство формирования (художественного) образа (11, с. 116). Формированию лингвистического аспекта изучения словесно-художественного образа способствовал ряд факторов. При том, что язык образов – это изначальный язык едва ли не всякого творчества, именно в художественной литературе мы имеем дело со словесными образами, т.е. с образами, созданными с помощью языковых средств. Предпосылкой успешных исследований здесь должно быть четкое представление о задачах и возможностях двух подходов к художественному тексту – лингвистического и литературоведческого, границы которых очерчены Г.В. Степановым (32).

Далее, произведения художественной литературы дают адекватное представление о возможностях выражения языком образного художественного познания и мышления. Любому литературному тексту присуща образность, так как, являясь произведением искусства, этот текст представляет собой вторичную моделирующую систему, т.е. систему, строящую модель, образ действительности с помощью языка. Общеизвестное положение о том, что искусство есть эстетическое познание (освоение) мира как раз и означает, что любой вид искусства изображает жизнь не в отвлеченных понятиях (как, например, в случае научного познания мира), а в конкретных чувственно-осязаемых образах[8]. Формула, приведенная Г.В. Степановым, наглядно иллюстрирует образную природу художественного текста: «действительность – образ – текст» (31, с. 145).

Другим хорошо известным положением марксистско-ленинской эстетики является положение о том, что художественный образ, как и научное понятие, есть особая форма обобщенного отражения действительности. Хотя художественный образ обладает необычайной силой непосредственно-чувственной достоверности, он не является мертво-зеркальным отражением, так как в нем органически сочетается типическое и индивидуальное[9]. Искусство, суть которого в образном познании действительности, по мнению П.В. Копнина, идет от «обычного чувственно-конкретного (ощущений, восприятий, представлений) к художественному, эстетическому чувственно-конкретному», а «опосредующим звеном в этом движении выступает не взятая из науки абстракция, а вырабатываемое художником обобщение, художественное отвлечение» (21, с. 73). В отличие от обобщения в науке «снимающего» индивидуальные черты предмета или явления, в обобщениях-образах искусства воспроизводятся многие индивидуальные особенности.

Создание художественного образа предполагает оформление познанного в материале какого-либо искусства; в литературе таким материалом является язык. Эти общие положения об образности литературных художественных произведений находят свое конкретное применение в многочисленных лингвостилистических работах, в которых дается лингвистическая трактовка образного (поэтического) языка и словесно-художественного образа.

В лингвистических исследованиях, опубликованных за последнее время, отчетливо проявляется тенденция к более углубленному и всестороннему проникновению в сущность языковой образности. В объяснениях семантического механизма языковой образности наблюдается стремление рассмотреть это явление в более широком ракурсе соотнесенности языковой единицы с объектами внеязыковой действительности.

Под образностью обычно понимают различные виды «переносного употребления слов», разные способы образования «переносного значения слов и выражений» (11, с. 95). При этом осознается различие между образностью как явлением языка и образностью в речи[10]. Языковая образность – явление настолько распространенное в языке, что, конечно, оно неоднократно отмечалось исследователями. Переносные значения слов повсеместно развиваются и закрепляются в смысловой структуре слова, поскольку

Однако семантическая природа переносов еще недостаточно исследована.

Семантический механизм образности обычно объясняется как перенос значения, сдвиг значения или семантическая двуплановость – сосуществование двух семантических планов. Исходя в общем из понимания языковой образности как основывающейся на переносе значения, Д.Н. Шмелев предлагает следующую схему соотношений семантических признаков соответствующих значений (40, с. 233):

а) ab → a (извлечение «семантического корня» – «топить» в смысле «губить» и др.);

б) abc → ab («спутник» – «тот, кто совершает путь с кем-либо», «небесное тело, сопутствующее планете, звезде»);

в) ab(d) → d (основанием для переноса служит не один из парадигматически значимых, т.е. дифференциальных признаков в значении слова, а «ассоциативный» признак, семантическая релевантность которого определяется данным переносом: ср. развитие значения слова «молния» на основе признака «быстрота»).

Описываемое явление правильнее квалифицировать, по мнению И.Р. Гальперина, не как перенос значения, а как одновременную реализацию системного значения и окказионального смысла (14, с. 135). Эта трактовка основывается на том, что слово в образном употреблении создает нерасчлененное представление, в котором совмещены признаки разных предметов.

Аналогичный подход к образности развивается и в работе Э.С. Азнауровой (2). Семантический аспект образного употребления характеризуется сосуществованием двух семантических планов, создаваемым узуальными значениями и окказиональными смыслами. Указывается, что оба типа значений сосуществуют в одном контексте и воспринимаются сознанием одновременно. В концепции Э.С. Азнауровой источник создания образности связывается с вторичной окказиональной номинацией или переименованием. Образность рассматривается как следствие особого характера соотнесенности словесного знака с предметом окказионального обозначения. Такое понимание образности выводится из следующего рассуждения:

Одновременная двойная соотнесенность словесного знака с денотатом и референтом и создает семантическую двуплановость, которая лежит в основе образного использования языковых единиц.

Рассматривая лингво-гносеологические основы языковой номинации, Г.В. Колшанский подчеркивает, что

Благодаря этому сдвигу возникает явление образности, совмещающее в себе, с одной стороны, некоторые признаки прямого значения, а с другой – непрямого, отражающего свойства нового предмета, характеризуемого через один из признаков «прямого предмета». В этом «расколе» сигнификата слова Г.В. Колшанский усматривает источник и мотив художественного (образного) описания какого-либо явления посредством метафоры.

Как уже отмечалось, для ряда работ характерна ориентация на более широкий подход к исследованию образности с учетом взаимосвязи двух факторов: языковых и внеязыковых (2, 4, 5, 6, 24, 33 и др.). За исходное здесь принимается, что осмысление объекта внеязыковой действительности может проявляться и в образном его представлении, а слово может служить проводником «как сигнификативно-денотативного, так и экспрессивно-образного содержания» (24, с. 46). Языковые выражения применяются для выделения и обозначения (наименования) предметов обозначения – вещей, свойств, отношений, процессов и т.п. реальной действительности, а также явлений психической жизни людей, продуктов их воображения и результатов их абстрактного мышления (24, с. 27). Одной из сфер познавательной деятельности человеческого сознания является «чувственно-образное восприятие» и квалификация внеязыковых объектов, в основе которых лежит «скрытое» (интеллектуальное или чувственное) сравнение: слова типа «златокудрый», языковые и речевые метафоры и т.д. Соотнесенность с квалификативными сферами познавательной деятельности человека реализуется особым семантическим компонентом. Этим семантическим компонентом, по мнению Э.С. Азнауровой, является «стилистическое значение», под которым имеется в виду «эмоционально-оценочное и экспрессивно-образное значение слова» (2, с. 51). В качестве объекта образного представления выступает референт, определяемый контекстом.

Более конкретно этот компонент обозначен В.Н. Телия, выделяющей в семантике языковых единиц «образное значение», которое соотносится с различными видами экспрессивно окрашенного значения (33, с. 209, 220 и др.). Образные значения всегда имеют ту или иную экспрессивную окраску. Характерной чертой экспрессивно-образных значений является их замкнутость на внутренней форме, их денотативная «пустота». В поэтическом языке образное значение выполняет экспрессивную функцию; в обиходно-бытовом языке эта функция приглушается. Особенность образного значения, функционирующего в языке, связана скорее с его номинативной спецификой, а не с реальной экспрессивностью,

В целом можно считать, что языковая образность достаточно хорошо исследована в семасиологическом аспекте – на основе сопоставления и анализа уже готовых языковых переносных значений, т.е. образность в статике. В настоящее время центр внимания перенесен на изучение феномена образности в ее динамике, т.е. исследователи задаются вопросом, как «делается, создается» образность (34, с. 191). Следует отметить, что динамика образности имеет отношение прежде всего к речевой образности и как таковая подвергалась всестороннему лингвостилистическому исследованию, основная задача которого как раз и заключается в том, чтобы показать, как создается образность в речи. В лингвистических исследованиях также освещался вопрос о том, за счет чего создается образность (40, с. 70 и др.). Особая роль здесь отводится ассоциативным связям и смыслам языковых единиц. Под ассоциациями понимается такая связь представлений, благодаря которой одно представление, появившись в сознании человека, вызывает другое – по сходству, смежности или противоположности. В основе здесь лежит способность человеческого мышления ассоциативно связывать предметы и явления окружающего мира, способность видеть общие признаки и качества предметов. Говоря о роли ассоциаций, Л.В. Щерба писал:

На роль ассоциативных признаков, связанных с образным употреблением слов, указывает Д.Н. Шмелев:

Динамический аспект образности разрабатывается преимущественно на материале метафоры (4, 5, 6, 34 и др.). Важность изучения метафоры продиктована тем, что в метафоре как бы сконцентрирована вся проблематика образного в языке. Метафора, по замечанию НД. Арутюновой,

Хотя проблема метафоры имеет многовековую историю, исследования последних лет вносят существенный вклад в уяснение важнейших аспектов этого явления.

Для понимания природы языковой образности важными являются следующие положения, выдвигаемые Н.Д. Арутюновой в ее работах:

1) метафорические выражения всегда формируются при возвращении мысли к образному представлению предмета, события, свойства, уже получившего наименование в языке[11];

2) с помощью образных средств языка (метафоры и других тропов) обеспечивается переход от общего к индивидуальному средствами самого этого общего, осуществляется приближение к индивидуальности объекта;

3) метафоризация стимулируется свойствами реалии, а не значением слова и во многом обусловлена картиной мира носителей языка, т.е. народной символикой и ходячими представлениями о реалиях, признаках, действиях, образующими коннотации слова (6).

Подчеркивается, что метафора – не только средство создания образа, но и способ формирования недостающих языку значений. В этой своей функции метафора направлена в конечном счете на достижение познавательных целей.

Особенно важна роль метафоры в формировании области вторичных предикатов – прилагательных и глаголов, обозначающих признаки признаков предметов, т.е. относящихся к непредметным сущностям. Свойства этих последних выделяются на основе аналогии с объектами, доступными чувственному восприятию. Таким образом, предикатная метафора регулярно служит задаче

Рассматривая метафору как способ образования вторичных наименований, В.Н. Телия особое внимание уделяет проблемам выбора слова, способного к употреблению в метафорическом значении, т.е. анализ проводится на еще не «заданном» метафорическом выражении (34, с. 204 и др.). В создании метафоры решающая роль отводится аналогии, к которой

Сущность метафоры усматривается в следующем:

а) двуплановости – приложимость метафорического наименования (например, «волк» о человеке) к двум субъектам одновременно, так что свойства того, о ком идет речь, просматриваются через свойства того, чьим именем он обозначается;

б) взаимодействии и интерференции – создание системы двух понятий об одном субъекте. С этой точки зрения метафоризация – это всегда предикация обозначаемому некоторого «несобственного» для него признака, приписываемого ему по аналогии.

В предложенной В.Л. Наером трактовке метафоры взаимодействие выдвигается в качестве общего принципа, лежащего в основе как языковой, так и речевой метафоры (25). В объяснении языковой метафоры за исходное принимается, что какое-нибудь слово в данном его значении взаимодействует с «названием» иного референта; т.е. слово употребляется в значении, «перенесенном» с другого слова. Речевая метафора может рассматриваться также как продукт взаимодействия объективного и предметно-логического значения слова и значения контекстуального. В этом случае «название» (иного референта) возводится в ранг значения, но значения условного, всякий раз возникающего в контексте и в принципе не затрагивающего смысловой структуры слова. Таким образом, взаимодействие в обоих случаях остается непреложным фактом, меняется только угол зрения.

Следует отметить также особенность предлагаемого В.Л. Наером подхода к рассмотрению метафоры в ее динамике. Признавая всю важность уяснения механизма возникновения метафоры на уровне значения, В.Л. Наер считает продуктивным «линейный» подход со стороны текста как объективной и материально данной последовательности слов, которая реализует, выявляет и в конечном счете создает метафору[12].

Богатый материал для изучения языковой образности предоставляют единицы фразеологического состава языка. Образность фразеологизмов отмечается многими исследователями, причем подчеркивается, что раскрытие образной подосновы фразеологизмов входит в задачи их «глобального» исследования (33, 39 и др.). Свойство образности присуще большинству устойчивых сочетаний слов и особенно идиом, прошедших стадию метафорического переосмысления. Возникновение фразеологизмов, связывается, в частности, с образным представлением действительности, отображающей обиходно-эмпирический, культурный или исторический опыт некоторого языкового коллектива – какие-либо типовые ситуации или исторические события, еще живущие в сознании носителей языка или уже забытые в подробностях.

Отмечается, что для некоторых идиом, приспособленных к функции предикации, характерно «совмещение понятийного содержания и конкретно-образного представления», т.е. тенденция к сохранению живой внутренней формы, несущей сведения о денотате, свойства которого легли в основу значения (33, с. 15). У идиом, употребляющихся в позиции идентификации, внутренняя форма, стираясь, выходит из игры, так как становится помехой для прямого указания на обозначаемое. Рефлексы образности проявляются при оживлении внутренней формы фразеологизмов (если она не стерлась в сознании носителей языка). Характерной чертой идиом является их опора на конфетную лексику, способную создавать наглядно-чувственный образ «обычных» свойств, действий, состояний или же демонстрировать очевидную несуразность их буквального значения[13].

В плане лингвистически обоснованной стилистики художественной литературы проблема образности не решена полностью ни в отечественной, ни в зарубежной филологии. Следует отметить, что ряд проблем, прозвучавших в ходе дискуссии о слове и образе (1959 – 1960) и поставленных в работах, появившихся позднее (см., например, 30), остаются актуальными и сегодня. К таким проблемам относятся: соотношение и связь лингвистического и литературоведческого подходов к языку художественной литературы; специфика поэтического (образного) языка; языковые средства формирования словесно-художественного образа и др.

В настоящее время просто

Проблема, которая стоит перед лингвистами, заключается в том, чтобы определить границы компетенции литературоведческих и лингвистических методов в исследовании литературы как формы образного освоения действительности. Г.В. Степанов проводит это разграничение по следующим признакам:

1) по подходу к характеристике онтологического свойства текста – целостности; так, для лингвиста целое – это связанный текст, для литературоведа – фрагменты действительности, запечатленные в тексте;

2) смысл-содержание только передается при помощи языка, но находится вне его, структура элементов опыта (структура денотатов) не относится к компетенции лингвистики;

3) проблемы целостности, динамики образа, личностности лежат вне сферы лингвистики (32).

В то же время отмечается движение литературоведения и лингвистики навстречу друг другу и происходит это на теоретической базе новой отрасли языкознания – лингвистики текста.

Вопрос о специфике «поэтической образности» освещался еще в предшествующей филологической традиции. В работах Г.О. Винокура проводится мысль о том, что одним из важнейших и характернейших свойств языка является «поэтическая функция языка», которая не совпадает с функцией языка как средства обычного общения (13). Поэтический язык в этом смысле есть то, что обычно называют образным языком. При этом подчеркивается, что образность слова в литературно-художественном произведении не предполагает его обязательной метафоричности. Однако действительный смысл художественного слова никогда не замыкается в его буквальном смысле. Отношение между прямым значением слов, которыми написано литературно-художественное произведение, и его содержанием, темой создает специфический художественный момент, определяет смысл всего произведения. В задачу лингвистического исследования Г.О.Винокур включал и установление отношений между обоими типами значений слова – прямым и поэтическим (12, с. 390, 246 и др.).

Несводимость вопроса об образности поэтического языка к проблеме переносного употребления слов и выражений, к проблеме тропов, метафор и сравнений, подчеркивает и В.В. Виноградов (11, с. 123 и след.). Нет слов и языковых форм, которые не могут стать материалом для образа. Однако их применение в целях художественной образности должно быть эстетически оправдано. Образность поэтического слова усматривается в его двуплановой смысловой направленности, в «приращениях» смысла, в появлении новых смысловых наслоений, которые развиваются у слова в системе целого эстетического объекта (литературно-художественного произведения). В лингвистический аспект изучения словесно-художественных образов В.В. Виноградов включает рассмотрение следующих вопросов:

1) языковые средства формирования образа,

2) функциональное своеобразие употребления образных выражений в разных стилях,

3) различие между образностью с точки зрения языковой семантики и образностью, выявляемой в «сфере языка художественной литературы», образная функция языковых единиц (в терминах В.В. Виноградова – «образно-характеристическая функция», «экспрессивно-образная» функция),

4) языковая структура (строение) словесно-художественного образа.

Все эти положения, сохраняя свою актуальность и ценность, получают дальнейшее обоснование в современной лингвистике текста. Для целей лингвистического изучения художественного текста существенными оказываются вопросы:

1) прагматики текста – какова цель автора, к кому обращен текст, в какой ситуации реализуется это обращение и др.;

2) грамматики текста – связанность и целостность текста, языковые средства связанности текста;

3) стилистики текста – формальная и содержательная интерпретация связанности текста и др. (см. 26, 32).

Важнейшей чертой ряда современных исследований как раз и является изучение языковых средств воплощения художественного образа с этих позиций (см., например, работы в 23).

Качественно новый подход, осуществляемый в лингвистике текста, дает возможность подойти к изучению законов сочетаемости образов, их распространения и соединения в сложные образы, их типов. Так, проникновению в сущность художественного образа способствует его соотнесение с целостностью, связанностью текста. Специфика воплощения целостного художественного образа в языковом материале, как представляется, заключается в том, что все элементы текста неразрывно связаны между собой, образуя единое целое (19). В то же время членение текста на части, органически присущее всякому связанному тексту, рассматривается как отражающее переход от одного образа к другому и в определенном отношении указывающее на степень взаимосвязанности образов (15, с. 56 – 57). Образы природы, событий и другие элементы целостного художественного образа не могут быть выделены без ориентации на особые, композиционно выделяемые части текста – эпизоды повествования, описания и рассуждения. Показано, что такие образы создаются уже не просто при помощи лексических, синтаксических и стилистических средств, а требуют вовлечения широкого контекста (18).

Мысль В.В. Виноградова о том, что образы могут соотноситься друг с другом на расстоянии больших отрезков текста[14], получила лингвистическое обоснование в работе Е.И. Шендельс (41). Предлагая интересную лингвистическую интерпретацию понятия «полифония» или «многоголосие», Е.И. Шендельс выявляет основные языковые средства (преимущественно в области грамматических средств немецкого языка), которые формируют образ автора (повествователя) и образы персонажей. На конкретных примерах показано, что различные языковые средства – сигналы «голоса» могут включаться и умолкать на любом отрезка текста[15].

В заключение остановимся на одной трактовке проблемы языковой образности, которая представляет собой попытку рассмотреть данную проблему с учетом специфики художественного образа (22). Дается следующее наиболее широкое определение, согласно которому образ – это

При этом отмечается, что степень приближения к осязаемому, ощущаемому, видимому предметному миру может быть различной. Соответственно выделяются четыре типа образности, разграничиваемые по степени абстракции на основе принципа осознанность / неосознанность образа.

1. Чувственно-конкретная образность: средства воплощения – фонетическая, синтаксическая, и графическая организация текста; апеллирует непосредственно к бессознательным процессам в работе мозга. Это ступень чувственного и неосознанного.

2. Чувственно-понятийная образность. Это ступень чувственного, но осознанного. Реализуется путем нарушения сочетаемости слов, которое влечет за собой переосмысление их системных значений. Возникающая двуплановая реализация значения слова выполняет две функции: обозначения и отображения.

3. Чувственно-абстрактная образность: основана также на переносе наименования, но на более высоком уровне абстракции. Это ступень интеллектуально расшифрованного образа. Здесь понятия меньшей степени абстрактности выступают в качестве конкретных образов для понятий более абстрактных. К чувственно-абстрактным предлагается относить такие образы, расшифровка которых основана на объективно-логическом опыте читателя, в частности различные гиперболы и бытовые аллюзии.

4. Абстрактная образность: декодируется с привлечением тезауруса читателя, в силу чего восприятие образа определяется культурно-образовательным уровнем читателя. Основным средством создания абстрактных образов являются литературные, мифологические и исторические аллюзии.

В целом следует отметить, что лингвистическое понимание образности в последнее время выходит за рамки лексических образных средств. Несмотря на это, большинство авторов выделяют в качестве главной черты семантического механизма образности – использование двуплановости, переосмысление одной языковой единицы в контексте другой. Несомненно перспективной представляется наметившаяся тенденция к исследованию языковой образности как динамического феномена.

1. Ленин В.И. Конспект книги Аристотеля «Метафизика». – Полн. собр. соч., т. 20, с. 323 – 332.

2. Азнаурова Э.С. Стилистический аспект номинации словом как единицей речи. – В кн.: Языковая номинация: (Виды наименований). М., 1977, с. 86 – 128.

3. Арутюнова Н.Д. Номинация и текст. – В кн.: Языковая номинация: (Виды наименований). М., 1977, с. 304 – 357.

4. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семант. пробл. / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1976. 383 с.

5. Арутюнова Н.Д. Функциональные типы языковой метафоры. Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1978, т. 37, № 4, с. 333 – 343.

6. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора. – В кн.: Лингвистика и поэтика. / Отв. ред. Григорьев В.П. М., 1979, с. 147 – 173.

7. Бассин Ф.В., Прангишвили А.С., Шерозия А.Е. О проявлении активности бессознательного в художественном творчестве. – Вопр. философии, М., 1978, № 2, с. 57 – 69.

8. Бессознательное: Природа, функции, методы исслед. В 4-х т. / Под общ. ред. Прангишвили А.С. и др.; АН ГССР. Ин-т психологии им. Д.Н. Узнадзе. – Тбилиси: Мецниереба, 1979. – Т. 3. Познание. Общение. Личность. 792 с. Текст также на англ., фр. и нем. яз. Рез. на англ. яз.

9. Вейн А. Мозг и творчество: Заметки невролога. – Наука и жизнь, М., 1983, № 3, с. 78 – 83.

10. Вейн А. Мозг и творчество: Заметки невролога. – Наука и жизнь, М., 1983, № 4, с. 115 – 121.

11. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. / АН СССР. Отд-ние лит. и яз. – М.: Изд-во АН СССР, 1963. – 255 с.

12. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. – М.: Учпедгиз, 1959. – 429 с. – Библиогр.: с. 490 – 491.

13. Винокур Г.О. Понятие поэтического языка. – Докл. и сообщ. / МГУ им. М.В. Ломоносова. Филол. фак., 1947, вып. 3, с. 25 – 47.

14. Гальперин И.Р. Stylistics / Galperin I.R. – Moscow: Higher school, 1971. – 343 p.

15. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1981. – 139 с. – Библиогр.: с. 136 – 138.

16. Григорьев В.П. От текста к языку и снова к тексту. – Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1977, т. 36, № 3, с. 264 – 269.

17. Григорьев В.П. Поэтика слова / АН СССР. Ин-т рус. яз. М.: Наука, 1979. – 342 с. – Библиогр.: с. 305 – 337.

18. Гришина О.Н. Роль контекстно-вариативного членения текста в раскрытии глубины художественного образа. – Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза, 1981, № 174, с. 82 – 92.

19. Змиевская Н.А. Субъектно-оценочная модальность в художественном тексте. – Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза, 1981, № 174, с. 112 – 127.

20. Колшанский Г.В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации. – В кн.: Языковая номинация: (Общие вопр.). М., 1977, с. 99 – 147.

21. Копнин П.В. Идея как форма мышления. – Киев: Изд-во Киев. ун-та, 1963. – 108 с.

22. Курахтанова И.С. К проблеме языковой образности. – Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза, 1981, № 174, с. 66 – 74.

23. Лингвистические аспекты образности. – М., 1981. – 212 с. – (Сб. науч. тр. Моск. гос. пед. ин-та иностр. яз. им. М. Тореза; вып. 174). – Библиогр. в конце ст.

24. Лингвистическая сущность и аспекты номинации / Уфимцева А.А., Азнаурова Э.С., Кубрякова Е.С., Телия В.Н. – В кн.: Языковая номинация: (Общие вопр.). М., 1977, с. 7 – 9.

25. Наер В.Л. Семантическая несовместимость лексических единиц как источник информативности некоторых стилистических приемов. – Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза, 1976, № 103, с. 76 – 90.

26. Одинцов В.В. Стилистика текста / АН СССР, Ин-т рус. яз. – М.: Наука, 1980. – 160 с.

27. Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания: Гносеол. аспекты. / АН СССР, Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1977. – 287 с.

28. Ротенберг В.С. Разные формы отношений между сознательным и бессознательным. – Вопр. философии, М., 1978, № 2, с. 70 – 78.

29. Серебренников Б.А. Номинация и проблема выбора. – В кн.: Языковая номинация: (Общие вопр.). М., 1977, с. 147 – 187.

30. Слово и образ: Сб. ст. / Сост. Кожевникова В.В. – М.: Просвещение, 1964. – 288 с.

31. Степанов Г.В. Несколько замечаний о специфике художественного текста. – Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза, 1976, вып. 103, с. 144 – 150.

32. Степанов Г.В. О границах лингвистического и литературоведческого анализа художественного текста. – Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1980, т. 39, № 3, с. 195 – 204.

33. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды. – В кн.: Языковая номинация: (Виды наименований). М., 1977, с. 129 – 221.

34. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связ. значение слова в яз. / АН СССР. Ин-т языкознания. – М.: Наука, 1981. – 269 с.

35. Тюхтин В. Образ. – В кн.: Филос. энцикл. 1967, т. 4, с. 111.

36. Уваров Л.В. Образ, символ, знак. / АН БССР, Ин-т философии и права. – Минск, 1967. – 120 с.

37. Уфимцева А.А. Лексическая номинация (первичная нейтральная). – В кн.: Языковая номинация: (Виды наименований). М., 1977, с. 5 – 8.

38. Философский словарь. / Под ред. М.М. Розенталя. – 3-е изд. – М.: Политиздат, 1972. – 496 с.

39. Черданцева Т.З. Язык и его образы: Очерки по итал. фразеологии. – М.: Междунар. отношения, 1977. – 167 с. – Библиогр.: с. 161 – 166.

40. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики: (На материале рус. яз.) / АН СССР. Ин-т рус. яз. – М.: Наука, 1973. – 280 с.

41. Шендельс Е.И. Грамматические средства полифонии в тексте художественного произведения. – Сб. науч. тр. / Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. М. Тореза, 1980, № 158, с. 143 – 155.

42. Щерба Л.В. Опыт лингвистического толкования стихотворений. – Сов. языкознание, Л., 1936, № 2, с. 15 – 31.