Киллер из шкафа

Глава шестнадцатая

Иван Иванович вернулся домой. В смысле к своему старинному приятелю, у которого нашел приют после всех случившихся с ним происшествий. Вернулся после почти трехсуточного отсутствия. Потому что ездил к очень дальним родственникам, у которых намеревался обосноваться, чтобы переждать в тьмутараканьей глуши не самый лучший период своей жизни. Но не обосновался. По той причине, что родственники, как только его увидели, испуганным шепотом поведали, что несколько дней назад к ним приходили из милиции и просили, если вдруг их троюродный племянник Иванов вдруг объявится у них или как-то еще проявит себя, немедленно сообщить участковому. Отчего принять они его не могут. Или могут, но только через участкового.

— Ты уж извини нас. Но с властями мы ссориться не можем. Ты приехал и уехал. А нам здесь жить.

— Да ладно. Я все понимаю.

— Ну а раз понимаешь, то тогда лучше совсем на порог не заходи. А то кто-нибудь увидит. И участковому капнет. Сам знаешь, какие люди сволочи бывают.

— Куда же мне на ночь глядя уходить? В лес, что ли?

— Зачем в лес? У нас на станции зал ожидания есть...

В общем, съездил...

По дороге «домой» Иван Иванович купил несколько бутылок водки, которые вносил в качестве квартплаты из расчета пол-литра в неделю за каждый квадратный метр используемой жилой площади. С тоской подумал, что опять придется пить и полночи разговаривать за жизнь, и открыл дверь переданным ему запасным ключом.

Но ни пить, ни разговаривать ему не пришлось. Потому что было не с кем. Его приятеля не было. В живых не было.

— Эй! Дома кто есть? — крикнул с порога Иван Иванович.

Ему никто не ответил.

Он прошел в комнату и сбросил на спинку стула пиджак. Потом прошел на кухню и увидел...

На кухне на коленях стоял привязанный двумя обрывками бельевой веревки к батарее хозяин дома. Вокруг него по полу растеклась большая лужа крови. И одежда была в крови. И стены были в крови. И мебель была в крови. Словно здесь резали и разделывали свинью.

Впрочем, и резали, и разделывали... Только не свинью.

Иван Иванович сел на ближайший табурет. Потому что ноги его не держали.

Как же так-то? Вторая квартира, и опять...

Хозяин дома смотрел на своего гостя мертвыми глазами. И улыбался оскаленным в предсмертной агонии ртом. Ему было весело, потому что для него в отличие от Ивана Ивановича все худшее было уже позади.

Пальцы у мертвеца были переломаны. Из-под вывернутых ногтей торчали обломки швейных игл и сапожных гвоздей. Зубы чуть не до десен были спилены крупным, валявшимся на полу напильником.

Его приятеля перед смертью пытали. Самым жестоким образом пытали...

Иван Иванович поднял напильник, посмотрел на забитую эмалью и сгустками крови шипообразную насечку, представил, как больно было, когда железо скребло по оголенным зубным нервам, и разразился проклятиями. От злости. И от жалости. Не к покойному. Который уже отмучился. К себе.

Да что же это такое творится!

Ругался он недолго. Потом вдруг задал себе вопрос, который должен был задать еще раньше, когда только увидел привязанный к батарее труп. Он задал себе вопрос — зачем его приятеля пытали?

Зачем?

Выходило, что незачем. Припрятанных ценностей у него не было. Государственных и военных секретов он не знал. И тем не менее его пытали и убили. Причем не раньше. И не позже. Именно теперь. После того как у него поселился... Получается...

Получается, что его расспрашивали о квартиранте. О нем, об Иване Ивановиче Иванове...

И значит...

Елки-палки! Выходит, из-за тех... дискет, что ли? Неужели дискет? Которые он показал Петровичу?

Выходит...

Выходит, что они имеют действительно реальную ценность. Если из-за них до основания спиливают зубы, ломают пальцы и потом убивают. Выходит, что указанные там счета обеспечены валютой?!

И скорее всего они об этих дискетах узнали. И о пачке долларов. И о пистолете. Впрочем, доллары и пистолет им вряд ли интересны. А вот дискеты...

Иван Иванович пощупал карман, где была одна из дискет. Та, которую отсматривал компьютерщик. И которая так и осталась в кармане пиджака. И пощупал другой карман, где находилась часть долларов. Малая часть. Потому что большую часть долларов вместе с остальными дискетами и найденным в сейфе пистолетом он спрятал в надежном месте. Тут, неподалеку. В подвале этого же дома. В куче мусора — разломанных кирпичей, битой черепицы, изувеченных стульев и прочего бытового хлама, которым не способен заинтересоваться даже бомж.

Думал, на время, пока он здесь живет... А теперь, выходит, здесь ему уже не жить... И значит, те дискеты и те доллары нужно забирать.

Только как их забирать, если вполне вероятно, что те, кто убил его приятеля, ждут сейчас возле подъезда? И схватят его, как только он выйдет. И тоже привяжут к батарее. И начнут пилить напильником зубы...

Нет, нужно бежать! Нужно бежать как можно быстрее. Чтобы вначале спасти свою жизнь. А уж потом все остальное прочее.

Вначале бежать!

Но только как бежать, если они стоят?..

Надо вооружиться! И если они нападут — драться! Конечно, можно погибнуть. Но лучше так, чем от напильника...

Надо вооружиться!

Где же пистолет? Тот, второй пистолет. Который он подобрал в квартире. И который теперь ему очень бы мог пригодиться...

Иван Иванович бросился в комнаты и стал лихорадочно выдвигать ящики из столов и стенки. Но вдруг вспомнил, что, перед тем как уехать, перепрятал пистолет на балкон. Подальше от покойного приятеля.

Он выбежал на балкон и из-под груды хлама вытащил пистолет. Тяжесть оружия немного успокоила его.

Теперь ничего. Теперь он прорвется. С боем прорвется. По крайней мере выламывать себе пальцы он не позволит. Ни за что не позволит!

Иван Иванович несколько секунд крутил пистолет в руках, пока не сообразил, как его взвести. Взвел и выскочил в коридор. А из него на лестничную площадку.

И тут же услышал, что по лестнице на его площадку кто-то поднимается. Негромко погромыхивая чем-то железным. Вполне может быть, что оружием...

Он выставил пистолет вперед и, прижавшись к стене, замер. Он готов был стрелять. Он готов был убить кого угодно.

На лестнице показалась знакомая ему в лицо соседка с алюминиевым бидоном в руках. Она увидела направленный ей в глаза пистолет и остановилась.

— Здрасьте, — сказал Иван Иванович.

— 3-здрасьте, — ответила соседка.

— Вы за молоком ходили?

— Да. За молоком.

— Ну, тогда я пошел...

И, перепрыгивая через две ступеньки, Иван Иванович побежал вниз.

У входной двери стояли два молодых парня. Они курили. И о чем-то посмеивались.

Зачем они стояли у входной двери? И зачем двое?

Парни услышали бегущего человека и обернулись. И увидели направленное на них пистолетное дуло.

— Если вы шелохнетесь, я выстрелю, — зловеще предупредил Иван Иванович.

— Ты чего, мужик? — удивленно спросил один из них. — Мы Машку ждем из тридцать второй квартиры. А тут ты с пистолетом. Ты чего? Ты батя, что ли, ее?

— Не двигаться! Или я буду стрелять, — еще раз повторил Иван Иванович, протискиваясь к двери.

— Да ты не нервничай так. Стоим мы. Стоим, — ответили парни и заискивающе улыбнулись. — Ты только пушку убери.

— Вначале расстегните и спустите штаны! — приказал Иван Иванович, вспомнив фильм, где главный герой таким образом обездвиживал противников.

— Да ты что, дядя?! Сейчас Машка придет. А мы без штанов тут стоим...

— Хулиган! — диким голосом заорала сверху пришедшая в себя от испуга соседка. — Я милицию сейчас вызову! Бандит!!

Иван Иванович испуганно дернулся на раскатившийся по подъезду эхом голос. Очень неудачно дернулся. Потому что пистолет в его руке оглушительно выстрелил. Пуля ударила в стену чуть выше голов парней, осыпав их волосы кусками штукатурки. После чего те, испуганно выпучив глаза и уже не препираясь, стали расстегивать брючные ремни. Через мгновение они стояли в спущенных на колени штанах.

— Трусы можно оставить? А то Машка...

— Убили-и-и! — что есть мочи заорала сверху соседка.

Испуганный до полусмерти выстрелом и криком, Иван Иванович выскочил на улицу и сразу метнулся в ближайший проходной двор, который выводил в соседний переулок. А там с ходу запрыгнул в подошедший к остановке троллейбус.

Он убегал очень быстро, не оглядываясь назад и по сторонам. Потому что больше всего на свете желал очутиться как можно дальше от того места, где только что чуть не ухлопал встретившихся ему на пути живых людей. Вполне может быть, что совершенно посторонних людей. Наверняка даже посторонних людей...

Он убегал очень быстро и поэтому не увидел, как спустя несколько секунд после него из подъезда выскочили, застегивая на ходу штаны и цепко оглядываясь по сторонам, те два парня. Которые так и не дождались свою Машку из 32-й квартиры...