Киллер из шкафа

Глава шестьдесят пятая

— Не надо группу захвата, — сказал генерал Трофимов. — Пусть возвращаются в казарму.

— Почему? — удивился майор Проскурин.

— Потому что если группа захвата, то много шума. И много вопросов со стороны вышестоящего начальства. А нам шуметь ни к чему. Мы свое дело тихо должны делать. На цыпочках.

— А кто же тогда? Если не они?

— Кто? Мы с тобой. Потому что больше некому. Так что давай готовь своих людей. Самых-самых. Которые умеют держать язык за зубами.

— А вы, товарищ генерал, вы разве тоже?

— Я тоже. Если ты меня, конечно, под свое командование возьмешь...

— Товарищ генерал!..

Через два часа с небольшим группа из шести человек во главе с генералом Трофимовым выдвинулась на рубеж атаки. Все, в том числе генерал Трофимов, были в бронежилетах третьего класса защиты, в касках с пуленепробиваемыми забралами и в маскировочных, вроде забитой тиной рыболовной сети, накидках.

Бойцы были в жилетах, в касках, но без привычных для такого рода экипировки автоматов. Совсем без автоматов.

— Использовать только приемы рукопашного боя, холодное оружие и шокеры, — предупредил генерал, — пистолеты — в самом крайнем случае.

— А если они будут стрелять?

— Если они успеют выстрелить и успеют попасть, значит, мы хреновые разведчики. И туда нам и дорога!

— Сколько их там всего?

— Было семнадцать. Пятеро уехали. Значит, осталось двенадцать. По паре на брата. И еще «объект». Которого желательно живым. Еще вопросы есть?

Больше вопросов не было. Все было согласовано и решено по дороге. На месте довольно было нескольких минут, чтобы привязать разработанный план действий к топографии местности.

— Начало через тридцать пять минут. Сверим часы...

Бойцы разделились на две группы и расползлись по кустам, примыкающим к забору. Три приданных группе силового воздействия снайпера забрались на деревья, чтобы при возникновении экстраординарных обстоятельств, вступив в бой, прикрыть своих товарищей. Еще несколько, изображая праздно шатающихся бездельников, патрулировали прилегающую территорию, заговаривая, отвлекая и оттесняя случайных прохожих от места действия.

— Готовность — одна минута.

Два бойца с двух сторон подползли к передним дверцам стоящей на площадке перед домом легковушки, где несли службу внешние, охранявшие периметр двора часовые. Разом взялись за ручки и, наблюдая за действиями друг друга под днищем машины, приготовились к атаке.

Три — выставил три пальца один из бойцов.

Два — прижал один палец.

Один! Бойцы одновременно рванули дверцы на себя.

Увидели безмерно удивленные, развернувшиеся в их стороны лица. Увидели расслабленные, лежащие на коленях возле оружия руки и резко и сильно ударили противников кулаками по шеям.

Потом выпрямили сползших по сиденьям «быков», притянули их к спинкам ремнями безопасности и повернули их безвольно откинувшиеся на подголовники головы лицами друг к другу. Чтобы со стороны было видно, что часовые на месте, что сидят в машине, смотрят по сторонам и друг на друга и от скуки травят байки.

— Сделано! — сказал один из бойцов в прикрепленный на уровне рта с внутренней стороны забрала микрофон.

Внешние часовые были сняты. Без единого выстрела. Путь в дом был свободен.

Бойцы сползлись к двум, основному и запасному, входам, вытащили специальные отмычки и, с минуту поковырявшись в замках, открыли двери.

Все дальнейшие их действия повторяли отработанные на многочисленных, максимально приближенных к реальности тренировках приемы силового проникновения в охраняемые помещения. Вначале тихое, бесшумное продвижение вдоль стен, а потом, когда соблюдать звуковую маскировку уже не представляется возможным, одновременная, мгновенная, жесткая атака.

Первые двое «быков», прикорнувшие после «банкета» в удобных креслах, умерли совершенно тихо и совершенно безболезненно. Потому что во сне. А вот с третьим не повезло. Третий успел прореагировать. Он услышал скрип половиц у себя за спиной и крикнул «Шухер!», прежде чем потерял сознание, получив мощный разряд электрошокера в шею.

— Теперь быстро! — скомандовал отвечающий за операцию майор Проскурин.

Бойцы, и среди них такой же рядовой, как все прочие, генерал Трофимов, высадив плечами двери, ввалились в главную комнату, где находились все оставшиеся «быки» и охраняемый ими «объект».

На мгновение все — и те, кто уже был в помещении, и те, кто только что ввалился, — замерли друг против друга. И увидели друг друга. Как на фотографии.

Бойцы увидели растерянные, недоумевающие глаза «быков». «Быки» увидели какие-то бесформенные, в «сетках», «тине» и насаженных на головы массивных «кастрюлях», фигуры. Которые не имели глаз. И, что удивительно, не имели оружия.

Бойцы быстро и профессионально разобрали цели, чтобы не броситься всем к кому-нибудь одному. А чтобы броситься каждый к своему.

Далее время потянулось, как в замедленной киносъемке.

Бандиты тянули руки к оружию и медленно, очень медленно разворачивали стволы в сторону нападавших. А бойцы еще более медленно переставляли по полу ноги, устремляясь навстречу разыскивающему их тела оружию.

Первым добежал майор Проскурин. Мощным ударом ноги в живот он опрокинул дальнего от него врага, которого не мог достать рукой. И почти одновременно ткнул в голую шею ближнего две тонких иглы электрошокера. Между иглами проскочила ярко-синяя искра разряда, и «бык» кулем свалился на пол. Второй упавший в это время царапал пальцами рифленые боковины «тэтэшника», пытаясь дослать в ствол патрон. Что стоило ему открытого перелома руки и временной, на период боя, потери трудоспособности.

И все же несколько бандитов успели воспользоваться оружием. Прозвучало четыре резких, в упор, выстрела. Пули жестко шлепнулись в бронежилеты. Одна, отрикошетив от каски, ушла в потолок.

— Справа!

— Берегись!

Выстрелившее оружие выламывалось из рук вместе с пальцами. Тот, кто сопротивлялся, мгновенно умирал от ударов кулаков и тяжелых армейских башмаков, ломающих переносицы, адамовы яблоки и шейные позвонки.

Через минуту бой исчерпал себя. Бойцы стояли в боевых стойках, готовые к отражению любой попытки сопротивления. «Быки» лежали на полу. Все. Кроме одного. Тот каким-то образом выпал из всеобщей мясорубки боя и теперь остался единственным пребывающим в сознании лицом. Он стоял щерясь перекошенным ртом, и сжимал в руке огромный охотничий нож, который в данной ситуации был совершенно бесполезен. Он затравленно шарил по сторонам глазами, пытаясь отыскать место, куда можно было ткнуть своим оружием. И не находил его. Он видел только пуленепробиваемые каски и жилеты. Он очень хотел кого-нибудь убить. Но он не мог даже никого оцарапать.

— Брось ножичек, — спокойно сказал один из бойцов.

— Что?!

— Ножичек, говорю, брось. А то порежешься.

— А-а-а! — дико заорал единственный уцелевший и загнанный в угол «бык». — Менты поганые-е-е!!! — И, выставив перед собой нож, бросился в сторону ближайшего к нему бойца.

Боец посторонился, ухватил пробегавшего мимо бандита за шкирку, встряхнул и ударил лицом о резко поднятое колено.

— Снегирев и Громов, на страховку. Всех впускать, никого не выпускать, — распорядился майор Проскурин. — Остальные со мной.

Снегирев и Громов быстро отступили к входным дверям.

Генерал Трофимов пытался поставить на ноги до смерти перепуганного гражданина Иванова.

— Вы живы?

— Кто?

— Вы! Вы живы?

— Да. А кто? Вы кто?

— Для вас — ангелы-хранители.

Бойцы собрали валявшееся на полу и на стульях оружие и замерли в ожидании дальнейших приказаний.

— Товарищ генерал... — напомнил о себе майор Проскурин... Теперь, после того как боевая операция была завершена, он перестал быть командиром. Теперь он снова стал подчиненным. Как все.

— Что? Готовы?

— Так точно. Готовы.

— Тогда так. Быстро здесь убираем. За собой Убираем. Этих всех зачищаем...

— Всех?

— Всех! — жестко ответил генерал. — Всех, кто нас видел. Зачищаем так, чтобы создалось впечатление, что это сделали не мы. Что это сделал он, — ткнул генерал пальцем во все еще пребывающего в полубессознательном состоянии Иванова. — Потому что нам в мокрых делах светиться никак невозможно. А ему все равно. Ему десятью трупами больше, десятью меньше — уже не суть важно... Он в этих вопросах известный спец. Можно сказать, серийный убийца. Поэтому часть врагов он должен убить руками. Часть расстрелять из их же оружия. Задача ясна?

— Так точно.

Бойцы быстро разбежались и стали воссоздавать мизансцену случившегося здесь боя. Одного — против всех.

Первого «быка», с которого началась мочиловка, они подтащили к тому месту, где сидел Иван Иванович. Подняли и развернули его так, как если бы он стоял, наклонившись к распростертому на полу телу. И мощным ударом снизу вверх сломали ему адамово яблоко, перерубив и смяв дыхательное горло.

Этот должен был стать первой жертвой гражданина Иванова Ивана Ивановича.

Второго «быка», подбежавшего на помощь своему товарищу, они убили ударом ноги в переносицу. Тем более что он от этого удара только три минуты назад и умер.

Третьему свернули, до хруста ломающихся позвонков, шею.

Теперь положение разбросавшего ближних охранников пленника облегчилось. Теперь у него появилось пространство для маневра. И появилось оружие, которое он перехватил у поверженных врагов. В остальных бандитов Иван Иванович мог стрелять.

Очередного «быка» бойцы поставили в конце комнаты, удерживая за разведенные в стороны руки. И из пистолета одного из его сотоварищей с рассто — яния в несколько метров влепили в лоб пулю.

Еще одного свалили, когда он пытался выстрелить в пленника из своего «Макарова». Да только не успел...

А вот другой успел. Правда, неприцельно. Попав в потолок, чем аргументировал уже имевшуюся там выбоину. А больше ничего не успел. Потому что профессиональный стрелок Иванов всадил в него две пули — в сердце и в шею.

Остальные охранники погибли так же бесславно. В том числе и те два, что сидели в машине на стоянке во дворе. Этих Иван Иванович уложил двумя снайперскими выстрелами из окна дома...

— Ну что, пойдемте? — приподнял за локоть только что порешившего двенадцать человек гражданина Иванова генерал Трофимов. — Вам здесь больше делать нечего. Вы уже все сделали... Помогите ему.

Два бойца подхватили под руки и поволокли к двери освобожденного пленника, который от случившихся в его жизни потрясений самостоятельно передвигаться уже не мог.

Но выйти из дома не успели.

— Всем внимание! — прозвучал одновременно во всех наушниках голос наблюдателя, прикрывающего западный въезд. — Вижу машину! На подходах легковая машина!

— Одна?

— Одна.

— Сколько людей?

— Трое... Но наблюдателя уже можно было не слушать.

Потому что машина въехала в ворота.

— Черт! Принесла их нелегкая!

— Что будем делать? — тихо спросил майор Проскурин генерала.

— То, что положено.

Положено в таких случаях чистить. Чтобы не нарваться спиной на пущенную вдогонку пулю.

— Ты и ты! — показал майор своим бойцам.

— Отставить! — остановил майора генерал. — Отставить бойцов! Работаем в рамках общего сценария.

— Так, чтобы Иванов?

— Чтобы Иванов. И чтобы один остался жив! Бойцы быстро залегли за окна, чтобы не быть замеченными с улицы. Один сел, широко расставив ноги, в дальнем, темном углу комнаты, взял двумя руками трофейный «тэтэшник» и поднял его на уровень глаз.

— Я готов.

Генерал и майор перетащили вялое тело гражданина Иванова в коридор, посадили на пол, напротив проема двери, привалили спиной к случайной! табуретке и сунули в руки пистолет. На всякий случай тоже «ТТ».

— Ты руки-то хоть поднять можешь? — участливо спросил генерал.

— Могу.

— Тогда, когда я скомандую, — сказал генерал. — И постарайся удержать его хотя бы тридцать секунд. И три раза нажми на курок.

— Куда стрелять? — спросил Иванов.

— Хоть куда. Лишь бы стрелять.

Из прибывшей машины лениво вышли три «быка» и направились в сторону дома. Лишь бы они не обратили внимания на ту машину, с разбитым пулями лобовым стеклом и двумя трупами подстреленных часовых, молил про себя судьбу генерал.

«Быки» не заметили. Ничего не заметили. Они подошли уже почти к самому дому, когда дверь распахнулась ударом ноги. В проеме двери, удобно уперевшись спиной в табурет и подняв на уровень глаз руки, сидел пленник. В ладонях у него был зажат пистолет «ТТ».

— Смотри! — удивился один из «быков». — Он же там был! А теперь здесь!

— Как же он?!

— Вот гад!..

И все трое одновременно выдернули из карманов стволы. Чтобы замочить непонятно каким образом выбравшегося из комнаты врага. Но не успели.

— Жми! — тихо скомандовал генерал.

Иванов зажмурил глаза и нажал на курок. Раз. Второй. Третий раз он курок не нажал, потому что выронил пистолет из ослабевших рук.

Оглушительно бухнули выстрелы. Неестественно громкие выстрелы. Вдвое более громкие, чем обычные. Два очень громкие, один тише.

Бандиты, так ничего и не успев сделать, упали навзничь. Двум пули попали в переносицы. Третьему... А вот третьему повезло. Третьему пуля угодила в плечо, раздробив кость и отбросив на полметра назад. Как и заказывалось.

— Хорошо стреляешь, — похвалил генерал.

Иванов ошарашенно смотрел на свой лежащий на полу пистолет и на три бездыханных тела в десяти метрах от порога.

— Я же только два раза стрелял! А их трое! — удивленно сказал он.

— Да? Ну это ничего. Значит, одной пулей двоих положил. Такое бывает... Хотя, с другой стороны, если три раза стрелял... Пододвинь мне сюда свою пушку.

И, подняв выпавший из рук Иванова пистолет, генерал выстрелил в пустой проем двери. Ну, чтобы баланс сошелся.

Из комнаты выглянули бойцы.

— Срочная эвакуация! — сказал генерал. — Как там подходы?

— Как подходы? — запросил майор наблюдателей.

— Все чисто. Можете выходить.

Бойцы подхватили, подняли Иванова, вышли улицу и коротким броском преодолели расстояние, отделявшее их от ближайших кустов.

— Машину в точку сбора! — скомандовал генерал Трофимов.

Задание было выполнено. Без потерь с одной из сторон. И без лишнего шума. Одним гражданином Ивановым выполнено...