Киллер из шкафа

Глава сорок третья

Эта ходка была уже, кажется, шестая. И потому уже очень привычная. Натоптанная, как постоянного пользования ведущая к водопою тропа. Вначале во двор, потом налево вдоль стены, потом мимо двери подъезда к беседке... И снова привычная расстановка фигур во внутреннем периметре двора — Иван Иванович, рядом — двойного подчинения, агентству и безопасности, телохранитель, поодаль — — еще четыре охранника, еще чуть дальше — выглядывающие из подъезда и фиксирующие передвижения «коробочки» и «огурцов» шпики Петра Семеновича, периодически заскакивающие справить среди мусорных баков малую нужду «шестерки» Папы, наблюдающая из окон верхнего этажа за порученной им подъездной дверью милицейская засада и два десятка старушек, оповестивших друг друга и отсматривающих по поручению «дежурного милиционера» сквозь щели в шторах двор, мусорные баки и всех внушающих подозрение и потенциально претендующих на чужую личную собственность людей.

Но это еще не все. Это фигуры ближнего плана. Потому что на втором плане, как массовка в спектакле, стали потихоньку концентрироваться новые лица. Еще несколько вызванных в помощь шпиками Петра Семеновича бойцов, демонстративно дремлющих в припаркованной в соседнем дворе машине. Десяток без конца пьющих пиво, покуривающих сигаретки с анашой, задирающих проходящих мимо женщин и сопровождающих их мужчин блатарей, присланных на подмогу перетрухавшим чуть не до мокрого корешам. Примостившийся за столиком в небольшом кафе связной безопасности. И наконец сидящая в дежурке и предупрежденная о возможном выезде по тревоге милицейская группа быстрого реагирования.

А в центре все тот же, не решающийся войти в подъезд Иван Иванович Иванов.

— Мне бы тут одно дело... — обращался к своему телохранителю и продолжал тянуть кота за хвост Иван Иванович.

— Какое дело?

— Да так, ерунда. Я после скажу.

— Ну после так после. — И телохранитель отворачивался, демонстрируя полное свое безразличие к затронутой объектом теме.

— А вот как вы считаете? Как специалист. Если, допустим, где-то произошло убийство и ведется следствие, будет милиция оставлять на месте преступления своих людей? Или не будет?

— Будет... А может быть, не будет... Все зависит от характера преступления и избранной тактики ведения следствия. Если преступник известен — скорее всего не будет. Если неизвестен — вполне вероятно, будет. Если известен, но имеет оставшихся на свободе сообщников, — тоже, может быть, будет. А может, и нет... А что? Где-то здесь было убийство?

— Убийство? Какое убийство? Нет, не было... То есть было... То есть я о нем не знаю...

— А-а, — неопределенно сказал телохранитель. И стал лениво смотреть по сторонам.

— А если что, засада ставится где — в самой квартире? Или во всем подъезде?

— Обычно в квартире. Но бывает и в подъезде...

— А вы... А вы... не могли бы мне помочь? — вдруг решился на что-то Иван Иванович.

— Я? Конечно, могу. Это моя прямая обязанность — помогать клиентам. А что нужно сделать?

— Нужно зайти вон в тот подъезд.

— Ну?

— — И посмотреть — нет ли там кого.

— И что еще?

— Все. Зайти, посмотреть. И сказать мне.

— Ладно.

Телохранитель встал и лениво прошел к подъезду. На его место тут же пришел другой охранник. Дублер. Который попросил у Ивана Ивановича закурить и стал что-то ему рассказывать. Свято место пусто быть не должно.

Первый телохранитель прошел в подъезд и поднялся на первый этаж. Потом на второй. И третий. И так вплоть до последнего. Потом спустился вниз и вернулся к беседке. После чего стрельнувший сигаретку собеседник ушел восвояси. Подпирать плечом положенную ему стену. И просматривать назначенный ему сектор двора.

— Ну что?

— На первый взгляд ничего. Никаких посторонних людей.

— А вы бы не могли помочь мне... Ну, в смысле сопроводить туда, в подъезд?

— Желание клиента для нас закон.

Иван Иванович решительно встал. И телохранитель встал. Оба пошли уже привычным маршрутом. Но завершили его непривычно. Завершили возле крыльца подъезда.

— "Коробочка" с одним «огурцом» вошла в подъезд, — доложили по рации шпики Петра Семеновича.

— Подозреваемый вошел в подъезд, — сказал в прижатую к плечу телефонную трубку милицейский наблюдатель. — Да. Похож. На того, который в ориентировке. Которого мы разыскиваем. Что нам делать?

— Ничего не делайте. Мы свяжемся с засадой, которая в квартире. Они его примут. Сами свяжемся. Вы ничего не предпринимайте...

— Там это... Тот фраер с «быком» в подъезд вошли, — прибежал с угла взволнованный «шестерка».

— Зачем?

— Откуда я знаю? Может, отлить. Может, еще зачем.

— А остальные?

— Остальные рядом стоят.

— Ну что, пошли посмотрим, что ли? — лениво предложила друг другу братва.

— Да куда он денется? Здесь мы все входы-выходы видим. А за вторым проходным наши глядят. А если не углядят, я им...

— А вдруг денется? Папа с нас голову снимет.

— Папа снимет. Папе с человека голову снять — что спичку переломить. Ладно, пошли.

И дружная, слегка захмелевшая от немалых количеств пива компания побрела во двор, к мусорным бакам, расстегивая на ходу ширинки.

— А эти тоже из милиции? — спросила по телефону одна стоящая перед задернутыми шторами соседка другую, стоящую точно таким же образом соседку.

— Если делают вид, что писают, значит, точно милиционеры. Мне так дежурный сказал...

В подъезде Иван Иванович быстро сошел на несколько ступенек вниз, к двери, ведущей в подвал. На двери висел новый навесной замок. Путь в подвал был закрыт.

— Вам в подвал, что ли? — спросил телохранитель.

— Да. Мне это... надо...

— Ну, раз надо, значит, надо.

Телохранитель подошел к замку, вставил в замочную скважину подобранную с пола случайную скрепку и повертел ею во все стороны. До щелчка. До щелчка раскрывшейся дужки.

— Вот спасибо! Если бы не вы... Не знаю, как бы я...

— Да ладно.

Иван Иванович протиснулся в дверь. Телохранитель попытался двинуться вслед за ним.

— Вы меня лучше здесь подождите, — попросил Иван Иванович. — А то я... я в туалет захотел. А при вас как-то неудобно.

Телохранитель пожал плечами и отошел в сторону. Дверь закрылась.

— Объект в подвале, — передал телохранитель. — Как слышите меня? Объект спустился в подвал подъезда номер три по адресу... Предполагаю, за грузом...

— Слышим тебя. Объект спустился в подвал за грузом.

— Что мне делать дальше?

— Ничего. Сопровождать и охранять объект и груз. Только сопровождать и охранять. Как поняли меня?

— Вас понял. Сопровождать и охранять...

Иван Иванович долго бродил по полутемному подвалу. И долго копался в горах мусора. Он не вполне точно помнил, куда именно засунул дискеты, пистолет и деньги, и ему пришлось раскопать несколько мусорных куч, пока он не нащупал полиэтиленовый пакет, в который они были сложены.

Слава Богу!

Из подвала Иван Иванович вышел с пакетом.

И из подъезда вышел с пакетом.

— Давайте я понесу, — предложил свои услуги телохранитель.

— Нет! Я сам! Сам!..

Когда подъездная дверь открылась и когда Иван Иванович вышел на порог, двор ожил.

— "Коробочка" с «огурцом» вышли. «Коробочка» с грузом. Которого раньше не было. Как поняли меня? У «коробочки» груз!

— Поняли тебя. Груз. Как выглядит груз?

— Полиэтиленовый пакет с какими-то объемными предметами. Тяжелый пакет. Несколько килограммов. Что нам делать?

— Вы уверены, что раньше его не было?

— Уверен. «Коробочка» был с пустыми руками. С совершенно пустыми руками. Что нам делать?

— "Коробочку" и груз изъять для осмотра. Как поняли меня?

— Понял вас. «Коробочку» и груз изъять. Разрешите привлечь группу страховки?

— Разрешаю. Только постарайтесь обойтись без лишних жертв.

— Понял вас. Без жертв. Группе страховки выйти на исходные! Как слышите меня? Группе страховки выйти на исходные!

— Мы высылаем машину на перекресток улиц... Иван Иванович сделал первый шаг с крыльца.

— Мать твою! Фраер-то заряжен!

— Где?

— Да вон, сумка. А в сумке баксы!

— Откуда ты знаешь, что баксы?

— Оттуда. Я этих баксов перещупал больше, чем ты в сортире туалетной бумаги! Это баксы в пачках. Я по размерам вижу!

— Тогда ни хрена себе баксов!

— Ну-ка давай всех сюда! Шустро давай. Будем его ломать.

— А телохранители?

— Что телохранители? Они только с виду такие грозные. А на самом деле гниль. На первом стволе сломаются. А не сломаются — мочить будем. Всех! Давай зови братву... Папа сказал, что все деньги, что при нем, — наши!

— Точно?

— Ну точно! Пахана «зелень» не интересует. У него своей вовек не истратить. Хоть каждый день подтирайся!..

Иван Иванович двинулся в сторону улицы. Очень медленно двинулся. Потому что переволновался. Там, в подвале. И теперь ноги плохо слушались его.

— Он вышел, — передал милицейский наблюдатель. — Он вышел с каким-то пакетом в руках. Вы отпустили его?

— Отпустили? Сейчас запрошу по месту. Не бросайте трубку... Третий, ответьте мне... Ответьте насчет контакта с объектом... Что? Как так?.. Как не был?.. А как же?..

Четвертый, вы слышали меня?

— Слышал.

— Его никто не отпускал! Никто не отпускал.

— Но он был в квартире?

— Нет. В квартире его не было. К квартире никто не приближался.

— А откуда же тогда пакет?

Гражданин Иванов приближался к арке, ведущей на улицу.

— Дайте Первого. Товарищ по... товарищ Первый. Разрешите задержание.

— Где он?

— Пока еще здесь. Но еще минута, и...

— Проводите задержание. Я разрешаю задержание...

Но первыми к месту событий успела не милиция. И не братва. Первыми к местонахождению «коробочки» и «огурцов» успели бойцы Петра Семеновича. Которые были ближе всех. И шустрей всех.

Они с ходу подогнали микроавтобус к арке и, довернув, поставили его поперек входа.

Телохранители, прокладывавшие и проверявшие путь, мгновенно замерли на месте.

— Черт!

— Что такое?

— Разуй глаза...

Из закрывшего дорогу микроавтобуса споро выпрыгивали, разминая на бегу затекшие от долгого сидения мышцы, одинакого роста и комплекции, в одинаковой камуфляжной униформе незнакомые мужчины.

— Назад! — поднял руку бывший впереди телохранитель.

Все охранники выдернули из кобур оружие. И даже Иван Иванович, вдруг сильно испугавшись, потянул из кармана пистолет.

— К бою!

Но было уже поздно. Незнакомцы, рассыпаясь вдоль стен, потянули из-под курток короткоствольные автоматы. Их было не так много. Их было даже на одного бойца меньше. Но их суммарная огневая мощь во много раз превосходила огневую мощь бригады телохранителей. Потому что это были автоматы. А у охранников полулегальные, уворованные из армейских арсеналов и приобретенные на «черном рынке» пистолеты. «Тэтэшники» и «пээмы». Старые «тэтэшники» и не менее старые «пээмы». Которые черт знает где хранились, черт знает как и черт знает сколько эксплуатировались. Они были хороши против случайных вооруженных дрекольем хулиганов. Или не менее случайных, с ножами и леденящими душу угрозами грабителей. И почти бесполезны против новейших, содержащихся в надлежащих условиях образцов армейского автоматического оружия.

Но главное преимущество нападавшей стороны было не в оружии. В них самих. В вышколенных многочисленных боевых операциях бойцах. Которые способны умирать и способны убивать. Эта готовность была гораздо важнее наличия в руках автоматов.

— Бросай оружие! — скомандовали они, разбирая стволами автоматов цели. — Быстро! Вы нам не нужны. Нам нужен он.

Телохранители, выставившие свои смешные пистолеты, переглянулись. Они, конечно, получали за свою работу неплохо, по два-три десятка долларов в час, но все равно это были не те деньги, за которые они готовы были улечься в гроб. Стопроцентно улечься. Потому что пистолеты против автоматов не оружие. Потому что, пока они будут выискивать цель и нажимать тугие курки, встречные очереди исполосуют их вдоль и поперек. Парочку врагов они, может быть, положат, но и сами лягут. Навсегда лягут. Головами на грязный асфальт. И клиента не спасут. Хоть так. Хоть этак.

Есть ли смысл? За тридцать долларов в час...

— Окей! — сказал первый охранник и развернул пистолет дулом вверх. — Я выбываю из игры.

— Оружие на землю.

Телохранитель очень медленно и очень плавно наклонился, уложил пистолет на асфальт и откинул в сторону противника ногой. Все-таки он был профессионал. Потому что сдавал оружие очень умело. Без резких движений, дерганий, демонстрируя сразу две руки и не отрывая глаз от противника.

Все прочие телохранители последовали его примеру. Тоже задрали пистолеты к небу, наклонились и положили их на землю. Все. Кроме одного. Который работал на двух хозяев. И не получал тридцать долларов в час. А получал гораздо меньше.

Он тоже задрал свой пистолет вверх. И прикинул расклад сил. Расклад был безнадежный. В грудь ему был уставлен автомат. И в перспективе еще три, если он опасно шевельнется.

Были бы его коллеги бойцами, а не мешками с... кишками, тогда бы итог мог быть другой. Совсем другой.

— А ты? — сказал один из нападавших. Ближний телохранитель обаятельно улыбнулся и тоже наклонился. И сместился чуть в сторону, прикрывшись от двух автоматов телом приближенного к нему охранника.

— Эй! Без глупостей! — не пропустили мимо глаз его маневр автоматчики.

Теперь все было безнадежно. Теперь надо было бросать оружие. Или умирать...

— Эй, пацаны, не трожь фраера. Это не ваш фраер. Это наш фраер, — сказали голоса. — Мы его раньше срисовали.

Сзади неизвестных бойцов с автоматами, спрятавшихся за микроавтобус и стены, стояла братва, выставив перед собой разномастное, от не понять какого до самого современного, оружие.

Автоматчики аккуратно, не отводя оружие от первоначальных целей, скосили глаза в сторону. И очень внимательно рассмотрели ухмыляющиеся небритые физиономии, кепки, короткие стрижки, окурки сигарет, висящие на кончиках губ, немецкие, времен второй мировой, «шмайссеры», армейские, образца сорок седьмого года, «Калашниковы», израильские «узи» и пару гранат-"лимонок".

— Ну вы че, в натуре? Борзые, что ли?

— Что вам надо?

— Во дают! — удивилась братва. — Ну точно бурые! Фраера нам надо. А вы можете валить на все четыре. Если не хотите иметь из себя решето.

Мелкоуголовные боевики угрозы для автоматчиков не представляли. Они были плохо организованы, не умели разбирать цели, не были способны бросаться под пули, когда надо было бросаться под пули. Опасны были гранаты, которые по неосторожности могли выронить держащие их «бычки». Потому что гранаты в отличие от автоматов и пистолетов избирательностью целей не отличаются. Особенно здесь, в замкнутом пространстве арки. И тем гораздо опасней самого скорострельного, находящегося в руках любителей оружия.

Ориентироваться надо было на гранаты.

— Хорошо, давайте разойдемся миром, — сказал один из автоматчиков. И посмотрел на своих товарищей.

Те все поняли. Без слов поняли. Как надо поняли. Разбор целей справа — налево. Каждый — против каждого. Начало по выстрелу головного.

Телохранители тоже поняли все. Потому что были хоть и потерявшими былую квалификацию, но все же профессионалами. Они поняли, что сейчас будет большая стрельба, и тихо отступили к стенам, моля судьбу о том, чтобы быть только раненными.

И ближний телохранитель понял, что случится через несколько секунд, но к стене не отступил, а, наоборот, чуть выдвинулся вперед. Чтобы прикрыть своим телом совершенно обалдевший от происходящего объект.

— У вас что, уши законопатило? — хохотнул один из блатных. — Так сейчас расковыряем. Ближний автоматчик повернулся к нему.

— Ну все. Сдаемся. Без базара!

И тут же прозвучала короткая, на два патрона, очередь. И еще три. И за ними еще четыре выстрела.

Первая пуля попала точнехонько в лоб братану, глупо и опасно размахивавшему гранатой. Отброшенный ударом пули, он так и не успел выдернуть из гранаты чеку. Он так и умер с ощущением своей особой значимости.

Шесть других пуль ударили в плечи, головы и руки неосторожно высунувшейся братвы, которая от неожиданности растерялась и вместо того, чтобы открыть ураганную стрельбу на поражение, попряталась за микроавтобус и стены. Теперь их судьба была предрешена. Теперь автоматчикам довольно было секунды, чтобы допрыгнуть до выхода из арки и, поливая малоквалифицированного противника длинными очередями, покончить с угрозой, исходящей с тыла.

Но они не успели сделать этот прыжок. И не успели расчистить тылы. Потому что сразу после четырех коротких автоматных очередей прозвучали четыре одиночных пистолетных выстрела. Совсем с другой стороны прозвучали...

Автоматчики дернулись и попадали на асфальт. Двое с тяжелыми сквозными пулевыми ранениями в шею. Один со смертельным в голову. Еще один с относительно легким в плечо.

Четверо автоматчиков были нейтрализованы четырьмя выстрелами!

— Быстро! — заорал ближний телохранитель, ухватил Ивана Ивановича за шиворот и потащил его безвольно обвисшее тело вон из-под арки.

Телохранитель правильно выбрал цели. Не обладающих многократным численным преимуществом братанов. Которые, несмотря на свою многочисленность, все-таки были гораздо менее опасны четырех автоматчиков-профессионалов. Он выбрал автоматчиков. И очень точно выбрал момент для выстрелов. Когда все они были отвлечены на бой с пришедшим с тыла противником. И перестали обращать должное внимание на него. Телохранитель стопроцентно использовал предоставленный ему судьбой шанс. Единственный шанс из ста. А может быть, из тысячи. При любом другом раскладе, вступи он мгновение раньше или припоздай хотя бы на секунду, он лежал бы сейчас с пулей в переносице.

— Быстрее, быстрее! — торопил телохранитель своего спасенного клиента, увлекая его в сторону подъезда и неприцельно, лишь бы прижать противника к земле, стреляя из пистолета.

— Во блин! — пришла в себя братва, когда перестали свистеть пули. И высунулась из-за микроавтобуса. — Кто кого замочил? Кто их замочил? Этих, которые наших шмальнули?

Стоящие вдоль стен телохранители поглядели на свое брошенное на землю оружие.

— А ну назад! — гаркнули на них бандиты, уставя в глаза «шмайссеры», «Калашниковы» и «узи».

— Добро. Мы вам не мешаем, — сказали телохранители.

— Куда они побежали?

— Мы не видели. Хлопнула дверь подъезда.

— Там они! Пошли! Их всего двое! Братва всей толпой ломанулась во двор.

— Все. Заметили! — зло сказал телохранитель, осторожно выглянувший в окно второго этажа. — Двери за собой надо тихо закрывать! Не учили в школе?!

— Откуда я знал...

К подъезду со всех сторон бежали бандиты.

— Вы стреляли? — спросил телохранитель.

— Нет, — ответил Иван Иванович.

— Тогда давайте свой пистолет сюда. У меня обойма почти пустая. Давайте скорее! Они сейчас будут здесь.

— У меня еще один есть, — вспомнил Иван Иванович про пистолет из пакета, который вместе с деньгами вытащил из банковского сейфа.

— Где?!

— Здесь.

— Хорошая машина. Откуда?

— А я как же? — вместо ответа спросил Иван Иванович.

— Вы? Держите мой. Там пара патронов осталась. Вам хватит. Как пользоваться, знаете?

— Конечно! На эту штуку жать.

— На штуку? Ладно, жмите на штуку. А пока ложитесь.

— Куда?

— На пол ложитесь! Если жить хотите. Иван Иванович и телохранитель упали на пол и высунулись за срез лестничной площадки.

— Ну, сейчас начнется.

Хлопнула входная дверь. Послышались голоса. Показались фигуры.

Иван Иванович вытянул вперед пистолет. Но его накрыл рукой телохранитель.

— Вы что, с ума сошли? — сказал он одними губами. — Пусть все войдут. Все!

Братва набилась между дверями и рядом с дверями, не решаясь бросаться вперед.

— Давай первым! — показал старший пистолетом вперед. Какому-то «шестерке» показал. Которого не жалко.

— А если они...

— Шагай давай! А то не они, а я! — и послал вперед сильным ударом ноги куда попал.

«Шестерка» вывалился на открытое пространство и попытался заползти обратно под прикрытие лестницы. Но получил еще один увесистый пинок.

— Выше! Выше давай!

Выставив вперед пистолет и прижимаясь к стене спиной, «шестерка» сделал шаг. И еще один. И еще.

Выстрела не последовало. Он осмелел. И приподнялся еще на две ступени. И снова остался жив.

— Давай сюда, — махнул он. Братва высунулась, поглядела на него и уже смело ломанулась вверх.

— Вон они! Внизу! — крикнул первый. И это был последний его крик в этой жизни.

С двух рук, из двух пистолетов телохранитель открыл ураганную стрельбу по наступающему противнику. Многих он не убил, но нескольких точно. Ни одна из пуль не ушла в молоко. Каждая — в тело врага. В некоторые тела пришлось по нескольку пуль. Потому что эти тела закрывали другие тела.

— Теперь ходу! Теперь на следующий этаж. Пока они не очухались! — крикнул телохранитель, толкая Ивана Ивановича к лестнице.

На следующей площадке они снова плюхнулись на животы.

— Ну, теперь держитесь. Теперь они так просто не подставятся! — предупредил телохранитель.

И услышал какой-то металлический лязг. Сзади услышал. Атака сзади в лежащего ничком человека была самой выигрышной атакой. И самой безнадежной для лежащего.

Телохранитель резко перевернулся и поднял оба пистолета. И Иван Иванович тоже повернулся. И тоже поднял пистолет.

Над ними с неизменным бидоном в руках стояла соседка. Та, с которой на той же самой лестнице тот же Иван Иванович встретился некоторое время назад.

Соседка отупело смотрела на три уставленные в нее пистолета. Прошлый раз был только один.

— Вы?! — испуганно сказала она. — Опять?!

— Кто это? Вы ее знаете? — быстро спросил телохранитель.

— Да. То есть нет. То есть не то чтобы знаю. Но видел, — растерянно сказал Иван Иванович.

— Тогда скажите ей, пусть идет отсюда. Побыстрее. Пока стрельба не началась.

— Идите, — повторил Иван Иванович. Женщина попятилась и побежала вверх.

— Бандит! Хулиган! Убийца! — заорала она сверху, оказавшись в относительной безопасности. — Я милицию вызову! Она вас всех перестреляет! «Хорошо бы милицию, — подумал Иван Иванович. — Только они в такую мясорубку не сунутся. Переждут, пока закончится».

Снизу застучали выстрелы. Под их прикрытием бандиты рванулись вверх. На следующую лестничную площадку.

Выстрел.

Выстрел.

Выстрел... Вскрики. Проклятие. Мат. Падение несколько тел.

— Все! — сказал телохранитель, показывая глазами на замершие с отброшенными назад затворами пистолеты. — Пусто. Ни одного патрона. У вас запасные есть?

Иван Иванович покачал головой.

— Тогда давайте мой. Обратно давайте. Он вам все равно не нужен. А у меня еще две запасные обоймы есть.

Иван Иванович покорно вернул пистолет. И пpинял обратно пустые свои.

Вдалеке зазвучали многочисленные милицейские сирены.

— Ну, теперь все! — облегченно вздохнул Иван Иванович.

— Все, — согласился телохранитель. — Нам все!

— Почему нам? Ведь милиция...

— Потому что они зажмут их в подъезде. И другого выхода, кроме как наверх, у них не останется! Они пойдут наверх. Им наши почти пустые пистолеты безопасней автоматов группы быстрого реагирования. Теперь нам здесь не усидеть.

Охранник еще раз внимательно посмотрел на Ивана Ивановича, словно принимая какое-то решение.

— Вы по крышам когда-нибудь бегали?

— Нет. Я с детства высоты боюсь.

— Так, понятно. А клаустрофобией не страдаете?

— Чем?

— Боязнью замкнутого пространства.

— Нет. Вроде нет.

— Ну, тогда из двух зол выбирают меньшее... Пойдемте.

— Куда?

— Туда, где вас, может быть, никто не найдет. Телохранитель наугад выстрелил вниз, отполз от края лестничной площадки и, приложив ухо к ближайшей двери, прислушался.

— Нет, — сказал он, переполз дальше и снова приложился к двери. — И здесь тоже нет. А вот здесь, кажется, тихо. И пыль под ковриком.

— Ну и что, что пыль?

— То значит, что половичком давно никто не пользовался.

Охранник встал на колени, вытащил из кармана какую-то проволоку и засунул ее в скважину. Замок щелкнул. Дверь открылась.

— Мы будем уходить через квартиру?

— Вы будете...

— А вы?

— А я по-другому.

Телохранитель прислушался к происходящему на нижних этажах. До следующего штурма оставалось не больше нескольких минут.

— Слушайте меня внимательно. Сейчас вы зайдете в квартиру и, стараясь не потревожить ни одной вещи и не оставить следов, пройдете в спальню. Там будет стоять платяной шкаф. Должен стоять шкаф. Ну или что-то вроде шкафа. Вы заберетесь в него и, не шелохнувшись и не издав ни звука, просидите до послезавтрашнего утра. А лучше до послезавтрашнего вечера. Или еще дольше. Чем дольше, тем лучше...

— А вы? Вы-то как?

— Я? За меня не беспокойтесь. Я уведу их через крышу. Я в отличие от вас высоты не боюсь. И еще. Самое главное. Когда вы отсюда выберетесь, позвоните по телефону 223-20-12. Попросите позвать Робинзона Крузо...

— Почему Робинзона Крузо?

— Потому что людей с такой фамилией в нашей стране нет! Вы запомнили? 223-20-12. Робинзон Крузо! Запомнили?

— Запомнил.

— Вы позвоните, и там вам помогут.

— Кто поможет?

— Такие же люди, как я.

Снизу зашуршали осторожные шаги. Телохранитель втолкнул Ивана Ивановича в квартиру, приложил кулак к уху, напоминая о звонке, оттопырил большой палец — мол, все будет нормально, и тихо прикрыл дверь.

Иван Иванович прошел по квартире, нашел спальню, нашел действительно стоявший там шкаф, открыл дверцу и, раздвигая многочисленную одежду, залез внутрь.

Во второй шкаф за неполный месяц. С улицы сквозь закрытые окна донесся нарастающий вой сирен, скрип тормозов, какие-то команды. С противоположной стороны, со стороны лестничной клетки, послышались голоса. Потом крики и топот множества ног. Ударили частые выстрелы. Потом выстрелы, крики и топот сместились куда-то вверх. И наступила тишина. Мертвая тишина.

Иван Иванович обессиленно сел на дно шкафа и тихо заплакал...