Киллер из шкафа

Глава пятьдесят седьмая

Петр Семенович вызвал капитана Борца. Не в кабинет вызвал. На этот раз на дачу. Как особо приближенного к себе исполнителя.

— Товарищ ге... Петр Семенович, капитан Борец по вашему приказанию прибыл... — И капитан привычно потянул руку к пустой, без привычной армейской фуражки, голове.

— Заходи, капитан. Садись. И перестань есть меня глазами. Чай, не на службе.

Капитан прошел и сел в указанное ему кресло. На самый краешек сел. Потому что хоть и не на службе, хоть и в гражданском, но, как известно, от перемены мест и униформ сумма присутствующих не меняется. Он, даже пусть и в смокинге, лишь капитан. А генерал хоть в парадном кителе, хоть в домашнем халате — один черт вышестоящее командование.

— Пить будешь? — спросил Петр Семенович.

— Нет. То есть да, — согласился капитан. Генерал разлил по хрустальным рюмкам коньяк, протянул его капитану.

— Как же это ты, майор, порученное тебе дело прошляпил? Четырех бойцов потерял. Без толку.

Капитан поднялся с кресла и выпрямился, прижав ладони к швам гражданских штанов.

— Виноват!

— Я знаю, что виноват. Я спрашиваю, как умудрился?

— Не могу знать! Возможно, неверно оценил оперативную обстановку. Не распознал находящиеся в резерве силы противника...

Этот капитан очень напоминал своего предшественника майора Сивашова. Вбитыми в голову общевойсковыми манерами напоминал.

— Сядь, капитан. И расслабься. Я тебя не за тем к себе пригласил. За то я тебе буду вставлять в служебной обстановке. По самые... вставлять. Приготовься. А вот вне служебной скажу — с кем не бывает. Первый блин, он всегда комом...

Первым блином были четыре убитых и искалеченных пулями в перестрелке под аркой бойца. Четыре живых человека.

— За проигранный бой не спрошу. А вот за все остальное, за что — ты знаешь, непременно. Ну, что там у тебя с «остальным»?

— Ваше приказание выполнено... Петр Семенович...

Генерал внимательно посмотрел на подчиненного и налил еще по одной. Разговор с соблюдением субординации его не устраивал.

— Прозит!

После второй капитан порозовел и слегка расслабился.

— Я сделал. То, что вы просили...

Фраза «я сделал то, что вы просили» означала многое. Означала, что майор Сивашов мертв.

— Как это произошло? — спросил Петр Семенович.

— Несчастный случай. Взрыв бытового газового баллона на даче.

— Насмерть?

— Насмерть.

— Жалко майора. Хороший был мужик, — вздохнул Петр Семенович.

Капитан молчал и смотрел на не пустую еще бутылку коньяка.

— Расследование было?

— Было. Формальное.

— И что?

— Посчитали несчастным случаем.

— Ну, тогда давай за майора, — встал и взял вновь наполненную рюмку Петр Семенович. И капитан встал.

— Чтобы земля ему пухом! Генерал и капитан выпили и сели.

— На, — сказал Петр Семенович и пододвинул капитану чистый лист бумаги и ручку. — Напиши, как там все это было.

— Но это же...

— Пиши, пиши. А ты как думал? Ты думал, так просто... Мы теперь с тобой одной ниточкой. Я приказал. Ты сделал. Ты меня за одно интересное место держишь, я — тебя. Так что пиши! Теперь отступать поздно. Теперь нам до конца идти. Вместе.

— На чье имя писать? — спросил капитан.

— На мое имя пиши.

Капитан взял ручку и в левом верхнем углу начал писать: «Генералу...»

— Ты что?! С ума спятил? — выдернул и смял бумагу генерал. — Я же на имя сказал, а не на звание и должность. Пиши по-простому. !

«Петру Семеновичу», — написал капитан в углу, а посередине листа большими буквами — «Рапорт». Нет, все-таки благоприобретенные привычки — большое дело.

Петр Семенович сидел, вертел в пальцах пустую рюмку и смотрел, как капитан убористым почерком заполняет лист. Затягивая тем на своей шее еще одну петлю. Впрочем, ему все равно деваться было некуда. Хоть с рапортом, хоть без него. Что он и сам прекрасно понимал. Бумага — это только бумага. До бумаги уже было дело. Убийство своего бывшего командира было...

— Все! Написал, — сказал капитан. — Коньяку еще можно?

Петр Семенович наполнил рюмку.

— Ну вот, теперь мы вместе. Капитан обреченно кивнул.

— Ну а теперь о деле. О следующем деле. О моем, а теперь уже и о твоем деле, — сказал генерал. И бросил на стол несколько иностранных паспортов. — На, посмотри.

Капитан открыл паспорта. С фотографиями известных ему бойцов. И с открытыми шенгенскими визами. Капитан удивленно посмотрел на генерала.

— Знаешь, чего здесь не хватает?

— Чего?

— Твоего паспорта. Который ты должен получить завтра не позднее десяти ноль-ноль в туристической фирме вот по этому адресу.

— А зачем мне паспорт?

— Затем, что мы выезжаем в Европу. На экскурсию. Я, ты и они.

— В Европу?!

— Туда. В качестве поощрения за... потрясения последних дней.

— Когда выезжаем?

— Когда я скажу.

— Но у меня работа...

— Нет у тебя работы. У тебя отпуск по семейным обстоятельствам, без сохранения содержания, сроком на три недели. Напишешь завтра рапорт, я подпишу. И у твоих бойцов тоже отпуск. Правда, они о нем еще ничего не знают. И вообще ни о чем не знают. Ты им скажешь.

— Но я сам ничего не знаю!

— Скажешь, что едем сопровождать и охранять особо ценный воинский груз. И что больше им ничего знать не положено. Все остальное они узнают там, на месте.

— А что на самом деле?

— На самом деле? На самом деле... сопровождение груза. Который будешь получать ты. Как человек, которому я доверяю. Почти как себе!

Капитан с уважением посмотрел на своего патрона.

Нет, все-таки дурак капитан. Во всем, кроме устава гарнизонной службы и тактики ведения боя пехотным подразделением в полевых условиях. Похоже, действительно верит, что ему доверяют. А на самом деле... На самом деле подставляют. Под возможный удар. Потому что если по дороге туда пограничники, таможенники или их полиция возьмут группу в оборот, то возьмут в первую очередь его, капитана Борца. Потому что весь компромат будет находиться при нем. А при генерале только паспорт, смена белья и зубная щетка. И первым заходить в банк и интересоваться получением денег будет тоже он. И если с теми счетами что-нибудь не так, то отбрехиваться, срок тянуть или отстреливаться от банковской охраны тоже ему. А генералу только каштаны оприходовать. Которые он из огня...

В общем, капитан — тот самый сапер, который прокладывает дорогу в минных полях. И обнаруживает и разряжает опасные мины. Своим телом разряжает...

— А как же язык? Я же по-ихнему не понимаю.

— Зато трое в твоей группе понимают. Один шпрехает, потому что по национальности немец. Другой немного по-французски. Третий в рамках высшего языкового образования по-английски. Я поэтому их и выбрал. Ну а остальные, кто не понимает, будут изображать глухонемых. Ну или пользоваться электронными переводчиками. Так что с этим вопросом все в порядке.

— А оружие? Оружие мы везем с собой?

— Оружие получите на месте. Есть там у меня один старинный, еще по Западной группе войск, сослуживец. Бывший начальник базы вооружений. Я с ним связался, в общих чертах обо всем переговорил. Он обещал в этом вопросе помочь. Ну и вообще помочь, если возникнут какие-нибудь трудности. Не тащить же вооружение на себе через все границы. Так что не бойся, будут у тебя стволы. Найдешь его и все, что надо, получишь.

— А когда я буду знать?..

— Перед вылетом будешь знать. А пока иди готовь личный состав, готовь паспорт и визу. Положение казарменное. Готовность номер один. Выезд в любой день после десятого числа. И смотри, чтобы никому ни одного лишнего слова. И тогда я тоже никому... Про наше с тобой то дело...