Киллер из шкафа

Глава тридцать шестая

Подразделение передвигалось форсированным маршем. Сорок пять минут бегом, четверть часа пешком. И снова бегом. Бег позволял преодолеть возможно большее расстояние в наиболее короткие сроки. Пятнадцатиминутная пешеходка, чтобы отдохнуть и восстановить дыхание.

Но бежали ли бойцы или шли пешком, шаг их был бесшумен. Словно они не имели тел, не имели ног и не имели подошв. Словно они были бесплотными, завернутыми в парящие над землей маскхалаты, духами.

Впереди сорок пять минут бежал и пятнадцать шел командир. Майор Сивашов. Дорогу он прокладывал по компасу, звездам и карте, которую помнил наизусть. Которую выучил, как школьник заданный на дом стишок. До миллиметра выучил.

Овраг слева.

Есть овраг... Взять курсовую поправку...

Лесная дорога с песчаным покрытием.

Вот она... Через сто пятьдесят метров точка поворота...

Заброшенный, с полуразрушенными строениями кордон. От него поворот на десять градусов к востоку.

Имеется кордон...

Точка подхода. Малый привал. Осмотр, подтяжка разболтавшегося во время перехода снаряжения. Проверка оружия.

— Все готовы?

— Готовы!

Последние пятьсот метров. Соблюдая максимально возможную осторожность, чтобы в самом конце пути не демаскировать себя случайным звуком — бряцаньем снаряжения, кашлем, вскриком, хрустом ломающихся под подошвой сучьев.

Остановка. Ночной крик птицы. Ответный крик.

Наблюдатели на месте. Вынырнули, выплыли из темноты.

— Что у вас?

— Все в порядке. Разводящие спят, караулы дремлют.

— Противник?

— Противник в четвертой казарме.

— Весь?

— Весь. По крайней мере тот, который мы смогли опознать. Плюс несколько посторонних бойцов.

— Сколько всего?

— До взвода.

— Вооружение?

— Неизвестно. По территории части они ходят без оружия. А есть ли оно в казарме, сказать затруднительно.

— Добро. Прохоров!

— Я!

— Бери ребят и давай к караулке. Уговори их, чтобы они не стреляли. В спины не стреляли. И если можно, постарайся без лишних жертв. Они к нашему делу никакого отношения не имеют.

— Есть. Парамонов, Михайлов, Сидоров — за мной.

Шесть бойцов передовой разведки ушли в сторону части. Ушли снимать часовых. Остальные залегли цепью вдоль периметра забора, чтобы в случае неудачи прикрыть их отход огнем.

Разведка подрезала одну нитку предваряющей основной забор колючки. Подошла к капитальному забору, прислонилась, выстроила пирамиду, по которой самый легкий перемахнул на ту строну. И вытянул остальных.

По территории части разведка шла не скрываясь, строем, во главе с шагающим сбоку командиром. Потому что так было безопасней. Крадущиеся и перебегающие от препятствия к препятствию фигуры привлекают гораздо больше внимания.

— Левое плечо вперед. Марш.

На подходах к охраняемой территории разведка рассыпалась. Двое направились к караулке, остальные к постам. Работать начали разом, в заранее оговоренное время.

Два бойца, спрятав в ближайших кустах автоматы, постучались в дверь и, матерясь, вошли в караулку. Оба они были в майорской форме. И от обоих густо пахло спиртным.

Запах водки и семиэтажный мат были лучшим паролем и лучшим пропуском.

— Вы что это тут? Службу тянете? Или клювом щелкаете? — заорали с порога они.

Майоры были незнакомые. Но очень борзые. Потому что орали. И бродили по части в дым пьяные. И значит, имели право на наглость. Раз пьяные и раз орали.

— Кто старший?!

— Я! Товарищ майор...

— Как стоишь? Мать твою... Как службу несешь? Твою мать... Ты знаешь, что у тебя на постах личный состав спит? Как баба на перине...

— Никак нет.

Второй майор смещался в сторону отдыхающей смены.

— Ты чего лыбишься? На губу хочешь?..

— Никак нет. Товарищ майор...

— Тамбовский волк тебе...

Второй майор кашлянул. Что означало, что он на месте.

— Простите, товарищ майор... А вы?.. Я вас не знаю, а здесь посторонним... Вы откуда? Вы кто?.. — начал приходить в себя начальник караула.

— Я? Твой дембель, — сказал майор и точным ударом в переносицу свалил противника на пол.

Второй майор двумя ударами осадил дернувшихся к оружию бойцов. И вытащил два пистолета, дула которых уставил в лица личного состава.

— Тихо! И никаких лишних движений, — сказал он совершенно трезвым голосом. — На хрена вам нужен этот героизм? Ради чужих офицерских звездочек? Вас дома невесты ждут.

Бойцы подняли руки.

— Лицом к стене!

Бойцы выстроились вдоль стены.

— У нас все в порядке, — доложили по рации майоры.

— У нас тоже. Два поста свободны.

— А третий?

— С третьим заминка. Там подходы неудобные. Не подобраться, если пароля не знать.

— Ясно. Ждите нас через пять минут. Майоры отложили рацию и повернулись к бойцам караула.

— В общем, так, ребята, дело ваше совершенно хреновое. Если не сказать хуже. Или мы вас мочим, или вы говорите нам сегодняшний пароль. Выбирайте — долгая жизнь против одного короткого слова. А чтобы не кому-нибудь одному отдуваться, вы назовете его хором. На счет «три». Потому что на счет «четыре» я перережу глотку вашему товарищу.

И майор приставил к горлу ближайшего к нему бойца лезвие штык-ножа.

— Раз. Два...

— Семафор!

— А теперь сняли ремни, сняли брюки, сели и вытянули руки и ноги вперед. Чтобы не дергаться и иметь алиби для будущего следствия. Развязываться не рекомендую. Потому что с того, кто развяжется, спрос командиров будет особый. Почему не предупредил, почему не стрелял, почему не предпочел героическую смерть позору? А с тех, кто не мог сдвинуться, — взятки гладки. Так что вам лучше лишний раз не шевелиться, чтобы узлы ненароком не ослабли... Это вы поняли?

Бойцы караула ожесточенно закивали головами.

— Ну вот и славно. А главное, без лишних жертв. Затем разведчики вышли из караулки, толкая впереди себя разводящего.

— Стой, кто идет! Пароль!

— Семафор идет...

Когда часовой разглядел приближавшихся к нему людей и понял, что они чужие, а разводящий не больше чем толкаемая ими сзади «кукла», было поздно.

Часовые были сняты без потерь с обеих сторон. Теперь удара в спину ждать не приходилось. Путь был свободен.

— Работа сделана. Как поняли меня?

— Понял тебя. Работа сделана. Всем приготовиться к атаке.

— Приготовиться к атаке...

— Приготовиться к атаке...

— Приготовиться... — передали по цепочке приказ бойцы. Разом поднялись и неслышным кошачьим шагом двинулись к забору.

В этой отдельно взятой части мир отсчитывал последние секунды. В этой отдельно взятой части очень скоро должна была начаться война. Не мировая. И не отечественная. Скорее гражданская. Потому что в основе ее были не политика и не раздел колоний, но ненависть и месть!