Кинг

ГЛАВА 26

Кинг

Сорок пять минут спустя Саванна спускается по лестнице. И она явно снова совершила набег на мой шкаф, что, учитывая, что именно там я ее и оставил, неудивительно.

На этот раз она надела пару толстых темно-серых спортивных штанов с резинкой по низу, так что они собирались у ее лодыжек и не пытались убить ее, спускаясь ниже пальцев ног. Сверху она снова надела свою облегающую майку с цветочным принтом. И, черт возьми, ее бюстгальтер.

Хотя трудно злиться на лифчик, потому что если я не могу восхищаться ее сосками, торчащими из-под рубашки, то, по крайней мере, я могу оценить функцию бюстгальтера push-up. Потому что эти сиськи сейчас выглядят как чертов рай. И если бы она позволила мне положить голову на эту ложбинку, я бы спал как чертов младенец.

Воспоминание о прошлой ночи, о той рубашке, висящей в душе для просушки, всплывает в моей голове. И мой взгляд снова перемещается вниз по ее телу, как будто я могу видеть сквозь ее штаны, гадая, надеты ли на ней эти кружевные красные трусики. Если трусики, которые я обернул вокруг своего члена прошлой ночью, сейчас плотно прилегают к ее горячей маленькой…

Я переношу вес, и мой член просыпается.

Саванна искоса смотрит на меня. «Ты что-то говорил о поваре?»

«Д… — » Я прочищаю горло и снова двигаюсь. «Да». Она пристально смотрит на меня. И я киваю в сторону задней части дома. «После тебя».

Я следую за ней, не сводя глаз с ее талии, потому что ее пухлая задница не помогает моей полутвердой ситуации.

Тебе сорок пять лет. Возьми себя в руки.

Воздух наполняется ароматом хорошо приготовленной еды, и Саванна может последовать за своим носом в просторную кухню, выходящую на задний двор.

Чичи, моя кухарка, оборачивается при нашем появлении.

Обычно к этому времени дня она уже уходит, отправляясь на отдыхв дом для персонала, находящийся на дальней стороне ухоженных газонов, где она живет со своей сестрой Джинджер, моей экономкой, и Джейми, мужем Джинджер, садовником и мастером на все руки.

Но вместо того, чтобы оставить мне ужин в холодильнике и отдохнуть с семьей, она тут готовит изысканную еду из говядины Веллингтон, картофельного пюре с подливкой и моей любимой жареной зеленой фасолю с чесноком и лимонной цедрой. Все потому, что какой-то гребаный горластый проповедник должен был сказать ей, что я сегодня женился.

Саванна останавливается возле острова напротив Чичи, и я наблюдаю, как она ее осматривает. Чичи и всему персоналу немного за тридцать, и они работают у меня уже десять лет.

Судя по удивлению на лице Саванны, я предполагаю, что она ожидала увидеть кого-то постарше, возможно, миссис Даутфайр.

Я подхожу к Саванне, слегка сжимаю ее затылок. «Чичи, это моя жена, Саванна. Саванна, это Чичи».

Чичи, всегда молчаливая в присутствии новых людей, слегка улыбается. «Приятно познакомиться».

Саванна смотрит на меня, прежде чем обратиться к Чичи. «Привет, Чичи, я здесь заключенная».

Я качаю головой и обращаюсь к повару: «Мы пообедаем в столовой».

Взгляд Чичи метался между мной и моей проблемной женой. «О. Эм, ладно».

Саванна вскидывает руки вверх, и я сгибаю пальцы на ее затылке. «Мои сотрудники будут относиться к тебе с уважением, которого ты заслуживаешь как моя жена. Но они не перейдут мне дорогу из-за тебя». Саванна смотрит на меня. «Это ничего личного, дорогая. Я просто очень хорошо плачу».

Она хмурится на меня, и я не могу сдержаться. Схватив ее за шею, я притягиваю ее ближе и целую в ее наморщенный лоб.

Я наблюдаю, как она отправляет в рот еще один кусок идеально прожаренного стейка, окруженного маслянистым тестом.

И когда она наконец нарушает молчание стоном удовольствия, я нарушаю свое. «Я знал, что тебе понравится».

Она медленно поднимает глаза от тарелки и смотрит на меня. «Все в порядке».

Я усмехаюсь: «Это более чем нормально».

Она берет свой нож для стейка и отрезает еще один кусок, прежде чем поднять нож, позволяя свету отразиться от лезвия. «Ты не боишься дать мне оружие? Или поэтому ты посадил нас так далеко друг от друга?»

Мысль о том, что она попытается напасть на меня с ножом, заставляет меня смеяться. Она, конечно, бегунья, но она никогда не станет пускать кровь. Не специально.

«Не понимаю, что в этом смешного».

Вместо ответа я беру в одну руку тарелку и приборы, а в другую — тяжелый хрустальный стакан для воды и несу все это на ее конец стола.

Когда я сказал Чичи, что мы будем есть в столовой, я не хотел, чтобы она рассадила нас по разным концам большого прямоугольного стола на четырнадцать человек. Но поскольку Саванна выглядела так, будто ей нужно немного места, я предоставил ей его.

Но время космоса прошло.

Я ставлю свои вещи на место, ближайшее к ее руке с ножом. «Ты не будешь пытаться убить меня». Она не отвечает мне, просто кривит губы, прежде чем с силой запихнуть в рот вилку с картофелем.

Смотреть, как она ест, чертовски мило. Я так привык к шикарным ужинам и подобному дерьму, где женщины, большие или маленькие, всегда, кажется, ковыряются в еде. Как будто женщинам не разрешается есть. Но когда я смотрю, как Саванна уничтожает этот стейк, мой член встает на дыбы. Опять.

Наверное, мне стоит оставить ее в покое.

Но это не в моем стиле.

«Кот проглотил твой язык?» — ухмыляюсь я.

Она протыкает ножом кучку зеленой фасоли, бормоча что-то о львиных глазах.

«Я не совсем понял».

Саванна игнорирует меня, и я наблюдаю за каждым ее движением, пока она скрупулезно разбирает тарелку.

Закончив, я расслабленно откинулся на спинку стула, когда она отложила вилку, вытирая рот белой льняной салфеткой. Никто из нас не оставил после себя ни крошки.

«Хочешь еще?» — спрашиваю я, зная, что она ест впервые за весь день.

Саванна отодвигает свой стул, наклоняясь ко мне. «Что такое Альянс?»

Я откидываю голову назад и стону. «Ебаный Неро».

Она усмехается. «Да, какой сюрприз, что человек, который смеялся, когда я кричала о помощи, сказал что-то, что тебе не понравилось».

Мой рот искажается в гримасе. «Помнишь это, да?»

С ее лица слетает легкая усмешка. «Я никогда этого не забуду».

Чувство вины ползет по моей грудной клетке, и я поворачиваю свое сиденье так, чтобы оказаться лицом к ней. «Неро — сложный человек».

Она недоверчиво смеется. «Сложный. Конечно».

Я хочу сказать ей, что она может доверять Неро. Что он никогда не причинит ей вреда. Что мы можем быть плохими людьми, но мы не настолько плохие.

Но — и вот в чем сложность — мне нужно, чтобы она продолжала верить, что я готов убить всю ее семью и друзей, если она перейдет мне дорогу.

Не совсем подходящая основа для доверительного брака.

«Так что же это такое?» — спрашивает она. «Банда или что-то в этом роде?»

Я вздыхаю. «Или что-то в этом роде». Я расцепляю руки и провожу рукой по лицу. Как мне это объяснить? «Альянс — это, ну, за неимением лучшего термина, это преступная организация».

«Преступная организация», — медленно повторяет она. «Как мафия?»

Я наклонил голову вперед и назад. «Более или менее».

«Более или менее?» — ее брови с вызовом приподнимаются.

«Да, дорогая. Более или менее».

«Перестань меня так называть».

Я улыбаюсь ее неповиновению. «Нет».

Она скрещивает руки, чтобы показать свое недовольство мной, но от этого ее грудь только еще больше поднимается, и я не могу не опустить глаза на этот соблазн.

Она с раздражением опускает руки на колени. «Как может что-то более или менее напоминать мафию?»

«Не думаю, что ты согласишься, если я скажу тебе, что тебе лучше этого не знать?»

«Ни единого шанса».

«Ладно». Я делаю вдох, решая просто выложить все. Она теперь застряла со мной, так что какой вред в том, что она знает? «Мы с Неро основали Альянс около пятнадцати лет назад, когда уничтожили две главные мафиозные семьи в этом районе».

«Уничтожили…» — перебивает она.

«Убили», — просто говорю я. «Я уничтожил ирландцев, Неро сокрушил русских, и мы объединили людей, которых оставили в живых, чтобы создать Альянс. Где преданность и доверие значат больше, чем загрязненные родословные».

Ее губы дергаются в сторону, я наблюдаю за ее глазами, пока она воспринимает эту информацию. «Но что ты делаешь?»

«Плохие вещи, Саванна. Мы не хорошие люди».

«Но что? Некоторые из нас не знакомы с мафиозным дерьмом. Это значит, что вы продаете кокаин и автоматы Томми?»

Я приподнимаю бровь. «Ты смотришь слишком много фильмов».

Она поднимает руки в жесте одобрения.

«У нас есть разные грани мужчин, которые делают разные вещи. И да, некоторые из этих вещей включают незаконные вещества и огнестрельное оружие. Но большая часть этого вращается вокруг денег. Вокруг влияния. Сохранение нашей территории под нашим контролем и недопущение других людей».

Я смотрю, как она сглатывает. «Так вот, раньше, когда ты упомянула врагов…»

Я киваю. «Многие хотят того, что есть у нас. Многие хотят того, что есть у меня». Теперь нет смысла сдерживаться. «Я богатый человек. У меня есть собственная инвестиционная компания, которую я основал примерно в то же время, что и Альянс, и я преуспел». Я сдерживаю улыбку, когда она закатывает глаза. «Долгое время все думали, что Неро управляет Альянсом в одиночку. Никто, кроме первоначальной команды, которая пошла на войну со мной, даже не знала, что Неро и я знакомы. Не говоря уже о том, что мы были друзьями. Было легче организовать людей, когда они подчинялись только одному человеку. И мне нужно было думать о семье. Ты уже познакомился с моей сестрой Аспен». Я не упускаю из виду ее легкое вздрагивание. «Моя мама тогда еще жила со мной. И у меня есть еще одна, ну, сводная сестра, Вэл, о которой мы узнали примерно в то же время». Я качаю головой. «Все это значит, что у меня были люди, которых мне нужно было защитить от той жизни».

«Но больше нет?»

«Прошлой осенью произошло несколько событий, и я решил, что пришло время раскрыть свои карты». Я вспоминаю выражение лица Неро, когда я появился у дома Михаила, и понимаю, что поступил правильно. «Мое пребывание на заднем плане сыграло свою роль, но оно уже исчерпало себя. Когда я публично рассказал о своих связях с Альянсом, это принесло новые опасности, но также показало людям, кто я на самом деле».

«А ты кто?» — голос Саванны тихий.

«Я опасный человек, чтобы со мной связываться». Я на мгновение позволяю этому осознанию повиснуть, прежде чем наклоняюсь вперед, кладу локти на колени, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. «Я знаю, что ты не хочешь быть здесь, Саванна. Но ты здесь. И теперь ты моя. Так что моя защита распространяется и на тебя. Любой, кто перейдет тебе дорогу, умрет. Я имею в виду это. Буквально. Ты не будешь заперта в доме навсегда. Как только мы научимся доверять друг другу, ты сможешь выходить и делать все, что захочешь, в течение дня. Но ты никогда не будешь одна, потому что защита моего имени также имеет цель. Это еще одна причина, по которой ты здесь». Она моргает, и в ее глазах загорается смесь эмоций. «Даже если бы я могла поверить, что ты солжешь полиции, хлебные крошки между нами слишком толстые, чтобы их отбросить, и кто-то другой мог бы их выследить. Кто-то, кто причинит тебе боль, просто чтобы насолить мне и моей семье». Я вижу, как она начинает спорить, но не даю ей высказаться. «Это не надуманно. Это мир, в котором я живу, мир, в котором ты сейчас живешь. И прежде чем у тебя появятся мысли позвонить в полицию и попросить их о помощи, знай, что большинство из них у нас в карманах. А те, которые не в карманах, в карманах других. Так что в любом случае тебе не стоит бежать к ним. И я говорю тебе это не для того, чтобы напугать тебя. Я говорю тебе, чтобы ты была в курсе. Теперь мы с тобой одна команда. И я знаю, что это многое для принятия, но чем раньше ты сможешь это принять, тем быстрее ты сможешь найти новую норму». Когда она ничего не говорит, я подсказываю ей. «Ты понимаешь?»

Она смотрит мне в глаза. «Ты позволишь мне рисовать?»

Вопрос пронзает мою грудь молнией. Она даже не спрашивает о других вещах. Не протестует и не пытается убедить меня отпустить ее. Она просто спрашивает, разрешу ли я ей рисовать.

Я встаю, протягиваю ей руку. «Да, дорогая. Ты все еще можешь рисовать».

Она долго смотрит на мою ладонь, прежде чем взять ее.

Я вывожу ее из столовой, через кухню и по коридору.

Спереди дом выглядит как обычный двухэтажный особняк, но сверху он похож на букву U, нижний уровень выступает по обе стороны, создавая своего рода двор сзади. Каждая нога U состоит из большой веранды с окнами. Ни одна из них не используется часто, и у меня возникло искушение поставить ее на другой стороне дома, около моего офиса. Но я остановился на этой, под нашей спальней, думая, что ей будет комфортнее, если мой офис не будет по соседству.

Я просто не буду упоминать что, если я встану в нужном месте в своем офисе, я смогу увидеть двор и через окна эту комнату. Где я, надеюсь, смогу наблюдать за ее работой.

Саванна шла рядом со мной, покорная, не спрашивая, куда я ее веду.

Поэтому, когда я распахиваю дверь, ведущую в веранду — ее новую домашнюю студию, — ее вздох наполняет меня удовлетворением.

Я отхожу в сторону и позволяю ей идти впереди меня.

Я вывез всю оригинальную мебель из комнаты и покрасил стены в ярко-белый цвет. Не знаю, было ли это правильным решением, но из моего онлайн-исследования следовало, что белые стены лучше всего подходят для художественных студий из-за того, как они отражают свет.

Саванна ходит по периметру комнаты, ее босые ноги бесшумно ступают по плиточному полу, пока она проводит руками по всему. Касаясь краев стопки чистых холстов, которые я заказал. Обводя деревянные рамы полудюжины мольбертов, разбросанных по комнате. Проводя пальцами по столам, заваленным тюбиками масляной краски, той же марки, которую я заметил на заднем плане одной из фотографий, которыми она поделилась в сети.

Из-за того, как комната выделяется из остального дома, три стены представляют собой окна, с французскими дверями, идентичными тем, что в спальне, ведущими во двор. И есть три световых люка на потолке, которые я оснастил жалюзи с дистанционным управлением, если ей нужно будет заблокировать солнце.

Сейчас на улице темнеет, но я расставил регулируемые лампы в каждом углу, а верхний свет установил на слабый свет, поэтому мне легко увидеть лицо Саванны, когда она останавливается в дальнем конце комнаты и медленно поворачивается ко мне лицом.

Осмотрев в тишине каждый дюйм, я с удивлением слышу, как она спрашивает: «Когда?»

"Вчера вечером."

Ее взгляд блуждает по комнате. «Как?»

Уголок моего рта приподнимается. «Отвратительно богатый, помнишь?»

«Почему?» — ее голос слышен, и я уже иду через комнату, обхватив ее лицо руками.

«Потому что я могу. И потому что миру нужно твое искусство».

По ее мягкой щеке катится одинокая слеза, и я вытираю ее подушечкой большого пальца.

«Ты это серьезно?» — шепчет она, пристально глядя мне в глаза.

«Да, Саванна Бэби. Я серьезно».

С моими руками на ее лице я чувствую ее намерения, чувствую, как она поднимается на цыпочки. И знает ли она, что делает, или нет, я не колеблясь встречаю ее движение. Наклоняюсь, прижимаюсь губами к ее губам.

Я смотрю, как она зажмуривает глаза, выпуская еще одну слезу. Но она не отстраняется и не напрягается.

Ее рот мягкий напротив моего. И я позволяю себе задержаться на один вдох. Одно движение моих губ напротив ее губ, прежде чем я отстраняюсь.

«Больше не плачь». Я вытираю следующую слезу. «Я знаю, сейчас это трудно увидеть, но ты можешь быть счастлива здесь».