Кинг

ГЛАВА 27

Саванна

Здесь ты можешь быть счастлива

Слова Кинга постоянно звучали у меня в голове с тех пор, как мы покинули мою новую студию.

Моя студия.

Я смотрю на свое отражение, продолжая чистить зубы, хотя положенные две минуты уже прошли.

Я поцеловала его.

Мой внутренний голос не перестает напоминать мне о том, что я поцеловала мужчину, который разрушил мою жизнь. А все потому, что он купил мне художественные принадлежности.

Но это не совсем точно. Он сделал больше.

Миру нужно твоё искусство.

Когда мое зрение затуманивается, я наклоняю голову вперед и выплевываю в раковину излишне вспененную зубную пасту.

Я почти уверена, что он пользовался этой же зубной щеткой, когда готовился ко сну. Но мне все равно. Я имею в виду, я уже поцеловала его, дважды. Так что, какое это имеет значение?

Я намеренно опустила взгляд, когда он вышел из ванной, — будучи почти уверена, что он спит только в боксерах, — не желая стать свидетелем того, как его фантастическое тело гуляет по комнате, полностью демонстрируя себя. Вот почему я провела здесь последние двадцать минут, умываясь, меняя свою футболку на другую футболку Кинга, оттягивая неизбежное.

Чем раньше мы ляжем спать, тем быстрее я смогу оставить этот день позади.

Расправив плечи, я выключаю свет и открываю дверь ванной.

Я делаю один шаг в спальню, прежде чем остановиться. «Серьезно?»

Кинг не двигается, только поднимает взгляд, глядя на меня поверх оправы очков.

Бля. Очки.

«Что?» — он звучит действительно озадаченно, и мне хочется ударить его сейчас, больше, чем когда-либо. Потому что как он посмел.

Как. Он. Осмелился.

Кинг сидит, прислонившись спиной к мягкому изголовью, подушка за поясницей, ноги, к счастью, спрятаны под покрывалом, но обнаженная грудь выставлена напоказ, пока он печатает на ноутбуке, лежащем у него на коленях. С долбаными очками в черной оправе на его отвратительном вылепленном из мрамора носу.

Я отказываюсь сравнивать себя с ним. Я знаю, что выгляжу как неряшливая картошка в чужой одежде. А после свободы моим первым желанием будет резинка для волос, потому что мне невероятно надоело, что волосы распущены и торчат из-под лица.

«Какие-то проблемы?» Его тон изменился, и самодовольство подсказало мне, что он прекрасно знает, насколько сексуальным он выглядит.

Я уже рассматривала и отвергла идею спать на полу. Это может дать мне несколько дополнительных футов расстояния, но это тело за тридцать не создано для жесткого сна.

«Да, есть проблема», — бормочу я. «Большая тупая волосатая проблема».

«Какая именно?»

«Ой, заткнись», — рявкаю я на него, выключая свет на своей стороне кровати.

У него хватает порядочности придержать язык, пока я не залезаю на матрас и не использую все свободные подушки, чтобы создать барьер между нами.

«Никогда не думал, что ты сторонник стен».

Все еще отказываясь считать его забавным, я поправила последнюю подушку и легла на бок, отвернувшись от него. «С кроватью такого размера, я предполагаю, что у тебя не возникнет проблем с тем, чтобы оставаться на боку».

«Клянусь». Он замолкает на мгновение. «Тебе не мешает звук клавиатуры?»

Я пожимаю плечами, потому что не знаю.

Проходит еще несколько мгновений, прежде чем он говорит: «Спокойной ночи, Саванна».

И пока его пальцы барабанят по клавиатуре, я позволяю усталости утащить меня в забытье.