ГЛАВА XIV Третий

Проснувшись на следующее утро, Боб Иден вновь стал мысленно прокручивать то, о чем думал перед сном. Мотущественныгй финансист Мэдден кого-то убил. Этот человек, такой сильный и самоуверенный, такой расчетливый и хладнокровный, потерял самообладание и нажал на курок револьвера, не подумав о последствиях этого страшного шага. Спуская курок револьвера, подаренного Биллом Хартом, он не думал о том, какой вред будет нанесен ему самому, его высокому положению в обществе, его бизнесу да и самой его жизни. Что могло довести до такого состояния сильного и хладнокровного человека?

Убил, потому что боялся. Торн ведь так и крикнул: «Ты всегда его боялся, вонючий хорек! Еще тогда, в Нью-Йорке». Значит, мотущественныгй Мэдден, само имя которого на многих наводило страх, боялся человека, которого и убил. Значит, было что-то такое в прошлом Мэддена… Значит, начинать надо с того, чтобы установить, кем был человек, появившийся в ту среду на ранчо Мэддена.

Когда Боб Иден вышел в патио, там его уже ждали накрытый к завтраку стол и Чарли Чан с приветливой улыбкой на добродушном лице.

– Завтрак на столе, – сказал он. – Желательно справиться с ним как можно быстрее. Нас ждет работа. И так получилось, что сегодня для этого есть все условия. Никто не помешает нам, никто не будет за нами шпионить.

– Неужели? – обрадовался Боб. – Неужели никого нет в доме? А Гэмбл?

– Профессор Гэмбл вдруг вспомнил, что у него срочное дело в Пасадене, и увязался за Мэдденом и Торном, хотя те и смотрели на него с отвращением, как на мерзкую жабу. А теперь, сэр, пожалуйте к столу.

И Чарли с поклоном отодвинул стул, чтобы Боб Иден мог занять место за столом.

– Бросьте, Чарли, – поморщился молодой человек, – сейчас вам не надо играть роль слуги. Ведь сегодня вы можете позволить себе быть самим собой. Так что вы считаете, Мэдден не в восторге от присутствия на ранчо профессора Гэмбла?

– Да, отнюдь. Проснувшись сегодня утром на рассвете, я принялся за приготовление завтрака. Он еще не был готов, а Мэдден с Торном уже явились. Так рано встали! К столу пришли, еще не проснувшись как следует. И вдруг как из-под земли вырос этот самый профессор Гэмбл, свеженький, улыбающийся, довольный жизнью, как всегда. И говорит: «Люблю встречать восход солнца в пустыне. Неповторимое зрелище!» На что Мэдден пробурчал: «Вы сегодня раненько встали». А тот в ответ: «Потому что решил принять участие в вашей экскурсии в Пасадену». Мэдден побагровел, ну вот как те далекие горные вершины при заходе солнца, и ничего не сказал. А когда она с Торном усаживались в машину, гляжу, и профессор Гэмбл тоже влезает на заднее сиденье. Если бы можно было убивать взглядом, на счету у Мэддена был бы еще один труп. И машина умчалась в сторону Пасадены, и на ее заднем сиденье развалился ухмыляющийся профессор, ибо грозная мина Мэддена ему нисколечко не испортила настроения.

Идена позабавил рассказ китайца. И одновременно порадовал.

– Если сие обстоятельство и огорчительно для Мэддена, то для нас чрезвычайно благоприятно. А я все ломал голову, как нам избавиться от Гэмбла.

– Вот именно, сэр. А теперь мы на ранчо остались одни и можем спокойно заняться поисками. Как вы находите овсянку? Не хочу хвастаться, но, по-моему, великолепна!

– Восхитительна, Чарли! Должен заметить, мир потерял замечательного повара с вашим уходом в полицию. Но что это, машина подъехала? Кого еще черти принесли?

Чан подошел к двери и выглянул.

– Напрасно беспокоитесь, сэр. Приехал мистер Холли.

Журналист был бодр и весел.

– А вот и я, джентльмены, с первыми солнечными лучами! – оживленно приветствовал он Чарли и Боба. – Энергия во мне бьет ключом, и, если не возражаете, я бы тоже принял участие в Большой Охоте!

– Разумеется, мы с удовольствием воспользуемся вашей помощью! – обрадовался Боб. – И вообще сегодняшний день для нас начался очень удачно.

Чарли повторил свой рассказ об утреннем происшествии. С журналиста слетела игривость, лицо стало серьезным.

– Ясно, что Гэмбл не хочет оставлять Мэддена одного, потому и увязался за ним в Пасадену, – сказал Вилл Холли. – Послушайте! Я тут подумал, и мне кое-что пришло в голову.

– Что же? Выкладывайте поскорее! – заинтересовался Боб.

– Нет-нет, торопиться не будем, все по порядку. Известно ли вам, что за свою долгую журналистскую карьеру мне приходилось одно время быть репортером полицейской хроники? Меня даже прозвали – Зоркий Глаз.

– Наверняка заслуженно! – подхватил Боб.

– Так вот, сейчас Зоркий Глаз включится в ваши поиски, но сначала давайте уточним, что именно он должен искать.

– Так мы же знаем!

– Только в самых общих чертах, а сейчас надо продумать все до мелочей, припомнив – опять же до мелочей – все события, имевшие место до сегодняшнего дня. Правильно я говорю, уважаемый полицейский детектив?

Тот пожал плечами.

– Так положено поступать по правилам, но в жизни они не всегда соблюдаются.

– Ну разве можно так относиться к моему юношескому энтузиазму? Нехорошо! И все-таки я позволю себе напомнить о некоторых фактах. Не волнуйтесь, я не намерен говорить о вещах второстепенных, таких как какие-то жемчуга или появление Мэйдорфа в Сан-Франциско, убийство старины Вонга или исчезновение дочери Мэддена. Все эти обстоятельства выяснятся сами по себе после того, как мы получим ответ на самый главный вопрос. А для этого мы должны как следует осмыслить рассказ старого бродяги…

– …которому ничего не стоило и приврать для красного словца! – перебил журналиста Иден.

– Согласен, в его рассказ трудно поверить и можно было бы счесть его за вымысел чистой воды, не располагай мы фактами, которые его подтверждают. Факты же таковы: Тони повторял те самые слова – раз, Тони быстренько ликвидировали – два. А тут еще исчезновение револьвера Билла Харта и отсутствие в этом револьвере двух пуль. И дырка в стене. Какие еще нужны доказательства?

– Да, доказательства неопровержимые, – согласился Боб.

– Вот именно! Все говорит о том, что в среду вечером на этом ранчо застрелили человека. Сначала мы думали, что преступление совершил Торн. Теперь знаем – это сделал Мэдден. В комнату Торна этого человека Мэдден или привел, или там застукал. И убил. Почему? Боялся его? Так что же нам надо выяснить в первую очередь? Кем был этот третий человек.

– Третий? Почему третий? – не понял Боб.

– Да, именно третий. В среду вечером на ранчо были трое – Мэдден, Торн и кто-то третий. Бородач не в счет, он там оказался случайно. Нас интересует третий. Тот самый, который громко звал на помощь при виде угрожавшего ему револьвера и через минуту лежал на полу мертвый. Бродяга видел только подошвы его ботинок. Кто это был? Откуда пришел? Когда? Что его связывало с Мэдденом? Почему Мэдден его боялся? Вот, по-моему, вопросы, на которые мы должны искать ответы в первую очередь. Вы согласны со мной, сержант?

– Согласен. И искать начнем сейчас же, тут, на ранчо. Не гневайтесь, но я бы предложил приступить к этому немедленно, мы и так потеряли время в это на редкость удачное утро.

– Надо просмотреть все тщательно и методично, метр за метром, – продолжал Холли. – Начнем, пожалуй, с письменного стола Мэддена. Любой клочок бумаги, забытая почтовая открытка могут прояснить многое. Ящики наверняка заперты, но я предусмотрительно прихватил с собой связку самых разных ключей, одолжил их у знакомого слесаря.

– Прямо как профессионал-детектив, – похвалил Чан журналиста.

– Благодарю вас, вы очень любезны. Воодушевленный похвалой специалиста, журналист подошел к огромному письменному столу миллионера и принялся подбирать ключи к ящикам. Это оказалось нетрудно, через минуту все ящики письменного стола были отперты.

– Прекрасная работа! – опять похвалил его Чарли Чан.

– Но не так уж много здесь бумаг, – огорчился Холли.

Следуя собственному решению, журналист стал действовать методично. Он вытащил бумаги из верхнего левого ящика и выложил их на поверхность стола. Боб Иден закурил сигарету и отошел в сторону. Не нравилось ему такое копание в чужих бумагах…

Однако представители полиции и прессы не были отягчены подобными предрассудками. Более получаса они тщательно просматривали все бумаги, извлеченные из ящиков стола, но не обнаружили ничего интересного. Обычные записи, связанные с бизнесом миллионера, не вызывающие никаких подозрений. И ничего такого, что хотя бы в малейшей степени могло быть связано с тайной ранчо, что могло навести на след неизвестного «третьего».

Наконец, усталые и разочарованные, они аккуратно сложили бумаги обратно в ящики и заперли их.

– Что ж, – огорченно пробормотал журналист, – по крайней мере, письменный стол можем считать отработанным. Что следующее?

– Если джентльмены не имеют ничего против, я бы предложил разделить наши силы. Вы с мистером Иденом займитесь внутренними помещениями, я же займусь поисками снаружи.

Холли с Иденом добросовестно обшарили одну комнату за другой. В комнате секретаря внимательно изучили дырку в стене от револьверного выстрела. Но самого револьвера Билла Харта так и не нашли. И это, собственно, явилось единственным реальным результатом их усилий.

– Ох, нелегкая работа, – вздыхал Вилл Холли. От его утреннего энтузиазма и следа не осталось. – Мэдден не такой дурак, чтобы оставить за собой следы. Но ведь они должны же быть!

Когда оба неудачника входили в салон, в противоположных дверях показался Чарли Чан, усталый, вспотевший, и со вздохом облегчения опустился в кресло.

– Ну как, Чарли? Нашли что-нибудь?

– Ничего. Огромное разочарование тяжким свинцом легло на мое сердце, – ответил китаец в своем обычном цветистом стиле. – И хотя азарт чужд душе моей, готов держать какое угодно пари, что на этом ранчо скрыто нечто очень важное. Вспомните, что прокричал Мэдден Торну: «Заткнись! Заткнись и забудь о том, что видел! Я убил его, потому что боялся. Лучше подумай о том, что с ним сделать!» Разумеется, в голову приходит одно – убитого должны были где-то закопать, что же еще проще всего сделать с трупом? Вот я и осматривал дюйм за дюймом всю землю на территории ранчо – и никакого толку. Если труп и похоронен, то где-то в другом месте. А выражение ваших лиц, джентльмены, свидетельствует о том, что вы тоже не можете похвастаться особыми успехами.

– Увы, мы абсолютно ничего не нашли, – подтвердил Боб.

Полицейский тяжело вздохнул:

– С болью вынужден констатировать, что мы уперлись в Великую каменную стену.

Все подавленно молчали. И тут Бобу пришла в голову свежая идея.

– Не будем отчаиваться раньше времени! Откинувшись на спинку кресла и выпустив к потолку большой клуб дыма, он сказал, глядя вверх:

– А ведь там наверняка есть чердак. Чарли Чан сорвался с места.

– Как же я об этом не подумал? Ну конечно же, чердак есть, и мы обязаны его осмотреть. Чувство моего профессионального достоинства глубоко уязвлено, я просто обязан был вспомнить об этом!

После непродолжительных поисков в небольшом чулане был обнаружен люк в потолке, через который все трое по очереди влезли на чердак, воспользовавшись лестницей, принесенной Чарли из сарая.

Чердак оказался небольшим, и обыскать его не представляло особого труда. Перемазавшись в пыли и паутине, Боб нашел большую дорожную сумку. Она выделялась среди валявшихся на чердаке ненужных предметов, разного старого хлама тем, что пыль и паутина покрыть ее не успели.

– Холли, опять пригодятся ваши ключи. Сумка заперта, – сказал Боб, рассмотрев в гостиной свою находку.

Открыть сумку предоставили профессионалу. Тот легко справился с замком и извлек из сумки небольшой дорожный несессер, содержащий в основном приборы для бритья, затем несколько мужских рубашек, три пары носков, дюжину носовых платков. Все это полицейский не торопясь, внимательно осмотрел.

– «Д» тридцать четыре, метка прачечной. Пока нам это ни о чем не говорит.

На самом дне сумки был обнаружен коричневый мужской костюм. Изучив марку портного, Чан заявил:

– Костюм сшит в Нью-Йорке. К сожалению, от долгого употребления фамилия клиента совершенно стерлась.

Особое внимание детектив уделил жилету. Тут его ждала удача. В нижнем правом кармане китаец обнаружил старинные часы на тяжелой длинной цепочке. Часы стояли, видно, их давно не заводили. Открыв крышку часов, Чарли Чан даже фыркнул от радости. «Джерри Делано, – вслух прочел он надпись на внутренней стороне крышки, – от старого друга Джека Мак-Гира». И дата: 26 августа 1913 года.

– Джерри Делано! – в волнении воскликнул Вилл Холли. – Джерри Делано! Теперь мы знаем – третьего звали Джерри Делано.

На этом открытия китайского полицейского не кончились. Он обнаружил замусоленный клочок бумаги грязно-розоватого цвета. Это оказался железнодорожный билет, действительный для проезда в купе категории «Б» сто девяносто восьмого вагона.

– «Чикаго – Бэрстоу», – дрожащим от волнения голосом возвестил детектив и, ознакомившись с другой стороной билета, добавил: – И дата есть: 8 февраля этого года.

Быстро вытащив из кармана маленький календарик и сверившись с ним, Боб Иден воскликнул:

– Это ж надо! Выходит, данный Джерри оказался в Бэрстоу в среду утром одиннадцатого февраля, то есть именно в тот день, когда на ранчо было совершено убийство. Чарли, вы потрясающий детектив!

Тем временем Чарли Чан продолжал свои поиски, и не напрасно. Кроме связки небольших ключей на колечке, он обнаружил в жилетном кармане Джерри Делано смятую газетную вырезку. Иден разгладил ее и прочел вслух:

– «Театралов Лос-Анджелеса наверняка обрадует сообщение о том, что в музыкальной комедии „Июньская ночь“ они услышат несравненное драматическое сопрано любимицы публики Нормы Фицджеральд. Певица выступает на сцене уже более двадцати лет, начав петь еще ребенком. Всемирную славу принесло ей исполнение таких партий, как…» Ну и так далее, тут перечисляются партии, в которых блистала несравненная Норма. Что это нам дает? Только то, что некий Джерри Делано очень интересовался этой певицей. Наверняка не он один, но, может, это все-таки какая-то зацепка?

Вилл Холли печально качал головой, глядя на скромное имущество Джерри Делано.

– Бедняга! Там, где он сейчас, ему уже не нужны ни бритвенные принадлежности, ни зубная щетка, ни даже золотые часы.

Взяв часы в руку, журналист еще раз прочел надпись на обратной стороне откидной крышки:

– «От старого друга Джека Мак-Гира». Мак-Гир, Мак-Гир… Вроде где-то я уже слышал это имя…

– Осмотр вещей закончен, – торжественно объявил полицейский и в обычной своей цветистой манере заявил, что, по его скромному мнению, благодаря произведенному обыску следствие значительно продвинулось вперед. Если, конечно, он не ошибается…

– Нисколько! – перебил его витиеватые рассуждения Боб Иден. Он-то излишней скромностью отнюдь не страдал. – Результаты просто потрясающие! Вчера мы знали лишь то, что Мэдден кого-то убил, а сегодня выяснили, кого именно. Несчастного звали Джерри Делано, приехал он из Чикаго… Хотя постойте, может быть, это вещи вовсе не убитого, а совсем другого человека?

– Не думаю, – заметил журналист. – Если предположить, что кто-то другой оставил на ранчо свои вещи, вряд ли их запрятали бы так далеко, залезая по неудобной лесенке на чердак. Да и какая нужда заставит человека внезапно избавиться от столь необходимых ему в повседневной жизни вещей, как зубная щетка или бритвенные принадлежности. Они всегда нужны любому, пока он жив. А значит… Бедняга!

– Давайте еще раз подведем итоги того, чем мы располагаем, – солидно произнес Боб. – Итак, мы узнали, что убитого звали Джерри Делано. Что мы знаем о нем? К состоятельным его не отнесешь, хотя, с другой стороны, костюм он шил на заказ. Правда, довольно давно… И портной не из самых дорогих, судя по марке. Курил корсиканские сигареты. Мак-Гир, кем бы он ни был, приходился убитому старым другом и так высоко его ценил, что подарил ему дорогие часы. Что еще? Делано интересовался певицей Нормой Фитцджеральд. Неделю назад, в воскресенье, он выехал из Чикаго в восемь вечера в купе категории «Б» сто девяносто восьмого вагона и прибыл в Бэрстоу. Вот что нам известно о Джерри Делано.

– Браво! – похвалил Чарли Чан. – Все правильно, но вы не упомянули лишь одной мелочи, сэр.

– Чего именно?

– Мелочь, которую вы не соизволили отметить.

– Но я и в самом деле больше ничего не могу добавить!

– Я уверен, вы просто не обратили внимания. Возьмите в руки жилет и осмотрите его внимательно. Ничего не замечаете?

Боб взял в руки жилетку, повертел ее, а потом передал журналисту.

– Может, вы что-то здесь обнаружите? Я не могу.

Вилл Холли энергично взялся за дело, желая доказать Чарли свою проницательность, но, осмотрев и ощупав каждый дюйм жилетки, вынужден был признать свое бессилие.

– Неужели вы так ничего и не заметили, джентльмены? – тихонько посмеиваясь, спросил Чарли Чан. – А я-то был уверен, что имею дело с на редкость внимательными детективами.

– Перестаньте ехидничать, Чарли, и просветите нас!

– С удовольствием, мистер Иден. Могу я вас просить всунуть руку в этот карман жилета?

– Пожалуйста, вот.

– И что скажете?

– Обычный карман для часов, замшевая подкладка…

– …обычный карман с левой стороны… – в тон ему продолжил Чарли.

– Да нет, почему вы говорите с левой? С правой… – начал было Боб и осекся. До него наконец дошло.

– Ясно! В этом жилете кармашек для часов находится с правой стороны, тогда как обычно он размещается слева.

– Правильно! Справа такой кармашек портной делает только по специальному заказу клиента, которому неудобно залезать в карман, помещенный слева. А такое бывает в том случае, если клиент – левша. Вот и еще одно обстоятельство, ставшее нам известным. Некий Джерри Делано был левшой.

– Слушайте! – вдруг вскричал журналист. – Я вспомнил, кто такой Мак-Гир!

– Вы знали его? – оживился детектив.

– Очень давно. Когда я вез сюда мистера Идена, тот спросил меня, знаю ли я Мэддена. Я тогда ответил ему, что первый раз увидел Мэддена двенадцать лет назад в игорном доме на Сорок четвертой улице в Нью-Йорке. Меня он не видел, да и вообще никого вокруг не замечал, так был увлечен игрой.

– А при чем тут Мак-Гир?

– А Мак-Гир был владельцем того игорного дома! Потом я слышал, что это было очень подозрительное заведение. Так вот, джентльмены, все это чрезвычайно странно! Мак-Гир и его сомнительное заведение вновь всплывают в жизни могущественного финансиста Пи Джи Мэддена!

Загрузка...