ГЛАВА XVIII Трудно быть детективом

Распрощавшись с управляющим, Иден и Чарли Чан покинули пустую резиденцию Мэддена. Долгое молчание прервал Боб Иден:

– Боюсь, не так уж много нам удалось узнать.

– Всего-навсего кое-какие мелочи, – согласился с ним детектив. – Но, знаете ли, в нашем деле ценится каждая мелочь. Хороший детектив, располагая кучей мелочей, деталей, должен уметь выбрать из этой кучи подходящие друг к другу кусочки. Тонкая работа, ничего не скажешь. Потом вдруг – озарение, вспышка молнии, и все становится ясно.

– Хотел бы я знать, как долго придется нам ждать этого озарения…

– Терпение, мой юный друг, терпение! Не так уж мало мы узнали. Итак, Мэдден был в среду в городе, подъехал к своему дому, но не вошел в него. На вопрос о дочке ответил, что она здорова и скоро прибудет в Пасадену. Что еще? Ага, еще раз подтвердилось то, что уже до этого было нам известно: Мэдден боится Делано.

– И то, чего мы не знали: у Делано странная, необычная профессия.

– Хорошо бы знать, какая именно. К сожалению, я еще не успел как следует познакомиться с вашей страной. Может, вам, сэр, придет в голову какая-нибудь плодотворная мысль относительно необычной профессии американца?

– Ничего мне не приходит в голову. И вообще слишком уж много загадок в нашей истории, голова пухнет!

В такси они доехали до вокзала, откуда каждый час отправлялись автобусы в Голливуд, и успели на двенадцатичасовой.

И вот уже они в автобусе – мчатся по живописному шоссе, вьющемуся среди холмов. Мимо пролетают бесконечные бензоколонки, радуют глаз веселые разноцветные виллы на холмах, почему-то главным образом розовые и зеленые.

Начались предместья Голливуда, этой всемирно известной столицы кино. Пассажиры автобуса наперебой называли имена кинозвезд обоего пола, владельцев роскошных особняков, привлекавших всеобщее внимание. По длинному-предлинному бульвару въехали в самый центр этой киноимперии и сошли на конечной остановке автобуса.

Оживление, царившее в центре Голливуда, ошеломило не только приехавшего из далекой провинции китайского детектива, но и привыкшего к шумному Сан-Франциско Боба Идена. Мостовые были забиты медленно движущимися и непрестанно сигналящими машинами, а тротуары – толпами пешеходов. Многие из встречных были одеты с претенциозной роскошью, красноречиво свидетельствующей о том, какие безобразные плоды дает сочетание больших денег и отсутствия вкуса.

Перейти на другую сторону улицы оказалось проблемой.

– Осторожно, Чарли! Этот город – истинный рай для продавцов машин.

Паула ожидала их в фойе киностудии.

– Рада видеть вас! Давайте сначала перекусим в нашем актерском кафе, а потом я познакомлю вас с киностудией.

Чарли Чан весь просто светился от удовольствия, когда девушка повела своих гостей по улице, составленной из макетов несуществующих домов – одни размалеванные фасады, за которыми пустота.

– Моя старшая дочь отдала бы все на свете за возможность пройти вот так по киностудии Голливуда вместе со мной! Надо постараться хорошенько все запомнить, ведь рассказывать ей придется с мельчайшими подробностями.

Искусственная улица привела их к самому что ни на есть настоящему кафе. Его клиентуру составляли киноактеры и участники массовок, наряженные в диковинные костюмы и полностью загримированные.

Чарли Чан не уставал восхищаться всем вокруг.

– Я уверен, такого не увидеть никакому почтальону, когда тот выйдет на прогулку в свой выходной! И как приятно вкушать пищу, приготовленную кем-то другим! Надеюсь, вы, мои молодые друзья, извините меня за то, что я позволяю себе пожирать этого цыпленка-гриль так некультурно, позабыв о правилах хорошего тона.

После того как все с аппетитом поели, Паула предложила отправиться в двенадцатый павильон, где в этот день как раз проходили съемки фильма.

– Правда, на съемках не разрешается присутствовать посторонним, – предупредила девушка, – но думаю, что мне удастся вас провести, если вы обещаете вести себя тихо.

С улицы, залитой слепящим солнечным светом, они с удовольствием шагнули в приятную полутьму съемочного павильона – огромного здания, похожего на гигантский склад. Съемочная площадка представляла собой дорогой ресторан – зеркала, ковры, люстры. На столиках светились маленькие настольные лампы, невероятно элегантный метрдотель встречал клиентов.

В сцене снималось довольно много статистов. Некоторые из них уже были на переднем плане, а небольшая группа ожидала своего выхода. Боб Иден обратил внимание на их лица – практически все были яркие, выразительные, запоминающиеся. Почти все мужчины были в военных мундирах – наверное, фильм был о войне. Боб слышал обрывки фраз, которыми обменивались статисты. Говорили по-французски, по-немецки, по-испански. Видимо, это были эмигранты, приехавшие в Америку в поисках лучшей жизни со всех концов света и немало натерпевшиеся на своем веку. Наверняка многим из них пришлось пережить настоящие трагедии, в сравнении с которыми страдания киногероев представлялись мелкими и надуманными.

Молодой человек поделился своими наблюдениями с Паулой. Девушка согласилась с ним:

– Вы совершенно правы, у кинозвезд лица стандартные, лишенные индивидуальности. Другое дело статисты. Они превосходят главных героев и культурой, и эрудицией. Вы сами можете убедиться в этом, поговорив с некоторыми из них. Получают же они тут по пять долларов в день и счастливы, что хоть такая работа подвернулась.

По сигналу статисты стали выходить на план, занимая заранее отведенное им место. Чарли Чан во все глаза следил за происходящим, забыв обо всем на свете. Бобу же скоро это надоело, и он принялся беспокойно вертеться и дергать за рукав своего невозмутимого спутника.

– Чарли, в конце концов мы пришли сюда не для того, чтобы знакомиться с работой актеров!

Китаец только нетерпеливо отмахнулся от молодого человека. Тогда тот обратился к Пауле Вэнделл:

– Вам удалось что-нибудь узнать об Эдди Бостоне?

– Адрес его я, во всяком случае, для вас раздобыла. Не уверена, что в такое время вы застанете его дома, но попробовать можно.

Своих гостей Паула затащила в темный уголок за камерами, чтобы они не привлекали внимания. Шепотом обмениваясь словами, они вдруг заметили недалеко от себя того актера, который накануне на ранчо Мэддена разговаривал с Бостоном. Схватив его за рукав, Паула затащила беднягу в их уголок и шепотом спросила:

– Вы не знаете, где можно найти Эдди?

– Только не в Голливуде, – был ответ.

– Как, его нет в Голливуде? А где же он?

– Вероятней всего, сейчас он находится на пути в Сан-Франциско. Во всяком случае, когда мы виделись с ним последний раз, он собирался отбыть именно туда.

– Вы не ошиблись? В Сан-Франциско? А что он там думает делать?

– Боюсь, на этот вопрос я не смогу ответить. Разговаривал я с ним вчера вечером, уже после нашего возвращения из пустыни. Встретил его на улице и спрашиваю: чего это он сбежал со съемок, деньги ему не нужны, что ли? А он говорит – дело важное было, вот и бросил нашу компанию, а деньги для него особой роли не играют, и вообще он уезжает в Сан-Франциско. Я глаза вытаращил – деньги для него роли не играют! А он мне: «Мои дела поправились, могу позволить себе и отдохнуть, съемки все равно заканчиваются, считай, я беру отпуск для укрепления здоровья».

– И это все?

– Ну еще что-то насчет того, что не видел Фриско давно и мечтает поехать туда.

Поблагодарив старого актера за информацию, Паула потащила своих спутников к выходу. Оказавшись на улице, Боб проворчал:

– Опять неудача, птичка упорхнула! И опять новая загадка.

– Ну сами посудите, сэр, как же птичке было не упорхнуть, если Мэдден хорошо заплатил именно за это. Ведь Бостон подчеркнул, что он знает о Делано все?

– То есть, по-вашему, знает и о его смерти? Откуда он мог узнать об этом? Неужели и он в ту среду был на ранчо Мэддена? Господи! – молодой человек преувеличенно драматическим жестом схватился за голову. – Больше загадок моя голова не вынесет. Нет ли у вас под рукой нюхательных солей, мисс?

– Я никогда не пользуюсь ими, – рассмеялась Паула.

– Так что же мы собираемся теперь делать? – вслух размышлял Боб и обратился к девушке: – Вы когда возвращаетесь в Эльдорадо?

– Сегодня, во второй половине дня. Мне вручили новый сценарий, действие которого происходит в мертвом городе. Надо приискать подходящее местечко.

– Не понял…

– Действие нового фильма происходит в заброшенном поселке горняков, так что мне снова придется выбраться в Петикоут.

– Прелестное название! И где же лежит эта «нижняя юбка»?

– Высоко в горах, приблизительно в семнадцати милях от Эльдорадо. Десять лет назад в поселке насчитывалось более трех тысяч жителей, сейчас же нет ни души. Одни развалины, как в Помпее. Очень любопытное зрелище, вам будет интересно увидеть такое.

– Ловлю вас на слове. До встречи в пустыне!

– А я выражаю вам, мисс Вэнделл, мою самую горячую благодарность за возможность познакомиться с «фабрикой грез». Увиденное сегодня останется в моей памяти на всю жизнь. – И гонолулский детектив с чувством пожал девушке руку.

– Рада, что вам понравилось. Жаль, дела мешают, можно было бы увидеть намного больше.

В Лос-Анджелес отправились на троллейбусе. Боб Иден не умел хитрить и прямо задал Чарли Чану вопрос, вертевшийся у него на языке:

– Чарли, а не надоело ли вам это наше дело?

– Как может надоесть, когда осталось еще столько интересного?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, хотя бы предстоящий разговор с Нормой Фицджеральд. Ах, эта женщина поет как птичка. И надеюсь, еще не упорхнула.

– Чарли, с ней надо говорить вам!

– Ни в коем случае! Мне даже не следует сопровождать вас. Мое присутствие может вызвать ненужные подозрения, заставит женщину замкнуться в себе. Вам она скорее расскажет о чем-нибудь, интересующем нас. Повыспросите ее о покойном Делано.

– Что ж, постараюсь сделать все, что смогу, – вздохнул Боб Иден. – Но знаете, я как-то в последнее время разуверился в собственных силах.


В эту пору дня театр был пуст. Узнать адрес мисс Фицджеральд помог доллар, всунутый «в лапу» швейцара. Детектива поразила ловкость, с какой это сделал Боб. Тот рассмеялся:

– Пригодились приобретенные в свое время навыки. Как-никак я человек светский, а золотая молодежь всегда увивалась вокруг актрис и балерин.

Подъехали к отелю «Виннвуд», где, по полученным сведениям, проживала мисс Фицджеральд. Оставив Чарли Чана на скамейке в сквере, Боб вошел в отель и попросил портье передать его визитную карточку певице.

Норма Фицджеральд заставила посетителя подождать. Прошло несколько долгих минут, прежде чем певица спустилась в очень скромный холл гостиницы. К Бобу она подошла с кокетливой улыбкой.

– Мистер Иден? Рада видеть вас, хотя не имею ни малейшего понятия о цели вашего визита. Вы из нашей актерской братии?

– Не совсем. О цели визита я сейчас скажу, но сначала разрешите выразить мое восхищение вами как певицей. Я слышал вас по радио позавчера вечером, и ваш голос до сих пор звучит в моих ушах! Редкой красоты голос!

Хотя певица наверняка привыкла к комплиментам, она не сдержала довольной улыбки.

– Приятно слышать мнение знатока. Жаль только, что у меня было немного воспалено горло. Знаете, с самого приезда в Лос-Анджелес меня беспокоит легкий катар верхних дыхательных путей, так что вы не могли получить верного представления о моем голосе.

– Достаточно уже было того, что я слышал. С вашим голосом надо петь в опере!

– Я знаю, мне это все говорят, и даже неоднократно представлялась возможность, но знаете, я предпочитаю эстраду. К ней я привыкла, выступаю на ней с детских лет.

– Выходит, вы только начали…

– Ну-ну, молодой человек, – кокетливо погрозила ему пальчиком певица, которой было далеко за тридцать. – А вас, случайно, не Метрополитен-опера прислала?

– К сожалению, нет, – с сокрушенной миной отозвался Боб. – Я сам по себе. Видите ли, я хороший друг одного из ваших приятелей.

– Кого же? Их у меня столько…

– Не сомневаюсь. Я говорю о Джерри Делано. Ведь вы его знаете?

– Знаю ли я Джерри? О, уже много лет, но… – Тут мисс Норма нахмурила брови и спросила: – Вы виделись с ним недавно?

– В том-то и дело, что нет. Мне как раз надо с ним увидеться, и я надеялся – вы поможете его найти.

– Но вы же вроде его друг… тогда зачем нужна чья-то помощь?

В живых глазах певицы промелькнула искорка подозрения.

– Мы не виделись много лет, – объяснил Боб, – с той поры, как вместе работали у Джека Мак-Гира на Сорок четвертой.

– А, понимаю. – Настороженность растаяла. – Но в таком случае, боюсь, я не смогу вам помочь, где он сейчас – не знаю. Недели две назад он написал мне из Чикаго. Письмо я получила уже в Сиэтле. Довольно странное письмо… Писал, что выбирается в эти края и надеется вскоре увидеться со мной.

– А зачем он сюда выбирается – не писал? Не упомянул о деле, из-за которого он едет?

– О каком деле?

– Джерри предстояло получить немалые деньги…

– О, в таком случае очень рада за него. Со времен работы у Мак-Гира бедняге не везло.

– Вот именно. Тогда нам не приходилось жаловаться на судьбу. К тому же столько встречалось интересных людей. Он вам тоже наверняка рассказывал о них?

– Да нет, что-то не припомню.

– Разве не рассказывал Джерри, например, о Пи Джи Мэддене? Такая колоритная личность.

Норма Фицджеральд с удивлением вскинула на Боба глаза.

– Пи Джи Мэдден? А кто он такой?

– Один из крупнейших наших финансистов. Если вы читаете газеты…

– Я не читаю газет. И неинтересно, и времени не остается. Вы не представляете, сколько времени уходит на подготовку…

– Представляю! Но не могли бы вы посоветовать, где мне искать Джерри? Я немного беспокоюсь…

– Беспокоитесь? Из-за чего?

– Ну как же… Ведь у него такая профессия… Постоянный риск…

– Ничего не понимаю! Какой может быть риск?

– Видите ли, опасения мои не лишены конкретных оснований. Джерри Делано приехал в Бэрстоу неделю назад, утром в среду. И вскоре после этого исчез.

Опять искорка настороженности в глазах женщины.

– Вы… вы… не хотите же вы сказать, что могло случиться несчастье?

– Увы, именно этого я и боюсь. Ведь вы знаете Джерри, он может быть таким… неосторожным.

Опустив глаза, женщина помолчала и задумчиво произнесла:

– Да. Знаю. С его темпераментом… Все эти рыжие ирландцы одинаковы.

– Вот именно! – подхватил Боб Иден и осекся, поймав на себе холодный настороженный взгляд зеленых глаз певицы.

– Так вы говорите, что знали Джерри еще во времена работы у Мак-Гира?

– Да, – не очень уверенно подтвердил Боб, уже чувствуя подвох.

– А с каких это пор Джерри стал рыжим ирландцем? – спросила певица, вставая. Ее дружеский, непринужденный тон сменился язвительно-холодным: – Не далее как вчера вот на этом углу улицы я видела полицейского, очень похожего на вас. Следует отдать должное здешней полиции – в ней служат красивые мальчики.

– Не понимаю, о чем это вы, – пробормотал Боб, совершенно растерявшись.

– Ну-ка, сэр, проваливайте поскорее! – Мисс Фицджеральд отбросила всякую вежливость. – Если у Джерри Делано и случились какие-то неприятности, я о них ничего не знаю. А знала бы, то все равно полиции не скажу. Старого друга не выдам, что бы он там ни натворил!

– Но вы не так меня поняли! – пытался спасти положение Боб.

– Поняла правильно! Ищите Джерри сами, я вам не помощница. Да я и в самом деле не знаю, где он. Ну, проваливайте!

Боб Иден встал.

– И все-таки я сказал правду – голос у вас редкой красоты!

– Что ж, может, и в полиции есть ценители… Впрочем, радио слушать никому не запрещается.

Мрачнее тучи Боб вышел из отеля, перешел улицу и уселся на скамейку в скверике рядом с Чарли Чаном.

– Похоже, на сей раз счастье нам не улыбнулось, – осторожно заметил детектив. – Судя по вашему лицу… Догадываюсь, нас постигла неудача?

– Неудача?! Катастрофа! Полное фиаско! Вы и представить себе не можете, как позорно я провалил ваше задание. Правда, мне был сделан комплимент, меня назвали полицейским, но я уверен, с моими способностями меня вышвырнули бы с первого курса полицейской школы.

– Да не переживайте вы так! – утешал китаец вконец расстроенного Идена. – Всякое бывает в жизни. Просто эта женщина оказалась излишне осторожной, вот и все.

– Может быть, в дальнейшем вы будете сами заниматься такими делами, – видите же, у меня ничего не выходит!

Пообедав в гостинице, они отбыли в Бэрстоу поездом, который отправлялся в пять тридцать вечера. Во время стоянки на какой-то станции Чарли Чан случайно выглянул в окно, и на его обычно невозмутимом лице появилось странное выражение, до того удивившее Боба, что он тоже встал посмотреть, что же там такое. И встретился с суровым, оценивающим взглядом капитана Блисса из Отдела убийств, который почему-то оказался на этой станции и теперь внимательно их разглядывал. Маленькие глазки капитана изучили в деталях одежду гонолулского детектива, а затем с таким же вниманием переключились на Боба Идена. Закончив осмотр, капитан, ни слова не говоря, повернулся к ним спиной и удалился.

Глядя ему вслед, Чарли Чан задумчиво произнес: – Если я не ошибаюсь, теперь мы избавлены от необходимости разыскивать шерифа. Шериф сам придет к нам. Боюсь, пришел конец нашему пребыванию на ранчо Мэддена. Бедного А Кима арестуют по подозрению в убийстве Ли Вонга.

Загрузка...