Мишель
— Парни, вы не можете купить мне это.
Стоя вместе в роскошном ювелирном магазине, я смотрю на потрясающее украшение в равной степени с желанием и недоверием.
— И почему мы не можем? — дразнит Габриель, наслаждаясь моим оцепенением.
— Да, просвети нас, — язвит Том, тоже наслаждаясь моим шоком.
— Оно слишком дорогое, — предлагаю я. — Слишком модно. Слишком много всего.
— Мы богаты, — возражает один брат. — Мы можем себе это позволить.
— Это слишком неприлично роскошно, — настаиваю я.
— У тебя просто никогда не было ничего подобного, вот и всё, — парирует другой брат Костас.
Я вздыхаю, зная, что мне никогда не выиграть этот спор.
Я перегибаюсь через прилавок, чтобы ещё внимательнее рассмотреть изящное изделие, и поражаюсь его захватывающей красоте. Это ожерелье — одно из самых потрясающих украшений, которые я когда-либо видела, и я обратила на него внимание сразу же, как только вошла в магазин. И поскольку Том и Габриель, как правило, замечают всё, что я делаю, они тоже заметили ожерелье и моё непосредственное влечение к нему.
По-настоящему потрясающим это украшение, состоящее из прочной золотой цепочки и десятков крошечных круглых изумрудов, делает крупный изумруд в форме капли в основании ожерелья. Эффект потрясающий, а драгоценный камень безупречен.
Я качаю головой.
Я не могу позволить им купить мне его.
Но я знаю, что лучше не спорить вслух, особенно когда братья знают, что мне что-то нравится. Я улыбаюсь роскошному ожерелью, удивляясь тому, какой избалованной я стала за последние несколько месяцев.
— Так тебе оно нравится? — сильный голос Тома прерывает мои мысли.
Я не могу удержаться от улыбки, по-настоящему восхищаясь необычной вещью, лежащей на бархатной витрине.
— Да, — наконец признаю я. — Мне оно нравится.
— Тогда решено, — они с Габриелем улыбаются мне. Продавцу Том заявляет: — Внесите его в счёт.
— Очень хорошо, сэр, — отвечает пресмыкающийся продавец, явно довольный тем, что совершил такую крупную продажу практически без суеты.
— Она наденет его, — настаивает Габриель.
Я начинаю протестовать, но слишком поздно. Габриель уже застегивает изящное украшение у меня на шее.
Я благоговейно касаюсь драгоценного камня в форме капли, лежащего у моей ключицы.
— Это уже чересчур, — шепчу я.
— Для тебя не бывает ничего чересчур, милая, — шепчет Том в ответ. — Хм, — напевает он мне на ухо, — возможно, нам придётся увидеть, как ты наденешь его и ничего больше этим вечером.
Я широко улыбаюсь, даже когда на моих щеках появляется румянец осознания.
«Эти мужчины ненасытны», — думаю я с восторгом. Иногда мы всё-таки участвуем в какой-нибудь запретной ролевой игре, и всегда сначала нужно убрать персонал, чтобы они не увидели того, что им не предназначено видеть. Но я признаю, что мне нравится быть со своими мужчинами. Мне нравится позволять Гейбу и Тому оценивать мои изгибы, обнажённые и пышные, за обеденным столом или в любом другом месте особняка, где им заблагорассудится.
Сейчас, когда мы сидим вместе в лимузине, я позволяю своим мыслям блуждать, нежно перебирая пальцами гигантский драгоценный камень.
За последние несколько месяцев я узнала Тома и Габриеля ещё лучше и убеждена, что влюбляюсь в них, каждого по-своему.
Том серьёзный, вдумчивый и более сдержанный из двух братьев. Всегда чувствительный к моим нуждам и желаниям, старший Костас служит опорой нашего маленького трио. В отличие от него, Габриель беззаботный и покладистый и всегда ищет способы рассмешить меня.
Краем глаза я смотрю на двух мужчин — Габриель углубился в журнальную статью, а Том просматривает электронную почту на своём телефоне. Я не могу не улыбнуться двум великолепным мужчинам, удивляясь, как же мне так повезло с ними познакомиться. Они выглядят именно такими, какие они есть: огромными, уверенными в себе, невероятно успешными и всегда готовыми удовлетворить мои потребности.
Мои размышления прерывает Том.
— Черт возьми, брат, похоже, нам придётся вернуться в город завтра, — он передаёт свой телефон брату, предположительно, чтобы тот мог прочитать сообщение.
— Чёрт, — отвечает Гейб и стонет.
— Всё в порядке? — спрашиваю я, слегка обеспокоенная их драматичной реакцией. Обычно они не так демонстративны. Во всяком случае, бизнес даётся им легко, и они обычно способны справиться со сложными ситуациями с помощью своих телефонов.
— Всё будет хорошо, — говорит мне Том рассеянным голосом. Габриель просто кладёт голову на руки и снова стонет.
— Габриель, кажется, не согласен, — беззаботно парирую я. Том смотрит на своего брата и качает головой.
— Он просто склонен к театральности, — произносит он и пожимает плечами.
Я смеюсь и качаю головой, глядя на братьев.
«Если они говорят, что всё в порядке, значит, так оно и есть», — утешаю я себя. «Не суйся, куда не следует».
— Может, нам остаться в городе на ночь? — спрашивает Габриель, прикрываясь руками.
— И упустишь возможность увидеть Мишель в этом ожерелье и ни в чём, кроме него? — Том смотрит на меня оценивающе. — Ни за что.
Я закатываю глаза от его дьявольской ухмылки и возвращаюсь к созерцанию окна.
Иногда я не могу не стесняться братьев, когда дело доходит до их непристойных просьб. Секс с двумя опытными мужчинами может варьироваться от ванильного до откровенного извращения, включая ролевые игры.
Я отчаянно краснею, вспоминая, как они впервые подарили мне костюм. Я отворачиваюсь ещё дальше к окну, чтобы ни один из братьев не увидел моего смущения, но оба, похоже, захвачены каким-то мини-кризисом, с которым им всё равно придётся иметь дело завтра.
Итак, я позволяю своим мыслям блуждать.
«Да, этот костюм-кошка был настоящим вызовом», — я ухмыляюсь, вспоминая, как трудно было влезть в обтягивающую кожу. «Но, чёрт возьми, они того стоили».
Я подавляю смешок и быстро бросаю взгляд на двух мужчин. Замечаю, что всё ещё отвлекаюсь.
О боже, а как же наряд горничной?
Теперь мне действительно хочется громко рассмеяться, и я отчаянно сдерживаю порыв. Узкое чёрно-белое платье едва прикрывало мою задницу, а верх был таким низким, что я была уверена, что мои сиськи вывалятся. На самом деле, они действительно вывалились одна за другой, несмотря на мои усилия удержать их в платье.
Я качаю головой.
Конечно, Гейбу и Тому просто пришлось настоять, чтобы я подала им напитки в гостиную, одетая подобным образом. Они знали, что должно было произойти.
Что меня так смущало в этом конкретном костюме, так это не столько сам наряд, сколько то, что дворецкий Тома Хендрикс случайно заметил меня, когда я пытался незаметно спуститься по лестнице. Мы очистили особняк, но я думаю, Хендрикс что-то забыл и вернулся, чтобы забрать это. Я на мгновение встретился взглядом со стариком, прежде чем он поспешно отвернулся. Затем я вбежал в гостиную, мои хвостовые перья дрожали.
Я ничего не могу с собой поделать и тут же начинаю смеяться, слёзы катятся по моим щекам от веселья нелепого воспоминания.
— Что смешного? — Том, наконец, поднимает глаза и вопросительно улыбается мне.
В перерывах между смехом мне удаётся ответить ему.
— Хендрикс, — выдыхаю я, — и костюм горничной.
При этих словах братья воют. Следующие несколько мгновений всё заднее сиденье лимузина сотрясается от смеха.
— Я обещаю, — говорит Габриель, когда наконец переводит дыхание, — что мы позаботимся о том, чтобы в будущем весь персонал был проинформирован о необходимости избегать определённых частей дома во время ролевых игр.
— Я думаю, он вернулся, чтобы забрать что-то, что забыл. Такое случается, — говорю я с огорчением.
— Бедный Хендрикс, — повторяет Том. — Ему определённо досталось.
— Надеюсь, у него не случится сердечного приступа, — язвительно замечаю я, и мы все снова сотрясаемся от смеха.
В конце концов спокойствие и порядок восстанавливаются, и Том с Габриелем возвращаются к своим обязанностям.
Признаю, это забавно — играть в ролевые игры и выходить из зоны комфорта. Как эти мужчины научили меня столькому?
Можно с уверенностью сказать — и не только потому, что я была девственницей до того, как познакомилась с братьями Костас, — что я никогда даже не думала, что мне понравится что-то вроде ролевых игр или разных видов секса. Но сейчас я постоянно любопытна и стремлюсь учиться у двух моих добровольных учителей.
«К тому же, — признаю я со счастливой улыбкой, — они заставляют меня чувствовать себя такой сексуальной и привлекательной».
Одна вещь, которую я стала обожать в братьях, — это то, как сильно они восхищаются моими формами. Они постоянно поощряют меня есть и настаивают на том, чтобы я выставляла напоказ своё тело. Повышение уверенности было поразительным, и я благодарна за этот урок, в дополнение ко всему остальному, что они мне показали.
Несколько минут спустя мы, наконец, подъезжаем к особняку на Лонг-Айленде. Не дожидаясь, пока это сделает шофёр, Габриель открывает дверь и выпрыгивает, предлагая мне руку.
— Моё новое ожерелье не такое уж тяжёлое, — поддразниваю я, но всё равно принимаю его помощь. Том вылезает вслед за мной, и мы втроём направляемся в особняк.
— Знаешь, я думаю, нам, возможно, придётся довести дело до того, чтобы увидеть это ожерелье на тебе обнажённой, скорее раньше, чем позже, — говорит Габриель, многозначительно приподнимая брови.
Я насмешливо закатываю глаза, глядя на него. Том хватает меня за талию, и я взвизгиваю, отскакивая подальше от его досягаемости.
— Только если вы сможете меня поймать! — отвечаю я дерзко. Быстро взбегаю по лестнице, двое моих любовников преследуют меня по пятам. Наверху лестницы Том прыгает вокруг меня и сбивает с ног.
— Ха! — Габриель вскрикивает и следует за нами в спальню Тома.
Мне нравится комната Тома, потому что она в точности соответствует его индивидуальности. Она обставлена тёмно-серой мужской мебелью, сложными картами мира и различными статуэтками из его путешествий.
Но у меня не так уж много времени, чтобы осмотреть комнату, потому что через несколько секунд Том бросает меня на кровать, и они с Габриелем быстро снимают с меня всю одежду, за исключением потрясающего изумрудного ожерелья.
И на какое-то время я забываю о тревожных электронных письмах и внезапных поездках в город и могу думать только о том, как сильно мне нравится жить с братьями Костас. Мы занимаемся любовью, и я всё время ношу своё совершенно новое ожерелье. Драгоценный камень сверкает, когда братья толкаются в меня, и в одной особенно пикантной ситуации драгоценный камень отрывается и вставляется в мою женственность, а мужчины одобрительно рычат. Я взрывно кончаю, и братья Костас смеются, прежде чем взять меня снова.
Позже тем же вечером, сияя от сытости, мы устраиваем простой ужин у бассейна. Оба брата ведут себя тише обычного, но я не обращаю на это внимания, выпиваю бокал вина и поглощаю свой необычный летний салат.
— Завтра нас может не быть большую часть дня, — говорит Габриель. — Возможно, нам даже придётся остаться в городе, если дела затянутся дольше, чем ожидалось.
— Ничего страшного, — я непринуждённо улыбаюсь младшему брату Костас, задаваясь вопросом, что могло его так сильно беспокоить. — Я довольно хорошо научилась развлекать себя сама.
— Извини, что так срочно, — говорит Том с непроницаемым выражением лица.
— Нет, я понимаю, — я снова улыбаюсь, надеясь, что по моему лицу видно, что я не расстроена. — У вас, парни, много важных дел, с которыми нужно справиться. Вы не всегда можете контролировать время, даже если вы боссы.
Том улыбается мне, затем возвращается к рассеянному ковырянию в стейке. Габриель смотрит вдаль, на другой берег бассейна, полностью игнорируя свой ужин.
После нашего странного, молчаливого ужина мы все трое решаем пораньше лечь спать. Как мы делаем почти каждый вечер, Том и Габриель следуют за мной в мою комнату и падают рядом со мной на кровать. И с одним до смешного привлекательным мужчиной по обе стороны, я обвиваю их руками, довольная, счастливая и переполненная обожанием.