Клиенты

Глава 15

Том

В большом конференц-зале я наблюдаю, как Габриель расхаживает туда-сюда. Это его метод контролировать своё раздражение.

— Ты проделаешь дыру в ковре, — рычу я. С другой стороны, я тоже нервничаю.

— Да, извини. — Он на мгновение останавливается и прислоняется к дальней стене. — Я не могу поверить, что мы всё ещё имеем дело с этим отстоем.

— Я знаю, но, надеюсь, это в последний раз.

Габриель кивает, переваривая мои слова.

— Ты так думаешь? Правда?

Настала моя очередь кивнуть.

— Да, я так думаю, младший брат.

Я улыбаюсь своему красивому младшему брату, потому что последний год был трудным для нас обоих. Мы приехали в город, чтобы закончить кое-какие дела, и это было ужасно, мягко говоря. Единственная хорошая часть в том, что теперь всё сделано.

— Боже, который час? — спрашивает Габриель, выглядывая в окно с видом на горизонт Манхэттена. — На улице кромешная тьма.

Я смотрю на часы.

— Почти девять часов, — стону я. — О нет. Я забыл написать Мишель раньше, за обедом. Держу пари, она разозлится.

— Или обеспокоена, — Габриель хмурится: — Я не уверен, что когда-либо видел её по-настоящему рассерженной. Должен ли я отправить ей сообщение сейчас?

— Да, вот отстой. У меня здесь нет сервиса. А у тебя?

Габриель смотрит на свой телефон и качает головой.

— Нет.

— Все эти деньги мы отдаём этой чёртовой фирме, и можно подумать, что они могут позволить себе иметь сотовую связь в своих конференц-залах. — Я провожу рукой по своим коротким волосам, раздражённый тем, как долго тянется эта встреча, и тем, что я не могу отправить Мишель простое сообщение с извинениями за то, что меня ещё нет дома. — Что они думают об этом месте? Форт-Нокс? ФБР?

Гейб просто пожимает плечами.

— Для этого подойдут толстые стены. Некоторые из этих старых зданий, по сути, представляют собой Форт-Нокс со всем тем бетоном, который в них используется.

Я качаю головой Габриелю, но не отвечаю.

Он прав. Прошёл почти год, и я не могу поверить, что вся эта неразбериха только сейчас разрешилась. Что за хрень.

Знаю, что должен сохранять спокойствие, но я изо всех сил пытаюсь это сделать, и не по тем причинам, о которых думает мой брат.

Он предполагает, что это потому, что я хочу покончить с этим разбирательством, и он не ошибается.

Я действительно хочу, чтобы чернила на моих документах о разводе высохли, потому что моя бывшая жена — ведьма с плохим характером. Но дело не только в этом. Именно из-за Мишель я действительно хочу оставить всё это позади. Потому что, как только всё разрешится, я смогу обратить всё своё внимание на неё, на то, чтобы сделать и сохранить её счастливой, и узнать, к чему может привести этот неожиданный роман.

Любовный роман?

Я быстро моргаю от собственного выбора слов.

Люблю ли я её?

Нельзя отрицать, что Мишель не похожа ни на одну женщину, которую я когда-либо знал. У неё глубокая, инстинктивная доброта, интерес к жизни и мозги, способные перехитрить даже самого умного гения.

Не говоря уже о том, что она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

Я хмурюсь, мои брови хмурятся, когда я борюсь с эмоциями, которые испытываю.

«Это любовь?» — я снова спрашиваю себя.

Но прежде чем я успеваю углубиться в эту мысль, раздаётся быстрый стук в дверь конференц-зала.

— Войдите, — зову я. В моём голосе слышится заминка, и Гейб бросает на меня взгляд. Но он знает, что это не из-за наших предстоящих разводов: это из-за девушки дома.

Входит один из наших юристов, квадратный, крепкий пожилой мужчина, известный как своей осмотрительностью, так и проницательностью в отношении супружеских вопросов.

— Что ж, джентльмены, хорошие новости, — я сажусь прямее, пока пожилой мужчина говорит, и Габриель перестаёт расхаживать по комнате. — Мне осталось подписать последнюю бумагу, — он протягивает мне стопку бумаг размером с книгу.

— Вы издеваетесь надо мной.

— Уверяю вас, мистер Костас, я не издеваюсь над вами, — мужчина с круглым подбородком широко улыбается, очевидно, довольный моей реакцией.

Я посмеиваюсь над стариком, благодарный, что он не из тех, кто пресмыкается.

— Дайте мне ручку.

— Я бы посоветовал вам прочитать последние два положения, прежде чем браться за ручку, — он указывает на абзац внизу страницы.

Я быстро пробегаюсь взглядом по юридическому жаргону, знакомому с рассматриваемой темой.

— Отлично. Меня это устраивает. С документами Габриеля то же самое?

— Да, сэр. — Адвокат вручает моему брату такую же стопку бумаг высотой с гору. — Это положение, — юрист указывает на абзац, — мистер Костас.

Габриель нетерпеливо кивает.

— Том, тебя это устраивает? — я коротко киваю. — Хорошо, круто. Так это значит, что мы закончили? — надежда в его тоне очевидна, и юрист улыбается.

— После того, как вы подпишетесь примерно в тридцати разных местах, с вами будет покончено.

Габриель вырывает ручку у меня из рук.

— Мне это нужно, — рычит он. — Мне нужно, чтобы с этим было покончено.

Я просто фыркаю, прежде чем сунуть ему коробку с письменными принадлежностями.

— Здесь их около сотни.

— Нет, ты не понимаешь, приятель. Мне нужно, чтобы это было сделано.

Ухмыляясь брату, я беру другую ручку и начинаю свой собственный цикл подписей.

Спустя несколько мгновений и сильную судорогу в руках я пододвигаю свою стопку бумаг через дубовый стол к адвокату.

— Итак, мы закончили?

Мой адвокат окидывает взглядом стопку.

— Да, это так. — Пожилой мужчина встаёт и протягивает руку сначала мне, а затем Габриелю. — Поздравляю. Теперь вы холосты.

Мы пожимаем друг другу руки, и я чувствую, как меня мгновенно охватывает чувство облегчения.

«Может быть, это любовь», — повторяю я себе, новое чувство надежды заставляет мое сердце биться чаще. «Может быть, именно поэтому я так стремлюсь убраться отсюда к чертовой матери».

Мой брат тут же подхватывает мои мысли, как будто может их слышать.

— Ладно, поехали, — хриплый голос Габриеля прерывает мои мысли, и я киваю ему.

— Домой к Мишель?

— Домой к Мишель.

Он широко улыбается, и мы оба выбегаем из офиса. Это неприлично, но в данный момент кого это волнует? Есть только одна женщина, которая имеет значение.

Несколько минут спустя, усевшись в лимузин, я поворачиваюсь к брату. Выражение его лица, как обычно, неприступное, но мне всё равно. Есть дерьмо, которое нужно уладить.

— Итак, насчёт Мишель, — я говорю тихим голосом, чтобы слышал только Габриель. Несмотря на то, что у нас поднят экран приватности, я всё равно хочу быть незаметным. Он поворачивается ко мне, его голубые глаза напряжены.

— Что насчёт Мишель? — спрашивает он будничным голосом. Но я знаю, что он слушает каждой клеточкой своего тела.

— Я… — я делаю паузу, пытаясь подобрать правильные слова. — Я забочусь о ней.

Габриель склоняет голову набок, наблюдая за мной в свете проезжающих мимо уличных фонарей.

— Мы оба заботимся.

— Да, но, брат, это заходит дальше. Я думаю, что люблю её.

Я говорю эту информацию без каких-либо прикрас, и она звучит прямо в воздухе между нами. Это правда. Я люблю её, и в этом нет двух «но». Сначала я думаю, что мой брат собирается расхохотаться, но вместо этого всё его лицо озаряется улыбкой.

— Что ж, это довольно здорово, потому что я тоже её люблю.

Настала моя очередь ухмыляться.

— Ни хрена себе. Правда?

— Да, — Габриель размешивает лёд в своем напитке. — Думаю, я влюблён в неё уже некоторое время, но я не хотел ничего говорить, пока… ну, пока обо всём не позаботились.

Я медленно киваю, понимая ход мыслей моего брата.

— Да, я чувствую то же самое. Но теперь, когда всё улажено, я хочу попросить Мишель остаться с нами навсегда.

Габриель выглядит задумчивым, его лицо то появляется, то исчезает в тени от различных огней снаружи машины.

— Да, я бы тоже этого хотел. Я думал об этом, потому что она довольно удивительная женщина.

Я улыбаюсь, мне тоже не терпится поскорее вернуться домой.

— Да, я согласен. Так что давай поговорим с ней вечером, когда вернёмся.

— Но мы всё-таки расскажем ей всё? — спрашивает он. — Ей это может не понравиться. В конце концов, мы не были откровенны.

Я тщательно обдумываю его вопрос, прежде чем ответить.

— Если мы действительно хотим покончить со всей этой сагой «мы купили тебя у Дженсена», я думаю, мы должны рассказать ей всё.

— Хорошо, — медленно соглашается Габриель, его голубые глаза немного затуманены. — Имеет смысл.

Я пожимаю плечами.

— Справедливо, что мы откровенны, особенно сейчас. Я хочу, чтобы она узнала факты и решила остаться, и не только потому, что мы её балуем или потому, что она думает, что обязана это сделать.

— Да, — соглашается Габриель. — Итак, мы излагаем факты, а затем рассказываем ей о своих чувствах.

— Хороший план?

— Отличный, — кивает он.

Оставшуюся часть долгой поездки на машине обратно на Лонг-Айленд я позволяю своему разуму думать о том, что я чувствую к Мишель. Я никогда не был эмоциональным парнем, но в признании моей любви к Мишель есть что-то такое, что кажется правильным. Соблазнительная девушка принадлежит нашей жизни, и теперь, после года мучительных бракоразводных процессов, мы можем сделать всё это законным.

В конце концов, мы подъезжаем к нашему поместью на Лонг-Айленде. Особняк великолепен, как всегда, и моё сердце подпрыгивает из-за женщины, которая ждёт нас внутри. Мы с Габриелем вылезаем из машины, практически подпрыгивая к входной двери. Но затем мы останавливаемся.

— Может, нам подождать, чтобы поговорить с Мишель утром? — спрашиваю я его, обеспокоенный тем, что она устала.

Габриель достает ключ из кармана своего костюма.

— Да, потому что она, возможно, ещё не проснулась. Давай хотя бы проверим, как она, и извинимся за то, что были придурками и не писали ей весь день.

— Интересно, почему она всё же не написала нам, — замечаю я, хмурясь от осознания этого. — Это странно. Обычно она пишет нам, если мы этого не делаем.

Габриель пожимает плечами, а затем лукаво ухмыляется.

— Я же говорил тебе, что она разозлится, узнав, что мы были вместе.

Я качаю головой брату и следую за ним внутрь. Внутри тихо, мягкий свет от входа в холл отбрасывает повсюду тени. Внезапно справа от нас появляется фигура.

— Сэр, — говорит Хендрикс, мой дворецкий, его лицо искажено беспокойством.

— Хендрикс, — я радостно приветствую пожилого мужчину, но начинаю беспокоиться, увидев его лицо. — Что не так?

— Сэр, я не уверен, как вам это точно сказать… — он переводит взгляд с меня на Габриеля, его старые глаза выглядят ещё более усталыми, чем обычно.

— Что такое? — я чувствую, как моё сердце начинает громко колотиться в груди. Стоящий рядом со мной Габриэль тоже выглядит напряжённым.

— Это мисс Саттон, сэр. Она… ушла.

Я смотрю на старого дворецкого, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал.

— Ушла? — повторяю я.

— Да, сэр. Мы полагаем, с полудня. И я бы позвонил, но вы настояли, чтобы вас сегодня не беспокоили, учитывая, ну, деликатность рассматриваемых вопросов.

Не говоря больше ни слова, мы с Габриелем обмениваемся взглядами, а затем несёмся наверх, в комнату Мишель, не желая верить старому дворецкому.

«Темно», — замечаю я, врываясь в её спальню и зажигая лампу. Я быстро подхожу к кровати, надеясь найти Мишель, уютно устроившуюся под одеялом, прижавшись к холодному воздуху кондиционера.

Но кровать всё ещё застелена, и очевидно, что к ней никто не прикасался. Габриель бежит в ванную, а я направляюсь в гардеробную.

На полу свалены кучи новой одежды Мишель, как будто она приводила в порядок свой гардероб и остановилась на середине проекта. Мой взгляд скользит по большому пространству в поисках любого признака того, почему или когда Мишель могла уйти.

Мой взгляд останавливается на пустом месте в углу, где раньше стояла её старая спортивная сумка. Я понимаю, что её нет, и моё беспокойство растёт. Обычно я бы не обратил внимания на что-то вроде скромной спортивной сумки. Но мы с Гейбом бесконечно дразнили Мишель по этому поводу. Мы умоляли её позволить нам купить ей модные чемоданы с монограммой, но она всегда сопротивлялась.

— Это часть моего прошлого, — улыбнулась она, подмигнув. — Я никогда не хочу забывать, откуда я родом. — Затем она аккуратно поставила сумку в угол, и обсуждение было закончено.

— Габриель, — окликаю я брата, возвращаясь в основную часть спальни. — В ванной чего-нибудь не хватает?

— Да, — говорит он, присоединяясь ко мне в гардеробной. — Зубной щётка, средства для умывания. Но это всё, насколько я могу судить.

Я морщусь, внезапно осознавая, что Мишель не похищали, но что по какой-то причине она сбежала.

Мы с Габриэлем возвращаемся в главную спальню, обдумывая наши варианты.

— Она ушла, — коротко отвечаю я. Даже для меня мой голос звучит сдавленно и отрывисто в ночной тишине. Габриель смотрит на меня, его лицо искажено смесью гнева и недоверия.

Внезапно моё внимание привлекает блеск в другом конце комнаты. Я подхожу к туалетному столику Мишель, и там красиво лежит изумрудное ожерелье. Зелёные драгоценные камни подмигивают, словно насмехаясь надо мной, и я судорожно сглатываю. Это мне о чём-то говорит? Неужели мы потеряли девушку нашей мечты, на один день опоздав? Что могло стать причиной внезапного ухода Мишель? Большой изумруд снова сверкает, и в ярости я швыряю его через всю комнату, где он ударяется о стену, прежде чем безжизненно упасть на ковёр.

Но всё равно зелёный самоцвет насмехается надо мной.