Клиенты

Глава 16

Мишель

Сидя, скрестив ноги, на краю кровати, Джун в полном шоке смотрит на меня, пока я рассказываю свою историю за последние несколько месяцев. Тарелка со свежеприготовленным шоколадным печеньем — угощение Джун — стоит на пуховом одеяле между нами и остывает.

— И они вручили Дженсену чемодан наличных, — несчастно заканчиваю я. — Думаю, меня купили, как купили бы машину.

— Ни за что, — её зелёные глаза округляются. — Но я имею в виду, как ты выжила, Мишель? У тебя всё ещё есть эта квартира, — говорит она, указывая на четыре стены вокруг нас. Я сглатываю.

— Они выдавали мне пособие в размере двадцати пяти тысяч долларов каждый месяц, — шепчу я, уставившись на своё пуховое одеяло.

Глаза моей подруги круглые, как блюдца.

— Боже мой, так много? — она выдыхает. — Но как ты их потратила?

Я несчастно пожимаю плечами.

— На самом деле я этого не делала, потому что они платили за всё. Одежда, украшения, косметические средства и даже моя арендная плата и студенческие ссуды были оплачены. Пособие было совершенно лишним, и я ничего не делала, чтобы его заработать. Я весь день читала, плавала или делала покупки в Интернете, и это всё, чего они от меня ожидали.

— Ничего себе! Жить в роскоши, — вздыхает с завистью моя подруга. — Тебе повезло, девочка.

Но я должна быть честна с Джун. Я рассказываю ей о предательстве, и когда я это делаю, на мои глаза наворачиваются слёзы.

— Но Джуни, они женаты. Я имею в виду, я не знала! Я даже не подумала спросить их. Вся эта ситуация была такой странной, и я просто предположила, что Том и Гейб были одиноки. Но очевидно, что в этой ситуации нет ничего нормального, — говорю я, сердито проводя рукой по щекам. — Я просто предположила, и я была глупой, и теперь расплачиваюсь за это.

Обычно болтливая блондинка сейчас совершенно безмолвна, на её лице сначала отразилось замешательство, затем беспокойство и, наконец, гнев.

— Придурки! — Джун практически выплёвывает слова, и я одновременно благодарна ей за поддержку и немного удивлена её пылом. — Кем, чёрт возьми, они себя возомнили?

— Ну, частично это моя вина, — говорю я, чувствуя себя побеждённой всем происходящим. Я беру печенье и откусываю краешек, на самом деле я не голодна, но хочу отвлечься.

— В чём, чёрт возьми, твоя вина? — требует Джун, складывая руки на груди, выражение её лица всё ещё разъярённое.

Я снова шмыгаю носом, скорбно откусывая печенье.

— Я не обязана была соглашаться с Дженсеном. Я имею в виду, конечно, он угрожал мне всякими вещами, но я не обязана была соглашаться на его мерзкий маленький план.

— Это нечестно по отношению к себе, — протестует Джун, но я поднимаю руку.

— Даже если я чувствовала давление из-за потери квартиры, это не значит, что я должна была соглашаться ехать на Лонг-Айленд. Это был выбор.

Джун хмурится.

— Ты не можешь винить себя за любопытство и тягу к приключениям, Мишель. Многие девушки пошли бы на это. И, — продолжает Джун, — из всего, что ты сказала, кажется, что это два очаровательных мужчины. Ты просто погрузилась в романтику и тайну всего этого.

Я киваю, соглашаясь с ходом мыслей моей подруги.

— Спасибо, я думаю. Я просто хотела бы быть немного более сообразительной. Я имею в виду, женаты? Серьёзно?

Джун качает головой.

— Это не твоя вина, Миш, — говорит моя подруга. — Они должны были сказать тебе с самого начала, и тогда ты могла бы принимать свои решения исходя из этого. Не сказать тебе — это серьёзное упущение, и это неправильно.

Я снова сердито вытираю глаза.

— Но разве я должна была спрашивать?

Моя подруга на мгновение задумывается.

— Нет, потому что кто спрашивает в таком случае? Были ли на них обручальные кольца? Ты замечала какое-нибудь подлое поведение?

Я вспоминаю.

— Нет, ни Гейб, ни Том не носили обручальных колец. Никогда. Что не значит, что у них их нет, потому что некоторые парни снимают их перед встречей с любовницей. Но и подлого поведения тоже не было. Они были со мной в особняке каждый день. Я знала, где могу найти их почти в любое время. И мы провели так много ночей вместе, втроём. Они не были со своими женами.

Джун просто качает головой.

— Я знаю, милая, но жители Нью-Йорка могут быть странными. Я определённо слышала о парах, у которых открытые браки, где они терпят, когда другой человек выходит из игры. Похоже, что это может быть так.

Я сердито качаю головой.

— Да, но это не твой обычный сценарий, потому что я позволила себе влюбиться в них — и мне не нужно было этого делать. Плюс, всё это время я даже не обдумывала ничего из этого. Имею в виду, я должна была догадаться, что во всей этой ситуации есть что-то странное! Что за мужчины утверждают, что могут купить женщину? — я чувствую, как возвращается мой собственный гнев в сочетании с сильным чувством печали.

— Ну, эта неприятная маленькая деталь касается Дженсена. Он такой мерзавец, я не могу поверить, что он поставил тебя в такое положение, — Джун начинает теребить невидимую ворсинку на своей рубашке, внезапно появившуюся. — Может быть, нам стоит сообщить о нём в коллегию адвокатов штата и дать ему попробовать его же лекарство. Он может лишиться лицензии юриста вместо тебя.

Я пристально смотрю на неё, замечая, что её взгляд стал отсутствующим. Она хмурит губы.

— Эй, Джуни, ты в порядке? — я кладу свою руку на беспокойную ладонь моей подруги. — Я продолжаю рассказывать о себе, но забыла спросить о тебе.

Она кивает и вытирает глаза тыльной стороной ладони.

— Я уволилась из «Дрейпер Пибоди» на прошлой неделе.

— Что? — настала моя очередь быть шокированной.

— Да. Я просто… Я больше не могла этого выносить.

— О нет, Джун, что случилось? — я хмурю брови, готовясь к тому, чем может поделиться моя обезумевшая подруга.

Джун немного шмыгает носом, а затем рассказывает мне.

— Однажды после совещания в конференц-зале остались только мы с Дженсеном. Я попыталась улизнуть с другими юристами, ты знаешь, как мы всегда делаем. Но прежде, чем я успела, он попросил меня остаться, чтобы обсудить с ним краткое содержание.

Хорошенькое личико Джун удручено, и я почти могу угадать, что она скажет дальше. У меня мурашки бегут по коже, и я хватаю её маленькую ручку, крепко сжимая её.

— Он продолжал пытаться прикоснуться ко мне всякий раз, когда что-то говорил, например, слегка погладить меня по руке. Но потом он начал поглаживать мою спину, когда мы были рядом друг с другом. Когда я, наконец, велела ему остановиться, он накричал на меня, сказав, что я неблагодарная сука и что он босс и может делать всё, что хочет, — произнесла она сдавленным голосом. На мгновение её лицо морщится, но затем Джун поднимает взгляд, её глаза ясны и сияют.

— Боже, Джун, мне так жаль, что с тобой это случилось, — говорю я сочувственно, злясь за то, через что ей пришлось пройти, и ещё больше злясь из-за того, что Дженсену продолжают сходить с рук такие ужасные проступки.

Она делает глубокий вдох.

— Честно говоря, сейчас я в порядке. На самом деле ничего не произошло. Думаю, я просто дошла до того момента, когда устала быть такой нервной на работе, потому что кто знает, что он собирается делать дальше? Поэтому я уволилась и подала несколько заявлений. На следующей неделе у меня несколько собеседований. — Изящная блондинка пожимает плечами. — Хотя, честно? Прямо сейчас я больше беспокоюсь о тебе, Мишель.

Я слабо улыбаюсь, не зная, что сказать.

— Спасибо, но вся моя ситуация просто сумасшедшая. Я имею в виду, я была любовницей не одного, а двух мужчин, которые также являются братьями-миллиардерами. Скажи мне, что это не странный сценарий.

Она слегка хихикает.

— Так и есть, но у тебя есть статья в журнале, о которой ты говорила? Могу я её посмотреть?

Неохотно я нахожу её в телефоне и протягиваю Джун. Как обычно, Том и Гейб ослепляют своими красивыми чертами лица. К сожалению, их жёны столь же ослепительны и элегантны. Моё сердце снова сжимается, и я чувствую позыв к рвоте. Тяжелые слёзы катятся по моим щекам, и я рассеянно вытираю их.

— Странно. На этой фотографии они тоже не носят обручальных колец, — Джун подносит телефон к моему лицу, но я отмахиваюсь, не желая видеть ужасное изображение.

— Это ничего не значит, — качаю я головой, не уверенная, к чему клонит Джун.

— Ну, они носили обручальные кольца, когда ты была с ними?

— Нет, я уже говорила тебе. Они никогда не носили никаких украшений.

Она склоняет голову набок.

— У них было странное бледное пятнышко на пальце, как там, где обычно носят обручальное кольцо?

«Детектив Джун», — мрачно думаю я. «Вечно суёт свой нос не в своё дело».

Вслух я отвечаю:

— Нет. Но в том-то и дело, Джун. В наши дни многие мужчины не носят обручальных колец. Думаю, я больше не воспринимаю кольцо как показатель чьего-то статуса в отношениях.

Джун снова хмурится, обдумывая мои слова. Она возвращает мне телефон, оскорбительная фотография всё ещё видна, и я быстро выключаю экран. Моя подруга выглядит задумчивой.

— Я не знаю, Мишель, все женатые парни, которых я знала, носят кольца, или есть какой-то намёк на то, что они сняли кольцо.

Я пожимаю плечами, не уверенная, что она хочет от меня услышать.

— Том и Габриель не носили обручальных колец, но это не значит, что они не женаты.

Джун задумчиво кивает, возможно, формулируя свой следующий вопрос.

— Хорошо, подруга, что ещё ты хочешь знать? — спрашиваю я, пытаясь поднять настроение, но с треском проваливаюсь.

— Ха, я юрист, поэтому мне положено задавать вопросы, — Джун склоняет голову набок, изучая меня. — Они жили в особняке?

— Что ты имеешь в виду? Конечно. Они хозяева.

— Я понимаю это, но я имею в виду, они оставались там с тобой или ты большую часть времени была там одна? — Джун берёт печенье и откусывает большой кусок.

Я тщательно обдумываю её вопрос.

— Как я уже сказала, Джуни, Том и Габриель в основном были там, за исключением утра, когда они уходили в офис на Манхэттене.

— А по ночам? — она поднимает брови, глядя на меня.

— И Том, и Габриель были дома почти каждый вечер, — я хмурюсь. — Ну, почти каждый вечер.

— Продолжай, — Джун доедает вторую половину своего печенья, наклоняясь ко мне, чтобы слушать внимательнее.

— Ну, иногда они ночевали на Манхэттене, но я никогда не придавала этому особого значения. Наверное, я просто предположила, что это связано с бизнесом. Я имею в виду, они миллиардеры и возглавляют могущественный конгломерат. Я подумала, что они, возможно, оставались в городе, чтобы избежать долгой поездки на работу на следующий день.

От осознания собственной наивности у меня снова наворачиваются слёзы. Через несколько секунд я рыдаю, всё моё тело сотрясается от усилий.

— О боже, — удаётся прохрипеть мне, и в этот момент на меня обрушивается вся сила моей наивности. — Они были со своими жёнами, когда оставались в городе. Как я могла быть такой тупой?

Моя подруга тут же успокаивает меня.

— Эй, всё хорошо, не будь так строга к себе, Мишель, — бормочет Джун, проводя ладонью вверх и вниз по моей руке. — Ты ничего не подозревала.

— Но я должна была знать, — выпаливаю я между всхлипываниями. — Я была та-а-ак глупа, — ещё один вопль. — Конечно, они были в городе, чтобы повидаться со своими жёнами. Почему я не замечала? У них, наверное, по дюжине детей у каждого, а я всего лишь второстепенный персонаж.

Я опускаю голову на руки, не заботясь о том, что моё лицо свекольно-красное или что я отвратительно выгляжу.

Моё сердце разбито.

— Ты не глупая, Миш. Многие влиятельные пары живут порознь — это действительно обычное дело, особенно у богатых людей, — говорит Джун, пытаясь утешить меня.

Медленно я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на свою милую подругу.

— Обычное дело? — я всхлипываю сквозь слёзы, чувствуя себя оскорблённой из-за своего невежества в этой области. — Что ты имеешь в виду?

— Да. У многих из них несколько домов, обычно в Хэмптоне, а у некоторых даже больше одной квартиры в городе. Это немного странно, но ты помнишь некоторых наших клиентов в «Дрейпер Пибоди»? Я думаю, некоторые из них были свингерами, или они поменялись супругами. На самом деле у них вообще не было нормальных браков. Так что, возможно, для них наличие любовницы на самом деле не так уж и притянуто за уши.

Джун мягко улыбается и протягивает мне ещё одно печенье. Я беру десерт, но у меня не хватает духу сказать Джун, что её информация на самом деле заставляет меня чувствовать себя ещё более подавленной. К сожалению, моя проницательная подруга быстро всё схватывает.

— Прости. Я только усугубила ситуацию, не так ли? — я киваю, и она вздыхает.

— Не вини себя. Наверное, я просто понятия не имела, что богатые люди такие чертовски странные. Или так пресыщенно относятся к отношениям. Я имею в виду, обмен супругами? Делить женщину, которую купил? Это должно быть нормально?

И снова я чувствую себя полной идиоткой из-за своей неискушенности. Я выросла в семье, принадлежащей к низшему среднему классу. Мои родители познакомились в старших классах и сразу после этого поженились. Ни один из моих родителей никогда не изменял другому, и о разводе всегда не могло быть и речи. Мы даже не знали никого, кто бы занимался такими грязными делами.

«Проклятье, — с горечью думаю я, — меня «купили» Том и Габриель. Это должно было стать первым признаком того, что они не похожи на других мужчин, которых я знала».

Меня выводит из задумчивости звук домофона, раздающийся в маленькой студии.

— Это, должно быть, китайская еда, — говорю я и начинаю вставать.

— Нет, всё в порядке, я возьму её. Просто расслабься немного.

Джун нежно улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ, благодарная за её компанию. Она разворачивает своё длинное тело и идёт к двери, чтобы нажать кнопку звонка, чтобы впустить курьера.

— Я умираю с голоду, — осознаю я, страстно желая чего-нибудь более существенного, чем десерт. Она нежно улыбается.

— То же самое. Сейчас нам обоим будет очень вкусно. Надеюсь, с большим количеством глутамата натрия. Мне нужно как можно больше химикатов, которые я смогу достать, легальных или нелегальных.

Моя подруга заставляет меня невольно хихикать, когда раздаётся резкий стук в дверь. Джун открывает её с улыбкой, но затем застывает как вкопанная, её красивое лицо становится пепельно-серым.

— Джуни? Лапша Ло майн? Курица с жареным рисом? — я зову из спальни.

Тишина. Затем она что-то угукает, и я в замешательстве морщу лоб.

— Всё в порядке, Джуни? — я зову снова. — У меня есть деньги, если они тебе нужны.

Но моя подруга просто издаёт ещё один сдавленный, заикающийся звук. Затем низкий голос рычит, и я замираю, каждая клеточка моего тела в боевой готовности. Я узнаю этот голос, и моё сердце начинает бешено колотиться. Это не китаец… это Том и Габриель Костас, и они пришли, чтобы сделать меня своей.