Клинок предателя

ГРОМИЛЫ

Я придумал простой план, как спасти девочке жизнь. Решил найти укромное местечко, чтобы продержаться там до конца недели. А потом, думал я, либо ее приютят в какой-нибудь знатной семье, либо она уедет из города. В любом случае она останется жива – на мой взгляд, это был самый лучший выход.

Найти укрытие и подождать, пока всё не закончится, – что может быть проще? Лишь к третьему удару колокола той ночью я сообразил, что мой план не сработает.

Шивалль предполагал, что у него хватит сил, чтобы справиться с одним мужчиной и девчонкой; ошибка в его суждениях дала нам возможность выбраться с той улицы, где когда-то жила Алина, и, пройдя торговыми рядами, попасть в квартал Красных кирпичей.

Два века тому назад это был самый оживленный квартал города, но со временем красная глина, из которой сделаны кирпичи, начала разваливаться, грозя катастрофой каждому зданию. Торговцы побогаче выехали, и в их покосившиеся дома на обветшалых улицах перебрались бедняки. Трущобы захватили нищие. Там не было ни канализации, ни водопровода, каждый ливень мог обернуться настоящим бедствием – ужасное место для жизни, но отличное укрытие, если бы не магия. Святые угодники, как же я ненавижу магию!

Нам понадобилось не меньше часа, чтобы найти подходящее убежище. Развалившаяся хибара стояла в тупике. Два верхних этажа давно обрушились, от нижнего осталась лишь одна целая стена и половина второй, открытая всем стихиям. Но внутри мы обнаружили столько обломков, что из них вполне можно было соорудить крепость. Оттуда хорошо просматривалась улица и было два пути к отступлению. Вопреки моим ожиданиям, девочка не стала жаловаться на непростые условия. Оглядела хибару и вошла внутрь. Я еще раз обогнул строение, чтобы убедиться, что мы не забрались в чужие владения, а потом устроился рядом с ней, массируя ногу. Рана, полученная от стрелы констебля, почти затянулась, но из-за нескольких недель, проведенных в пути, конечность часто затекала. Теперь у меня было время дать необходимый отдых ноге, хотя я понимал, что придется пойти на поиски воды и пропитания, чтобы хоть как-то протянуть до конца недели.

– Они идут, – тихо сказала Алина.

– Никто не идет.

Я был уверен, что за нами никто не следил; кроме того, я предпринял дополнительные меры: мы сделали пару лишних кругов по городу, прежде чем пришли в квартал Красных кирпичей. А если кто-то и проследил за нами, то откуда им знать, где мы теперь. В таком большом городе прислужники Шивалля практически не имели шансов столкнуться с нами случайно.

– Я их слышу.

– Это, наверное, крысы, – сказал я и вдруг понял, что не стоит напоминать девчонке о том, что в укрытии могут находиться и другие жители.

– Нет, не крысы, а люди.

Я прислушался. Слух у меня не идеальный, но и не самый плохой.

– В Красных кирпичах живет много людей. Поверь мне, они и сами не хотят с нами связываться, – возразил я. А затем услышал звон металла. Так позвякивает дорогой щит, притороченный к бедру воина, когда трется о клинок.

– Черт!

Я выглянул из-за угла и увидел, что к нам приближаются четыре пары людей, осматривающих каждый дом с обеих сторон. Вот тебе и пути к отступлению.

Я постарался сообразить, как выбраться отсюда без боя, но ничего не приходило в голову. Очевидно, они знали, что тот, кого они ищут, прячется в здании поблизости, и если бы я даже попытался разобраться с одной парой, то девчонка вряд ли смогла бы убежать от остальных. У них не было ни пистолей, ни луков – лишь клинки и дубинки. Громилы. Крепкие, туповатые молодчики, которые издеваются над слабыми и убивают за деньги, а иногда и просто ради веселья. Я выругался. Любого из них я бы легко одолел, даже двух, но с шестью сразу мне не справиться. Мой план спрятаться там, откуда будет легко убежать, только что превратился в ловушку. Громилы обычно не отличаются отменной тактикой, а эта банда умом явно не блистала и засаду устраивать не собиралась. Для подобного нужен такой парень, как я.

– Нам нужно бежать, – решила Алина.

– Ты быстро бегаешь?

– Достаточно быстро, чтобы добраться до переулка – если получится прорваться через этих двоих, идущих сбоку.

– Не сработает, это ловушка. В конце переулка тупик, да и вообще он очень узкий. Мы не сможем отделаться от остальных, если они побегут за нами.

– Зато они тоже не смогут окружить нас.

Я задумался об этом и восхитился девочкой, что все еще кашляла от дыма пожарища, в котором едва не погибла, но изо всех сил боролась за жизнь. Она уже сообразила, что просто сбежать не получится. Придется драться, и у меня будет больше шансов, если противники станут подходить по одному или по двое, не имея возможности окружить.

– Ладно, – сказал я, вытаскивая из-за пазухи ножны с маленькими метательными ножами. Их было шесть, каждый не больше четырех дюймов в длину, с утяжеленным клинком. Такой не метнешь слишком далеко, но в подобной ситуации они сгодятся. – Как только прорвемся через этих двоих в конце улицы, беги сразу к тупику. Я хочу, чтобы ты держалась позади меня и не подходила ближе чем на четыре шага. Поняла? Четыре шага.

Алина с испугом посмотрела на меня, окончательно сообразив, что выбираться нам придется с боем.

Я показал ей ножны.

– Каждый раз, как я скажу «нож», будешь подавать мне один из них. Плашмя, тупым концом ко мне. Поняла?

Она протянула руку за ножами, и я услышал шелест шагов совсем неподалеку от нас. Сейчас подойдут двое и обнаружат нас – поможем им. Я жестом приказал девочке приготовиться, затем достал рапиру и выпрыгнул из укрытия.

Как я и ожидал, их было двое: они стояли совсем близко, оба высокие и крепкие, с дубинками наготове. Остальные пары остановились у выходов. Я хотел убрать этих двоих сразу же, но это отняло бы время, а я не мог позволить себе такую роскошь. Я взмахнул рапирой, описав широкую дугу, так быстро, как только смог, и они тут же отскочили.

– Беги! – крикнул я, и мы с Алиной бросились на тех двоих, что прикрывали конец улицы. Они тоже держали в руках дубинки – невероятно тупое оружие против рапиры, но у большинства громил нет денег на хороший клинок, да и способностей к фехтованию тоже, а уж об уроках и говорить не приходится. Но я не хотел, чтобы эти двое ударили меня по затылку, поэтому не мог просто распугать их и пробежать мимо. Я сделал низкий ложный выпад против того, что стоял справа. Всегда поступайте так, когда деретесь с противником с тяжелым оружием. Если он попадется на ложный маневр, ему потребуется потратить много сил, чтобы снова поднять дубинку.

Маневр сработал, но парень слева не замешкался. Он замахнулся, чтобы ударить меня по плечу. Я присел и ткнул правого громилу прямо в брюхо, прежде чем он успел закрыться. Мы стояли так близко, что я просто не мог вытащить из него клинок, поэтому толкнул левого парня локтем, чтобы он потерял равновесие, а затем ударил раненого.

– Вперед!

Мы забежали в переулок. Задние фасады двух-трехэтажных домов, тесно стоявших бок о бок, образовывали темный узкий тоннель без всякой возможности к бегству. Сюда не выходили ни окна, ни двери: жившим здесь людям ни к чему был запасной выход, а вот грабителей они боялись гораздо больше, чем нуждались в таковом. Мы бросились в конец переулка.

В шести футах до стены я обернулся.

– Помни: стой в четырех шагах позади, подойдешь ближе только в том случае, когда я скажу «нож».

– Не дура, – буркнула она и заняла позицию.

У меня не было времени, чтобы ответить. Второй громила, которого я не успел ранить, уже бежал на меня, размахивая дубинкой.

Я подпустил идиота на четыре фута и просто ткнул клинком вперед – его дубинка пролетела мимо в нескольких дюймах от моего лица. Если у вас короткое оружие, то не стоит просто бежать вперед, размахивая им, на противника с длинным острым оружием. Ему лишь останется вытянуть руку вперед, и с вами будет покончено. Так и случилось.

Остальные громилы начали осторожно подходить. Проклятье. У них у всех были клинки и небольшие щиты; они переглядывались, улыбались и медленно шаг за шагом двигались в нашу сторону, зная, что в узком переулке лучше всего держаться вместе.

– Нож. – Я протянул руку назад. – Нож! – снова крикнул я, так ничего и не получив. Парни стояли уже в шести футах, когда холодный металл наконец-то лег мне в ладонь.

– Простите! – выдохнула Алина. – Он застрял.

Я давно уже не смазывал клинки и держатель маслом – неудивительно, что она едва вытащила его. Проклиная собственную леность, я метнул нож снизу. Видимо, в этот миг я угодил какому-то святому, потому что клинок по самую рукоятку вонзился в бедро нападавшего. Плащеносцы метают ножи меньшего размера, их конец заточен, как перо, и оставляет очень неприятные отметины на теле, если ты вообще сможешь извлечь нож из раны.

– Кест, Брасти, арбалеты к бою! – крикнул я, глянув на крыши домов и одновременно отражая удар в лицо. Нападавший на мои слова не купился – стоявший же за ним прикрыл голову руками в безнадежной попытке защититься от стрел. Если деретесь с толпой, то полезно время от времени выкрикивать угрожающие фразы вроде «Лучники!», «Огонь!» или даже «Гигантский летающий кот!». В пылу битвы это чаще всего отвлекает внимание противника, а в такой драке каждая секунда – это лишняя возможность нанести удар или избежать его.

Я воспользовался шансом и, сделав выпад, ткнул рапирой за спину парня передо мной, чтобы пронзить его более осторожного друга. Опасный маневр по двум причинам. Во-первых, потому что ваш клинок находится далеко за линией противника и у него появляется шанс поправить свое положение прежде, чем вы успеете защититься. Я пошел на риск, потому что этот парень был не слишком ловок и дрался более тяжелым, а значит, и более медленным клинком. Во-вторых, не стоит наносить удар в грудь, лучше в живот, в пах, в бок – в общем, туда, где находятся ничем не защищенные органы. Лицо – тоже неплохая цель. А в ребрах замечательным образом застревают клинки, особенно если человек валится на спину. Именно это со мной и случилось: я почувствовал, что держу умирающего на своей рапире.

Его товарищ быстро понял, что меня ждет, и одарил меня широкой тупой улыбкой громилы, который загнал противника в угол. Бедняга, поди, никогда не слыхал о летающих клинках Фалькио.

Наверное, вы тоже не слышали, так что придется объяснить. Когда я только начинал служить плащеносцем, меня осенила гениальная идея насчет того, чтобы оснастить гарду рапиры спиральной пружиной с небольшим рычажком, чтобы при надавливании большим пальцем клинок отскакивал и поражал противника на расстоянии. Блестящая мысль, не правда ли?

К несчастью, Кест, Брасти, король и особенно королевский оружейник Хеймрин объяснили, что у такой маленькой пружины недостаточно силы, чтобы отстрелить двухфунтовый клинок рапиры на большое расстояние. В результате, когда я наставлял на кого-то свою очень-очень дорогую рапиру и нажимал рычажок, клинок просто отделялся от гарды и шлепался на землю. Таким образом, «летающие клинки Фалькио» стали известны как «разболтанные шлепки Фалькио». Чертовы рапиры обошлись мне в целое состояние, поэтому я не стал от них избавляться: если не трогать рычажок, оружие ничем не хуже любого другого.

Мой противник, который стоял совсем близко и собирался обрушить клинок на мою голову, очень удивился, когда я большим пальцем нажал на рычажок, а потом отразил его удар одной гардой и ею же заехал ему по лицу. Небольшие заклепки, украшавшие гарду, произвели незабываемое впечатление: он опрокинулся на спину с таким выражением на лице, будто с ним поступили несправедливо.

Я бросил гарду, ставшую бесполезной, и завел руку за спину.

– Нож! – крикнул я, доставая рапиру левой рукой.

На этот раз девочка подала мне оружие гораздо быстрее. Я метнул его в толпу и услышал приятный стук клинка, угодившего в чью-то грудь. Метать ножи в грудь вполне допустимо, потому что, как правило, вам не приходится сразу же доставать их обратно.

– Нож! – скомандовал я второй раз подряд, чтобы моим противникам было о чем задуматься. Каждый раз Алина подавала их всё быстрее, и, бросив шестой, я удивился, что никогда прежде мне так не везло в метании ножей. Каждый раз я попадал и выводил из строя одного противника. Кроме, конечно, шестого.

Оставшиеся двое начали наступать на меня, но к этому времени я привык драться между стен проулка, а у них уже пар из ушей шел: парням пришлось долго дожидаться своей очереди. Оба были примерно одинакового роста, поэтому я полоснул рапирой на уровне их глаз – одного не достал, второго слегка задел. Ослепленный рухнул, а другой попытался загородить лицо щитом и открылся, дав мне отличную возможность ткнуть его в пах. Не самый изящный способ закончить поединок, но мы выжили, а они нет, поэтому на миг мне даже показалось, что в этом мире всё в порядке.

Полагаю, стоит упомянуть, что на протяжении всего боя громилы осыпали нас гнусными оскорблениями, ругательствами и угрозами, не слишком изобретательными, поэтому я решил, что не стану повторять их здесь: слишком много чести. Имена у врагов тоже были, я мог бы описать их внешность и бойцовские приемы, но не собираюсь. Может, это звучит мелочно, но я не считаю, что эти ублюдки достойны, чтобы о них вспоминали.

Пока кровь во мне постепенно остывала, я разглядывал лежащие тела.

– Можно мне теперь подойти? – спросила Алина.

Я думал, что вид поверженных тел ее напугает. Некоторые просто лежали без сознания, но другие, несомненно мертвые, валялись в лужах собственной крови. Отчего-то я даже приободрился, когда девочку вдруг согнуло пополам и вывернуло. Оправившись, она подошла к мертвому телу, вытащила мой метательный нож и начала обтирать его о рубаху убитого.

– Тебе не обязательно это делать, – сказал я, положив руку ей на плечо.

Она съежилась, но затем скинула мою ладонь.

– Кто-то же должен. Драться я не могу, так хоть так помогу.

Я прислонился к стене и сполз по ней на землю. Едва не заснул прямо посреди проулка, забитого трупами.

Закончив собирать и чистить оружие, девочка уложила его в ножны и начала обыскивать тела.

– Оставь их, – сказал я низким от усталости голосом. Заставил себя встать и начал переставлять непослушные ноги, чтобы подобрать рапиры.

– Денег у меня нет, а они пытались убить нас. Пусть хоть за провизию заплатят, – ответила она. Брасти бы ею гордился.

Но у парней денег почти не нашлось. Алина показала мне лишь пригоршню монет и один серебряный грош. Да и оружие у них было несравненно хуже моего, поэтому я даже смотреть не стал.

– Можно это взять? – спросила Алина. Она подняла руку мертвеца, чтобы показать мне небольшой кружок, лежавший на его ладони, чуть больше серебряного жетона караванщика. Медный или бронзовый диск с кожаным ремешком, который надевался на средний и большой пальцы.

– Вряд ли это вообще хоть чего-то стоит, – сказал я.

– Знаю – ответила она. – Но он интересный: мне нравится, как он светится, когда немного потрешь его большим пальцем.

Я почти согласился, но у меня вдруг мурашки забегали по спине. Я присел рядом с Алиной и внимательно рассмотрел кружок. На нем были какие-то узоры, параллельные линии с разветвлениями и загогулинами, середина блестела больше, чем края.

– Смотрите, – сказала Алина. Она нажала на диск пальцем, и он заблестел еще больше, словно его начистили.

Я наблюдал за ней, потом убрал ее руку и надавил сам. Ничего не произошло. Серединка сияла, но не так ярко, как когда на него давила Алина. Я взял ее руку и поднес к кружку. Серединка снова засветилась и сияла тем ярче, чем ближе находилась рука девочки.

– Черт, – выругался я. – Магия. Ненавижу магию.

– Смешная штука, – сказала она. – Зачем делать кружок, который начинает сиять ярче, когда к нему прикасаешься? Даже магические символы тут какие-то странные, просто линии всякие.

– Он светится, когда к нему прикасаешься ты, а эти значки вовсе не магические символы, это улицы. Смотри. – Я снял кружок с руки мертвеца, и мы пошли в конец проулка. Узоры на кружке, едва видимые для глаза, слегка изменились.

– Похоже на карту! – воскликнула Алина, явно не улавливая суть.

– И не просто карту, а ведущую их прямо к тебе.

Шивалль и герцог воспользовались услугами довольно сильного мага, который создал амулет, способный привести к любому человеку в городе. Из обычной дешевой меди – таких можно было сделать пять штук за полушку. И люди еще меня спрашивают, почему я ненавижу магию.

Мы забрались вглубь старого города. Я подумал, что у нас есть немного времени, прежде чем Шивалль сообразит, что громилы его подвели, и пошлет за нами другой отряд. Он, наверное, может отправить даже всю городскую стражу, но Рижу плохо подходит для подобных поисков: в нем слишком много узких, петляющих улиц, которые соединяют разные кварталы города. Оставалось надеяться, что во время Кровавой недели большая часть стражи занята, охраняя фаворитов герцога и притесняя тех, к кому он настроен менее благожелательно.

А еще меня беспокоил амулет.

Я снова вытащил его и принялся разглядывать. У меня затеплилась слабая надежда, что если мы найдем еще один, то, возможно, они нейтрализуют друг друга. Чепуха, конечно, но вдруг. Время от времени я поглядывал на амулет, чтобы разобраться в сплетении улиц и переулков. Старый город – не слишком хорошее место, чтобы искать убежище, но других вариантов у нас не было. Кроме того, дома тут теснились друг к другу, что не могло не радовать. Вскоре я обнаружил стену с торчащими перекрытиями и кирпичами, по которым можно было с легкостью забраться на крышу.

– Почему мы лезем наверх? Разве оттуда убегать не сложнее? – спросила девочка.

– Амулет показывает, где мы находимся, но не показывает, на какой высоте, – сказал я, забравшись почти на самый верх. – Они могут стоять прямо под нами, но так и не понять этого.

Она промолчала. Наверное, устала. Мы добрались до крыши трехэтажного дома и смогли насладиться прекрасным видом города на закате. Я видел отблески пламени: по крайней мере еще два знатных дома в миле от нас сгорели в пожаре. Несомненно, друзья герцога времени даром не теряли.

– Куда… теперь? – спросила Алина слабым голосом, без сил валясь на плоскую крышу. Я пригляделся к ней. Совсем устала.

– Постараемся держаться крыш, если сможем. А не выйдет – спустимся вниз и поищем другое место для укрытия.

Два дня, вдруг понял я. Мы были на ногах целых два дня и почти не спали. Прошлой ночью она потеряла всю свою семью. Это уж слишком. Алина не в силах сделать и шага.

– Может, какая-нибудь знатная семья возьмет тебя под защиту? – спросил я, будучи уверенным, что уже знаю ответ.

Алина кое-как подняла голову.

– Нет. Няня говорила, что когда-то мы были могущественной семьей, но давно потеряли влияние.

Поддержка короля – не лучший способ заводить друзей в Рижу.

– Когда-то давно я встречался с твоим отцом. Лорд Тиаррен был хорошим человеком.

Алина задумалась, словно я сказал что-то необычное.

– Он был всегда добр ко мне, – ответила она. – Но не думаю, что он любил меня так же, как моих братьев.

– Почему ты так думаешь?

Она снова замолчала, будто подбирала нужные слова.

– Он был нежен и дарил замечательные подарки на день рождения. И говорил со мной вежливо, как и с матушкой. Но старшими братьями он всегда… гордился.

– Я…

Проклятье! Что ответить на это ребенку? Что отцы не всегда любят дочерей так, как им следует? Что знатные семьи мечтают о сильных мальчиках, которые в будущем возглавят семью, а не о девочках, за которых придется отдавать приданое?

– Думаю, твой отец сейчас очень бы тобой гордился, если бы увидел.

Она едва улыбнулась, но так, словно сделала это не из-за моих слов и улыбка предназначалась не мне. Ее одолевала усталость.

Я встал на колено и, сунув руку во внутренний карман, достал небольшой шелковый мешочек.

– Держи, – сказал я.

Алина взяла его и развернула: там лежал полосатый квадратный леденец.

– Что это?

– Мы называем их леденцами.

– Конфета? – Она раздраженно посмотрела на меня.

– Съешь кусочек.

Она хотела раскусить его, но я схватил Алину за руку.

– Маленький кусочек. Совсем чуть-чуть.

Девочка ничего не понимала, но послушалась. Отгрызла уголок и тут же скорчила гримасу. Я подумал, что она сейчас выплюнет его, и предостерегающе поднял палец.

– Погоди!

Мы посидели еще немного, небо начинало темнеть. Вдруг Алина вскочила, широко раскрыв глаза, напряженная, словно кошка, за которой гонится стая собак.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– Словно… словно я смогла бы пробежать через весь город дважды, – сказала она, оглядываясь вокруг. – И усталости больше не чувствую, как будто только что проснулась!

– Постарайся собраться. Требуется время, чтобы привыкнуть к леденцам.

– Все в порядке, чувствую себя отлично. Теперь можем идти, если хотите.

– Нет, теперь мне нужно немного отдохнуть.

Она протянула леденец, но я сжал ее пальцы.

– Оставь себе. Тут не так много, и я стараюсь его не использовать.

Алина недоуменно посмотрела на меня, и я добавил:

– Леденцы придают бодрость, они помогают бежать и оставаться в живых. Но не слишком хорошо действуют на стратегическое мышление и навыки боя.

– Тогда зачем?..

– Мы, магистраты, часто путешествуем на дальние расстояния, и иногда добраться нужно как можно быстрее. Тогда приходится идти много дней без передышки или, вот как сейчас, убегать, чтобы нас не поймали.

Алина положила леденец в шелковый мешочек и сунула его в карман.

– Используй как можно реже, – предупредил я. – Если примешь слишком много за раз, сердце не выдержит и лопнет.

Девочка села рядом, хотя я понимал, что теперь ей сложно сидеть на одном месте.

– А почему леденец?

– Что? – спросил я, заметив, что потихоньку отключаюсь. Уже стемнело. Надо было двигаться дальше.

– Почему вы называете его леденец?

– Потому что это не тянучка, – сказал я, доставая из другого кармана мешочек поменьше.

– Если леденец придает силы, то для чего нужна тянучка? – спросила она и протянула руку, но я спрятал мешочек в карман.

– Для другого. Совсем другого.

– Фалькио.

Я открыл глаза.

– Черт! Как долго я проспал?

– Всего пару минут, – ответила Алина. – Я хотела, чтобы вы отдохнули, но кое-что услышала.

Я поднялся и прислушался. Ничего. Уже не в первый раз я пожалел, что слух у меня не слишком острый.

– Там.

И тут я услышал шорох мягких туфель по камню: кто-то лез на крышу.

– Проклятье, – выругался я. Вытащил ножны и передал Алине. – Как в прошлый раз. Держись в четырех шагах позади меня.

Обнажил обе рапиры. На крыше места много, так что можно использовать это преимущество.

Они появились: восемь темных теней на крыше. Тысяча чертей, не следовало засыпать. Мы бы могли быть уже далеко.

– Брось оружие, или мы разделаем тебя, – раздался голос с северной стороны крыши. Странно высокий голос, неужели женский?

– Уверен, что вы меня и так разделаете, брошу я оружие или нет, – прокричал я в ответ. – А так я хотя бы пущу немного крови тебе и твоим товарищам.

– Не придется, если ты отдашь нам свои прекрасные клинки и деньги и уберешься с нашей территории.

Территории? Значит, это не люди Шивалля.

– Боюсь, денег у нас нет, а клинки мне и самому пригодятся. Что скажете, если мы просто уйдем, а территория останется за вами?

Алина вдруг ахнула, и я услышал, как кто-то карабкается по стене прямо у нас за спиной.

– Скажи своему человеку, что он сейчас узнает тайны, ведомые лишь мертвым, – сказал я, поднял левое острие и сделал два шага назад к краю крыши, готовясь бить клинком, который держал в правой руке.

Что-то прожужжало у правой ноги и отскочило к краю. Не стрела, не арбалетный болт. Неужели камень, выпущенный из пращи? Сзади раздался испуганный вопль.

– Боксер, идиот! Тебе же говорили не делать этого. Лезь вниз и стой на стреме! – крикнул главарь.

– Не могу! Нога сорвалась! Помогите кто-нибудь! – испуганно завизжал кто-то снизу.

– Послушайте, – сказал я. – Какой смысл умирать просто так? Давайте договоримся: вы в меня не стреляете, а я помогу вашему дружку.

– Еще раз назовешь меня дружком, ты, сукин…

– Заткнись, Боксер! – Главарь сделал пару шагов вперед, остальные двинулись за ним. Дети! Чертовы дети, не старше Алины. Еще и собака с ними, судя по виду, шарпни. Порода крупная и быстрая, идеальный охотничий пес. Я надеялся, что не придется его убивать.

– Только попробуй что-нибудь выкинуть, и девчонка умрет первой, – пригрозил главарь. Ему было лет тринадцать; мне удалось разглядеть чумазое лицо и стоящие торчком волосы. – Попытаешься обмануть нас, и Венчик разорвет тебе горло. – Он махнул в сторону собаки.

– Как обычно, – хмыкнул кто-то рядом с ним девичьим голосом. – Ты всегда бьешь девчонок первыми, Мститель.

– Заткнись, – огрызнулся он и вновь обратился ко мне: – Никаких шуток. Поможешь Боксеру, а затем бросишь оружие, или у вас появятся проблемы.

Пес заворчал, словно подтверждая его слова.

– Сидеть, Венчик! – успокоил его главарь.

Я улыбнулся, опустил левый клинок и шагнул назад. Протянул руку вниз и почувствовал, как кто-то крепко за нее уцепился и дернул, словно пытаясь сбросить меня с крыши, но я крепко стоял на ногах и был к этому готов.

– Попробуй еще раз, и я отпущу тебя, мелкий засранец, – сказал я самым любезным голосом, на который был только способен.

– Боксер! Не балуй, – сердито велел Мститель.

– Ладно, – ответил тот.

Одной рукой я затащил его на крышу; это оказалось не так уж и сложно, весил он как пушинка. Поставив его перед собой, я увидел тощего чумазого мальчишку не старше десяти лет.

– Что, хочешь взять меня в заложники, ублюдок? – рявкнул Боксер, намереваясь заехать локтем мне в пах.

Я толкнул его в плечо – он потерял равновесие и ткнулся коленями в крышу, рухнул между мной и своими приятелями.

– Что теперь? – спросил я.

Мститель смерил меня взглядом.

– Полагаю, можете идти, раз уж Боксер оказался такой тупой скотиной. Только деньги оставьте. И если тебе дорога жизнь, то плащ тоже сними и оставь тут, – сказал он.

Я покачал головой.

– Вот этого, боюсь, не выйдет. Плащ мне нужен. А что ты будешь с ним делать? Тебе он все равно велик.

Мститель злобно хмыкнул.

– Сожгу его.

Как же приятно, когда тебя повсеместно любят.

– Не нравятся плащеносцы?

– Не нравятся глупцы, которые хотят на них походить. Всем известно, что плащеносцев больше нет.

– Он – плащеносец, – высказалась в мою защиту Алина, выступая из-за спины.

– Заткнись, девчонка, – отрезал Мститель. – Ты ничего об этом не знаешь.

За это он тут же получил подзатыльник от подруги, стоявшей сзади.

– Прекрати все время грубить девчонкам, Мститель, – предупредила она.

– Ой! Да я и не грублю. Будь она мальчишкой, я бы то же самое сказал.

– Послушай, – начал я, – меня зовут Фалькио валь Монд, первый кантор королевских магистратов. Я пытаюсь спасти жизнь этой девочке, потому что за нами гонятся. Так что либо ты поверишь мне на слово и уберешься с нашей дороги, либо я перегну тебя через колено и как следует отшлепаю, чтобы ты наконец-то понял, кто стоит перед тобой. Выбирай!

Его приятели насмешливо зафыркали, но, к его чести, Мститель не обратил на них внимания и продолжил беседу:

– Если ты плащеносец, то ответь, почему вы позволили войскам убить короля, раз уж вы такие крутые бойцы? Почему вы все предали старого доброго Пэлиса?

– Потому что плащеносцам было приказано отступить и принять Завет. Приказ, понимаешь?

– Да? И кто же отдал такой приказ?

– Я.

Мы с королем сидели в библиотеке Араморского замка, прямо передо мной на длинном столе лежали карты и двухсотлетние трактаты о ведении войны. Войско герцога через пару часов уже будет здесь, а у нас лишь сто сорок четыре плащеносца, небольшой отряд королевской охраны, слуги и обитатели замка. Не слишком много, но из старинных книг я почерпнул несколько полезных идей. Я бы с удовольствием прибег к оружию, чтобы отразить осаду, но готовился обойтись без него.

Люди приходили повидаться с королем. Он был в обычной одежде, которую надевал, чтобы поупражняться с клинком.

– Полагаю, ты не передумаешь? – спросил я его, разглядывая схему замка, лежащую на столе. Я продумывал, как можно заблокировать южные ворота, чтобы не пришлось перебрасывать людей на их защиту.

– Короли не бегут, Фалькио, – ответил Пэлис.

Я посмотрел на него.

– Что ж, не можешь бежать – значит, будем драться изо всех сил.

– Не в этот раз. Помнишь девиз: «Суди справедливо, скачи быстро, дерись изо всех сил»? Драться нужно в последнюю очередь. Кроме того, существует причина, почему королю Тристии никогда не дозволялось содержать собственное войско. Герцоги должны иметь защиту от тирании абсолютной власти.

– Тогда что…

– Ты скажешь, чтобы твои люди отступили, Фалькио. Я приказываю твоим парням отступать.

– Но мы можем с ними сразиться! Я уже всё обдумал, и магистраты готовы к бою. Позволь мне поделиться с тобой своим планом, я тебе покажу…

– Достаточно. Я все еще король, пусть мне и осталось лишь несколько часов.

– Говорю тебе, мы можем сразиться!

Он хотел ответить, но приступ кашля помешал ему. Зимой кашель всегда возвращался, и король не спал уже трое суток.

– Ты можешь сразиться с ними, Фалькио, – наконец ответил он. – Но победить не сможешь. А если бы смог, то только ценой жизни всех магистратов.

– Представляешь, что нас ждет, если герцоги победят? – Я грохнул кулаком по картам. – Где все эти знатные дома, черт их побери? Сколько раз ты скитался по городам и весям, чтобы «обольстить наименее знатных»? Где они теперь, когда мы в них так нуждаемся?

– Они не обязаны бросать свои жизни на алтарь войны, в которой не победят, Фалькио. Я и так просил у них слишком многого, святым известно.

– Мы ходим кругами, вместо того чтобы готовить плащеносцев к бою!

Король подошел ко мне и потрепал по щеке. Люди всегда так делают, когда хотят, чтобы я замолчал и поступил так, как не желаю.

– Сейчас я расскажу тебе, Фалькио, что нужно сделать. Я дам тебе новый план. Я твой друг, но прежде всего я – твой король. Ты сдашь замок войскам герцогов в обмен на безопасный проход и помилование для плащеносцев.

Всё так, Пэлис – мой король и друг, и я любил его, но, клянусь, в тот миг я едва его не ударил. Сжал кулаки так, что даже ногти в кожу вонзились. Я бы сбил короля с ног, если бы он не смотрел мне прямо в глаза.

– Я желаю, чтобы все произошло именно так, Фалькио, пусть так и будет. Герцоги согласятся. Они знают, как опасны магистраты, и не станут платить за это приключение больше, чем могут.

Отдать его герцогам? Ни за что! Это означало бы гибель всего, за что боролись плащеносцы. Мы искренне верили, что несем миру правосудие и честь, а сейчас он отнимал у нас и то и другое. Меня мутило, я чувствовал, что меня предали.

– Что ж, прекрасно, будь ты проклят, мой государь, – пробормотал я, отойдя от него. – Только не заставляй меня отдавать подобный приказ. Пусть это сделает Дара или еще кто-нибудь.

Король оперся о стол.

– Это должен сделать ты, Фалькио.

– Почему? Ради всего святого, почему? Почему ты заставляешь меня отдавать этот приказ, эту мерзость, плащеносцам?

Очень тихим голосом он произнес:

– Потому что если приказ отдаст кто-то другой, то никто его не исполнит.

Спустя несколько часов, незадолго до того, как прибыл авангард герцогских войск, я отдал плащеносцам приказ, и они его исполнили.