Клуб любителей фантастики, 2018

В один прекрасный день
Владимир МАРЫШЕВ

техника — молодежи || № 13 (1029) 2018

Даже самый мелодичный дверной звонок выматывает душу, если звучит слишком долго. Наконец я не выдержал. Отодвинул недоделанную чудо-табуретку (оставалось только снабдить ее голосовым блоком) и, переступая через разбросанные там и сям летали, пошел открывать.

В дверях стоял робот. Здоровенный, косая сажень в плечах — настоящий громила. И физиономия соответствующая. Я поморщился — меня всегда бесит подобный ширпотреб. Какой дурак его проектировал? Ни малейшего понятия о пропорциях!

— Это еще что за явление? — недружелюбно спросил я. — Ты кто, любезный?

— Универсальный слуга Романа Колыванова! — отбарабанил робот так, что у меня загудело в ушах. — Прибыл по особому поручению!

Я снова поморщился. Ромка был аккуратистом, перфекционистом и страшным занудой. Домашних роботов он менял, как перчатки — все искал ведомый лишь ему идеал. Судя по этому железному дуболому, в ближайшие годы окончания поисков ждать не приходилось.

— Проваливай, — грубо сказал я, вспомнив про изнывающую без голосового блока чудо-табуретку. — А хозяину передай, что я его особые поручения в гробу видал. Вопросы есть?

— Никак нет! — гаркнул громила. Но вместо того, чтобы убраться восвояси, вдруг шагнул через порог, сцапал меня, как паук — муху, и рывком оторвал от пола.

Я заорал благом матом и начал извиваться, пытаясь выскользнуть. Однако хватка у дуболома была железная — в прямом смысле слова.

Конечно, пресловутые три закона, запрещавшие роботу даже тронуть человека пальцем, так и остались на бумаге. Уж слишком они были прямолинейны, не учитывали многих нюансов. Поэтому вместо них разработали несколько гибких правил, да еще дали хозяевам возможность вносить свои коррективы. Все это я знал, но и представить не мог, что Ромка настолько перегнет палку.

Робот ориентировался в квартире так, словно это был его дом родной. Не обращая внимания на мои вопли, он направился прямо к чуланчику, называемому в народе «тещиной комнатой». Вскоре я очутился взаперти, потому что чертов громила намертво заблокировал ручку-замок.

Первым моим порывом было вызвать стражей порядка, но мобильник остался лежать на столике в зале. Какое-то время я колотил в дверь и сыпал угрозами, но ни то, ни другое не произвело на робота ни малейшего впечатления.

Наконец, мне надоело драть глотку и тратить силы впустую. Соорудив из накопившейся в чуланчике рухляди нечто вроде сиденья, я устроился на нем поудобнее и стал слушать, что происходит снаружи.

Судя по всему, гадский дуболом превратил мое жилище в проходной двор. Он впустил целую толпу других роботов, которые, тяжело топая, разбрелись по комнатам. Затем принялись там стучать, бренчать и издавать прочие звуки, наводившие на мысль, что квартира гибнет. Это вызвало у меня последний всплеск эмоций, после которого накатило странное безразличие — будь что будет! А спустя несколько часов я устроил себе лежбище, свернулся калачиком и заснул.

Утром дуболом (остальные роботы к тому времени уже убрались) меня выпустил. Первым делом я ринулся в туалет, потом пробежался по спальне, залу, кухне и схватился за голову. Остро захотелось поймать Ромку и вышвырнуть в окно. Пусть во время падения с восьмого этажа задумается над тем. какой он мерзавец и свинья!

Сколько лет мы знакомы с Колывановым, столько он доказывает, что свинья-то как раз я. Мол, захламил квартиру до невозможности, превратил в помойку и даже не пытаюсь прибраться.

— А тебе какое до этого дело? — язвительно спрашивал я.

— Большое! — горячился Ромка. — Я тебе друг или кто? По ничего, в один прекрасный день ты не узнаешь своего свинарника. Гад буду!

— Да ты и так уже… — отшучивался я. Вот и дошутился…

Квартира сверкала, словно ее выставили на продажу. В пол можно было смотреться. По стенам, с которых исчезли допотопные вылинявшие обои, бегали светящиеся узоры. Даже мебель, включая недоделанную табуретку, сдвинулась с мест и выстроилась, как на параде. И, разумеется, никаких разбросанных предметов — ни винтика, ни гаечки. Да что там — ни пылинки!

— Вижу, мой хозяин вам угодил, — довольно пробасил дуболом. — Что ему передать?

Я человек воспитанный, поэтому все накопившееся в адрес Ромки высказал про себя. Жаль, конечно, что такие шикарные фразы остались не озвученными, но что ж поделать? А потом… Хобби у меня не самое обычное, отсюда привычка таскать в карманах разные детальки и инструменты. Так что, сидя в «тещиной комнате», я даром времени не терял. Правда, для мобильника или электронной отмычки нужных компонентов не нашлось, но кое-что полезное сварганил.

Выхватив из кармана небольшой серебристый цилиндрик, я пришлепнул его к грудной пластине робота и торжествующе приказал:

— А теперь, любезный, избавь меня от этого тошнотворного порядка и сделай все, как было до твоего прихода!

Есть! — вытянулся робот, чуть не задев головой потолок. И, секунду помедлив, добавил:

— Хозяин. ^ТМ