Клятва Люка Болдуина

ГЛАВА 21

Судья оглядел комнату. Его усадили за небольшой, темного дерева стол, стулья были мягкие, на каминной полке стояли безделушки, а на стенах висело множество семейных фотографий: на одних разъехавшиеся по белу свету О’Флаэрти крестили младенцев, на других вступали в брак.

— Ну, а теперь приведите детей, – сказал судья.

Майкл снова пошел на кухню.

— Не бойтесь. Судья – хороший человек, – успокаивал детей Майкл. – Отвечайте на все его вопросы.

— И пусть не вздумает на них кричать, – сказала бабушка.

— Он не станет, – заверил ее Майкл.

— А вы будете с нами? – спросил Финн.

— Конечно.

— Ну, тогда мы пойдем, – сказал Финн и взял Дервал за руку.

Девочка посмотрела на бабушку О’Флаэрти.

— Не бойся, – твердо сказала бабушка. – Мы же тут, рядом. Верно?

Дервал кивнула.

Судья наблюдал за входившими детьми. Его интересовал мальчик. Худой, лицо замкнутое. Веснушки, рыжие волосы и решительный подбородок. На бузотера не похож. Дети остановились перед судьей. Девочка сосала палец. «До чего же она мила, – подумал судья, – но нельзя давать волю чувствам».

— Послушай, Финн, – начал судья. – Все, что здесь происходит, это совсем неофициально. Строго говоря, я тут быть не должен. Мне бы следовало удить рыбу. Такие разбирательства должны происходить в зале суда. По закону я тебе сейчас в некотором роде отец, если ты не возражаешь. Не думай, что я тебе враг. Совсем нет. Ты меня понимаешь?

— Мне кажется, понимаю, – отвечал Финн.

— Вот ты убежал из дому, переплыл через море, оставил в дураках полицейских и, добравшись куда хотел, одержал победу. Так, по-твоему, ты совершил великий подвиг?

— Что вы, конечно, нет.

— А ты должен считать, что совершил подвиг, – сказал судья. – То, что ты сделал, замечательно.

— Да ведь это же все не я, – сказал Финн.

— Что ты хочешь этим сказать? – удивился судья.

— Все сделали другие. Те, кто помогал нам: Пол, и

Том, и Миксер, и Мозес, и вот он, Майкл. Если бы не они, нас бы давно поймали.

— Понимаю, – сказал судья. – Значит, твоя роль в этом не так уж велика.

— Конечно, нет. – Финн говорил от чистого сердца. –

Как бы мог я все это проделать без помощи других? Посмотрите на Дервал. Она такая маленькая, и она девочка, а ведь она шла и шла вперед. Если б она так упорно не шла, куда бы мы смогли добраться?. Вот видите. Моя заслуга невелика.

— Понимаю, – повторил судья. – А если бы тебя вернули дяде Тоби, что тогда?

Финн немного подумал.

— При первой возможности я сбежал бы снова, – ответил он.

— И взял бы с собой Дервал? – спросил судья.

— Да, – ответил Финн, стиснув зубы.

— А почему? – спросил судья.

Финн снова подумал.

– Потому…

— Дядя Тоби бил Финна, – неожиданно сказала Дервал.

— Ты что, Дервал... – Финн потряс сестру за плечо.

— Да, бил! Я все равно скажу. Он каждый день бил его.

Финн не плакал, а я плакала.

— Дядя Тоби плохо обращался с тобой? – спросил судья.

— Да не в этом дело, – отвечал Финн, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Да, плохо, – продолжала Дервал. – Он не давал Финну покоя. Я ненавижу дядю Тоби! Он грозил Финну...

— Замолчи, Дервал, – сказал Финн.

— Если ты будешь молчать, она, конечно, все расскажет, – заметил судья.

— Тут дело в любви,– горячо заговорил Финн. – Ребенку нужно, чтобы его любили. Не мне, а такой девочке, как

Дервал. Понимаете? И я знал, что, если доберусь до бабушки, она будет с ней ласкова. Ну, как папа и мама. Понимаете? Я-то большой и могу сам о себе позаботиться. А

Дервал ведь еще маленькая, ей нужен рядом добрый, близкий человек. А там такого не было. Дядя Тоби ее не любил. Вы меня понимаете?

Судья смотрел на мальчика. Сейчас лицо его уже не было замкнутым. Оно стало открытым, привлекательным.

И судья понял, почему мальчик так понравился Майклу, который потратил свой отпуск и деньги, чтобы выяснить многие важные для дела обстоятельства, и все это лишь потому, что Финн ему полюбился.

— В моей работе, Финн, часто сталкиваешься с горем и несправедливостью. Мы и должны все расследовать, распутывать. Постараемся разобраться и в вашем деле. Поверь, я все понимаю. Сейчас мы поговорим с дядей Тоби.

Тебе при этом быть не обязательно, только если ты сам захочешь.

— Нет, я не хочу, раз вам все равно.

— Хорошо, – сказал судья, – Теперь, Майкл, уведите детей и пригласите ко мне дядю Тоби.

— А вы – хороший, – сказала судье Дервал.

— Спасибо, Дервал, – засмеялся судья, – но не все с тобой согласятся. – И проводил детей взглядом.

Майкл сказал бабушке:

— Теперь мне надо привести сюда дядю Тоби.

— В мой дом? Ни за что!

— Послушайте, ведь существует закон. И против него нельзя бороться до бесконечности. Хоть раз попробуйте ему подчиниться. Посмотрите, что получится, и, если результат вам не понравится, сможете возобновить борьбу.

— Вы же полицейский, – сказала бабушка. – И все-таки помогали детям. Как же так?

Майкл увидел, что Финн тоже смотрит на него с недоумением. Он подмигнул мальчику.

— Да, но в это время у меня был отпуск.

И увидел, что Финну такое объяснение понравилось.

— Значит, я могу его привести? – спросил Майкл.

— Ладно уж, – согласилась бабушка. – Потом можно сделать в доме дезинфекцию.

Майкл засмеялся и ушел. А бабушка вывела Финна и

Дервал через заднюю дверь.

Судья разглядывал дядю Тоби. Почтенный с виду мужчина. Лицо встревоженное, в руке носовой платок –

вытирать глаза.

— Садитесь, пожалуйста, – сказал судья.

Тоби сел.

— Мистер Морган, – обратился к нему судья, – вы отдали этих детей под опеку суда. Зачем вы это сделали?

— Разумеется, чтобы их вернуть, – отвечал дядя Тоби.–

Вы же видите, что получилось. Эта старая леди с помощью вооруженных людей преградила путь полицейским.

Разве я был неправ? Я должен был заручиться поддержкой закона.

— Почему?

— А что мне еще оставалось делать?

— Почему дети от вас сбежали? – спросил судья.

— Вы же видели этого Финна, – отвечал Тоби, вдруг разозлившись. – Упрямый, скрытный мальчишка, готовый на любую пакость.

— Мне он таким не показался, – заметил судья.

— Да вы его не знаете. Это лживый, бессовестный мальчишка! Настоящий волк в овечьей шкуре! Сколько мук и терзаний причинил он мне и этой малютке!

— Значит, это было единственной причиной?

— Какие же еще могли быть причины?

— Вы могли стремиться вернуть детей, потому что очень их любите.

— Любовь тоже имеет пределы. Вы же видели мальчишку. Кто может любить такого, кроме родной матери?

— Тогда почему вы его не отпускаете? – спросил судья.

— Это мой долг перед его умершей матерью, – отвечал

Тоби.

— А как насчет наследства? – спросил судья.

— Какого еще наследства? – опешив, не сразу нашелся что сказать Тоби.

— Не притворяйтесь, мистер Морган. Двоюродный дедушка детей умер и оставил им большое наследство. Почему вы умолчали об этом, когда отдавали детей под опеку суда?

— Для меня все это – полная неожиданность, – заявил дядя Тоби.

— Не притворяйтесь, мистер Морган, – сказал судья. –

Полиция получила эти сведения из Америки, и только тогда ваш хозяин, мистер Пардон, сознался, что вас известили о наследстве через него.

Дядя Тоби лишился дара речи.

— Кроме того, – продолжал судья, – когда дело это будет, как положено, слушаться в суде, вызовут свидетелей, которые подтвердят, что вы плохо обращались с детьми.

— Это неправда, – еле выдавил из себя Тоби.

— Боюсь, сэр, что это правда, – сказал Майкл. – Я говорил с некоторыми свидетелями. Трое охотно расскажут, как возмутительно вы относились к детям, особенно к мальчику. Эти люди полны негодования и готовы выступить в суде.

— Везде найдутся предатели! – крикнул дядя Тоби и стукнул кулаком по столу.

— Мистер Морган, – сказал судья, – я немного знаком с законами и правосудием. И вот хочу вам дать – совершенно неофициально, конечно, – один совет. Чтобы в суде не всплыло наружу многое, что вас не обрадует, я бы на вашем месте попросил освободить детей от опеки суда.

Дядя Тоби обдумал предложение судьи.

— Но ведь это нечестно! – воскликнул он. – Где же тогда справедливость?

— Одна из сторон всегда считает решение суда несправедливым, – отвечал судья.

Майкл и судья видели, как на лице дяди Тоби отражалась внутренняя борьба.

— Я потратил на это кучу денег, – сказал он. – Почти все свои сбережения!

Если Тоби думал, что судья и Майкл ему посочувствуют, то он ошибся.

— Мне приводилось слышать, что правосудие слепо, –

продолжал дядя Тоби. – Я этому не верил, но теперь убедился.

— Разрешите мне предложить вам кое-что еще, – сказал судья. – Вместе с вами сюда прибыли из многих стран корреспонденты, тоже втянутые в эту историю.

Если бы вы сейчас вышли к ним и заявили, что ради блага детей готовы пожертвовать собственными чувствами и поэтому просите освободить детей от опеки суда и разрешаете им остаться у бабушки, это бы наилучшим образом все завершило. Вы бы сделали очень благородный жест. Полагаю, миллионы читателей оценили бы его по достоинству, и в их глазах вы бы, можно сказать, оказались героем.

Судья и Майкл видели, как менялось выражение лица

Тоби. На нем промелькнула целая гамма чувств: злоба, разочарование, жадность и, наконец, ненависть.

Все притворство исчезло, но Тоби все-таки решил пролить еще несколько слезинок, и Майклу стоило большого труда не расхохотаться.

— Вы не оставили мне никакого выбора, – сказал дядя

Тоби, – Я принимаю ваше предложение.

«Как жаль, что нельзя крикнуть «Ура!» – подумал

Майкл.

Тоби встал.

— Больше я не стану доверять законам вашей страны, –

напыжившись, сказал он. – Ни за что бы не поверил, что полномочный представитель правосудия может вершить неправый суд в доме невежественной крестьянки. Прощайте, джентльмены.

Когда Тоби ушел, Майкл и судья обменялись взглядами. Потом судья быстро подошел к окну и осторожно чуть-чуть приоткрыл занавеску, а Майкл бросился в кухню. Тоби как раз выходил на улицу. Бабушка смотрела в щелку, приоткрыв заднюю дверь. Майкл широко распахнул дверь. Он подхватил Дервал на руки.

— Все окончилось! – воскликнул он. – Все беды позади! Вы принадлежите бабушке. Вот, получайте! – И он передал Дервал в объятия бабушки. – А ты, Финн, иди скорее сюда и слушай. – Он подтолкнул Финна к окну и положил руку ему на плечо.

Толпа окружила дядю Тоби. Публике он нравился.

— Хотя сердце мое разрывается, – начал дядя Тоби, – я,

движимый чувством любви, решил освободить детей от опеки суда и разрешаю им жить с родственниками...

Дальше они уже не слушали. Глаза у Финна блестели.

— Ты добился своего, – сказал Майкл. – Добился!

— Гип-гип-ура! – закричал дядя Пэдди.

— Гип-гип-ура! – подхватил дядя Джо.

И Майкл впервые увидел, как радостно улыбнулся

Финн.