В один из апрельских вечеров Финн наконец решился.
Дядя Тоби сам помог ему в этом.
Было половина седьмого. Обычно дядя Тоби возвращался домой около семи. Из адвокатской конторы, где он служил, дядя заходил в пивную «Красный дракон» пропустить кружку пива, а потом уж отправлялся домой ужинать. По дороге он обменивался шутками с приятелями и, снимая котелок, приветствовал знакомых дам. Дядя Тоби был толстый и казался весельчаком. На широком мясистом лице ласково поблескивали еле видные глазки. Но только не когда он бывал с детьми – Финном и его маленькой сестренкой Дервал.
Финн захлопнул тетрадь. Уроки сделаны. Он уложил в ранец учебники с тетрадями, и ранец сразу распух. Финну уже сравнялось двенадцать лет, а чем старше, тем больше тебе нужно учебников. Финн вынул из буфета посуду и накрыл стол на троих. Два года назад, когда еще жива была мама, этот простой деревянный стол в кухне был всегда выскоблен добела. А у Финна, как он ни старался, так не получалось.
Мальчик поворошил в плите уголь. Большой черный чайник закипел, и Финн отставил его в сторону. Теперь на огне грелась сковорода, на которой он собирался поджарить ветчину, сосиски и запеканку. Тоби любил все поджаренное, оттого, наверно, он был такой жирный.
Финн положил на сковороду сало и полез в буфет за всем остальным, когда дверь отворилась и появился дядя
Тоби. Он придирчиво оглядел комнату. Входная дверь находилась на уровне тротуара и открывалась прямо в кухню. Дядя затворил ее.
— Так, так, молодой человек, – сказал он. – Сегодня мы прохлаждаемся. Чай еще не готов.
— Вы же никогда не приходите раньше семи, – отозвался Финн и сразу понял, что говорить этого не следовало. Надо было сказать: «Виноват, дядя Тоби».
— Опять дерзим! – сказал дядя Тоби.
Он повесил свой котелок на деревянный шар на перилах лестницы, ведущей наверх, и направился к Финну.
Мальчик знал, что за этим последует, и внутри у него все сжалось.
Жирные короткие пальцы схватили его за локоть – до чего же больно могли они стиснуть руку!
Для своих лет Финн был мальчиком рослым. Его глаза оказались вровень с глазами взрослого. И дяде Тоби совсем не понравилось то, что он в них увидел.
— Я отучу тебя, милый, дерзить, – сказал он и ударил
Финна по лицу.
Пощечина была сильная, но Финн продолжал смотреть дяде в глаза. Он ничем не показал, что ему страшно и больно. И он знал, что этим только подливает масла в огонь – дядя распалялся все больше.
Удары размеренно следовали один за другим, как бой часов. Финну было очень больно, но он продолжал смотреть дяде в глаза и видел, какие они подлые, эти маленькие глазки. Дядя был ему ненавистен. Слишком слабый,
чтобы защищаться, мальчик молча сносил удары, от которых мучительно дергалась голова.
Избиению положил конец плач Дервал.
Девочка играла в спальне наверху. Теперь она спустилась на несколько ступенек и, плача, твердила:
— Не бейте его! Не бейте! Не бейте!
Дервал было семь лет. Лента стягивала ее длинные светлые волосы. Финн никак не мог понять, почему у сестры такие светлые волосы – ведь сам-то он рыжий.
Дядя Тоби поднялся к девочке:
— Что это мы разревелись, как маленькие. Перестань!
Не то и тебе достанется. Слышишь?
Он схватил Дервал за плечо. Девочка отшатнулась. И
тогда Финн принял окончательное решение.
— Не троньте ее, дядя Тоби,– сказал он.
Сжимая в руке тяжелую чугунную сковороду, мальчик сделал несколько шагов к дяде. Дядя Тоби обернулся. Посмотрел Финну в лицо и перевел взгляд на побелевшие костяшки пальцев, стиснувших сковороду.
— Тебя следует крепко проучить, – сказал он.
— Говорю вам, не троньте ее!. Не надо плакать, Дервал. Девочка смолкла.
— Это называется вооруженным нападением, и за такое отправляют в исправительную колонию. Не знаешь?
— Говорю вам, не троньте ее!
Дядя Тоби вдруг пошел на попятный.
— Нельзя уж и шлепнуть ребенка, сразу слышишь угрозы...
Дядя направился к плетеному креслу, возле которого стоял радиоприемник, и достал из кармана вечернюю газету.
— Ладно, продолжай свою стряпню.
Финн поставил сковороду на огонь. Немного жира пролилось на пол, и пришлось добавить на сковороду еще.
Дервал спустилась вниз, набрала в таз из крана воды и стала замывать жирные пятна.
Дядя Тоби наблюдал за детьми, загородившись газетой.
— Никак вы не поймете, сколько я для вас сделал!
Умер ваш отец, и я женился на вашей матери. Ну кто бы другой согласился взвалить на себя такую обузу – жениться на вдове с двумя детьми? Вы об этом никогда не думали? Чтобы кормить вашу мать и вас, я отказался от вольготной, беспечной жизни. А ведь мог бы жить в свое удовольствие. И не надрывался бы на работе, чтобы растить чужих детей. И за все это ты, малый, должен быть мне благодарен, а не грубить и не оскорблять меня! Повторяю еще раз: исправься, пока не поздно, не то придется прибегнуть к другим мерам!
Считая свой авторитет восстановленным, дядя решительно зашуршал газетой и снова погрузился в чтение. Дети молчали.
— Наверно, это в тебе играет дурная ирландская кровь,
– добавил дядя и опять уткнулся в газету.
Финн посмотрел на сестренку. Какая она бледная. .
Дервал заваривала чай в коричневом чайнике.
Отца Финн помнил смутно. Он был рыжеволосый и веселый, очень веселый. Маму мальчик помнил лучше. У
нее были светлые, как у Дервал, волосы. Он помнил, что дядя Тоби снимал в доме родителей свободную комнатушку. Замечание Тоби про ирландскую кровь и подтолкнуло Финна к решительным действиям. Мальчиком овладело нетерпение: скорей бы поужинать, чтобы дядя Тоби отправился наконец в пивную, где обычно коротал вечера.
Сдерживая нетерпение, Финн готовил ужин.
Сели за стол. Дядя Тоби прочитал молитву. Вид у него при этом был очень благочестивый. Молча приступили к еде. Финн смотрел на Дервал. Жалко ее.. Девочка она веселая, но ей нужна ласка. Вот горе-то, что из-за нее умерла мама. С дядей Тоби не посмеешься. А раньше в этом доме часто звенел смех. Мама любила рассказывать им про себя всякие забавные истории. И глаза ее при этом всегда смеялись. Они прекрасно знали, что все это выдумки, но верили каждому маминому слову.
Дядя Тоби вытер салфеткой рот.
— Вымоешь посуду. Принесешь угля и наколешь щепок. Уложишь сестру. Да не вздумай выходить на улицу!
Чтоб был уже в постели, когда я вернусь.
Финн и так бы все это сделал. Но ничего не сказал.
Дядя Тоби вышел из-за стола, надел котелок и решительно направился к выходу. У двери он обернулся.
— Возьмись за ум, малый! Мне надоело нянчиться с вами! Найдутся исправительные школы и прочие заведения, куда вас можно отправить. Не забывай об этом! И
не думай, что я не решусь на такой шаг.
С тем дядя и удалился, и только тогда внутри у Финна отпустило. Как хорошо, что теперь они не скоро увидят дядю Тоби.
Финн посмотрел на Дервал. Она молча плакала. Он давно понял, что когда сестра плачет, лучше обращаться с ней построже.
— Перестань реветь, Дервал, и вытри глаза! Мне надо тебе что-то сказать.
Дервал с трудом подавила рыдания. Вытерла подолом слезы и подняла на брата глаза.
— Что, Финн?
— Мы убежим отсюда! – сказал он.
Дервал широко раскрыла глаза.
— Куда? – спросила она.
— Ты, наверное, не помнишь, как папа с мамой возили нас на праздники к бабушке? Ты была еще совсем маленькая.
— Мы плыли на пароходе.
— Ты это помнишь?
— А больше ничего не помню.
— Хватит и этого. А теперь слушай. Иди наверх, выложи из ранца все книги, достань из комода свою одежду и уложи ее в ранец. Сумеешь?
— Конечно, сумею. Это ведь настоящее приключение!
— Ну да. Когда дядя Тоби вернется домой, нас уже здесь не будет. И до самого утра он не узнает, что мы исчезли.
— Ой! А он за нами не погонится? – спросила Дервал.
— Не знаю. Может, скажет: скатертью дорога.
— А если он нас поймает, то отведет в ту школу, куда грозился?
— Нет, – твердо сказал Финн. – Никто нас с тобой не разлучит. Не знаю уж как, только этому не бывать.
— Прямо сейчас все собрать? – спросила Дервал, вставая со стула.
— Да, – отвечал Финн. – Ты – умница. А я тут пока уберу.
Дервал взбежала по лестнице.
Финн сложил посуду в раковину и пустил горячую воду. План предстоящего побега казался ему ясным, но как его осуществить? Финн был уверен, что стоит им отправиться в путь, и все получится само собой, как в рассказах матери, которые она сочиняла на ходу.
Финн уже вымыл и вытер посуду, когда Дервал спустилась вниз. Ее ранец был набит одеждой.
— Так хорошо?
Финн заглянул в ранец.
— Может влезть еще.
Они поднялись наверх. Тут имелось две спальни. Дядя
Тоби занимал большую, а в задней, маленькой, были устроены одна над другой две кровати, и в них спали дети.
Вещи Дервал лежали в детском комоде, разрисованном голубыми медвежатами. Вытаскивая что нужно, Дервал все в нем перерыла. Финн пересмотрел одежду сестры.
Одно вынул, другое уложил в ранец.
— А медвежонка взять с собой можно? – спросила Дервал. Потрепанный медвежонок лежал на подушке. Девочка была с ним неразлучна. Он и на медвежонка-то уже не был похож: одного глаза не хватало, из левой лапы высыпались почти все опилки. Финн хотел отложить игрушку в сторону, но увидел в глазах сестры мольбу.
— Ладно уж,– сказал он. – Одного медвежонка можно, дотащишь. Теперь надевай вот эти брюки, а потом все теплые кофты и свитеры. Там, куда мы поедем, холодно.
Сумеешь сама одеться?
— Сумею.
— Я потом приду.
Финн спустился вниз, принес угля, наколол щепок, подмел в кухне пол и накрыл стол к завтраку. Он бы с превеликим удовольствием оставил дяде Тоби грязную посуду, но тогда дядя, чтобы отругать его, может сразу пройти в детскую. Нет, все должно выглядеть как обычно.
Теперь Финн принялся за свой растолстевший ранец.
Вынул из него все книги, кроме учебника географии с цветными картами стран мира, и понес учебники наверх.
Дервал столько всего на себя надела, что еле шевелила руками и ногами. Ее вид рассмешил Финна.
— Так хорошо? – спросила она.
— Хорошо. Все эти одежки тебе пригодятся. Только сейчас мы некоторые снимем, ты ляжешь и поспишь –
ведь сегодня ночью спать нам не придется.
— Я не засну. Ни за что не засну!
— Постарайся.
Финн снял с сестры несколько кофт, помог ей взобраться на верхнюю кровать и укрыл одеялом. Положив руку под щеку, Дервал смотрела на брата.
— Мы поплывем по морю? – спросила она.
— Да, по морю.
— На большом пароходе?
— Да.
— За деньги? У меня в копилке одиннадцать с половиной пенсов.
На сердце у Финна заскребли кошки.
– Это хорошо,– сказал он. – У меня тоже есть немного денег. А теперь постарайся уснуть, и тебе приснится море и пароход.
— А ветра там не будет? – спросила Дервал.
Финн прислушался. Когда на улице дул сильный ветер, вокруг свистело и даже стекла в рамах дребезжали.
— Нет, ветра не будет.
— А ты все время будешь со мной?
— Да.
— Тогда мне не страшно, – сказала девочка и тут же уснула. Только что разговаривала и вот уже крепко спит.
Финн сел на стул и задумался. Ничего у них не выйдет.
Денег нет, а им с сестренкой надо попасть на большой пароход, переплыть Ирландское море и разыскать бабушку, адреса которой он не знал. Несколько лет назад Финн гостил у бабушки, но был еще совсем маленький и теперь почти ничего не мог вспомнить. Даже когда читал свой дневник. Он снова вытащил его. Тетрадка была тоненькая, и он тогда еще только научился писать. Буквы были большие, и на каждой странице умещалось всего две-три фразы.
Суббота. Мы плывем на большом пароходе по морю.
Эта фраза занимала целую страницу.
Воскресенье. Мы переплыли море на большом парохо-
де. Тоже одна фраза. «Какой же я был глупый, – подумал
Финн, – ничего больше не записал». Он достал из своего ящика копилку и пересчитал деньги. Одни медяки да еще несколько шестипенсовиков. Всего семь шиллингов десять пенсов. Даже вместе с деньгами Дервал на них не больно-то далеко уедешь, но это все же лучше, чем ничего. Финн еще немного посидел, раздумывая, потом посмотрел на спящую сестру, взял свое почти совсем новое духовое ружье и ролики, потихоньку спустился в кухню и вышел из дому. На их длинной улице все дома были двухэтажные. Смеркалось. Небо затянули серые облака, собирался дождь, но Финн этого не заметил. Дом Джоса стоял в конце улицы. Финн приоткрыл дверь, заглянул внутрь и позвал:
— Джос!
— Джос сейчас выйти не может, – ответила за него мать. – Он еще не сделал уроки.
— Ну, мама. .– заныл Джос.
— Мне его только на минутку, миссис Блёкер, – попросил Финн.
— Смотри, чтоб не дольше, не то я ему всыплю!
Мать Джоса шутила: она его ни разу и пальцем не тронула.
— Я мигом! – бросил Джос и выскочил на улицу.
— Гляди, – сказал Финн, протягивая ему ружье и ролики. – Хочешь, будут твои?
— Да ты что? – У Джоса заблестели глаза.
— Купишь их у меня?
— За почем?
|
— А сколько у тебя есть? – спросил Финн.
— Да немного, – огорченно ответил Джос.
— Иди посчитай.
Джос ушел в дом. Переступая с ноги на ногу, Финн озирался по сторонам. Ему казалось, что за ним уже гонятся.
Джос вернулся, зажав в кулаке деньги.
— Мало тут. Восемь шиллингов пять пенсов да еще вот складной нож, а больше у меня ничего нет.
— Держи, – Финн протянул Джосу ружье и ролики.
— Да денег-то мало.
— Пока хватит, – сказал Финн, беря деньги и нож. –
Ножа-то у меня и нет.
— Нож классный, – заверил Джос. – Режет все что хочешь. У него есть даже крючок выковыривать из лошадиных подков камушки.
— Уж без этого крючка мне никак не обойтись! – засмеялся Финн.
— Да разве знаешь, что может пригодиться, – обидевшись, возразил Джос. – Все это теперь и вправду мое?
— Твое! Ну, мне пора.
— Чего ты спешишь как на пожар? Поиграли бы с ружьем...
— Пистонов нет. Сам раздобудешь.
— Жалко. Ну ладно. Завтра увидимся?
— Конечно, – бросил, убегая, Финн.
— А чего это ты вдруг надумал? – крикнул ему вдогонку Джос.
— Тебе же хотелось такое ружье...
— Да уж будет тебе, ишь какой Дед Мороз выискался!
– недоверчиво отозвался Джос и погладил ружье.
Финн перешел с бега на шаг. Он не хотел привлекать к себе внимание. Прохожих было мало, но Финн решил вести себя осторожно. В голове уже стучали тревожные вопросы: «Когда в последний раз видели этих ребят?. Куда они направлялись?.. Как были одеты?..»
Вернувшись домой, Финн первым делом поднялся в спальню взглянуть на сестру. Она спала.
Мальчик стал собирать свои вещи. «Лучше всего, –
подумал он, – надеть все на себя». У него было два костюма – выходной и на каждый день: короткие штаны и спортивная куртка. Рубашки и свитеры он наденет на себя, а поверх коротких штанов натянет еще длинные джинсы.
Ранец занимать одеждой нельзя, он нужен для другого.
Финн спустился в кухню. Заглянул в кладовку. Там нашелся кусок холодного мяса. Финн отрезал всего несколько ломтиков, потому что дядя Тоби, вернувшись домой, всегда делал себе бутерброды с мясом. Финн поставил свариться вкрутую несколько яиц и отрезал кусок масла. Взял немного хлеба и фруктов. Если дяде Тоби вздумается заглянуть в кладовку, он ничего не заметит.
Припасы Финн аккуратно уложил в ранец.
И снова поднялся наверх. В комнате уже совсем стемнело. Нужно было уйти из дому до возвращения дяди Тоби, и хотелось дать Дервал поспать еще хоть несколько лишних минут. А то она, сонная, и не поймет, что происходит. Правда, ей и так все не очень-то понятно, да и ему самому тоже. Одно он знает твердо: пора бежать, оставаться у дяди Тоби больше нельзя.
Финн услышал, как большие часы на кухне пробили девять, и начал одеваться, вернее, принялся натягивать на себя все, что можно. Проверил, положил ли во внутренний, самый надежный карман дневник и хорошо ли спрятал деньги. Потом стал будить Дервал.
Сестру пришлось долго трясти. Наконец она проснулась, но вид у нее был страшно испуганный и удивленный, и она успокоилась, только когда узнала брата.
— Нам пора идти, Дервал.
– Да-а?
– Сейчас снова обрядим тебя во все одежки, и ты станешь похожа на медвежонка.
Девочка улыбнулась.
Брат помог ей спуститься с кровати и одеться. Выглядела она очень нескладно, но ей все потом пригодится.
— Так удобно? – спросил брат.
Девочка кивнула.
— Пошли.
Финн погасил свет, и они спустились в кухню. Он надел ранец и помог сестре. Ранец у Дервал легкий, ей не будет тяжело.
Перед входной дверью брат с сестрой на минуту задержались. Финн вспомнил, как счастливо жилось им здесь когда-то. С какой радостью возвращался он всегда домой. Но с тех пор, как хозяином в доме стал дядя Тоби, радость и веселье навсегда ушли из него. Теперь тут царил страх. Финн взял сестренку за руку, погасил свет, и они вышли на улицу. Моросил противный дождь, но им это было кстати. Они пошли направо, потом свернули за угол.
В пивной «Красный дракон» светились окна. Стекла запотели. Лишь когда пивная осталась далеко позади и они свернули к вокзалу, Финн почувствовал, что опасность миновала.
Надо спрятаться на вокзале до прихода лондонского поезда. Когда поездов нет, проникнуть туда легко. А рано утром они затеряются в толпе и пройдут на пароход незамеченными.
Они подошли к вокзалу.