Книга Природной Веры

Русское преодоление ведизма

1. Пять тысяч лет назад среди арийских племен произошел пассионарный взрыв. Число ариев за короткое время резко увеличилось. Тогда они спустились с Уральских гор, и двинулись в Иран, в Индию и за Волгу, в Южнорусские степи.

На сегодня наука не может точнее описать рождение индоиранской общности. Если ушедшие в Индию арии дошли до Индийского океана и записали свои священные тексты в ведах, то арии ушедшие в Иран, породили религию Авесты.

Что же оставили нам арии, ушедшие на запад, где через тысячи лет надлежало появиться Киевской Руси? Никаких записанных текстов от них не сохранилось. Ибо они не ушли в северные леса, а остались на мировой дороге кочевых народов. Наконец последние ручейки древнего ведизма были перекрыты волной христианства. Сегодня фрагменты веры древних ариев живут в нас на бессознательном уровне. Они роднят нас с ведами и немного с религией Авесты.

Оставим Авесту. Она появилась как ранняя монотеистическая религия, и этим уже было искажено изначальное понимание мира ариев. Веды и все, что родилось из них в Индии, мы рассмотрели выше. При этом мы увидели, что развитие культуры потребовало от язычества Индии пойти дальше вед. Появился Индуизм. Другие же индийские религии вообще принципиально отреклись от духовой базы, на которой стоят веды.

Поэтому, хотя веды и остаются священными текстами для индусов, сегодня в Индии нет ни единого религиозного течения, которое бы ограничивалось только ведами. И это не удивительно, ибо с постижением мироздания, совершенствуется и вера. Это медленный, но неуклонный процесс. Он неизбежен и закономерен, лишь бы не появлялись те, кто стремится стереть все предыдущие достижения.

2. Спрашивается, для нас, сегодняшних русских язычников, являются ли веды достаточным религиозным источником?

Частично мы уже ответили на этот вопрос. Нет. Наши сегодняшние духовные проблемы веды не включают. Потому они нам недостаточны.

Покажем чем русские люди отличаются от ведических ариев? Чем, в силу нашей психологии, веды нам не подходят? Удовлетворяют ли нас веды как источник религии? Достаточны ли они нам? Можем и должны ли мы именоваться ведистами?

Для уяснения всего этого надо честно прочесть веды и извлечь из них те идеи, которые в них заложены. В некотором смысле, веды стали для нашего современного язычества особого рода комплексом, который надо преодолеть через их познание. "Союз венедов" Петербурга поет в своем гимне: "Нам верный путь указывают веды!" Куда ведет этот путь — они не говорят, но от языческой религии они уже отказались.

3. Хорошо известно, что есть на Западе народ, семьдесят лет назад возомнивший себя потомком древних ариев. Он решил предстать в образе сверхчеловека с его жесткими достоинствами, решив, что это свойство нации мужчин. И нация мужчин должна покорить нации женоподобные, где люди живут в рамках чувственных отношений матрической культуры.

Согласно ведам, и подобно ариям, этот народ пошел на восток порабощать народы, которые были им записаны в не арийцы. По аналогичному поводу, древние арии обращались к Индре, повторим цитату (I, 51): "От века ты рожден для убийства дасью (демонов и не арийцев) …Различай, кто арии, а кто дасью! Наказуя тех, у кого нет обетов, отдай их во власть разостлавшему жертвенную сому! Будь могуч, будь вдохновителем того, кто заказал жертву! Вместе с этим твоим подвигом, я радуюсь на совместных праздниках сомы…"

Чем дело кончилось — так же известно: "безногий, безрукий боролся он против Индры.." — народ, вставший только на одну ногу, хотел победить тот народ, который способен стоять на двух ногах. Армия сверхчеловеков пришла на землю потомков богов и была разгромлена. И никакие сверхжертвы этих новоявленных арийцев не спасли.

Мы можем называть себя потомками богов без ложной скромности. Так сказано в "Слове о полку Игореве". Наши баяны потомки Велеса, а князья и их воины — потомками Даждьбога.

Какими же качествами обладают потомки богов — русские люди, разгромившие сверхчеловеков, что взывали к Христу, Индре, Воттану, и другим богам кровопролития? Качества эти оказываются вовсе не арийскими, если ариев понимать такими, какими их представляли идеологи сверхчеловеков.

Есть в нашем народе сильное, но не арийское начало. Первое — это долготерпение. Кто-то скажет, что это порочное свойство. Что оно от христианства, и взамен ему надо возродить свойство обратное — свойство подобное стремительному удару колесниц древних ариев.

Действительно, временами кажется, что долготерпение — преступно. Но думается, что преступность следует из других качеств, а долготерпение есть мудрость, дающая кажущийся сиюминутный проигрыш, но ведущее к выигрышу стратегическому. Из чего вообще возникло это представление о русском долготерпении? Стоит вспомнить рассказ Лескова "Железная воля", где говорится про немецкий топор и русское тесто. Да, рубит топор тесто, уминается оно и так и этак, до только тестом и остается, не меняя своей природы.

Наше долготерпение — есть способность к адаптации, которой нет у западных народов. Суть ее проявилась в том, что русские дошли до Тихого океана не разругавшись ни с одним народом. Русские всегда всем предлагали не отношения господства как арии, или как европейские колонизаторы, а отношения родового партнерства, более свойственные для потомков богов. Ведь и языческие боги вступают с людьми в родовые партнерские отношения, а учить людей они вынуждены лишь тогда, когда люди к партнерству не склонны.

Конечно, сперва в новые земли приходили Дежнев, Ермак, Скобелев. Но, когда на эти земли приходили жить русские мужики, то независимо от политики государства, они ставили себя в равные и родственные отношения с аборигенами, и в конечном итоге выигрывали от этого. Русский народ, сколько его знает история, мигрировал, шел на новые земли, но никогда не приходил на них как господин, и едва ли просил своих богов различать: кто арии, а кто дасью?

Эта основная черта русского народа, проявляющаяся в международных контактах — не арийская. По духу это партнерство, а не господство, которого требуют веды. Этот момент очень важен. Это значит, что Русь не сводится к удару боевых колесниц. Сама идея бытия Руси как праведной (святой) и мирной целостности, имеет дохристианское происхождение, но это не ведическая идея, не идея кочевого народа, каким были древние арии.

4. Самым сильным аргументом, показывающим, что русское язычество — это не язычество вед, является наше языческое богослужение, появляющееся в системе народных праздников. Всю нашу календарную обрядность пронизывает идея попеременного владения Миром двумя богинями. Одна из них — Зима или Марена, а вторая Весна, Лада или Лето. Весна приходит и изгоняет Зиму. Но кончается ее время, и она вынуждена вновь уступить Землю Марене. Этот вечный конфликт богинь принадлежит славянской матрической культуре, которая старше ведического пласта нашего язычества.

Согласно ведической традиции, сухое летнее время оказывается временем Вриты, который похищает воды, от чего степи высыхают. Это не нравится ведисту — кочевнику. Но к зиме приходит Индра, побеждает Вриту, освобождает воды и степь начинает зеленеть, появляется возможность накормить стада, никто более не страдает от засухи и жажды.

Как видно, такой годовой цикл нам чужд. Русская календарная система осталась матрической по своему религиозному содержанию. Потому, докатившиеся до Руси ведические религиозные системы не увязываются с календарной системой, а стремятся выполнять роль идеологической надстройки, определять отношения народа и власти.

Именно поэтому, многие наши современные «ведисты» видят конечной целью своей деятельности проникновение во власть и создание языческой империи Русь. Душа народа, его коренные традиции, по большому счету, их не волнуют.

Отдельные идеологи ведического направления неуважительно относятся к традиционной национальной одежде, заявляя, что в нашу эпоху рядиться в шкуры и льняные ткани — это ничего не имеющая под собой игра. Народная традиция для них тесна и неудобна. Они признают выдуманный ими же ритуал, но отказываются от обряда, которому тысячи лет. Это весьма известные люди, но мы не называем их имена, поскольку такие идеи высказывались ими лишь устно.

Современные носители ведической идеологии со временем начинают чувствовать ту пропасть, которая отделяет их от народной традиции, которая самобытна и не восходит ни к какой государственности. Вероятно тысячу лет назад эта пропасть чувствовалась еще острее и не давала спокойно жить, например князю Владимиру.

5. Может быть тогда у нас вообще ничего нет от ариев и их духовной культуры? Оказывается есть, и довольно много. Правда, остается не известным — у тех ли ариев, что ушли в Северную Индию мы позаимствовали общие элементы культуры или мы имеем общий культурный источник, теряющийся в глубинах тысячелетий? Мы уже выясняли, что есть общего в ведах и в славянском язычестве.

Самым важным сходством с ведической религией является не сколько родство богов, сколько картина мироздания и место человека в мире. Во всяком случае, русский человек и древний арий смогли бы друг друга быстро понять, хотя русский и обозвал бы ария степняком. Мир, согласно ведам, трехъярусный: небесный, надземный и подземный. Мир русской волшебной сказки так же имеет три этих уровня. Вместе с этим, в наших сказках сохранилась и картина «плоского» мира, которая считается более древней и может иметь угро-финское происхождение. В «плоском» мире боги и души предков живут в том же надземном мире, где и люди, только до них очень долго идти. Трехъярусная картина свойственна жителям степи, «плоский» мир более понятен жителю лесов.

Религия вед — жизнеутверждающая. Согласно мировому закону, данному Митрой и Варуной, человек и должен жить в мире так, как он живет, и боги обязаны ему в этом помогать. В своей религии Арий рассчитывал на помощь богов в земной жизни. Так же естественно думал и думает русский землепашец. При этом отношения людей лежат в рамках установившейся родовой традиции. Боги не регулируют их, но создают условия для их поддержания.

Древний арий не только приносил жертвы, но и пел своим богам гимны. В гимнах он славил богов. Гимны Ригведы почти не содержат морали или покаяний. Они прекрасны по содержанию именно в тех местах, где восславятся боги и говорится об их деяниях. Это общее место в характере богослужения славян и ведических ариев. По этому поводу в "Велесовой книге" правильно говорится: "Мы славим богов, и потому суть славяне".

Закат арийской цивилизации связан с тем, что нормы традиционных отношений ариев пошатнулись. Это было связанно со смешением ариев с индийскими аборигенами, чрезмерным обогащением и переходом к оседлой жизни. Полной картины этого длительного исторического процесса мы не знаем. История свидетельствует, что в это время начался вестись поиск в области альтернативной этики, нравственности и морали. И это привело к всему тому религиозному многообразию, которое имеет сейчас Индия.

6. Доарийская Индия претерпела не только военную, но и религиозную экспансию ариев, и в течении тысячелетий перерождала ее внутри своего духовного организма. Русь претерпела качественно другую экспансию — со стороны христианства, и так же тысячу лет старается «переварить» ее внутри себя.

Насколько можно понять, ко времени прихода христианства на Русь, славянское язычество, как и язычество ариев, не включало в себя этические и моральные нормы. В этом не было необходимости, ибо тогда боги не должны были учить людей праведной жизни. Люди знали как нравственно и правильно жить в рамках своей родовой традиции и без религии.

Христианство способствовало разложению традиции рода и привнесению новых товарно — денежных отношений. Насколько родовые нравственные нормы при этом разлагались — настолько христианству удавалось внедрить в народ свои этические и нравственные представления.

Сравнение славянского и индийского религиозного развития позволяет сказать, что наша языческая религия теперь вынуждена включить в себя традиционные (они же родовые) русские ценности. Это совершенно естественно. Ранее не было религиозной необходимости явно утверждать на Руси Нравственный Закон, который хранился самим народом. Сегодня же боги вынуждены нести нам Закон, поскольку многие русские люди начали его забывать и путать со всякими инородными привнесениями. Поэтому нынче все язычники так или иначе заняты поиском Нравственного Закона.

7. Историческая картина развития славянского язычества показывает нам, что мы задолго до христианства пережили свою ведическую эпоху. Она так же отразилась в нашей мифологии как праведная или неправедная борьба со змеем. Змееборцем обычно выступал активный княжеский бог, а роль змея исполняло божество «костной» народной традиции. Об этом мы еще будем говорить много.

Буквальное возвращение к ведизму едва ли возможно. Божество Арийского Духа проявляет себя в родственных, но различных ипостасях. Урок, который имела Германия, буквально повторив опыт древних ариев, кажется достаточно поучительным для всех индоевропейцев. Новые арийцы оказались слабее тех, кого они презирали. И дело не только в том, что фашисты потерпели военное поражение. Еще до военного поражения они были обречены на поражение в духе. Ибо русские люди всегда обладали идеей более сильной и более жизнеспособной, чем арийская. Эта идея вышла из таких глубин сознания русской цивилизации, до которых не могли добраться ни княжеский ведизм, ни христианство, ни крепостное право, ни коммунизм. Идею эту мы сейчас и пытаемся осознать. Ее главная характеристика — это гибкость без утраты нравственного начала. Эта идея базируется и на доведической родовой культуре и на нашем ведическом наследии, но она и дополнена новыми качествами, которые в условиях мирной жизни приводят к отношениям партнерства, о которых тут говорилось. Вторая ее характеристика — это стремление к дарна. Восприятие мира и богов в состоянии дарна есть результат зрелости веры, преодолевшей крайности ведической эпохи.

8. Для возвращения к своей древней жизнеспособной идее, нам требуется как владение своим древним язычеством матрической эпохи, так и владение своим ведическим наследием. Образно говоря, это и есть те две ноги, на которых надо стоять, чтобы быть победителем. Если первое учит нас гармонии и любви, то второе учит дерзаниям и готовности к битве. Бессмысленны дерзания без любви, и любовь никуда не годится без дерзаний.

И это правда. Но если оставить лирику, и посмотреть на сегодняшнюю реальность, то она оставит нас в самом удрученном состоянии. Сегодня наш народ не имеет в себе гармонии любви и дерзания.

Лесков интуитивно привел сравнение германской психики с топором, а состояние русской души с тестом. Сравнение правильное, но не совсем корректное. Его преувеличенность должным образом просматривается в тексте Лескова, и мы далеки от того, чтобы в чем-то обвинять писателя. Русская душа способна выдержать большое напряжение и долгую борьбу против чего угодно, если ей понятно, что на чашу весов положены традиционные языческие ценности, такие как родная земля, народ, его богатства, достоинство, ценности Природы. Тут русская душа становится подобной булатной стали — прочной и гибкой, под которой крошатся западные топоры и мечи.

Но та же душа становится тестообразной, когда обманом и политической демагогией удается убедить ее в том, что ей предлагается какая-то новая реформа, при которой указанные ценности якобы никак не задеваются или даже наоборот — сохраняются. А кто подозревает, что это не так — тот одиночка и отщепенец.

Оболваненная и обворованная русская душа действительно уподобляется тесту. Но при этом она все равно не лишается способности приводить себя в гармоничное равновесие после каждого удара исподтишка. «Тесто» — оно же долготерпение — это крайняя, но очень сильная латентная форма сохранения душой непокоренности и гибкости, необходимых для победы. Состояние теста было свойственно нашему народу в течении столетий господства христианства. Проявляется оно и сегодня, в начале эпохи господства мондиализма.

Вера языческая дается для того, чтобы русский человек понял — он не тесто. Он обязан встать и бороться за свои вечные ценности. Он может и обязан противостоять давлению псевдоценностей мондиализма и восточных эрзацев.

В этом противостоянии должна участвовать как бы только часть души. Бороться можно изо всех сил, но ни в коем случае нельзя вовлекать в борьбу всю свою душу, ибо тогда не остается резерва для восполнения сил. В состоянии дарна в борьбе участвует только часть души. При этом другая часть души спокойно хранит память о своей принадлежности к Родной земле, Природе и своему народу в его мирной и праведной жизни. Обе части души составляют единое целое, которое и есть душа пребывающего в дарна язычника. Вот к такому синтезу ведут нас сегодня матрическое и ведическое наследие. Собственно, сам их синтез делает возможным пребывание в дарна во время борьбы.

Опираясь на наше языческое наследие, а так же на традиционную культуру, мы возвращаемся к русской вере, которая удовлетворяет нас, разрешает наши проблемы и оказывается духовным оружием в борьбе с экспансией смертельно опасных идеологий и чужих религий.