Княжна. Тихоня. Прачка (СИ)

Глава 21 Об экзаменах

С утра меня тошнило от волнения. Не справлюсь, завалю экзамен, выдам себя, потеряю двести золотых! Последнее было страшнее всего. Кое-как пережив бессонную ночь, я накормила Амалу и сдала ее Катерине, а сама ушла гулять. Бесцельное брожение по улочкам Большеграда меня немного успокаивало. Снова вернулось лето. На ясном небе сияло приветливое солнце, отчаянно щебетали воробьи, все еще цвели розы, но на этот раз я не радовалась.

Что за дурацкая погода? После лета должна идти осень, дожди, ветра! А у них тут розы, понимаешь ли! Несправедливо! И вообще, все на этом глупом Юге неправильно. И солнце, и дома, и улицы, и магические комиссии! Лучше бы я заплатила кому надо и получила патент без всяких там экзаменов. И вообще, на Севере мне и работать бы не пришлось…

К зданию ратуши я пришла ровно в полдень, уже уставшая и нагулявшаяся до солнечных мушек перед глазами. Меня ждали. Молодой чиновник, которого я нередко видела на завтраке в «Петухе» провел меня в большой кабинет, где за столом сидело четверо седовласых старцев (очевидно, преподавателей из университета), голова собственной персоной и… Симеон Озеров. Он широко мне улыбнулся и подмигнул.

Куда только страх пропал! Осталась лишь злость и возмущение — он-то что тут забыл?

— Госпожа Марта Плетнева, — представил меня чиновник. — Сегодня вам предстоит сдать экзамен. Комиссия включает в себя…

Да плевать мне на всех этих дедушек. Зачем здесь Симеон?

— Княжич Озеров будет представлять на экзамене своего отца. Он же и подпишет ваш патент. Вам не придется ехать к князю, это очень удобно. Начнем со стандартной проверки уровня?

Я скрипнула зубами и положила ладонь на определяющий артефакт. Седьмой — причем стабильный, полноценный, как я и подозревала. Хвала небесам, что не восьмой, маги восьмого, девятого и самого высокого десятого уровня в обязательном порядке привлекаются на государственную службу. Даже женщины. Даже бытовики. Вот было бы забавно, если б меня отправили на освидетельствование в столицу!

А у братьев моих третий и пятый уровни. Несправедливо, пожалуй, что я их в магии превосхожу.

Дальше мне задавали простые вопросы из истории магии и общей теории. Спросили про законы, про устав, про ответственность. Попросили очистить салфетку о пятна. Голова прервал экзамен небрежным жестом руки:

— Госпожа Плетнева несколько раз проводила уборку в ратуше. Она не нуждается в доказательстве своих способностей. Я готов за нее поручиться.

Я смутилась. Надо же, а я ведь, наверное, подставила его тогда, в полицейском участке, рассказав про смерть государыни. Впрочем, возможно, он про это не знал.

— У комиссии возражений не имеется. Учитывая уровень госпожи Плетневой, предлагаем выдать ей патент бытового мага второго ранга.

Я обрадовалась. Второй ранг — это отлично. Вопросов меньше, можно до четырех работников нанимать, можно учеников брать. Обычно без диплома дают только третий ранг, редко — второй. Первый же получают маги с дипломом университета и опытом работы не менее десяти лет.

— Что скажете, господин Озеров?

Радость моя поутихла. Я поглядела на довольное лицо Симеона и затаила дыхание. Хватит ли ему благородства?

Княжич широко улыбнулся, развел руками и лениво протянул:

— Кто я такой, чтобы спорить с ученым мужами? Второй так второй. Мне и первого для госпожи не жалко.

На этом все и закончилось. Мне вручили бумагу с печатью, поздравили и выпроводили из кабинета. Только в коридоре я поняла, что не волновалась во время экзамена ни капли, постоянно отвлекаясь на Симеона. Как удачно все сложилось!

— Марта, постой, — княжич, чтоб ему пусто было, догнал меня уже у выхода. — Это надо отметить!

— Не надо, — вяло запротестовала я. — Неприлично.

— А мы никому не скажем. Я понял, тебя в кабак тащить не стоит. Что будешь пить?

Я только покачала головой — вот ведь… деревенщина! Он совсем толстокожий, как я вижу.

— Слушай, Марта, я два дня обрабатывал твою комиссию, чтобы тебе уровень дали повыше и не придирались. А ты со мной даже выпить не хочешь?

— Ты… что, прости? — не поверила я своим ушам.

— Ну мы с отцом договорились, что я вместо него, он мне и печать свою отдал. А когда я со здешним головой попытался этот вопрос обсудить, он почему-то разорался и вообще тебе патент выдавать не желал. Говорил, что из-за тебя его крепко оштрафовали и вообще… лучше б тебе уехать.

— Предположим, не из-за меня, а из-за собственной жадности и гордости, — пробормотала я. — И вообще, он сам виноват.

— Я когда его спросил, чем могла насолить такому важному человеку тихая вдова, он замялся и начал что-то странное бормотать. Пришлось ему напомнить, кто на Юге хозяин.

— Государь? — не удержалась от насмешки я.

— Угу. А после него — мой батюшка. Так что ты пьешь?

Я замялась. Если все было именно так, как рассказал Симеон, то я у него в долгу. Я вообще, кажется, большинству знакомых мужчин что-то задолжала. Век не расплачусь! Неохотно припомнила, какое вино мне по вкусу и злорадно улыбнулась:

— Северную Королеву я пью. Розовое.

Княжич крякнул от неожиданности и почесал затылок:

— Вот ведь привереда! Постараюсь найти.

Ну-ну. Это вино и на Севере — редкость. Его лет сорок как не производят. У нас в погребах, конечно, запасы имеются, бабушка моя была из семьи виноделов. Есть даже семейная легенда, что мой дед только потому на ней и женился, что секрет вина хотел выведать, но у него ничего не вышло. Любви в той семье не было, и бабушка родила единственного сына — моего отца, да и померла потом от родильной горячки.

Так что очень сомневаюсь, что Симеону повезет.

Домой я шла со спокойной душой и с патентом. Вот теперь точно все будет хорошо. Не каждая и северная девушка может его заполучить, а уж на Юге таких деловых — по пальцам одной руки сосчитать можно. Ну, может и двух. Не уточняла. Кроме Миланы я и не знаю никого, да и то неясно, есть у нее патент, или как родственнице местного князя ей можно работать и без него.

Исключения всегда есть. У нас аристократы и без патентов прекрасно магичат, впрочем, деньги за свою «работу» не берут. Они же — опора нации, гордость наша, защитники традиций и закона… Защитнички, государыню невинную убившие, ага и на ребенка способные руку поднять. Впрочем, я теперь от политики далеко, мне бы со своей жизнью разобраться. И долги раздать.

Симеон постучался мне в балконную дверь поздним вечером, когда Амала уже спала. Я сперва и не поняла, что вообще происходит.

— Да тут лестница в кустах лежала, — княжич невозмутимо пожал плечами. — Не очень удобно по ней с корзиной лезть, но ничего, я справился. За лестницу, кстати, спасибо, это ты славно придумала.

— Это не моя лестница, — мрачно пробормотала я. — Это дознаватели оставили, видимо.

— И часто тебе к дознаватели в окно лазают?

— Один раз было. Нарушителя ловили. Он на чердаке жил, а они думали — в моей квартире. Караулили на лестнице, а зашли вот с балкона.

— М-м-м, поди этот твой Гор и приходил, да?

Пришлось признать, что Симеон прав. Гор тоже приходил.

— И как ты догадался?

— Да тут все дознаватели — жирные старикашки. Гор, пожалуй, самый молодой и ловкий. Кого же, как не его, брать на такое дело? Стало быть, благодаря ему я здесь? Скажу спасибо при случае.

Я представила лицо Гора и хмыкнула. Забавно вышло, Сёма прав.

— У меня дочка спит.

— Я шуметь не буду. Вот, держи.

И он вручил мне корзину — точно такую же, как принесли мне вчера. Вот, значит, как. Хорошо, что я его за цветы не успела поблагодарить. Вышло бы неловко. С удивлением я обнаружила в корзине бутылку из черного стекла с полустертой этикеткой. Да быть того не может! Чудеса!

— Где ты нашел?

— Секрет.

— Глазам не верю, это подделка, должно быть!

— А мы сейчас откроем и узнаем. Там еще бокалы есть. У тебя поди такой роскоши не имеется.

— Ну да, пить Северную Королеву из деревянных кружек — кощунство.

— Именно. Дай одеяло. Будем праздновать на балконе.

Я принесла одеяло и подушки. Расстелила на полу. Накинула еще одно одеяло на плечи — ночи уже холодные. Симеон тем временем открыл вино и вручил мне хрустальный бокал на тонкой ножке. У отца в замке были похожие. Старинная работа.

Я попробовала и признала: вино настоящее.

— Ну, за Северную Королеву, — шепнул Озеров.

— В каком смысле?

— За тебя, тихоня. Приехала с Севера ни с чем и за каких-то полгода заработала на патент. Сама, без всякой помощи. Королева и есть. Хоть и прачка.

Похвала была приятна, а вино пробуждало воспоминания. Отец открывал бутылку по особым случаям. Когда мне исполнилось восемнадцать, например. И тогда, когда меня пригласили стать фрейлиной государыни. Первый шаг в цепочке странных событий, что привели меня на Юг. На этот балкон.

— Знаешь, я никогда не пила вино наедине с мужчиной, — призналась Симеону в глупом порыве сентиментальности. — Это совершенно неприлично.

— Если захочешь, я научу тебя многим неприличным вещам, — хмыкнул княжич, демонстративно задержав взгляд на моих губах.

— Не захочу, — отмахнулась я. — Налей еще, — и протянула опустевший бокал.

Мы пили драгоценное вино, закусывая его пирожками и блинчиками с соленой рыбой. Молчали. Смотрели на небо, усыпанное звездами. Так спокойно мне не было уже очень давно. Сегодня я сделала почти невозможное. Я победила. Я могла остановиться и выдохнуть.

Кстати, никто из комиссии не задавал мне вопросы про мою личную жизнь. Точно ли они знали? Ах да, артефакт же. В последний раз я проходила освидетельствование перед службой во дворце. Тогда у меня был шестой пограничный, нестабильный уровень. Что ж, сделанного все равно не воротишь. И мне плевать.

Кажется, во мне оставалось все меньше княжны Снежиной…

— Через четыре дня я поеду домой, — неожиданно сообщил Симеон. — Захочешь навестить сына, возьму тебя с собой. А обратно — до Буйска довезем, а там на почтовых. Подумай.

Я кивнула неуверенно. Да, он прав. Как там Марэк без меня? Не заболел ли, как Амала? Не тоскует ли? Не просыпается ли с криками, как раньше?

Хотя я, признаться, почти по нему не скучала. Мне было достаточно проблем с дочкой и патентом. Наверное, я не очень хороший человек.

Озеров ушел тем же путем, что и явился — по лестнице. Корзину забрал, сказал, что еще пригодится. Бокалы, несмотря на мои протесты, оставил. Как ни странно, вел он себя вполне прилично, не шутил, не пытался меня соблазнять, как я боялась. Мы просто тихо посидели на балконе, и это, наверное, никто и не заметил. Окно выходило в глухой переулок. Кроме фонаря на углу и зарослей розовых кустов возле высокой стены, тут и нет ничего. Я очистила бокалы, поставила их на высокую полку и легла спать — спокойная и довольная собой. Все же он милый и забавный, этот Симеон. Пусть и странный. Мы могли бы стать друзьями.

Морковка? Нет, я не думаю ни о каких овощах. Глупо это. Спасибо, конечно, Милане. Теперь я при виде оранжевого корнеплода буду вспоминать княжича Озерова!