Княжна. Тихоня. Прачка (СИ)

Глава 6 Об усталости

Я снова проспала. Встреча с бывшим женихом совершенно выбила меня из колеи, и уснула я, кажется, под утро. Проснулась же от настойчивого стука в дверь и воплей Катерины.

Вскочила, оглядываясь, распахнула дверь — в одной только ночной сорочке.

— Уже девять?

— Десятый час, госпожа.

— Кошмар!

Не умывшись, не накормив детей, заплетая на ходу косу, я бежала по улице, про себя ругая последними словами княжича. Это все он виноват. Споткнулась, упала, больно ушибив коленку. Какой-то мужчина помог мне подняться, усадил на лавочку. Молодая бонна с двумя прехорошенькими чистенькими детьми напоила меня водой и ласково успокаивала. Предлагала разыскать лекаря — вдруг я сломала себе что-нибудь, но я содрогнулась, представив себе, что она приведет какого-нибудь Асура, перед которым придется обнажать ноги. Ничего, справлюсь. Пятно на юбке я убрала сама. Больше бежать никуда не хотелось.

Утро было прекрасным. По высокому голубому небу плыли кудрявые облака, ласково журчали струи большого фонтана, одуряюще пахли последние розы. Было довольно зябко — осень уже вступала в свои права. На мостовой шебуршали маленькие золотые листочки. Невольно вспомнилось, как в детстве, да что там — несколько лет назад — я любила гулять по газонам, шурша листвой. А в родительском доме и вовсе частенько падала прямо в высокую золотистую кучу. Как играла с братьями в торговую лавку и расплачивалась резными монетками. Как сидела на окне и слушала песню дождя, водя пальцами по стеклу.

Я ведь очень любила раннюю осень!

А в этом году едва ее замечала, лишь радуясь, что солнце все еще согревает город, и мне не нужно пальто.

Я страшно устала бегать от себя самой и от обстоятельств, но боялась остановиться. Тогда ведь станет понятно, каких глупостей я натворила.

За каким бесом меня понесло на Юг? Почему я не вернулась к родителям? Ответ не так прост, как кажется на первый взгляд. С одной стороны, меня душила обида за то, что всю мою жизнь они прочили мне в мужья Асура. Я настолько привыкла к этой мысли, что и представить кого-то другого рядом не могла. В мыслях я спала рядом с ним, я рожала ему детей, я в старости сидела возле камина и неторопливо с ним беседовала. Я видела свое будущее лишь в нем. Его отказ от помолвки стал для меня чертовски разрушительным. Разумеется, злость и разочарование я сорвала на родителях. Впервые в жизни я орала, как базарная торговка. Это не делает мне чести, но тогда мне стало легче.

Я уехала из дома в столицу, потому что хотела все забыть.

Но была и еще одна причина: мои старшие братья. Они, вне всякого сомнения, принимали самое деятельное участие в организации восстания. И в замке родителей, конечно, не раз и не два побывали дознаватели. Там мне было бы не спрятаться.

Поэтому я убежала с детьми на Юг, но и здесь судьба меня настигла. Не очень-то я умею притворяться простолюдинкой. Воспитание, образование, магический дар — все это выдает меня с головой.

Мимо пробежала смешная кудрявая собачонка, ткнулась мне в колени. Я невольно погладила пушистые уши: когда-то и у меня была такая живая игрушка. Нужно было подниматься и идти в таверну, но я не могла себя заставить.

Как же я устала!

Устала вставать по утрам. Устала голодать. Устала притворяться. Устала носить ужасные серые платья и отвратительный вдовий платок. Устала от детей — чего уж себе врать-то! Они милые, славные, я их, безусловно, люблю, но ответственность за их жизнь и здоровье лежит на моих плечах, словно мельничный жернов. А еще — чувство вины. Плохая из меня получилась мать. Я так мало уделяла им внимания! Я не читала им сказок, не водила в парк кормить уток. Не покупала игрушек, не спрашивала, как прошел их день. С Марэком пора начинать занятия по магии — уже случаются спонтанные выбросы. Амала не умеет толком разговаривать. Все это — моя забота. Больше у них никого нет.

— Госпожа Марта Плетнева? — раздался женский голос над моей головой.

Я медленно подняла глаза, разглядывая пеструю юбку, белую сорочку с расшитыми рукавами и цветастую шаль на плечах незнакомки. Какая она… не южная. Глаза светлые, почти прозрачные, волосы рыжеватые, с золотыми прядями. Миленькое личико сердечком, тонкие плечи и довольно выдающийся живот, который никак не скрывала одежда.

— Госпожа Синегорская? — мрачно пробормотала я. — Что вам нужно?

— Ну, мой супруг дал слово, что не станет лезть в вашу жизнь, а я ничего не обещала, поэтому стану. Меня мучают угрызения совести, знаете ли.

— Напрасно, — вяло ответила я. — Вы тут ни при чем. Решение он принимал самостоятельно. И, насколько я помню последовательность событий, наш последний разговор состоялся еще до встречи с вами.

Просторечные слова облетели как шелуха, я мигом стала той, кем была до всех этих неприятных событий: княжной Матильдой Снежиной. Речь поменялась, невольно выпрямилась спина, на губах заиграла снисходительная улыбка. Перед этой женщиной я должна выглядеть настоящей леди.

— Об этом я и хотела поговорить. Слушайте, Марта, как насчет позавтракать где-нибудь наедине, а? Я ждала вас в «Хромом петухе», но вы не пришли на работу.

— Ах, да. Видите ли, я упала и расшибла колено. А потом решила, что больше не хочу работать подавальщицей.

— Даже так? — удивилась моя удачливая соперница, протягивая мне на удивление крепкую руку с коротко стриженными ногтями и шрамами от ожогов на пальцах. — И что будете делать дальше?

— Открою свою прачечную на паях с госпожой Шанской. Я, знаете ли, неплохой маг-бытовик.

Разговаривать с кем-то начистоту, не скрываясь и не путаясь во лжи, оказалось на удивление приятно.

— Полагаю, в «Петуха» мы не пойдем. Куда посоветуете?

— В булочную, — не задумываясь, ответила я. — Там ватрушки — просто объедение. И чаю нальют травяного. Рядом есть лавочка, в такое время никого постороннего не болтается поблизости.

— Что ж, доверюсь вам. Ведите.

Словно закадычные подруги, мы медленно поплелись в сторону Цветочной улицы. Колено болело, нога подкашивалась, поэтому я ковыляла с ощутимым трудом. Нужно все же сходить к целителю. А Синегорская шагала медленно и важно, как и рекомендовалось дамам в деликатном положении.

В неловком молчании мы дошли до булочной, купили по большой ватрушке, попросили чаю, пообещав вернуть деревянные кружки, и уселись на лавочку под высоким кленом.

— Обожаю осень, — неожиданно поведала Синегорская. — И кленовые листья, они как звезды.

— На Севере, должно быть, дожди и грязь, — поддержала я светскую беседу.

— Марта, а чьи это дети? Я тут немного подумала… и мне все это очень не нравится. Надеюсь, что я ошибаюсь.

— Я честная вдова. Это дети моего покойного супруга.

— Насчет девочки даже спорить не буду. Понятия не имею, откуда вы ее взяли. А вот мальчик…

— Высказывайте свои предположения, госпожа Синегорская, — мне было любопытно, докопалась ли она до истины, в общем-то, лежащей на поверхности.

— Называйте меня Миланой. Какая я вам госпожа? Итак, слушайте. Вы невинны. Вы уехали с Севера примерно пять месяцев назад, да? И не одна, с двумя детьми. Вы были фрейлиной молодой государыни последние несколько лет. Мне Асур так сказал. Что же получается: в столице восстание, взрыв в государевом дворце, государыня при смерти, а ее малолетний сын Мариус и вовсе пропал. И тут появляетесь вы: бывшая фрейлина, девственница с мальчиком лет четырех-пяти.

— Да что вы, право, заладили — девственница, девственница! — с досадой поморщилась я. — Как будто это так уж важно!

— Очень важно, Марта. Вы не мать этих детей и даже не вдова. Вы и женой-то ничьей не были. И у вас, как я полагаю, тот самый наследник государев. Вы — участница заговора? Похитили ребенка и скрываетесь? Но для чего бунтовщикам наследник? Шантаж? Не думаю. Государь еще довольно молод. Возьмет новую супругу, нарожает еще наследников. Возможно, он привязан к своему сыну, но это вовсе не повод идти на какие-то уступки.

— Звучит, конечно, любопытно, — усмехнулась я, с аппетитом доедая ватрушку и потирая занывшее колено. — Но тут есть некоторые неувязки. К примеру, детей-то двое. И если уж я связана с заговорщиками, зачем нужно работать в таверне с утра до ночи? Уж подельники смогли бы обеспечить мне некоторый комфорт.

— Верно, — кивнула Синегорская. — Так откуда у вас второй ребенок? И каким образом княжна Матильда Снежина стала вдруг вдовой Мартой Плетневой?