Князь Целитель 4

Глава 11

По возвращении домой, мы занялись переработкой трофеев. Всех Призрачных белок забрал с собой Стас, их ошкуриванием и разделкой он займётся сам, потом уже доведёт свой плащ до совершенства, чтобы он его не только с головы до пояса прикрывал, а до земли.

У нас теперь другой приоритет, шкурный, в прямом и переносном смысле — разобраться с кожей Кошачьих Василисков. Матвей набрал её столько, что можно сшить несколько плащей, но, чтобы она приобрела товарный вид и заимела ценность, надо правильно выделать. Если сдать прямо в таком виде, то потеряем две трети цены. Поэтому мы пошли по магазинам и закупились всем необходимым.

В гараже мы общими усилиями, но в основном благодаря плотницким навыкам Матвея, соорудили короб из бруса и обтянули его плёнкой. Один гофрорукав подводил к нему воздух от вентиляционного отверстия в стене, второй выводил через другое отверстие с помощью вентилятора. В этот короб будут выставляться рамки с растянутой кожей, где она будет окончательно высушиваться. Таким образом химикалии никак не повлияют на мои насаждения.

Все остальные технические подробности меня не волновали, приятель занимался сам. Что мне было интересно, так это расширение оранжереи. Горшков становилось больше, увеличилось количество ламп. Потолок в гараже довольно высокий, можно, по идее, сделать мой огород и двухъярусным, но пока и одного хватает, а дальше видно будет.

Окончательно уставшие и голодные мы вернулись домой и практически сразу отправились на кухню. Из меня кулинар так себе, поэтому я просто помогал товарищу в меру сил и способностей — помыть, порезать, почистить.

В самый разгар готовки в дверь позвонили, Матвей впустил Стаса, который, как и обещал, принёс с собой жареную бельчатину. Две белки без голов и хвостов были зажарены на шампурах целиком и на тех же шампурах легли на стол. Сейчас они ещё больше походили на жареных крыс.

— Ой-ой-ой, какие мы нежные! — рассмеялся Стас, увидев, как скривился при виде жареных белок Матвей. — Это ты, видимо, не из такой бедной семьи, раз так реагируешь.

— А тебе уже доводилось раньше крыс есть? — удивился Матвей, выкладывая со сковороды стейк для себя и для меня.

— С жареной картошкой нет, — усмехнулся Стас с таким видом, будто готов был и дальше продолжать отстаивать свою позицию, и что в этом нет ничего такого. — Когда ели крысу, у нас даже соли не было. А этих я сначала замариновал в специях, чтобы отбить этот чудной слащавый запах, а потом пожарил во дворе на мангале. Вроде неплохо получилось.

— Пахнет вкусно, — подтвердил я. — Чего не скажешь о внешнем виде.

— А что не так с внешним видом? — возмутился Стас. — Ну подгорело кое-где немножко, но на мангале по-другому никак не получится, как и с обычным шашлыком.

— Да дело не в этом, — вздохнул Матвей, косясь на красиво подрумяненные тушки, ассоциация с крысой не давала ему покоя.

— А в чём? — развёл руками Стас. — Крысы?

— Ну да, — сказал Матвей и снова поморщился и передёрнул плечами. Потом поставил на подставку сковородку с жареной картошкой. — Приятного всем аппетита!

— Спасибо! — сказал Стас и с аппетитом впился зубами в первую тушку.

Матвей старался на него не смотреть, а я с интересом наблюдал за обоими, очень увлекательно. Давненько я не ел стейк из Лешего, в этот раз решил себя порадовать, у нас теперь хороший запас. В этот раз он мне реально показался вкусным, не то, что впервые. Жаль, что такое мясо не продаётся в магазине, надо только самому идти добывать.

— Отломи какой-нибудь кусочек, — обратился я к Стасу. — Хочу попробовать.

— Фу, Ваня! — воскликнул Матвей и зажмурился. — И ты туда же!

— А чего тут такого? — усмехнулся я. — Не нравится — не ешь, а лучше даже и не смотри.

— Стараюсь, — буркнул товарищ и уставился в свою тарелку, усердно нарезая стейк на кусочки. — Солёные огурчики берите, у той бабульки, у которой я брал, они самые вкусные на местном рынке. Лично проверил!

— Вроде неплохо, — констатировал Стас, хрустя огурцом с таким видом, словно профессионально снимал пробу. — Но моя тётка вкуснее делает.

— Значит, в следующий раз со своими и приходи, — надулся Матвей. — Не принесёшь — на порог не пущу!

— Ты такой фанат огурцов, что ли? — поинтересовался Стас.

— С детства обожаю! — заулыбался Матвей, потом его взгляд снова упал на жареную белку, и улыбка растаяла, а он опять уткнулся в свою тарелку. — Лучше бы ты их на кусочки разрезал, тогда можно было бы представить себе, что это разделанная перепёлка.

— В следующий раз так и сделаю, — ехидно улыбнулся Стас. — Чтобы не травмировать твою детскую психику.

Матвей сжал губы и засопел, но ничего не сказал, чтобы Стас не передумал выполнять своё обещание.

— Ну как самочувствие? — спросил я у Стаса, когда он с сомнением смотрел на вторую тушку жареной белки, которую снял с шампура и держал в руках.

— Да что-то как-то не очень, — признался парень и теперь я заметил, что он выглядит бледнее обычного, просто до этого старался это не показывать. — Вроде и вкусно получилось, но больше не лезет. И голова кружится.

— Тогда пока и не надо, — посоветовал я. — Запей молоком и иди ложись на диван, я сейчас подойду.

Стас положил вторую белку на тарелку, залпом выпил стакан молока, вытер рот и руки, и ушёл в зал.

— Потом доем, — бросил я Матвею и вышел вслед за Стасом.

Когда я вошёл в комнату, Стас лежал на диване уже совсем бледный и глубоко дышал.

— Господи, и зачем я на это подписался? — сбивчиво пробормотал он себе под нос, видимо, не заметив, как я вошёл.

— Уже жалеешь? — спросил я, присаживаясь рядом с ним на край дивана.

— Пока не знаю, но что-то хреново, — сказал Стас, продолжая глубоко и часто дышать.

Я положил руку на эпигастрий и начал убирать избыток негативной энергии. Главное — не убрать всё, иначе ничего не получится, воздействие изнутри необходимо, чтобы наша «прививка» сработала.

Даже не ожидал, что с небольшого количества беличьего мяса негативной энергии окажется намного больше, чем со смачного стейка из Лешего. Похоже, её концентрация в Призрачных белках выше, отсюда такой интересный навык, позволяющий зверькам выжить в таких сложных условиях, где всё норовит тебя сожрать. Все же невидимость должна быть довольно энергозатратной способностью, а они ее могли держать долго.

Из желудка Стаса, где начинало перевариваться мясо, в разные стороны расходились флюиды негативной энергии. Большую часть я впитывал в свою ладонь. Некоторые потоки никуда не торопились и клубились в области эпигастрия, собираясь в подобие комка, но сферу, как у Матвея, это пока не напоминало. Видимо, нужно больше как мяса, так и времени.

Стас начал дышать спокойнее, растаял страх в глазах, на щеках начал постепенно проявляться румянец. Ну прям как живой.

— Как самочувствие? — поинтересовался я, продолжая контролировать ситуацию в животе, но пока не вмешиваясь.

— Уже лучше, — вяло улыбнулся Стас. — Даже жить захотелось. Думаю, может пойти съесть вторую белку?

— Не надо, — покачал я головой. — Лучше в другой раз, а то ты и одну-то тяжело переносишь, ещё второй не хватало.

— Пропадёт же, жалко, — вздохнул Стас.

— Я съем, — усмехнулся я. — Привяжу Матвея к стулу, чтобы смотрел, и съем.

— Жестоко, — улыбнулся Стас, наконец-то слегка повеселев.

— Ну если даже ты считаешь, что жестоко, то не буду Матвея привязывать, — пообещал я. — Просто съем.

— Вот и хорошо, — кивнул Стас. — Тебе, как магу, наверное, полезно будет. А я завтра свежую зажарю, одну, а то сегодня от жадности пару решил, чтобы точно хватило.

— То есть это всё от жадности, — ухмыльнулся я. — Ну ничего, мне кажется, что всё идёт по плану, просто о результатах очень рано судить.

— Вроде мне полегчало, — сказал Стас, — наверное, я пойду.

— Полежи ещё с полчасика, — настоятельно сказал я. — Потом я тебя осмотрю и, если всё будет хорошо, пойдёшь домой, шкурками заниматься.

Ещё никогда так не радовался утру понедельника. Я шёл на работу в приподнятом настроении. Золотистый и зелёный круги маны были одинаково насыщены и уплотнены, теперь точно можно осуществить прорыв пятого круга, эта мысль делала мою походку летящей.

— Нашёл подходящее слабительное? — ухмыльнулся Василий Анатольевич, по обыкновению подрезая меня перед самым входом в госпиталь. — Смотрю, радостный такой идёшь, лёгкий.

— Ага, — улыбнулся я. Сегодня даже его недовольное ворчание не могло испортить мне настроение. Впрочем, я давно научился на него не реагировать. — С вами хотел поделиться, вдруг добрее станете. Бывают же чудеса, верно?

Целитель ничего мне не ответил, лишь бросил недовольный взгляд и пошёл вперёд, чтобы успеть закрыть перед моим носом дверь в ординаторскую. Надо предложить Евгении сварить для него эликсир взросления, потому что трудный ребёнок из этого человека без посторонней помощи никак не хотел уходить.

— А вот теперь по глазам вижу, что точно созрел! — улыбнулся Анатолий Фёдорович, когда я всё же вошёл в ординаторскую. — Надевай халат и пошли в лабораторию, зелье для тебя варить.

— Да он его уже выпил, — вставил Василий Анатольевич. — Смотрите, какой радостный!

Герасимов бросил на вечно недовольного целителя косой взгляд, вздохнул, подхватил меня под локоть и увлёк за собой на выход. Когда мы вошли в лабораторию, Евгения сладко потягивалась с закрытыми глазами. Услышав, что в помещении появился кто-то ещё, резко опустила руки и села прямо, еще и вид сделала такой независимо-горделивый.

Заведующий слегка улыбнулся, оценив её кошачью грацию, но оставил без комментария. Василий Анатольевич не смог бы удержаться.

— Работай, работай, золотце, — сказал ей Анатолий Фёдорович тепло, по-отечески. — А я пока заберу твоего напарника, мы его сегодня будем дальше проталкивать по магической лестнице.

— Пятый круг? — спросила Евгения, радостно посмотрев мне в глаза.

— Надеюсь, что да, — кивнул я, улыбаясь ей в ответ. Человек искренне мне сопереживает и мои успехи радуют, а не вызывают зависть, как у некоторых. Приятно. Я поставил на край стола свой рюкзак и начал выкладывать из него свёртки с добычей. — А это тебе, точнее, нам. Потом вместе разберёмся, если хочешь.

— Вместе разберёмся, — согласилась девушка, отодвигая свёртки в сторону. — А пока я стандартные эликсиры буду делать. Работы еще много.

— Ладно, — кивнул я и достал из рюкзака пакет с баночками, в которых по традиции я приносил образцы для исследования Анатолию Фёдоровичу. Я положил пакет на стол перед ним. — А это вам.

— А-а, то-то же! — заулыбался заведующий, взяв в руки пакет и пытаясь понять, что там находится. Чтобы не запутаться самому, я подписал каждую баночку маркером. — Потом тогда разберусь, спасибо, что принёс. А то я на тебя уже ругаться хотел. Увлекся тут, понимаешь ли, алхимией, — мягко пожурил он, бросив взгляд на Евгению, которая от такого намека слегка покраснела и резко отвернулась.

Герасимов уселся за другую половину стола и диктовал мне, какие компоненты ему подать для сборки установки. Через десять минут содержимое небольшой реторты уже начало булькать, а вскоре весело закипело, процесс пошёл. Евгения внимательно следила за процессом, стараясь всё запомнить и ничего не упустить, записывать при заведующем она не рискнула. Она же не знает, что это всё записывает в память мой нейроинтерфейс.

Я уже видел, как заканчивался процесс изготовления эликсира в прошлый раз, и заблаговременно подготовил небольшое ведёрко со льдом, куда Анатолий Фёдорович засунул финальную колбу.

— Стоит так пять минут и готово, — сказал заведующий, потирая руки и поднимаясь со стула. — Зайдёшь тогда за мной и я тебя отведу.

— Хорошо, спасибо! — сказал я, а он схватил пакет с образцами и стремительно вышел, словно куда-то торопился.

— Как охота на выходных? — спросила Евгения, продолжая следить за своей установкой. — Судя по свёрткам, что ты принес, она прошла плодотворно?

— Неплохо, — ответил я, поглядывая на часы. — Всё, я пойду. Расскажу потом.

Я вытащил колбочку из льда, обтёр полотенцем, заткнул пробкой и сунул в карман. Сердце учащённо забилось в предвкушении. Все же прорыв на новый круг — это всегда риск, как и большой шанс.

— Удачи! — искренне пожелала Евгения.

— Спасибо! — я махнул ей рукой и вышел из лаборатории.

Сегодня в коридоре подвала горела только одна лампочка из четырёх. Вид довольно мрачный, не хватало только скрежета стальных когтей по ржавой поверхности. Многие подумали бы, что это знак отказаться от затеи, но я не суеверный. Проблемы в финансировании провинциальных лечебниц не связаны ни с религией, ни с потусторонними силами.

Анатолий Фёдорович открыл внутреннюю, замаскированную под высоковольтный электрощит дверь и пропустил меня вперёд.

— Прошу! — воскликнул он, сопроводив приглашение театральным жестом. — Вода на столе, ни в чём себе не отказывай. Только обязательно соблюдай последовательность действий и не суетись, тогда всё гладко пройдёт.

— Хорошо, — кивнул я, глубоко вздохнул напоследок и шагнул в специально оборудованную комнату.

Уже не первый раз, но сегодня почему-то более волнительно. Двери за мной закрылись, щелкнув напоследок мощными замками. В комнате было довольно тепло, а скоро станет жарко и я, раздевшись по пояс, уселся точно в центре старого узорчатого ковра в позу лотоса.

Почему-то именно так я чувствовал себя уютнее и в относительной безопасности. Бутыль с водой стояла рядом на расстоянии вытянутой руки.

Максимальная концентрация, внутренний контроль, разгон потоков маны по внутренним каналам на максимальную скорость, круги начали пульсировать и сиять в разы ярче. Горький до безобразия эликсир запивать нельзя. Мучители, ну кто такое придумал? Словно Василий Анатольевич его варил специально для меня.

Усилием воли я расслабил скривившееся от отвращения лицо и снова устремил взор внутрь себя.

Пульсация и сияние колец маны стремительно нарастали, стало невыносимо жарко, словно я сижу в центре Сахары в полдень. Но необходимо было держаться и направлять процесс, чтобы он не пошел вразнос. В такие моменты ощущение времени терялось.

Резкая вспышка.

Я открыл глаза и сразу снова зажмурился от жгучей головной боли, в груди словно торчал кол изо льда. Сухость во рту заставила всё же осмотреться. Я лежал ничком на том самом ковре, ноги по-прежнему сплетены. В полуметре от меня стояла вожделенная бутылка с водой. Я, было, потянулся к ней, но вспомнил, что есть дело и поважнее.

Затуманенный от боли и дискомфорта внутренний взор не хотел мне показывать круги маны, но я поднапрягся и смог. Четыре круга сияли, как обычно, и вокруг них полупрозрачной полоской наметился пятый. У меня получилось!

Радость придала мне сил. Я отскрёб себя от ковра и сел поудобнее, протянув руку к бутылке с водой. Ещё никогда пахнущая хлором и ржавчиной вода не казалась мне настолько вкусной, но реальные органолептические качества её вернулись, когда она уже заканчивалась.

— Ну и гадость! Кхе! — скривился я, поставив бутылку на место. — И где её только взяли? Даже в ординаторской из-под крана гораздо лучше идёт!

Это удачно я рубашку снял, мокрое пятно на ковре в точности повторяло мою позу, в которой я очнулся. В следующий раз с собой полотенце возьму, а сейчас вспомнил, что в дальнем углу есть туалет и убрал с себя избыток влаги комом туалетной бумаги.

В ординаторскую я вернулся усталый, но довольный. Василий Анатольевич с интересом оценил мои мокрые волосы и измученную улыбку, но от комментариев удержался, и на том спасибо.

— Ну что, студент, поздравляю! — сказал Анатолий Фёдорович, предварительно удостоверившись, что всё состоялось и пятый круг уверенно занимает орбиту вокруг моего сердца. — Теперь ты не младший сотрудник, а равный!

— Это мы ещё посмотрим, — буркнул Василий Анатольевич и хотел ещё что-то сказать, но Олег Валерьевич напомнил ему про его ход, а суровый взгляд заведующего отделением сомкнул ему губы.

— Теперь мне нужно столько всего освоить, — мечтательно произнёс я.

— Вот по поводу освоения я хотел с тобой поговорить, — сказал Анатолий Фёдорович, возвращаясь на диван. — Возьми-ка ты за свой счёт на недельку.

— Оп-па! — вырвалось у меня от удивления. — А как это связано с освоением? Я же думал засесть в приёмном отделении, оставив вас без работы, людей лечить.

— А кого здесь лечить? — усмехнулся Анатолий Фёдорович. — Две царапины в день? Активность Аномалии сошла почти на нет, военных не везут, а охотники пока настолько осторожны, что далеко не суются, и их тоже не везут. Грусть-тоска! У коллег вон уже шашки об доску стёрлись, впору новые покупать. А ты лучше записывайся в какой-нибудь отряд и иди в Аномалию, развивай там дар молнии, заодно и исцеление потихоньку. Но его ты потом уже тут развивать будешь, в отделении, когда пациенты валом снова пойдут, а это, по моим личным прогнозам, не раньше, чем через неделю. Так что сегодня уж отработай, помоги Женечке разобраться с твоими трофеями и до следующего понедельника.

— Понял, принял, — кивнул я и направился в лабораторию.

Евгения корпела над булькающей установкой и не сразу услышала, что я вернулся, только когда я подошёл почти в упор. Она как раз разбирала мои трофеи и раскладывала перед собой на столе. Не удержалась, любопытство победило.

— Ой, а я тебя сразу не услышала, — пролепетала девушка, смущённо улыбаясь и даже немного краснея. — Как всё прошло?

— Отлично, — улыбнулся я, глядя, как она в растерянности крутит в руках клыки Спрутолиса. — Круг взят, осталось лишь освоиться. Тебе чем-то помочь?

— Да, скажи мне, пожалуйста, зачем ты ветеринара-стоматолога ограбил? — спросила девушка, подняв взгляд с клыков на меня. — На них явные следы ветеринарных клещей.

— Не знаю, где мой напарник взял эти клещи, — усмехнулся я. — Это, вообще-то, клыки Спрутолиса — довольно полезная добыча. Из них делается кровоостанавливающий эликсир. Нам здесь он особо не нужен, а охотники раскупят с удовольствием, особенно те, кто ходит в Аномалию без целителей в отряде.

— А это что? — спросила Евгения, поднимая со стола довольно увесистый пакет с ядовитыми железами Кошачьих Василисков.

— Хорошо, что ты это не открыла, — вздохнул я и пояснил девушке, что это такое. Потом достал из кармашка рюкзака подвядшую веточку. — Вместе с этим можно сделать боевой усиливающий эликсир, который временно переводит солдат в режим берсерка. Вот с него и предлагаю начать. А вот это, — я приподнял над столом пакет со щупальцами Спрутолиса, — важный компонент для бодрящего зелья. Ни один караульный не заснёт, если сделает небольшой глоточек.

— Уф-ф! — фыркнула Евгения и в задумчивости взлохматила волосы, но мне так показалось даже лучше, по-домашнему, что ли. — Давай начнём с берсерка.

— Погнали, — сказал я, надевая защитные резиновые перчатки, и принялся осторожно развязывать пакет с ядовитыми железами Василиска.