Через неделю после приезда Алёшеньки ударили морозы, а бураном дом занесло так, что снег оставил крошечные полосы-просветы в самом верху окон.
— Ну, что же, молодой Обломов. Выбора нет, сегодня мы посмотрим на то, что тебе подвластно. Что ты знаешь о своём даре к магии? — спросил дед Пётр, поставив подсвечник с пятью свечами на стол.
Так, это же не свечи! Огоньки горели, но «свечи» были какими-то металлическими столбами. Почему не лампочки, как обычно?
Эх… мне ж никто не ответит.
— Я маг земли, — гордо заявил потомственный Алексей Алексеевич, ударив себя кулаком в грудь. А потом неуверенно добавил. — Природное, вроде, пробуждение, но помогали артефактом, зато пробудился всё же без него. На зелья тратиться не пришлось. На этом всё.
— Да, природное. На тебя напал в детстве монстр в лесу. Не сильный, но ты инстинктивно спрятался в каменный ком, он же каменный шар. Но потом осознанно повторить не сумел, пока тебя не привели в комнату пробуждения, — проговорил Пётр Петрович, стоя лицом к заснеженному окну. Он повёл рукой, и пласт снега снесло в сторону. Но небо было затянуто свинцовыми тучами, так что светлее особо не стало.
— Вам папа рассказал?
— Да. Не мысли же я читать буду. Я что бабка-гадалка или шарлатан-менталист тебе?
— А какие вообще у Вас стихии?
— Про землю ты в курсе.
— Ага.
— Какую стихию я применил только что?
— Снежную?
— Дурень, такой нет. Снег — это часть более мощного умения.
— Ледяную?
— Уже ближе, но не её.
— Водную?
— Вот теперь угадал. Идём дальше. Ты научился медитировать или почувствовал волшебство?
— Если честно, то мне однажды снилось, что да. А утром горшок с фиалкой оказался разбит, но осознанно — нет.
— Ну, я так и думал. Твой отец не рискнул бы давать тебе артефакт, там нужно соизмерять затраты, чтобы тебя не выжгло при попытке войти во внутренний космос. У меня же есть на все случаи жизни. На край, сделаю что-то новое сам. Пока же будешь заниматься медитацией или, как говорили на Руси в древности, созерцать душу.
— Хорошо, учитель, — паренька явно заинтересовал новый этап обучения сильнее, чем книги.
— Для начала было бы хорошо дать тебе в руки глины, чтобы ты замесил из неё шар, но пока обойдёмся другой стихией, погода для твоего дара не самая подходящая, — с этими словами дед взял подсвечник, задул все огоньки кроме одного и пододвинул к мальчишке. — Вот. Теперь наблюдай за огнём и старайся представить то, что я говорю. Понял?
— Да, учитель.
— Смотри в огонь и старайся не моргать. Про себя начинай быстро считать. Когда дойдёшь до пяти сотен, резко зажмурься. В этот момент я начну счёт. На «раз» делай вдох носом, на «два» — выдыхай. Начали.
Ну, мне было неудобно за ними наблюдать, так что я даже не пытался повторить тренировку. Происходящее я видел в отражении второго окна, за которым всё так же была куча снега.
Пусть я не мог сейчас, однако запомнить мне это ничего не мешало. Всё равно делать было нечего, а спать пока не хотелось.
Я успел досчитать до тысячи, пока дед начал счёт.
Я с ухмылкой тоже зажмурил глаза и начал считать. Просто для запоминания процесса, без попытки что-то там почувствовать.
— Раз, — говорит дед.
Слышу сопение Алёшеньки даже сквозь собственный вдох.
— Два, — командует дед спустя время, пока я успеваю досчитать до двенадцати.
Следует шумный выдох. Лёгкие у паренька явно сильны.
— Раз, — спустя двадцать секунд следует очередная команда. — Два.
Я старался запомнить. Не знаю, было это с чем-то связано или нет, но счёт имел ритм: 12, 20, 12, 20, 12, 20, 15, 6, 15, 6, 15, 6, 12, 20…
По кругу по три раза шло сначала 12 и 20, а затем так же по три раза 15 и 6.
Когда я это запомнил, начал просто в такт дышать. А для младенца это было не так уж просто. Двадцать секунд на выдохе я выдержал не с первой попытки, но это сбило. Я попробовал ещё несколько раз, постепенно удалось как-то следовать этому, но в ушах появился отчётливый стук пульса, а голова начала кружиться или какое-то подобное состояние.
В какой-то момент я просто провалился в сон.
Во тьме я слышал приглушённые рыки, взрывы и ужасные звуки того, что что-то рвали. Хотелось плакать, кричать, но я был окружён жидкостью и чем-то привязан. Находился же я в чём-то мягком и уютном, а вокруг была какая-то змея?
Я так и не понял, что это было. Проснувшись утром этот кошмар, к моей радости, был почти стёрт из моей памяти.
Сегодня было намного светлее, чем вчера.
Алёшенька спал в соседней со мной комнате. Он вышел, потянулся и сел за книги, начав бормотать всё те же первые главы основ магии, от которых меня уже тошнило. Но неожиданно он перешёл на более чёткое чтение.
— Основные и самые частые стихии для первичного пробуждения: огонь, вода, земля и воздух. Их соединение или ответвление даёт более мощные на низких уровнях и редкие смешанные материальные стихии, которых очень много: лёд, молния, песок, болото, лава и некоторые другие. Ответвления обычно получаются от особого природного таланта пробуждённого или при поглощении особых стихийных субстанций естественного или алхимического происхождения, но сложнее при развитии… Ну, почему у меня дар пробудился? Страдай теперь в доме этого старого пердуна, — проворчал белобрысый.
Далее шли пространные объяснения плюсов основных четырёх стихий и описание самых частых смешанных.
Так оказалось, что лёд может быть получен как смесь воздуха и воды, а так же из огня, как «холод», то есть антипод пламени.
Молния так же имеет несколько вариантов: подвид пламени — энергия; смесь огня, воздуха и воды, а так же редкий вариант проявления стихии «пространство».
На этом собственно глава закончилась, однако Алёшенька повторил её с десяток раз, каждый раз всё быстрее. За что чуть позже получил подзатыльник:
— Читай чётче! Но потом. Сейчас завтрак и пойдём с тобой и Аирчиком разгребать снег.
— Да? Лопатой? — испуганно уточнил сын графа.
— Нет, простынешь ещё, так что пока нет. Вот с грязью повозишься потом, и не хнычь, это очень важно, это наша земля! Наша Стихия! Она даёт нам силу! А сейчас я покажу тебе то, к чему ты должен будешь стремиться.
— Угу? — непонимающе согласился Алёшенька.
А спустя полчаса я увидел магию в действии.
В этот раз меня несли в люльке, но дед укутал не так капитально, как обычно. Гораздо больше обзора, да ещё и маленько шевелиться можно.
Графский отпрыск нёс меня намного бережнее, чем дед. Если предок моего нового тела нёс меня словно девочка корзинку с цветами, то Обломов Младший еле-еле тащился.
То ли я тяжёлый для него, то ли опасается за меня. Ставлю всё же на первый вариант.
Мы вышли на задний двор дома, снова прошли мимо трактора, у которого оказался весьма обветшалый вид, а ржавчина покрыла его нутро. Новеньким он казался из-за того, что этот памятник сельскому хозяйству зачем-то покрасили.
Собственно это удалось понять, так как ржавая махина заинтересовала и Алёшеньку.
— Учитель, а зачем Вам старый ТК, он же явно не жилец?! — поинтересовался юный Обломов у старика.
— Ну, тракторы Калашникова и не в таком состоянии могут работать. Заржавел он из-за ненадобности мне, магу, а вот прошлому хозяину он служил верой и правдой половину века. Смотри и запоминай. Вот сила всего лишь планеты, если хорошо её прокачать. Сдвиг пласта! — ответил дед, а в следующий миг реальность заходила ходуном.
Около нас было ещё ничего, с трактора съехал лед, осыпалось немного краски и прилично ржавчины.
А огромное поле буквально перевернулось во множестве мест, спрятав заснеженные части вглубь, а показав чёрную почву наружу.
— А разве сдвиг пласта так может? Я думал, что он максимум на квадрат пять на пять, — пробормотал Алёшенька. — Я по телику видел.
— Ха-ха, ты видел студенческие состязания! Пять на пять это всего лишь стабильный уровень развития. Другое по телевизору не покажут. Кто же захочет раскрывать тайны? Моя планета давно перешла на высший уровень и упёрлась в потолок. Ещё усиление от того, что я дошёл до галактики. У каждого мага свои коэффициенты умножения силы стихии. Увиденное тобой это не максимум. И такого ты точно можешь достичь, если упорно будешь прикладывать силы в учёбе. Годам к тридцати точно.
— А зачем это мне, — пробормотал Алёшенька.
— Сила, деньги и связи. Маги земли, что бы не говорили другие, нужны всегда. Что в быту, что на поле боя.
— Но я не хочу на поле боя.
— Хм? И вправду, добровольно туда хотят только такие старики, как я, и безумные юнцы.
— Учитель, Вы же в академию попали из какого-то приказа. А гражданского или военного?
— Как же от тебя много вопросов сегодня. Ладно, отвечу. Я служил в приказе геологоразведки… — начал дед.
— Это ж бытовуха! — вырвалось у юного Обломова.
— Не перебивай. «Бытовуха» в нашем мире — дело сложное. В момент опасности всё равно все становятся частью отряда зачистки. Чудотворец ты, военный, гвардеец, бытовой маг или служитель тайной канцелярии. Геологоразведка зачастую проходит на территориях, населённых монстрами.
— Зачем? Пусть проходит в безопасных зонах, — не понял ребёнок.
От его уточнения я выпал в осадок настолько, что достал рукой до лица и закрыл ею глаз.
Хм, а почему в этой люльке мне совсем не холодно? Вроде бы нет какой-то преграды, а что в мороз, что сейчас я лежу только в непонятных подгузниках, но не мёрзну.
Пока же я удивлялся тому, до чего магическая технология дошла, дед сформулировал ответ максимально просто.
— На простых землях давно уже всё нашли. Есть варианты искать глубже, но экономически это невыгодно. Если для завоевания территории у монстров подойдут маги любой стихии, то для разработки недр нужны маги земли. Очень много магов. А для этого пришлось бы снять таких с обороны границ, отрядов чудотворцев и текущих разработок с производствами.
— Тогда почему не пробуждают больше магов земли? Я ведь слышал, что можно выбрать стихию! — задал следующий вопрос потомственный Алексей Алексеевич. А вот это мне уже было интересно.
— «Выбрать» можно только при втором пробуждении. То есть в момент, когда открыта Планета у первой стихии, которую называют даром вне зависимости от таланта, — вздохнул отчего-то дед. — И то «выбрать» не совсем верно подобранное слово. Можно взять артефакт, который будет иметь высокую склонность для развития определённой стихии. Это лотерея. Можно нанять мага со стихиями плоти, исцеления и разума, который специализируется на пробуждении, тогда шансы подобрать нужное вырастут до предела. Но это всего восемьдесят процентов при идеальных условиях, которые создать будет стоить миллионы. И в такой ситуации ты бы предпочёл землю или молнию, например?
— Лаву! — Уверенно заявил Алёшенька.
— Лаву? Она пробуждалась всего ничего, если не стала даром. Проще пробудить огонь и землю, чтобы использовать их вместе. Или выкупить духа стихии с подобным эффектом, — как-то задумчиво произнёс дед. — А почему именно лаву?
— Идеальные стихии стоят дорого. А по телевизору маг лавы одолел сразу пятерых на международных состязаниях!
— И всё? Собственно ты в первом предложении и сказал всё. Идеальные стихии — первый выбор. Целители нужны всегда. Некромантов не любят, но на войне и при работе с монстрами они нужны. А уж про стоимость их услуг в быту промолчу, гадкие скряги. Не будь у меня связей с Чудорами эти твари со мной вообще бы не разговаривали. Но даже подобных в стране сейчас мало. Можно создавать, как это делают британские нелюди, но у нас так не принято. Вот они и деньги гребут лопатой. Маги идеальных стихий редки и очень нужны обществу. Поэтому все стремятся к получению именно их.
— Тогда почему у Вас земля и вода?
— Земля. Вода. Призыв. Смерть. Природа. Время.
— Время? Его можно открыть?
— Да. Но ни оно, ни смерть не способны вернуть умерших. Как и Возрождение или душа, — печально вздохнул дед и отвернулся, перестав смотреть на ученика.
— Время это круто. А что оно даёт?
— Не так много, как хотелось бы. Развить его выше спутника мне не удалось. Да неизвестно удалось ли в мире кому-то дойти до планеты. Но это даёт просто остановку времени в радиусе двадцати-тридцати метров вокруг меня. Конечно, меня это не затрагивает, пока не применю другую магию. Если задействовать жизненные силы, то радиус, как оказалось, может стать больше.
— То есть тогда, когда Вы потратили энергию, из-за чего не смогли прорваться на уровень вселенной, Вы использовали время?
— Да. Оно того стоило. Я тогда спас очень много хороших людей.
— Пётр Петрович, а как Вы пробудили время?
— Не знаю, Алёшенька, не знаю. Я тогда был окружён монстрами и сумел прорвать землю на галактику. Мыслей не было кроме истребления врагов. А когда пришёл пробуждать силу, то не смог, место-то уже оказалось занято. Очень тусклая стихия на фоне других, кое-как удалось войти в её космос, что терялась на фоне остальных. Две недели я искал проблему, а потом ещё столько же искал информацию о том, что это.
— И у неё только одно применение?
— Да. В артефакт её может внести только сам маг. Но для этого требуется иметь стихию смерти или пространства.
— Какая бесполезная! Уж лучше накрыть всё лавовым морем, чем просто остановить, — явно разочарованно заявил Алёшенька.
— Такое может сработать далеко не со всеми врагами. Каждая стихия имеет плюсы и недостатки. Запомни это. Что земля, что вода, что та же лава и остальные. Всё неидеально, даже называющееся идеальным. Пойдёмте в дом, что-то стало прохладно, — решил дед. Хотя я точно помнил, что планировались какие-то работы и для его ученика.
Однако для себя я услышал очень важное: есть стихии души и разума. Возможно, мне удастся вытащить информацию о своей прошлой жизни.
Через месяц снег полностью сошёл.
Потомственный Алексей Алексеевич Обломов прочитал несколько книг вслух и чего-то достиг при медитации. Чего я не знаю, так как проспал первую часть их диалога. А ведь я постоянно в их компании. Как маскот.
Секунду, что за слово у меня вырвалось? Милая деталь или зверушка к общей картине персонажей. Что-то такое обрисовала моя память.
Хотя какая разница?
Пётр Петрович же сказал:
— Теперь, когда ты ощутил силу, тебе нужно испытать её, но для начала требуется прочувствовать. Перекопай землю на участке, который я тебе выделил.
— Всю? В смысле весь участок? — удивился мальчик.
— Да.
— Она ж до горизонта!
— Не преувеличивай. Там всего восемь соток или немного больше.
— Я ж сдохну.
— Нет, так просто ты не сбежишь. У меня есть друзья и ученики, что пробудили стихию смерти и возрождения и смогли бы привить твою душу в тот же трактор. Да и некроманты найдутся в записной книжке. Будешь копать в виде зомби дальше, — усмехнулся дед. — Но ладно. Даю срок в неделю.
— Вы же можете сделать это за секунду. Как с огородом!
Хм. То есть у деда есть больше земли, чем то поле?
— Посевы это одно дело, твоё обучение — другое. Можешь копать рукой или будоражить волной земли. Заодно вывези Аирчика на прогулку. Пусть присмотрит за тобой.
— Как он присмотрит? Он же младенец.
— А ты ему пример свой покажи. Насколько Обломовы сильны и упорны.
— Мой род подобным никогда не славился, — криво усмехнулся ребёнок, потеряв всякую тень оптимизма.
— Основатель рода Облом Алексеич, как раз славился своей бараньей настырностью. Своей магией льда он помешал атаковать Владимир кочевникам, а потом ещё и Первому Хану помешал взять мелкий городишко. За что и получил это имя. Точно, ты же книгу по истории куда-то запрятал, уткнувшись только в основы магии, паршивец. Через неделю начнёшь заучивать! А теперь марш работать!
Дед вышел из дома и отправился в сторону деревни, откуда приходила кормилица.
Кстати, последнее время она редко появлялась. Козлиное молоко начинает надоедать. Скорее бы уже перейти на нормальную пищу.
Эй, куда?
— Ау, уа? — выдал мой язык.
— Аирчик, мне тоже это не нравится, но такова воля Петра Петровича, — проворчал уже не такой уж толстый мальчик по имени Алёшенька, и мы двинулись.
Нужная нам территория оказалась за полосой деревьев направо, если выйти из дома на крыльцо. И она была огромной.
Тут были видны высохшие колосья, несколько участков бурелома из фруктовых деревьев, на которых виднелись небольшие мумии-отморозки плодов.
— Лопату забыл! Сейчас вернусь, — заявил мальчик и пропал.
— Карр! — прозвучало спустя пять секунд, и на ручку коляски, к которой приделали мою люльку, приземлился крупный ворон.
— Ба-бу! — на всякий случай попытался я сказать «кыш».
— Ка-ар, — как-то разочарованно и тихо произнёсла птица.
Создавалось впечатление, что она что-то высматривала. Очень плавно она осмотрелась по сторонам.
А вороны себя так вообще ведут?
Стоило мне об этом подумать, как птица покрылась светом и исчезла.
А в следующее мгновение появился мальчик с лопатой.
И ведь рассказать никому ничего не выйдет. А местный алфавит мне вообще не знаком, вроде бы.
Вот же.
Птица точно была странной.
Но меня успокаивало, что дед упоминал среди своих стихий «призыв». Это должно быть была его птичка!