Князь мертвецов

Глава 33. Мертвецы в деле

— Призраки! — одними губами прошептал тощий налетчик и вдруг завыл, забился, колотясь о доски причала головой и гремя рельсом. — С того света послание, от самой Мораны Темной! Останние дни приходят! Конец нам всем! За грехи наши!

Его мелкий подельник вскочил, пошатываясь и обхватив обеими руками отбитые места, попытался бежать.

— Эк! — налетевший сзади Яков приложил его рукоятью паро-беллума по голове. — Продолжаете, значится! Все надеетесь нам головы задурить! Все, конец вам! — в ярости хрипел он, хватая налетчика здоровой рукой за ворот и начиная трясти. — И тебе! И пану вашему! Играть он с нами вздумал!

— Это не мы! Не я! — истошно орал налетчик, но разъяренный Яков, хекнув, швырнул его наземь и припечатал ногой. Налетчик взвыл, а Яков вскинул паро-беллум и прищурился, целясь тому в грудь.

— Яков! Яков, нет! — крикнул Карпас, но хрипящий от ярости старый портной лишь мотнул головой, стряхивая пот, и согнул палец на курке.

— Бабах!

Поверх разбитого саквояжа, вколачивая его в булыжник мостовой, будто с небес, рухнула стальная болванка.

Гунькин взвыл и на четвереньках метнулся в сторону.

Что-то гибкое, похожее на живую змею, просвистело над головами и тут же исчезло.

— На… на веревках раскачали, что ли? — пробормотал секретарь Карпаса, вертясь на месте и бессмысленно тыча паро-беллумом во все стороны.

— Не знаю, — сам Карпас, медленно, по шажочку, подбирался к болванке.

— Моисей Юдович, стойте!

Но Карпас уже склонился над болванкой и вытащив платок, принялся аккуратно оттирать заляпанный речной тиной оттиск на боку:

— Наша! Точно наша! Вот и клеймо стоит! — выкрикнул он, стремительно выпрямляясь и истошно заорав, шарахнулся назад. Сел на болванку, почувствовав вдруг, что его не держат ноги. Запрокинул голову, так что аж в шее хрустнуло.

Медленно, словно занавес за уголок потянули, у причала из пустоты начал проступать крутоизогнутый железный борт, закрытые щитами пушечные бойницы, труба паровой машины.

Над ощутимо похрустывающим складским причалом, воняя металлом, смазкой и ржавчиной, возникла громада варяжского драккара.

— Невидимый? — вопросительно пробормотал секретарь.

— Так варяжский же! — обнимая рельс, объявил тощий налетчик неожиданно спокойно. — У них завсегда так-то. — авторитетно заверил он. И вдруг вздохнул с облегчением. — Ну слава Предкам, а я уж боялся, что и впрямь призраки, а то и вовсе — мертвяки!

— А у нас абордажные команды все в разгоне, — завороженно запрокинув голову, прошептал Яков.

Нависающая над причалом стальная голова дракона вздрогнула, в глазах его вспыхнуло пламя, гибкая шея со скрежетом развернулась и жерло распахнутой пасти нацелилось прямиком в него.

— Спокойно! — вскидывая руки, заорал Карпас. — Мы не нападаем, вот, глядите! — он аккуратно положил паро-беллум на землю и даже отпихнул его ногой. — Мы не собираемся вас обманывать! Это все так предосторожности. Мы же не могли знать, что у вас и правда наше железо. Но ваши доказательства, — он посмотрел прямо в пылающие очи носового дракона. Чувство, что через эти сверкающие огнем металлические глазницы на него и впрямь смотрит кто-то настороженный и готовый к бою, заставляло нервно сглатывать. — Очень убедительные доказательства, да. Бумаги сейчас принесут! Мухой давай! — он отрывисто кивнул секретарю и тот сорвался на бег. — Сейчас-сейчас!

Не прошло и пары минут, как секретарь снова вынырнул из темноты, выставив перед собой еще один саквояж, будто щит. Карпас выхватил саквояж у него из рук, щелкнул замком, и прямо перед стальной драконьей мордой развернул веер солидно-красочных бумаг. В верхней виньетке каждой красовалась надпись «Южно-Русское днепровское металлургическое общество».

— Полагаете, он видит? — растерянно пробормотал секретарь.

— Как я могу знать? Но откуда-то же за нами следят! — огрызнулся Карпас, предъявляя драконьей морде номинал каждой бумаги и демонстративно их пересчитывая.

Секретарь облегченно вздохнул: а то на миг ему подумалось, что наниматель сошел с ума, принимая дракона за живого.

Карпас помахал плотной стопкой с золотым обрезом. Дракон мигнул огненными глазницами. Шумно и словно бы удовлетворенно вздохнул, окутался белым паром. Гибкая стальная шея втянулась, и голова отодвинулась от причалов. Свет в глазах пригас, теперь казалось, что дракон дремлет, наблюдая за людьми из-под полуопущенных век

— И что теперь? — Kapпac замер, прижимая к груди бумаги. Тишина. Темнота. Ничего. Никого. Только воздух словно звенел от напряженного ожидания.

— Эй, вы где? — Kapпac завертел головой. Подождал еще мгновение. А потом будто в каком-то наитии затолкал бумаги обратно в саквояж, щелкнул замком — будто курок спустил и с размаху швырнул саквояж в темноту. Еще и отбежал под фонарь у дверей складов.

Фонарь качнулся туда-сюда, выхватывая из мрака смертельно бледное лицо Карпаса с поджатыми в нитку губами.

У брошенного саквояжа что-то шевельнулось. Вылетело из мрака, захлестнулось вокруг саквояжа и стремительно у волокло в темноту.

— Аркан накинули? — секретарь покосился на каменно-неподвижное лицо хозяина, и нервно облизнул губы. Своего хозяина он знал. Если железо им не вернут сейчас же, они пойдут на штурм драккара. Даже понимая, что одного выстрела носового дракона хватит, чтоб размазать их тонким слоем поверх припортовых складов. Потому что слишком тяжко достается им все, слишком дорогой ценой они платят за свой отчаянный, почти невозможный для презираемых изгоев империи, успех. И лучше сдохнуть, чем просто так, без сопротивления, все отдать!

Моисей Юдович пойдет. И старый Яков со своими людьми пойдет. И он, хоть и только секретарь, пойдет тоже, слишком многим он обязан этим двоим.

Они подождали еще мгновение. И уже понимая, что все бесполезно — еще пару. Казалось, сердце колотится в горле, а язык стал сухой и колючий.

Старый Яков шумно выдохнул и буднично сказал:

— Ну что, Богом позабытые, идем? — и перехватил паро-беллум поудобнее. — Кто не трус — давай с нами!

Подождал, пока остальные двое поравняются, и они пошли. Плечом к плечу, шаг в шаг. Из темноты вынырнул еще человек и присоединился к ним. И еще один. И… всё.

«Трусы», — зло и беспомощно подумал секретарь и следом за Яковом сорвался на бег.

Старик ринулся к драккару и жутко заорал, прыгая на одной ноге и хватаясь здоровой рукой за ушибленную вторую:

— Да в Бога ихнего, Предков, Живу-душу-мать…

— Не матерись, Яшка! — прикрикнул Карпас, неверяще глядя на перегородившую им дорогу груду железа. Гору. Террикон. Пирамиду!

Железные чушки со знакомым клеймом Ю. Р.Д.М.О. громоздились на булыжной мостовой, почти упираясь в стену склада. И на причале, заставляя истошно скрипеть просевшие доски и ходить ходуном старые деревянные сваи.

Фигуры в рогатых шлемах, в поблескивающих вотановых доспехах, с неспешностью грузчиков спускались по скинутому на другую сторону драккара грузовому трапу, деловито волоча очередную железную чушку.

Шаг, другой, третий… Слабый свет фонаря дотянулся до них, выхватывая из мрака вытекшие глаза и рассеченное до черепной кости лицо под налобником шлема.

— Мертвяки! — пронзительно заголосил привязанный к рельсу налетчик. — Матерь Божья, Жива-Матинка, заступи-оборони! Мертвяки!

Мертвые варяги замерли на миг и казалось, даже смутились. Один так и вовсе прикрыл срезанный нос потерявшей половину плоти ладонью — как застуканная за туалетом престарелая кокетка прячет морщины. Выпавшая из рук железная болванка с грохотом рухнула на трап и рокоча, покатилась вниз. Банг! Врезалась в другие болванки, заставив закачаться всю груду.

Драккар охватила стремительная суета. Мертвецы рванули вверх по трапу на борт. Паровая машина запыхтела, будто до этого пряталась, затаив дыхание, а сейчас с шумом выдохнула весь пар разом, и судорожно зачастила — пых-пых-пыыыых!

Болванка скатилась по трапу и шумно рухнула в воду у самого причала. Еще несколько попросту перебросили через борт, не заботясь, куда они угодят.

Трап дернулся, подскочил, упал снова, выбив яму в мостовой у причала, и рывками пошел вверх.

Драккар вспыхнул огнями вдоль бортов и по трубе. Голова носового дракона гордо поднялась и глазницы его заполыхали. Драккар отвалил от берега.

— Э-ээ… — замычал Яков, ошалело глядя ему вслед.

Рассекая заостренным носом темную воду, драккар выруливал на середину реки. Облачка пара с пыхтением вырывались из трубы.

— Что у него с машиной? — внутри у секретаря одновременно всё дрожало от ужаса — мертвецы! снова! — ноги подкашивались от облегчения, что не пришлось лезть на мертвый драккар, а глаза сами собой вылезали на лоб от изумления.

Машина драккара частила как сорванное сердце. Пар пер уже не только из трубы, а казалось, из всех щелей, окутывая драккар плотным белым облаком. Завернутый в эту светлую пелену, корабль выгреб на середину реки, встав носом против течения. Его сверкающий бортовыми огнями силуэт нарядной игрушкой замер на темном горизонте, а потом свист заклиненной и не способной сбросить пар машины услышали даже на берегу.

К небу взметнулся столб пламени. Драккар взорвался.

На черной воде, на фоне такого же черного неба полыхал желто-оранжевый костер. Стрелял языками огня, словно норовя дотянуться до звезд, и стремительно взмывали над ним огненные силуэты, растворяясь с дымом. На берегу стояли, смотрели, молчали. И только когда пылающий драккар разломился надвое и принялся тонуть, Карпас шумно вздохнул, на миг устало прикрыл глаза, повернулся к секретарю и скомандовал:

— На железную дорогу беги, к ребе Шмуэлю! Скажи, нам его «йоськи» во как нужны! И этого вот… — он брезгливо покосился на Гунькина. — Пристройте куда-нибудь, чтоб не удрал. Нам еще за него путиловцам претензию выдвигать.

— Претензию? Вы смеете выдвигать мне претензии? Когда у вас тут такое творится? — завопил Гунькин. — Вы даже не позаботились обеспечить мою безопасность!

— Пойдемте! Я вам обеспечу, как секретарь секретарю, — секретарь толкнул его к людям Якова и те быстро уволокли возмущенного Гунькина в темноту.

А секретарь торопливой побежкой помчался в сторону недостроенного вокзала. Шаги за спиной заставили его шарахнуться во мрак.

Мимо быстро прошли трое — один, самый кряжистый, нес на руках какого-то мальчишку. Нес бережно, плечом придерживая тому голову в широченном картузе. Шагали они уверенно, затаившийся в темноте секретарь такую уверенность чувствовал хорошо — эта компания вовсе не боялась неспокойных ночных улиц. Он порадовался, что так вовремя свернул — Господь знает что им, таким уверенным, в головы взбредет, а у него дело. Секретарь уже было вздохнул облегченно, когда тихий голос одного из них заставил его вздрогнуть.

— А все же жаль мне драккара. Да и секрет вотановых доспехов разгадать — вот это была б задачка!

— Я обещал, — также тихо откликнулся кряжистый и все свернули в проулок.

Намерения секретаря мгновенно изменились. Он торопливо стянул ботинки, и бесшумно, на носках, последовал за ними в темноту проулка. Шаг, еще, крадучись, тихо, напряженно прислушиваясь. Он пробежал проулок насквозь, выскочил с другой стороны, метнулся туда, сюда — странная компания исчезла, будто их никогда и не было. Только издалека, кажется, с соседней улицы, донесся удаляющийся цокот копыт. Очень звонкий. Быстро стих и снова наступила тишина.

Секретарь досадливо покрутил головой и зашагал к вокзалу. Его не оставляло ощущение, что хотя бы одного из этой троицы он раньше видел. А может, и двоих.