Князья Севера

Глава 10

Горло и язык обжигает горячим, сразу пробивает в пот, но больше ничего не происходит. Никаких завываний ледяного ветра и подмораживания мягких частей тела.

Я осторожно открываю один глаз. Меня никуда не унесло, сейдкона так и стоит передо мной, в ее глазах бегают смеющиеся огоньки.

— Ну что, милок, не помер? — еле сдерживает она усмешку. — И как на вкус?

Врать мне ей не хочется, поэтому смело открываю второй глаз и отвечаю кратко:

— Горьковато.

Честно говоря, на вкус это пойло такое, будто кипятком залили старую подошву, подсластили золой и разбавили водой из ржавого корыта. Ну хвойных иголок подсыпали, чтобы хоть чем-то оттенить стремный купаж.

— Это хорошо, — вдруг радуется она отварному вкусу напитка. — Было бы сладко, значит опоздали.

— Куда? — туплю я, невоспитанно громко прихлебывая из кружки.

— Спасать тебя от горной девы. Красивая девка-то была, да? Можешь не отвечать, знаю я вас, молодых. Жопу голую покажи и все, попался как миленький.

Я вежливо умалчиваю, что не жопой единой и вообще меня такой ерундой не заманить. Пусть я в этом и не уверен, но голожопых девок точно теперь стороной обходить буду.

— Так вы бы хоть в своих путеводителях писали, — вяло оправдываюсь я.

— А нечего шастать, где не положено, — парирует старушка. — Зачем вот с тропы сходить надо было? Как ее вообще к чужаку то потянуло… Хотя оно и понятно, теперь все ученые, а кто сам приходит — так таким и страшные девки не дают. Бедняжки.

Мне непонятно кого конкретно жалеет сейдкона — хульдру, добровольно приходящих к ней мужиков или страшных девок. Но чувствую, как самому становится чуть легче, сердце перестает ныть и зов, пусть и слабый, отпускает.

— Ты пей, пей, до конца, — она подталкивает наполовину пустую кружку к моему лицу. — Я тебе еще приготовлю, с собой. Придется недельку то потерпеть горечь.

— Аааа…

— Поможет, поможет. Не так быстро, конечно, тут бы ритуал провести и жертву богам хорошую принести. Вы, слышала я, в земли йотунов едете. Там силы больше, там самое место такие ритуалы проводить. Если встретишь в тех землях Тиру, передай ей от меня привет. Поможет она тебе. Ох, давно же мы с ней не виделись, сколько лет уж прошло, несколько десятков…

— Аааа…

— Ну а с чего мне тебе в помощи отказывать? Ты же не со злыми намерениями на нашу землю пришел. Дочерям Хейд такое сразу понятно.

— Уважаемая Астрид, может хватит уже? — меня начинают немного пугать ее ответы до озвучивания вопросов.

— Да у тебя на лице все написано, милок, — смеется сейдкона. — Тут и мысли читать не надо. Ну, что там еще у тебя?

Мое внимание привлекает движение в дальнем углу. Там, под самым потолком, на коряге, прибитой к стене, сидит ворон. Он, похоже, все это время спал, и теперь, зыркнув на меня блестящим темным глазом, устраивается по-удобнее.

— Понятно, — Астрид прослеживает мой взгляд. — Видящий, точно. Мешает сила то чужая?

Я киваю, не в силах отвести глаза от здоровенной птицы. Но ворон закрывает глаза, нахохливается и замирает чучелом.

— Ох, помогла бы я тебе, да у меня столько забот, а руки только одни, да и те уже не такие сильные, — сейдкона с сожалением смотрит на свои крепкие руки, сокрушенно качая головой.

— Так давайте я вам помогу, — понимаю я откровенный намек и поднимаюсь. — Что нужно сделать?

«Несчастной, старой, больной и одинокой женщине» нужно, чтобы я упахался. Задания ее незамысловатые, но крайне выматываюшие.

Сначала я таскаю ведрами воду из колодца, находящегося в сотне метров вверх. Наполняю несколько баков позади дома, чуть не переломав ноги на узких каменных ступеньках. И только в конце нахожу припрятанное за ними второе ведро.

Затем старушка сетует на то, что к ужину совсем дров не останется. Я замечаю краем глаза стоящую на полке электрическую плитку, но молчу и беру в руки топор. Первое полено улетает куда-то в кусты и оттуда слышится недовольный писк. Я, на всякий случай, извиняюсь и вторым попадаю в цель — по своей ноге. С пятого дело идет лучше.

После этого оказывается, что и хворост тоже внезапно закончился и я шумно ломлюсь сквозь сухой подлесок, как медведь, распугиваю возмущенно верещащих птиц, собирая палки и занозы.

Через пару часов этого наряда вспоминаю об отъезде и прошу Ингу предупредить Магнуса, что мы задерживаемся. Блондинка нежится в кресле-качалке и сонно отвечает, что не стоит волноваться.

Когда я, взъерошенный, слегка израненный и помятый, уже собираюсь копать огород, или что там у бабки еще для меня найдется, меня отправляют умываться, усаживают за стол, кормят рогаликами и поят нормальным чаем.

Накормив и напоив, сейдкона протягивает мне небольшой срез деревца, скорее ветки. Тонкий, круглый и отполированный, с выжженным рисунком из рун.

— Это тебе поможет, — говорит она, убирая посуду со стола, — Охранный амулет. За своего ты с ним не сойдешь, но амулет не даст мешать тебе, если зла не задумаешь. И уберечь от беды сможет, от случайной.

Я душевно благодарю, думая о том, что некоторым бабкам все же стоит доверять. Всего-то и надо было, помочь по-человечески пожилой женщине.

— Только слабый он пока. Надо его своей кровью окропить и напитать, да не жалея, — тут же исправляет она ситуацию и, видя мою реакцию, добавляет с усмешкой: — Я свою работу выполнила, дело за тобой. На севере цена простая — кровь. И без этого работать будет, не заставляю я тебя, не бойся.

Пока я смотрю на кровожадный предмет, Астрид споро убирает грязную посуду, высыпает из ступки в холщовый мешочек приготовленный порошок и тоже отдает мне.

— Каждый день пей. Станет хуже, два раза в день можно. Тут должно хватить с запасом. И позови второго, глазастенького. Ему тоже помощь нужна.

— Володю? — уточняю я.

— Который с тобой был, — кивает она. — Страдает, милок, с таким то даром и на нашей земле… Беда будет. Давай, сбегай за ним.

Я мчусь через мост, но затормаживаю со скрипом подошв, цепляясь за перила. Богдан сидит на травке, на берегу реки, довольно щурясь на солнце, и держит в руках удочку. Спиной он опирается на столб, на котором висит большая табличка «Рыбалка запрещена».

Смотрю на здоровяка, на табличку, на здоровяка…

— Ты чего тут делаешь? — задаю риторический вопрос.

— Рыбу ловлю, — получаю очевидный ответ.

— А кто тебе сказал ее тут ловить?

— Так Магнус место хорошее показал и даже спиннинг одолжил. Смотри какой! — Покровский гордо поднимает оснащение.

Задумываюсь на пару секунд, отмахиваюсь и бегу дальше. Если что, то Магнусу и отвечать за такие шутки. А пока пусть друг порадуется. Может даже поймает что. Все таки запрещающие знаки стоит делать с картинками…

Следующую остановку приходится делать от вибрации в кармане. Достаю телефон и вижу сообщение «Почему не перезваниваешь?». Хтонь, совсем забыл вчера отчитаться. Отправляю «Становится веселее, кажется, нашел хорошие сувениры. Еду на север, могу остаться без связи.».

Володя без лишних вопросов отправляется со мной, только слабо возмущается «зачем бегом-то?». Я уже не знаю, чего мы бегаем, но меня физические упражнения окончательно взбодрили.

Нас вместе с Ингой выпроваживают на террасу, где мы и наслаждаемся щебетанием пташек и блеском воды, пробивающимся через заросли. Солнце переваливает через гору, нагревает воздух и мне становится жарко.

Инга смотрит, как я оттягиваю ворот футболки:

— Наслаждайся, пока можешь, — немного мрачно говорит девушка. — В Ютунхеймене уже холодно. Высота и ледник рядом, — поясняет на мой вопросительный взгляд.

— Ты не хочешь туда ехать, так ведь? — я решаю попробовать выведать подробности.

— Не хочу, правда, — Инга криво усмехается. — Ярл Хакон, как я уже говорила, не особо любит чужаков. Да и нас, городских, тоже. Считает, что мы отдалились от богов из-за того, что живем как цивилизованные люди. Ты не подумай, — поспешно добавляет она. — Я его не осуждаю, в чем-то он прав. На его землях и правда связь с богами сильнее. Но мы никогда не забываем наших богов и предков, тут он ошибается.

Инга крутит в руках свой медальон и в ее голосе звучит обида. Понятно, мужик, похоже, старовер и лютый консерватор. Хочется ей предложить остаться, но знаю что бесполезно. Так она и бросит своих подопечных.

— И что, там вообще нет никаких благ цивилизации? Электричество, горячая вода, ммм, туалет не в виде дырки над пропастью?

— Что? — девушка, ушедшая в себя, вздрагивает, отпускает медальон и убирает его под одежду. — Конечно есть. Электричество не везде, правда. В некоторых местах только генераторы. Ютунхеймен — это огромный национальный парк, по которому раскиданы поселения, дороги местами размывает, да и линии электропередач, бывает, обрывает сходом лавин и селями. Так что там люди привыкли жить в непростых условиях.

Ну ничего, пару дней со свечками как-нибудь переживем. После пустыни такое уже не пугает. Главное, Саше заранее не говорить о возможных неудобствах.

— А Магнусу ничего не будет за то, что он нас приглашает туда? — очень вовремя спрашиваю я.

— Зависит от настроения ярла. Но выгнать не имеет права. Хоть это и его земли, но равных себе должен принимать.

— Так Магнус же не ярл, — я откровенно теряюсь в этих равенствах и неравенствах.

— Он старший сын ярла, наследник. А мы все его гости, значит он нас признал равными себе. Отказать ему или кому-то из нас — означает отказать ярлу Генрику. И Магнус может потребовать собрать тинг, собрание, и даже вызывать на хольмганг, то есть поединок. Тут как раз строгое следование традициям играет против ярла Хакона. Но до этого не дойдет, — торопится успокоить меня она, видя мои удивленные глаза.

Так то я уже понял, что тут многие вопросы можно решить, наваляв друг другу по роже. Но чтобы и на самых верхних уровнях… Надеюсь добродушному северянину не придется из-за нас начищать родные морды.

— Да и потом, вы тоже из благородных семей, — продолжает девушка. — Пусть вы и на чужой земле, но тут чтят кровь древних богов и союзников.

Опять про кровь, да что же они все на ней зациклились. Принеси в жертву, окропи, пролей в битве, почитай… Ладно, может богам хватит пары моих зубов? Было достаточно больно и вполне кроваво, как по мне.

Прорицатель выходит озабоченный, но румяный и явно тоже сытый.

— Потрясающе, — восхищенно повторяет он, пока мы возвращаемся в деревню.

При блондинке расспрашивать его мне неудобно, поэтому нетерпеливо ускоряю шаг и едва зайдя за ворота, отправляю нашего гида куда подальше под предлогом того, что нам нужно собираться в дорогу.

Володя продолжает бормотать, дергаю его за рукав, возвращая в реальный мир.

— А? — он моргает, смотрит на меня будто в первый раз видит и хватает за плечо, закатывая глаза. — Потрясающе…

— Что, уже все хорошо? — делаю я облегченный вздох.

Может дело было в этом проклятии? Или амулет, который мне дала сейдкона, поможет.

— Ааа, нет, — Володя становится серьезнее. — Все по-прежнему очень хреново, если ты про нашу поездку.

— Да что тогда потрясающе то? — ору я, не выдерживая издевательства над нервами.

— Голова прошла, — смущенно признается прорицатель. — И Астрид сказала, где мои очки. Они, оказывается, все это время в таверне были. А я там даже и не спрашивал…

Мне хочется его немного встряхнуть, но парень не виноват. Поэтому чуть нервно уточняю:

— И ты этому так восторгаешься? Что здешняя магия помогла найти твои очки?

— Нет, это бармен ей сказал, — он смеется. — В голове прояснилось, Игорь! Ты не представляешь, как меня это угнетало. Я думал, что сойду с ума. После пустыни хаоса я еле пришел в себя, и то не до конца. А когда приехал сюда, стало хуже. Начались головные боли, сильные.

— Так чего ты молчал то? Я бы не стал…

— А, перестань. Рано или поздно, это случилось бы. Все прорицатели через это проходят. Я просто не рассчитал силы, подумал, что сам справлюсь. Честно говоря, я чувствовал, что нужно поехать. Тогда, в парке, когда ты сказал… Ну, в общем я тебя не обманывал, видения не было. Только уверенность — так надо.

— Пообещай мне, что больше не будешь ничего скрывать, — с укором прошу я.

— Только если ты мне пообещаешь то же самое, — внезапно подмигивает Володя и хохочет.

— Туше, мой друг, туше, — признаю поражение и развожу руки в стороны.

Не смотря на хреновые прогнозы, его воодушевление меня радует. Знал бы я, что ему так плохо… Оставил бы дома? Мне хочется думать, что да.

Разговор с друзьями выходит тяжелый и легкий одновременно. Мне так не хочется рассказывать им, зачем мы приехали, что говорю очень медленно, растягивая слова и сбиваясь с сути.

Но никто не расстраивается, хотя и реагируют все по-разному.

Богдан удовлетворенно хмыкает. Но я не уверен что мне, а не здоровенной рыбине, которую он все же умудрился выловить и не попасться. Он притащил ее за жабры, победоносно сунув каждому под нос. Надеюсь, он этот трофей не повезет с нами в одной машине.

Каритский немного ворчит. Не из-за обмана, а вероятности огрести от местных. Подозреваю, что главное его расстройство в том, что на это не с кем будет сделать ставки.

Илена, уже успевшая передумать и снова начавшая на меня обижаться, опять меняет свое мнение. Обзывает меня «бедненьким», сочувственно гладит по плечу.

— Значит, режим боевой готовности, — подвожу итог планерке. — Что ожидать от новых знакомых, я не знаю. Северяне, кажется, народ прямолинейный. Но там, куда мы едем, не исключено, что будут провокации. Первыми в драку не лезем, но и не расслабляемся. И защищаем Илену, это самое главное.

— Меня? — рыжая обиженно надувает губки. — Да я сама кому угодно могу надрать, ну, это все. У меня, вообще-то, самое сильное боевое умение. И я воплощаться умею, вот! Магнус вообще меня валькирией назвал! Девой-воительницей, между прочим!

— Сестричка, ты воплотилась один раз и то из-за сильных эмоций, — Саша пытается погладить ее по голове, но девчонка уворачивается, пытаясь укусить брата за руку. — И ты сама знаешь, что этому еще обучаться нужно, под присмотром жриц и целителя. Валькирия ты наша…

— Илена, — как можно мягче говорю я. — Прошу, пообещай вести себя тихо. Это очень важно.

— Ладно, ладно, я поняла, — хмурится она. — Из-за меня неприятностей не будет.

Володя вдруг закашливается и мы все резко поворачиваемся к нему. Но прорицатель мотает головой и бьет себя в грудь. Тьфу, теперь от каждого его чиха будем дергаться.

Все расходятся по домам, собирать вещи, а я отзываю Олега в сторону. С кровью или без, но амулет должен работать. И надо это проверить, снова подстраховавшись целителем.

Мы выходим на берег и отходим на несколько десятков метров, за островок деревьев. В разгар дня тут немноголюдно, так что нас никто не видит. Мы садимся на мягкий, проминающийся под нами, мох.

Олег призывает силу, уверенно кивает и напрягается, готовясь к неприятным ощущениям. Я сжимаю амулет в руке, взываю к силе и богам, своим и местным. Мысленно извиняюсь, что дал кому-то в морду и запускаю поиск.

— Ну, чего там? — не выдерживает целитель, пиная меня в бок.

Потому что сижу я, распахнув рот.

— Красота… — завороженно отвечаю и прикрываю глаза.

Амулет действительно работает. Без агрессии чужая сила преображается, ее потоки укачивают на теплых волнах. Мне даже кажется, что я слышу тихую красивую мелодию. Все пронизано жизнью — земля и ее недра, вода и ее обитатели, воздух, растения и даже лысые горные вершины.

Я чувствую в паре километров южнее, в скалах, какие-то минералы и с трудом отрываюсь от геодезических исследований, потому что получаю еще один пинок от поторапливающего меня друга.

Устремляюсь на север, минуя обходные дороги и редкие деревни по пути. Вижу три яркие точки. Серебристая сила императорского рода бьет вверх, словно подавая мне сигнал. Осторожно касаюсь ее, чувствуя, что принцесса в порядке. И очень, очень, зла.

Сигнал, исходящий от родителей, чуть восточнее и слабый, неуверенный. Он мерцает, то пропадая, то появляясь, немного смещаясь. Тянусь к ним с растущим беспокойством и меня резко отшвыривает, возвращая всю силу обратно.

Я падаю на спину, распахиваю глаза и, не справляясь с голосом, шепчу:

— Кажется, у нас большие проблемы…