Князья Севера

Глава 24

— Куда опоздал? Почему опоздал? — возмущаюсь я и щелкаю пальцами перед лицом ушедшей глубоко в себя сейдконой. — Уважаемая, вы скажите, что сделать нужно и я сделаю.

Я уже понимаю, что простой рубкой дров тут не обойтись. Но что я еще могу ей предложить? Старушка фокусируется на мне и долго молчит, прежде чем ответить.

— Молодые… Сначала делают, потом думают. А то и потом не думают, — ворчит она. — Лезете во все дела, вашего ума они или нет. И вот что получается.

Так то я согласен и не лез бы, но оно само ко мне так и тянется. Но сдерживаю оправдания и раздражение. Пусть хоть выпорет меня, лишь бы помогла.

— Отвар могу сделать, силы поддержать, пока дороги не откроются. Не могу я тебе помочь, белоголовый, — бухтение меняется на сочувствие. — Старая я уже, сил мне не хватит с таким справиться. Или ты и меня угробить хочешь?

— Ну можно же что-то сделать… — я озираюсь в поисках решения, будто оно тут спряталось, на полянке. — Я могу поделиться силой!

К сожалению, только я теперь и могу. Всех выкачали в последней попытке самим справиться. Много ли ее нужно? Да хоть всю готов отдать, не в первый раз.

— Мне твоя сила не поможет, — разочаровывает сейдкона. — Ни чужая, ни наша. Те, кто связаны сейдом, не могут заимствовать человеческую силу. Таков закон.

— Ну… И нельзя его как-нибудь обойти? — не очень удачно пытаюсь не в лоб предложить я.

— Дурной совсем! — она начинает злиться. — Не говори о том, чего не знаешь. Не можем, потому что это верная смерть!

— Извините, — я отчаянно стараюсь что-нибудь придумать и цепляюсь за слово. — Вы сказали, человеческую не можете? Это значит, что другую можете?

— Могу, — старушка мрачнеет. — Могу у богов попросить силу. Да только я и без того их слишком часто просила в последние дни. Гневить богов опасно.

— Там люди умирают, уважаемая, — еле сдерживаюсь от того, чтобы снова не начать бушевать. — Если вы боитесь просить богов, то я не побоюсь. Что нужно сделать?

— Не получится, — она мотает головой.

— Получится, — беру ее сухие руки в свои. — Прошу, помогите. Что, снова кровь нужна? Хорошо, сколько угодно.

— Боюсь в таком деле одной кровью не обойтись, — Тира устало опускает плечи и тяжело вздыхает. — Придется отдать самое ценное. Что у тебя есть, белоголовый? Что ты можешь предложить богам, чтобы они откликнулись?

Ну не мозги, это точно. Деньги им тоже явно не нужны. Я смотрю на кинжал двергов, показываю его старушке.

— Оружие, которое велели беречь. И сила. Все, что у меня есть.

— Если отдашь добровольно, могут и принять, — неохотно отвечает она. — Но предупреждаю — никаких гарантий я дать не могу. И это очень опасно, белоголовый. И больно. Один раз я только видела, как жертвовали силу. Тот, что решился на такое, сошел с ума от боли. Не выдержал и отдал все, без остатка. И отдал жизнь.

— И это сработало? — зачем-то спрашиваю я, покрываясь мурашками.

— Конечно, — усмехается сейдкона. — Такую жертву боги приняли. Ты меня вообще слушаешь? Говорю тебе, опасно! Давай попробуем травами да сдерживающими плетениями сначала. А потом…

— Нет, — перебиваю я ее, судя по тому, что видел, времени чаи гонять у нас уже нет. — Один шанс у нас, я это знаю. Так что говорите, что делать. Отказ от ответственности какой-нибудь подписывать? Догола раздеваться?

— Боги, да откуда столько глупости то берется… — старушка опять шарахается, как от прокаженного. — Не надо мне от тебя ничего. Или ты думаешь, мне твоя бумажка поможет, случись что? И не надо мне тут трясти своими причиндалами. Богам будешь предлагать. Они и решать будут, что достойно, а что нет.

Надеюсь, что богам мои причиндалы не нужны… И хватит крови, силы и странного кинжала. Но, если надо будет побегать голозадым по полю, демоны с ними. Я уже просто рад, что могу хоть что-то сделать.

Не то чтобы у меня нет никакого уважения к богам. Но они странные. Никто конкретно ничего сказать не может. Вроде у них там свои разборки, но и люди же в них тоже участвуют. Ну так пришли бы и сказали — этим навалять, этих защитить, тут порядок навести. И пять быков, будьте добры.

А то с моей кашей в голове из древних мифов другого мира, я еще не такое предлагать стану. Нет, все, как только это закончится, вернусь домой и в библиотеку… И учителя какого-нибудь, по словесности, найду.

Пока я мысленно богохульствую и обдумываю светлое будущее, сейдкона смотрит на небо, опять прикрывает глаза и что-то бормочет, светясь.

— Место нужно найти подходящее, — тихо объясняет она. — Где сейчас самая тонкая грань между мирами.

— А оно что, перемещается? — мне становится интересно.

Старушка открывает глаза, неодобрительно хмурится.

— Ты как с луны свалился. А еще видящий… И кому только боги столько силы дали.

А вот это уже обидно. Сами придумали — один вопрос, выбрать что-то одно. Я обиженно соплю, но молчу, не желая лишний раз злить сейдкону.

— А ты не дуйся, — вычисляет меня она. — Как дитя. Хотя, дитя и есть. Перемещается, да. Ничто на месте не стоит, миры тоже. Некоторые из людей точки соприкосновения умеют находить. Как я, например. Чтобы к богам обращаться, это необязательно. Но, если в такое место попасть, то больше шансов.

Мне хочется спросить у нее везде ли так, или только с их богами, но продолжаю молчать. Чтобы лишний раз не раздражать вопросами. Я не против спросить, если чего не знаю. Но тут же как на минном поле, никогда не угадаешь, где бомбанет.

— Мне нужно в лес сходить. Кое какие ингредиенты достать, — Тира прекращает внеземное сканирование. — А ты тут жди. И ни шагу от дома не делай, понятно?

— Так точно, — бодро отвечаю я.

Старушка уходит в чащу, а я присаживаюсь на крыльцо. Жар от беготни отступает и начинает подмораживать. Это и хорошо, в тепле сморило бы. Пытаюсь вспомнить, когда я последний раз нормально спал и не могу.

«Как там дела?» — посылаю вопрос Саше.

«Плохо» — приходит мне краткий ответ и через пару секунд продолжение — «Твои родители и Олег без сознания. Они засыпать начали и отрубились. И теперь нам их не добудиться. Ее высочество попросила позвать целителей местных, ждем. Ты нашел помощь?».

«Очень надеюсь, что да. Я сделаю все, что от меня зависит. Главное, чтобы они продержались еще немного. Магнус не вернулся?».

«Нет, от него новостей нет» — рыжий отключается, но тут же снова связывается и добавляет с надеждой — «Удачи, Игорь».

Похоже я сделал только хуже, подключив целителя. Значит, сам все и исправлю.

Ждать приходится довольно долго. Я замерзаю и бесцеремонно захожу в дом, чтобы погреться. На кухне уже наведен порядок, окно заколочено досками, а вместо сломанного стола стоит другой, на вид постарше и покрепче.

Подбрасываю в печку дров и усаживаюсь прямо на пол перед ней, протягивая руки и ноги к теплу. Заледеневшие конечности покалывает, отпуская. А я чуть не засыпаю, согревшись. Но тревога и вздрагивание на каждый лесной звук не дают погрузиться в дрему.

Так я и дергаюсь, пока не возвращается сейдкона. Ее короткие сапоги все в грязи и налипших листьях. В волосах у старушки кусок паутины, а на щеке свежая царапина. Но вид вроде довольный.

— Нашла все, что нужно, — подтверждает она на мой вопросительный взгляд. — А теперь поторопимся, времени у нас немного.

Как мне не хочется уходить из теплого и светлого дома, но беспокойство нарастает, а часики отчетливо тикают прямо у меня в голове. Пока сидел тут у печки без дела, традиционно накрутил себя. Умение ждать — точно не моя лучшая черта.

Ночной лес стих, а мелкие капли дождя замерзают на лету, превращаясь в льдинки. Меня упорно долбит ими в макушку, пока я следую за закутанной в тулуп сейдконой. Хтонь, надо было хоть плед прихватить.

Ежусь, спотыкаюсь и матерюсь про себя. Как меня задолбали эти дикие места. Да, лесной воздух особенно вкусен и им не надышаться. Но каждая шишка так и норовит заскочить под подошву и свалить с ног. А каждая ветка хлестнуть по роже и побольнее.

Это хорошо еще комаров нет. Льдинки попадают мне за шиворот и я ругаюсь вслух.

— Городские, — хмыкает старушка, не оборачиваясь и не останавливаясь. — Живете в своих бетонных коробках, земли настоящей под ногами не видите. А в ней сила.

Ну как бы личный выбор каждого, пользоваться благами цивилизации или нет. Мне что пустыня с жарой и песком во всех местах, что холодные темные леса и горы. Городской я, однозначно.

Опять налетаю на кочку и окончательно решаю больше из города ни ногой. Природа точно имеет что-то против меня. Получаю подтверждение — веткой в ухо.

— Долго еще? — бурчу я, потирая ушиб.

И натыкаюсь на сейдкону, которая как шла бесшумно, так и остановилась совершенно незаметно. Ну или это мне стоило смотреть вперед, а не выискивать в темных силуэтах деревьев монстров. Сдавленно хрюкаю и смотрю поверх ее головы.

— Ох, — вырывается у меня вместе с облачком пара.

Плотные ряды деревьев расступаются перед большой поляной. За ней узкое ущелье уходящих вертикально вверх острых скал. Справа от него с невероятной высоты падает вода, разбиваясь о землю туманом.

Среди крупных камней на поляне белыми пятнами раскиданы цветы. И я даже чувствую их слабый аромат, доносящийся до нас порывом ветра. И скалы, и струи воды, и цветы слабо светятся силой.

И я понимаю, что это не мой дар, они действительно переливаются разнообразными оттенками, едва освещая окружающее.

Пока я стою, распахнув рот, старушка резво выходит на поляну и принимается чертить на проплешине с голой землей. Палка мелькает с невообразимой скоростью, выдирая комья и отправляя их в полет.

Я приближаюсь осторожно, чтобы не помешать. Заметно, что Тира очень торопится и я не осмеливаюсь сбивать ее с концентрации и спрашивать, сколько у нас осталось времени. Она уж точно знает, что делает.

Близость к водопаду заставляет продрогнуть еще больше, хотя казалось, что больше некуда. Водная взвесь окутывает меня и я промокаю в довершении ко всему. В носу уже начинает свербить и машу руками и ногами, разгоняя кровь.

— Ты чего это?

Я так увлекаюсь, что не замечаю, как сейдкона заканчивает и стоит, удивленно наблюдая за моей «мельницей». Почему-то мне хочется признаваться ей, что замерз.

— Чтобы кровь лучше лилась, — нахожу я отговорку.

Она качает головой и указывает на круг.

— Вставай в центр. Лицом к ущелью. Я ухожу, теперь дело за тобой.

— В смысле? — не понимаю я, но послушно встаю куда велят. — Не мне же сила нужна.

— Ты ее будешь просить, белоголовый. А мне отойти придется, и подальше. Не принято у нас толпами ходить, не дело устраивать из призыва зрелище. Не уверена, что богам понравится, поэтому лучше уйду.

Тира разворачивается, но я ее останавливаю:

— Так а мне то что делать?

— Когда время наступит, а ты это поймешь, режь руки и бросай кинжал в водопад. И выпускай силу, прямо в руны. И терпи, будет больно. Как все закончится, я вернусь.

Голос ее становится все тише по мере того, как она уходит обратно в лес. В конце концов совсем стихает и кроме шелеста воды ничего не слышно.

Я долго и стойко стараюсь не дрожать, но сдаюсь и начинаю приплясывать внутри круга, представляя насколько нелепо это выглядит со стороны. Надеюсь, боги не обидятся на мои кривляния и придут до того, как я превращусь в ледяную статую.

Минуты текут неторопливо, холод пробирается до костей, и ничего не происходит. Я бросаю поиск, немного слепну от силы и никого не нахожу в округе. Тянусь к ущелью и тут то меня и накрывает.

Бооом! Прямо в голове бьют в колокол и я хватаюсь за уши, падая на колени. Земля подо мной содрогается, от скал доносится треск. И сила земли поднимается вокруг рунного узора, ярким потоком уходя в небеса.

Если не это знак, то я даже и не знаю, что еще им может быть. Замахиваюсь кинжалом, соображаю что так не получится и зажимаю его между колен. Обхватываю, выдыхаю и резко провожу вверх.

Резкая вспышка боли, но я уже бросаю оружие в воду. Кинжал, начинающий мягко светиться, исчезает в водном тумане.

Протягиваю руки вперед и поворачиваю, отстраненно наблюдая, как кровь из глубоких порезов неторопливо капает на землю. А та ощутимо подрагивает от каждой капли.

Добавляю к крови силу и чуть не падаю от хлынувшего из источника потока. Сила улетает в землю, прошибая меня молнией. И я начинаю понимать о какой боли говорила старушка.

Может дело в месте, а может в соединении с кровью. Но ощущение, словно через все тело проходят разряды тока, намертво привязывая к земле. Я пытаюсь поднять руки и не могу.

Хтонь, а как мне остановиться то вовремя?

С каждой секундой меня пригибает все сильнее, давя неподъемной плитой. Я упираюсь локтями, погружая их в почву. Голова прижата к подбородку и шея хрустит от усилий.

— Ну где вы… — сквозь стиснутые зубы рычу я.

Мышцы горят от напряжения, я не парализован, но все старания разогнуться уходят впустую. Мне просто не пошевелиться. И боль нарастает. Чувствую, как горит кровь, текущая из рук. Чувствую, как закипает кровь внутри, обжигая.

Вокруг меня замирает воздух и капли воды испаряются, не долетая до меня. Перед глазами плывет, у меня получается укусить себя за щеку и не отрубиться. Источник словно коротит и выброс силы откидывает меня на спину.

Я пялюсь в непроглядное небо и чувствую, как уходит сила. Огонь в крови стихает, превращаясь в уколы ледяных игл. Сколько же вам нужно, ненасытные боги? Еще чуть-чуть и я отрублюсь. В ушах уже гудит, во рту пересохло и голова начинает кружиться.

— Ну где вы?! — ору я в небеса, но те молчат.

Надо останавливаться, но я жду. Еще мгновение, последний шанс. Да подайте мне хоть какой знак, пока я тут не сдох вам на радость! Я почти истощен, последняя сила неохотно уходит вниз и на меня накатывает отчаяние.

Я пытаюсь остановить поток и получаю яростное сопротивление. Меня держит слишком крепко. Мысли трепыхаются между желанием выстоять до конца и прекратить сейчас же. Сердце замедляется, грудь стягивает, я открываю рот для вздоха и не могу его сделать.

Словно тону прямо в воздухе. А он струится рядом и дразнит прохладой и ароматом цветов.

Глаза закрываются и я призываю последнее, что у меня есть. Огненные символы загораются, неожиданно причиняя боль и выбивая искры из глаз. Открой глаза!

Распахиваю их и тут же отпускаю силу Нергала во все стороны.

Вся поляна кишит тварями хаоса. Они стоят кругом, вплотную к рунному рисунку. И смотрят на меня. Кажется, даже не дышат. Просто уставились мертвыми голодными глазами, как на кусок свежего мяса.

Бурые нити сбивают с ног и пеленают лишь их малую часть. Символы, плюнув лавой, погружаются под землю. Почему демоны не нападают? Меня защищает круг?

Хтонь, это круг и сила их притянула сюда? Я перестаю соображать, удерживая последние остатки своей силы. Понятия не имею, что их держит, но сейчас я не могу остаться беззащитным.

Земля вновь дрожит и меня резко отпускает. Я тут же подскакиваю на ноги и кружусь, рассматривая низших. Гончие, толстенные змеи, одна из которых на меня уже напала в этих лесах, и какие-то тощие двухметровые тростины, похожие на упоротых богомолов.

Не помню их официальное название, помню только что плюются ядом. Неоригинальные ребята, что уж там.

И все застыли, чуть покачиваясь и хрустя шкурами. Где эти долбанные символы? Я зову их и кажется, ору вслух, кроя матом уже ифритов и их матерей. И они опять появляются.

Меня шатает и ведет в сторону, чуть не вылетаю за круг и замираю нос к носу с костяной гончей. Она злобно хрипит, прищуривает глаза и вдруг клацает зубами, приводя меня в чувства.

Кажется, с перепугу я так бахаю силами, доставшимися мне на гостеприимном юге, что слышу, как трещат деревья. Сила рвет, впивается и полыхает, ослепляя.

И демоны, как по безмолвному приказу, срываются с места. Ни хрена круг им не мешал. Один удар сердца и приходит приток силы от выпотрошенной твари. Я бросаю всю на воплощение пламенного меча.

— Ну что, потанцуем? — усмехаюсь я и бросаюсь на первого демона.