Князья Севера

Глава 6

Да чтобы этих бабок, дедок, ведьм, шаманов, жрецов и далее по списку! На хтонический елдак! Меня начинает колотить от мороза, холод пробирается во все места.

Перебираю в голове символы и заклинания, чтобы согреться. Как назло, кроме морозилки, ничего бытового на ум не приходит. Что там мне говорил Упуаут? Огненный дар недр земли? Короче, у ифритов что-то огненное.

Обращаюсь к символам, они вспыхивают лавой, обогревая руки, и тут же гаснут.

— Кого ты ищешь? — вдруг доносится шелестящий голос и за ним такие же эхом. — Ищешь… Ищешь… Ищешь?

— Кто здесь? — я опять начинаю крутиться, от движения воздуха замерзая еще больше.

Повернувшись обратно к реке, вижу на той стороне моста женскую фигуру. Неизвестная закутана в черную накидку, лица не видно из под капюшона. Я направляюсь к ней, но она поднимает руку.

— Сюда тебе нет дороги.

— А вы кто? — я останавливаюсь и стараюсь говорить вежливо, но у меня зуб на зуб не попадает. — И чего тут так холодно то…

— Кого ты ищешь? — повторяется вопрос.

Так, это уже похоже на допрос. Способ, безусловно, выбран крайне странный, но тем не менее. Мне явно пытаются внушить, что я не пойми где и тут получу ответы. Не дождетесь.

— Для начала того, кто меня сюда засунул, — недовольно бурчу я, обнимая себя за плечи.

— Ты сам хотел получить ответы, — даже ее голос холодный, словно застывший ледяной водопад. — Так задай вопрос. На один я отвечу, так что хорошо подумай, прежде чем спросить.

Я пытаюсь разглядеть фигуру и делаю несколько шагов вперед. Больше меня никто не останавливает и я осторожно ступаю одной ногой на мост. Звон миллиона колокольчиков оглушает и сбивает с ног. Падаю на задницу, зачерпываю в штаны снега.

— Ты был и жив, и мертв, но сюда тебе нет дороги. Если хочешь вернуться. А теперь — твой вопрос.

Слышу я ее с трудом, сердце бешено колотится от такой сигнализации. Мне кажется, от этой сирены даже сосульки с обрывов реки попадали. И эти намеки опять. Я был и жив, и мертв. Хтонь, эти то откуда узнали? Может это не розыгрыш?

Кто она? Где я? Что делать дальше? Какой вопрос выбрать? Почему, мать вашу, только один вопрос? Куча мыслей и вопросов, в основном матерных, пролетают в голове.

— Как отсюда выбраться? — единственное, что меня сейчас волнует.

Спрашивать про родителей или императорскую дочку — означает точно выдать себя. Даже если представить самое невозможное, что я очутился в этом их, сейдовском, междумирье и разговариваю с какой-то божественной сущностью, то с чего ей мне помогать? Снова накидают загадок, а мне потом живи с этим.

— Всего лишь пожелать, Льесульв. Ты найдешь, что ищешь, но цена тебе не понравится. Берегись.

— Что еще за Льесульв? — спрашиваю я и теряю зрение.

Ах ты, это уже второй вопрос…

Меня греет тепло живого огня. Совсем рядом трещат поленья, донося запах горящего дерева. Где-то журчит вода и щебечет одинокая птица.

Распахиваю глаза. Передо мной кострище, обложенное по кругу крупными камнями. Под задницей какой-то пенек, а на соседнем сидит Володя, уставившись в огонь костра. Мы на берегу фьорда и солнце уже зашло за горы, небо еле светлое.

Оглядываюсь и вижу фонари, подсвечивающие дома с травяными крышами. Это что вообще сейчас было?

— Никуда не уходи! — ору я на прорицателя и подскакиваю.

Ну я вам сейчас устрою! Я мчусь, спотыкаясь и сметая какие-то конструкции из палок. Ускоряюсь на тропке в зарослях, хватаясь за стволы и ветки деревьев. Кажется, сбиваю череп и он с хрустом катится вниз.

На двери дома ведьмы висит новенький сверкающий кодовый замок. Настолько же неуместный среди общего антуража, как и металлическая табличка с часами работы и вторая, с надписью «закрыто».

Тупо смотрю на это все какое-то время, дергаю запертую дверь, отряхиваюсь от посыпавшегося на меня мха и чешу в затылке. И бегу обратно в деревню.

Я мечусь между домами, из под ног шумно летит гравий. И тут из-за поворота выходит Инга, я налетаю на нее, хватая за плечи, чтобы удержать от падения. Не отпускаю, только злобно прищуриваюсь:

— Где эта ваша сейдкона, которая типа не настоящая? — шиплю я на северянку. — Где эта бабка ненормальная?

— К..к..акая бабка? — у блондинки вполне искренне расширяются от удивления глаза. — Игорь, что случилось?

— Сейдкона. Там, — я мотаю головой в сторону скалы и избушки. — Старушка.

— Игорь, — Инга мягко освобождается от захвата, отправляя одежду. — Там нет никакой старушки. Сейдкону изображает Алов, молодая девушка. Так туристам, особенно мужского пола, больше нравится.

— Да что за бред! Решили подшутить над чужаками? — завожусь еще больше. — Мы с Володей оба ее видели…

Я резко затыкаюсь. У прорицателя я так и не спросил, что он видел и что с ним произошло во время этой «отключки».

— Игорь, — она кладет свою руку на мою и заискивающе заглядывает в глаза, — Вы ничего не ели там по пути? Ягоды, грибы может какие?

— Инга, — я делаю над собой усилие и не ору, а подражаю ее тону. — Мы ничего не ели и не пили. Единственное, в доме очень сильно пахло какими-то травами. Но я…

Я снова запинаюсь. И тут не заявить, ведь бабку я увидел уже после того, как надышался. Хтонь! В мысли начинают закрадываться сомнения. Но я не настолько впечатлительный, чтобы так красочно галлюцинировать.

— Клянусь, никто над вами не шутил, — северянка поглаживает меня по руке, успокаивая, от ее ладони исходит тепло. — Возможно, вы и правда надышались полынью. К вечеру концентрация сильно увеличивается и там не продохнуть вообще. Сходим завтра утром к Алов, сам ее увидишь. Сейчас уже все закрыто.

— Да я знаю, — раздраженно отмахиваюсь я, уже неуверенный, что я вообще видел и слышал. — Хорошо, завтра утром!

Я опять срываюсь на бег и несусь обратно, на берег. Огонь все еще горит, но Володи уже нет. Я с полминуты дышу прохладным вечерним воздухом. Вода фьорда тихо плещется и притихшую природу нарушает только далекие звуки музыки и голосов.

«Ты где?» — бросаю я зов прорицателю и через долгие несколько секунд получаю не очень внятное «В таверне».

В таверне, собственно, находятся все. Включая и всех жителей деревни, как мне кажется. Как только я распахиваю дверь в увеселительное заведение, на меня наваливается жаркая духота, запахи жареного мяса, гул голосов и звон посуды.

Я тут же отступаю и закрываю дверь. Звуки массового веселья стихают и довольно сильно. Открываю — оглушает. Никак местная магия, вежливо приглушающая этот ор.

Друзья сидят за длинным столом у самого входа, на лавках, покрытых шкурами. В руках огромные кружки и все слушают речь громогласного Магнуса. Точнее тихое бормотание Инги, которая уже тоже здесь, сидит с краю и торопливо переводит речь сына ярла.

Он что-то там вещает про предков, подвиги и славные битвы. Богдан, заметив меня, приветственно машет рукой, задевая сидящего рядом Володю. Тот заваливается назад, прислонившись к стене с закрытыми глазами. Хтонь, когда он уже успел напиться?

— Ингвар! — басисто кричит Магнус, тоже меня заметив.

Он хватает со стола наполненную кружку и протягивает мне:

— А ты знаешь, что означает твое имя?

Я закатываю глаза, но принимаю емкость и пью за чужих богов. Раскрасневшийся и довольный северянин садится обратно, двигает тазом, одним движением смещая всю цепочку сидящих в сторону. С краю кто-то падает и так и остается лежать на полу.

Илена, сидящая с другой стороны, глупо хихикает.

— Давай к нам! Выпьем за предков! — ухает амбал и хлопает по освободившемуся месту.

***

Кто бы знал, сколько у них предков и насколько хорошо они знают свою родословную… Обижать Магнуса, не подняв тост за пра-пра-пра-пра-деда, который голыми руками убил тролля, хоть и остался без глаза, я не мог.

Как и за остальных очень деятельных пращуров, ни один из которых не умер своей смертью. За это, как отдельный повод для гордости, мы тоже выпили.

Разошлись, шатаясь и в обнимку, мы глубокой ночью. Но, как ни странно, и в этот раз обошлось без драк. Блондинка и тут была на страже, шипя разъяренной кошкой на всех, подходящих познакомиться.

Подскакиваю я утром от протяжного звука рога. Выбегаю в одних трусах из комнаты и натыкаюсь на такого же охреневающего полуголого Володю.

— Это что? — в прострации спрашиваю я у него.

— Это, наверное, сигнал идти на завтрак, — морщится он и хватается за голову. — Инга что-то такое вчера говорила, что не пропустим. Ох, как же я так…

— Есть разговор, — тут же наседаю я на него, пока он не исчез, снова не напился и вообще. — Что вчера случилось в доме сейдконы?

— Дай сначала в душ сходить… — стонет прорицатель и приходится его отпускать.

Я караулю его у комнаты, не сводя глаз с закрытой двери. Тут, блин, моргнешь, отвлечешься и попадешь демоны знают куда. Володя появляется через двадцать минут в более живом виде.

— Ты мои очки не видел? — озирается он. — Вообще не помню, куда я их подевал.

— Да хрен с ними, — нетерпеливо говорю я. — Ты мне лучше скажи, что ты помнишь про вчерашний вечер?

Парень рассеянно бродит по гостиной, заглядывает в ящики, под мебель и несчастно вздыхает, усаживаясь в кресло.

— А что я вчера сделал? — непонимающе смотрит он на меня.

— Сосредоточься, — я щелкаю пальцами. — Сейдкона, избушка.

— Ааа, это. И что сейдкона?

— Да твою ж. Рассказывай, что ты помнишь с того момента, как мы с тобой пошли туда, — я начинаю раздражаться, к тому возникает неприятное ощущение, что услышу я не то, что хочу.

— Ну ты не хотел со мной идти, но все же согласился. Мы пришли к ее дому, там было жутковато. А потом… — Володя начинает моргать быстро-быстро, затем хмурится и удивленно смотрит на меня. — А потом я не помню. Боги, это как вообще возможно? Что случилось, Игорь? Я не помню, как мы уходили. Только как я сидел у костра, а потом пошел в таверну…

— А ее ты помнишь? Сейдкону, как она выглядела? — не обращаю я внимание на страх в его глазах.

— Да… — он снова хватается за голову. — Нет. Что за хрень происходит? Там кто-то был, это точно. Но я не могу вспомнить кто. Игорь?

— По официальной версии мы нанюхались полыни, — с досадой отвечаю я.

Свидетеля у меня нет, как и адекватной версии того, что случилось. Остается только сходить туда, как и договаривался с Ингой. Но, кажется, я уже знаю, что увижу…

— Какой полыни? — Истровский окончательно выпадает из реальности.

— Которую внутри сожгли, судя по всему, со всех окраин. Не знаю, Володя, что происходит. Но я выясню.

Главное, больше не давать никому к себе прикасаться. Я то до этого думал, что просто не надо пить из чаш. Чего они вообще хотели добиться этим странным трипом? Страху нагнать или просто запутать?

— Ты тоже ничего не помнишь?

— К сожалению, кое что помню. Но я не уверен…

Снаружи негромко, но очень настойчиво стучат. Я распахиваю дверь, не рассчитав силы и чуть не вырваю ее из петель. Блондинка, тоже на вид не слишком свежая, нагло смотрит на мой пах.

— Доброе утро, — ухмыляется она. — Ваш поздний завтрак уже готов и подан. Только стоит одеться, Игорь. Хотя мне лично и так нравится.

Тьфу! Я молча ухожу к себе и, быстро ополоснувшись под душем, одеваюсь. На улице светит теплое солнце, на небе ни облачка и возвращается ощущение лета. Самое время для прогулки.

— А есть тут интересные пешие маршруты? — скучающе интересуюсь я, пока Инга ведет нас к ресторану на другом берегу.

— Да, есть несколько в окрестностях. Пару зеленых и один красный, наверх. Ну как красный… По нему дети бегают, — девушка с вызовом улыбается мне и спохватывается: — Но одному, конечно, туда лучше не ходить.

— И сколько времени это займет?

— Часа два на подъем, столько же на спуск, если ты в хорошей физической форме и подготовлен. Там довольно резкий набор высоты. Наверху озеро с оборудованными площадками для отдыха, можно час-два отдохнуть. В спокойном режиме это маршрут на световой день.

— Отлично, тогда после завтрака я и выдвинусь, — я игнорирую ее настороженный взгляд. — Точнее, сначала мы сходим к сейдконе, а потом я пойду прогуляться. Туда и обратно, по-быстрому.

— Но нельзя одному…

— Ничего, я справлюсь. А переводчик в горах мне точно не нужен. Это же туристический маршрут, по которому дети бегают. Разве не ты сама сказала?

Я с особым удовольствием смотрю на ее замешательство. Инга даже озирается по сторонам, в попытке найти помощь. Но Володя вообще не обращает внимания на наш разговор, уйдя в себя.

Хрен ты за мной увяжешься, красавица. Вряд ли там есть, где спрятаться, да и остальных бросить на весь день не выйдет.

К моему огромному облегчению, никто из друзей возможностью прогуляться по горам не заинтересовывается. Илена продолжает преданно смотреть на Магнуса, вообще ничего не замечая вокруг.

Остальные страдают от похмелья и хотят провести день, загорая на травке. Только Олег, естественно бодр и просит меня отойти на минутку, когда мы выходим после завтрака на улицу.

— Игорь, я с самого начала понял, что происходит что-то странное, — тихо говорит мне он, следя, чтобы никого не было поблизости. — Как и твое желание пойти в горы. Тебе нужна помощь?

Рассказать бы ему все, да времени нет. И без того проснулись поздно, солнце уже высоко, а значит нужно поторопиться. Но тащить его с собой я не хочу. Чувствую, что не стоит.

— Ты прав, кое-что происходит. Но прямо сейчас я объяснить не могу. Давай вечером, когда вернусь?

— Ты уверен, что тебе стоит идти одному? Тут конечно везде цивилизация и места не дикие, но там не будет связи. И я не уверен, что мы сможем на таком расстоянии связаться ментально.

Точно. Я хлопаю по карману, где лежит выданный куратором обычный телефон. Тоже какой-то древний и кнопочный, но для отчетов большего и не надо. Зато заряд держит несколько дней.

Мои отчеты Елизавете почти идентичны, отличаясь лишь сравнением с разнообразным животным миром того, где я видел такое гостеприимство. Сообщение из разряда «Кормят хорошо. Задолбали экскурсиями. К демонам памятник козлам. Пока ничего не обнаружено» доходят до адресата, приходит ответ подобный «Я соскучилась, перезвони как сможешь». После этого отправленное сообщение удаляется, остается только череда неотвеченных сообщений от неизвестной воздыхательницы. Конспирация уровня империи, нда.

— Все будет в порядке, — заверяю я целителя.

Он отвечает недоверчивым взглядом, но не спорит. Только впихивает мне какой-то спасательный амулет. Предупреждает, что пользоваться нужно только в крайних случаях и при смертельной опасности.

Я благодарю и отправляюсь с Ингой и Володей к домику ведьмы. Там, как я и предполагал, нас встречает совсем другая хозяйка. Действительно молодая, пышногрудая и розовощекая. Даже отдаленно не похожая на ту бабку, которую я видел.

Девица с жаром уверяет меня, что встречи со мной она не забыла бы и даже хочет доверительно взять за руки, но я шарахаюсь от нее, как от прокаженной. Северянки синхронно хмурятся, но вслух не осуждают.

Володя остается поговорить с сейдконой, пусть и не настоящей, но знающей много интересного о традициях. Я еще раз ему на ухо говорю ничего не пить и не есть, и ухожу в поход, с ехидной рожей махая ручкой Инге.

Начинается тропа в пяти километрах ходу по нормальной асфальтированной дороге. Почти у нужной точки обнаруживается кемпинг, где я набираю воду и пользуюсь последними благами цивилизации — туалетом с душем.

Проклинаю я этих бегающих детей примерно через час. Как бегать по почти вертикальной тропке, состоящей из камней всех размеров и форм, я не представляю. Они к тому же оказываются местами такими мокрыми и скользкими, что стоят мне нескольких пугающих моментов.

Для меня, истинного жителя равнин, идти все время вверх становится настоящим испытанием для ног и задницы.

Тело начинает болеть почти сразу, но я не сдаюсь, пыхчу и упорно поднимаюсь. Привалы становятся все чаще, а открывающиеся виды все красивее. Я не спросил, на какую высоту надо подняться, но даже на середине пути кажется, что я парю, как птица, над фьордом.

Солнце, поначалу скрывающееся за горой, на которую я поднимаюсь, переваливает на другую сторону и припекает уже ощутимо. На плато я выхожу грязный, потный и с ободранными в кровь ногами и руками.

И тут же сворачиваю с тропы, устремляясь за холмы. Поплутав еще минут сорок и отойдя достаточно далеко от людных мест, я падаю в колючую высохшую траву и валяюсь так долго, чуть не засыпая.

Выяснив по ноющему телу, что ходок в горы из меня никудышный, я поднимаюсь и сосредотачиваюсь на силе. Наконец-то я смогу увидеть, что происходит за этой загадочной стеной.

Поиск запускается неохотно, словно соглашаясь с уставшим физическим телом. Приходится его стимулировать, представляя принцессу, трясущуюся от холода и голода, запертую в какой-то халупе с сеном и звериными шкурами.

Мне самому становится стыдно за такой неподобающий императорский образ, потом смешно, но сила откликается. Она растекается, огибая холмы, льется по оврагам и полянам.

Где-то справа появляется слабый сигнал, я тянусь к нему и моментально, как по щелчку, отрубаюсь.

***

Голова гудит так, словно ею били в царь-колокол вместо языка или как там эта штука называется. Я ощущаю холод, но не мороз и снег, а обычную ночную прохладу. Воздух пахнет травой и на ощупь под руками она же.

Я открываю глаза и вижу чистое небо над головой. Чистое, черное и усыпанное звездами. Уже ночь? Оглядываюсь при слабом лунном свете. Похоже, я на том же месте. Но из-за звенящей головы никак не могу сообразить, откуда я пришел. Из-за того холма или противоположного?

Поднимаюсь, осушаю бутылку с водой и прислушиваюсь. Возможно, я услышу воду фьорда и хоть так пойму, куда мне двигаться. Стрекотание, шорохи ночных зверушек, кто-то скребет дерево недалеко. Никакой воды.

И вдруг мне кажется, я слышу тихое женское пение. Нет, не показалось, действительно кто-то красиво поет за холмом. Значит, надо пойти и спросить дорогу. Что-то внутри вдруг сопротивляется, но меня манит нежный женский голосок и я иду на него, почти не смотря под ноги.

За холмом открывается умиротворяющее зрелище. Небольшой домик с горящим фонарем над входом. Рядом, в загоне, несколько коров, отъевшихся до гигантских размеров. Их белые шкуры лоснятся на лунном свете.

В доме горят окна и голос звучит оттуда. Я иду, почему-то глупо улыбаясь на это журчащее пение. Ну не может создание, обладающее таким волшебным голосом, быть плохим.

Ступеньки скрипят под моими ногами и чудесный голос стихает. Я вдыхаю холодный воздух полной грудью и уверенно стучусь в дверь.