Коэн (СИ)

Глава 14

Утро. Я поняла это по солнечному свету, просеивающемуся в камеру. Голова сильно болела, время от времени звон в ушах то приглушался, то усиливался. Сейчас его децибелы были на максимуме.

Я заткнула уши руками. Страх, смешанный с болью сковал мое тело. Из моего горла вырвался истошный крик.

Открылась дверь в камеру. Ко мне бросили, словно тушу мяса, Люциана. Я сползла с койки и притронулась к нему. Он лежал звездой на холодном полу и не шевелился. Холодный пот прошиб мое тело от одного вида истязаемого тела. Волосы на затылке самопроизвольно стали танцевать танго.

— Люциан? Эй, — я осторожно положила его голову себе на колени и постукала его по щекам, но мужчина не отзывался. Я прислушалась.

Вдруг он закряхтел и дёрнулся. Его глаза встретились с моими испуганными глазами. Мужчина слегка обеспокоено прошёлся по моему телу взглядом, но с колен не сдвинулся. Я чувствовала исходящее от него тепло. В такой, скажем так, нестандартной ситуации я почувствовала себя в своей тарелке. Хотелось погладить его по волосам, но я сдержалась.

— Что они с тобой сделали? — мой голос от волнения был еле слышен.

— То, что обычно, делают с такими как мы — выбивают информацию. — прокряхтел, словно старый дед, мужчина.

— Как они… — я хмыкнула, — как они тебя взяли? И где Оли? Телохранители? Отец, — его лицо погрубело, и я прикусила нижнюю губу, в страхе, что болтнула лишнего.

— Я был один. Совсем.

Его ответ звучал неправдоподобно. Я могла поверить в желание мужчины остаться в гордом одиночестве, но уверовать в полное безомундирование Люциана я не могла. Я косо наблюдала за вялыми движениями Коэна.

— Люциан, но с тобой, как минимум должен был быть водитель.

— Я его отпустил.

С каждым ответом его голос становится все жёстче и отстранённее.

— Где ты был в гордом одиночестве? — он не ответил. — Люциан… — Он молчал и не двигался и лишь только глаза выдавали его за живого. — Что ты делал один?

Вдруг он резко поднялся и отодвинулся от меня к стене. Резкое движение причинило ему боль, от чего цокнув языком, он поморщился. Напряжение, витающее в воздухе, все пространство стянуло в одну толстую тугую нить. Избитое лицо Коэна погрубело, давая понять, что он снова превратился в каменную глыбу.

— Не твоё дело, — буркнул он, собирая головой остаток краски со стены.

Стена была холодная, и прислонившись затылком к ней, Люциан чувствовал себя лучше.

— Где болит?

— Что? — Он наклонился ближе ко мне и саркастично улыбнулся. — Ты чём-то можешь помочь мне?

— Могу.

— Тебе бы кто помог. — Он подсел ближе ко мне и грубо притянул ближе. — Дай-ка сюда.

Моя голова в миг оказалась в руках Люциана. Он аккуратными движениями пальцев нащупывал болевые точки, проверяя нет ли трещин. Потом его руки прошлись по моей спине. Сквозь легкую дрожь, я почувствовала острую боль в позвоночнике.

— Так, тебе нельзя долго находится в сидячем положении.

Пересиливая себя, он поднялся, приподнимая мое тело и осторожно укладывая на койку, словно мать младенца.

— Кто ты такой? — Он вопросительно выгнул бровь. — Кто ты такой и куда дел Люциана Коэна?

Мужчина вымученно усмехнулся, слегка погладив меня по голове, оставляя след от прикосновения на волосах. Сам же, приземлился на соседнюю койку и опрокинул голову на перила. Мужчина закрыл глаза и, о чём-то подумав, улыбнулся уголками губ.

«Маска спадает с твоего лица, Люциан», — я тоже улыбнулась.

— Как я оказалась развязанной?

— Я развязал. — Пробурчал Коэн, поворачивая голову набок. Он приоткрыл один глаз. — Ты сегодня помолчишь?

— Ты знаешь, кто нас взял?

— Неугомонная. — он раздраженно выдохнул. — Нет. Пока нет.

— Я видела Пабло. — Люциан хмыкнул. — Но это точно не он.

— Мелко плаваешь, Рикарда. Полежи, подумай молча, а я пока посплю.

— Не уж-то тебе все равно?

— Рикарда, спи.

— Ну и пожалуйста. — я фыркнула и замолчала.

Так мы пролежали в камере около суток. К нам три раза заходили какие-то верзилы, принося с собой еду. В последний раз один из мужчин принёс мне медикаменты.

— Как все странно это, — Люциан, откусывая кусок хлеба, посмотрел на меня в непонимании. — Кормят как в отеле, приносят мне лекарства. У них нет задачи убить. Им нужна информация.

— Интересно бы узнать какая. К тому же, — он взял у меня из рук таблетки и покрутил коробку, — это обычное обезболивающее. Тебе оно не поможет.

— Зато голова болеть будет не так сильно. А то невозможно.

— Тебя в больницу надо.

Люциан был таким спокойным… Казалось, что он был не в заложниках у неизвестных, а на отдыхе. Меня это начинало волновать.

— Ты меня пугаешь. — Он поперхнулся. Откашлявшись, мужчина суровым взглядом смотрел на меня, явно не понимая моих слов.

— О чем ты?

— Ты такой спокойный. Нас избивают! — Я слегка повысила голос, на что Люциан мне цыкнул языком и заставил замолчать одним движением руки.

— У меня есть план, Рикарда. Твоя отличительная и невыгодная черта — неусидчивость. Ты, словно вошь в голове, носишься вечно без толку. А моя отличительная черта…

— Быть занозой в заднице, — пробурчала я, в ответ на что услышала тихий бархатистый смех.

— Это как раз-таки твоя вторая черта характера. Я знаю, когда нужно сохранять спокойствие и думать трезво. Особенно тогда, когда это больше всего требуется. Если бы я был таким как ты, — он костяшкой согнутого пальца коснулся кончика моего носа, — то в первую же минуту, как очнулся, ринулся бы убивать всех. Но, неужели тебе не интересно узнать, кто за этим стоит?

— Как ты думаешь, кто это? — в спине снова раздались пульсирующие боли, я скривилась в лице, на что мужчина быстро среагировал. — Спасибо.

— Не могу понять, кто стоит во главе и кому вообще это нужно.

— У меня странное чувство, будто бы я не просто попалась под руку.

— Надеюсь, ты как обычно переоцениваешь свою значимость, — в его голосе не было издевки. Было беспокойство.

Не прошло и двух часов, как один из громил открыл дверь камеры и, схватив меня за шиворот, тем самым причиняя острую боль, выпроводил в другую комнату. Люциана забрали несколькими минутами ранее, поэтому он не мог воспрепятствовать событиям.

— Осторожнее! — завопила я, когда мою тушу вешали на знакомую мне стену.

— А ну цыц, соплячка, — выплюнул верзила и отошёл от меня на два метра.

Не сразу я заметила висящее тело Коэна на решетке. Он не шевелился. Мои испуганные глаза смотрели на неподвижное тело мужчины. Я словно обезумела. Голова закружилась. Туманным взором я уставилась на садиста, что зло усмехался, наблюдая за моей реакцией.

— Что вам нужно от нас? — Легкая пощечина, приводящая меня в чувства. На щеке остался красный след от широкой мужской руки.

— Догадалась, кто заказчик? — Он прямо-таки благоговел от каждого сказанного им слова.

— Послушайте, я понятия не имею, кто вас нанял, что им нужно. Ни я ни он ничего не знаем.

В ответ верзила лишь громко расхохотался, чем заставил зашевелиться Люциана. Он болезненно поднял голову на нас и тут же резко дернул рукой, но безуспешно.

— Доброе утро, Бель. — Люциан плюнул в похитителя.

— Это красавица, дубина, — мужчина на реплику Люциана никак не отреагировал.

— Рикарда Ричардсон — дочь бедного инженера, внучка влиятельного владельца строительной компании. Как ты так быстро оказалась рука об руку с Дунканом?

— Он просто предложил мне акции моего отца.

— И ты с большой радостью решила оставить Фрэнка с голой задницей? — он шумно рассмеялся. — Что ж, я бы тоже так поступил с горе отцом, который много лет использовал тебя в качестве груши. И ты совсем ничего не знала о делах дяди?

— Каких делах?

— Знаешь некого Лорана Логана? — я вздрогнула.

«Что они сделали с дядей? Мейз? Какая бы она не была занозой с заднице, она всё-таки моя бабушка. Не особо любимая, но бабушка», — подумала я.

Верзила повернулся к Люциану. Тот, в своё время, гремел цепями по металлической решетке. Он нарочно привлекал к себе внимание, чтобы я не раскрылась.

— Твой дружок тоже знал про эту сделку?

— Он не мой дружок. — Выпалила я. — И какая к черту сделка?

Мужчина цокнул языком и со всей силы ударил Люциана в солнечное сплетение. От боли Коэн поджал ноги и издал сдавленный стон.

— Скажешь сразу или насладишься зрелищем?

— Я уже вам сказала.

Снова удар. Люциан молча вытерпел, сверля меня своими чёрными глазами. Он, не шевельнув ни одной мимической морщинкой на своём лице, дал понять о том, чтобы я молчала. Будто бы он знал о наших семейных делах.

— Значит, буду говорить я. — Он снова ударил. Я отвернулась, чтобы не видеть, как больно Люциану. Громила, заметив это, силой повернул мою голову в сторону представления. — Ты будешь смотреть! Так вот. Этот Логан Лоран должен был купить несколько объектов. Ричардсоны спустя столько лет воссоединились ради одного грязного дела.

Он оторвался от своей речи и снова ударил Коэна. Я опять отвернулась, но злорадный голос похитителя заставил обратить свой взор на представление. Из носа Люциана тонкой струйкой потекла кровь.

— Так и будешь молчать? — Он вскинул бровь и омерзительно улыбнулся, облизывая передние зубы. — Поди тебе нравится смотреть, как он мучается. — Снова удар. Я не выдержала и вскрикнула, чтобы тот прекратил.

Небольшого писка было достаточно для того, чтобы верзила одним резким движением оказался нос к носу со мной. Я задержала дыхание.

— Расскажи мне все, и я перестану. — Прошипел мне в губы мужчина, больно сдавливая мою шею. Люциан снова привлёк внимание на себя. — Не переживай ты так, я с ней ничего не сделаю. А вот с тобой…

Верзила снова стал истязать тело Коэна. Мой ужас время от времени сменяло удивление. Он ни разу не шелохнулся, не попробовал сопротивляться этому человеку. Что могло с ним произойти? Почему он такой спокойный? Почему, стиснув зубы до боли, он терпит кулаки этого зверя?

— Оставь его! — Я крикнула. — Что тебе нужно знать? Да, было такое дело. Что с того?

— Вы пытались обмануть очень влиятельных людей.

— Ричардсоны тоже не лыком шиты. — Выпалила я, вздёрнув к верху подбородок. В ответ на мою реплику мужчина лишь задорно рассмеялся.

— Более смешной вещи я ещё не слышал. Ты хоть знаешь, кто вас сдал?

— Что с Дунканом?

— Не переживай о дядюшке. С ним все будет хорошо. Даю тебе ещё день. Может, будешь поразговорчивее.

На этом наша экзекуция была окончена. Уже в камере, сидя на холодном полу, я залечивала подручными средствами ссадины Люциана. В этот раз он не сопротивлялся, хоть и не был доволен ситуацией.

— Я тебя не узнаю, Люциан. — Обмакивая влажной тряпкой кровавые ранки, проговорила я.

— От тебя же по-другому не отделаешься. — раздражённым голосом пробормотал он.

— Я не об этом. Ты влиятельный человек. Ты попал в такую ситуацию и просто бездействуешь.

— Рикарда, если я не ринулся в первую минуту драться, это не значит…

— Ты не знаешь, что делать. — Резко перебила его я и убрала свои руки от лица мужчины. — Знал бы, давно сделал бы что-нибудь. А так ты просто не понимаешь, каким боком затесался здесь.

— Какая сообразительность, — Люциан выплюнул язвительное высказывание и передвинулся к стене. — Может ты и права. Но только в том, что я действительно не понимаю, зачем я тут нужен.

«Затем, что, причиняя боль тебе, они манипулируют мной», — сама себе ответила я. Но вслух было сказано лишь:

— Я тоже не понимаю. Им нужна информация о сделке дяди. Но я всего лишь составляла часть отчетов и рисков. Остальное делали другие люди.

— Ты правая рука Дункана. Они думают, что ты знаешь куда больше.

— Господи, да кто они… — я простонала.

Невозможно было понять, сколько сейчас было часов. По небольшому оконцу можно было определить утро ли, день или сумерки, плавно перетекающие в ночь, были на улице. Было темно, что говорило о глухой ночи.

Люциан мирно спал на койке слева от меня, а я, буравя взглядом потолок, перебирала в голове последний прожитый мною на воле день. Договор, звонок Элизы, радость отца. Его странные, совсем не по-отечески, сказанные слова. Не уж-то он замешан в этом?

Руки и ноги ныли от верёвок, что время от времени сковывали мои запястья и голени. Спина, будто бы пропускала через себя выстрелы картечи. Голова кружилась и внутри меня, словно по нарастанию, раздавался звон.

Я не спала всю ночь. Под утро, когда свет стал пробираться в окно и рассеиваться, преломляясь, я почувствовала на себе взгляд Люциана. Мужчина смотрел на меня долго и не моргая. Потом, хриплым голосом он произнёс:

— Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня переехал трактор. — Ответила я и провернулась в его сторону.

Я увидела его ещё сонное лицо и почему-то мне захотелось улыбнуться. Краешки губ самопроизвольно поползли наверх.

— А ты как?

— Я не чувствую боли. Это всего лишь иллюзия. Внуши себе, что тебе не больно и ты сейчас будешь чувствовать себя лучше.

— Боль — она и в Африке боль.

— Подрастешь — поймёшь, — как-то безразлично бросил Коэн. — Нам надо раздобыть мой телефон и набрать Оли.

— Знать бы где раздобыть…

К нам вошли мужчины, принося завтрак и порцию лекарств.

— А вот тебя, — верзила поднял меня за плечи, — мы забираем с собой.

— А лекарства?

— Это твоему дружку.

Меня вывели из камеры, завязали глаза и повели в неизвестное направление. Я чувствовала, как лютый холод пронзал мое тело, оставляя сырой осадок на коже. Ноги хлюпали по сырому полу. Складывалось ощущение, что меня вели в подвал.

Вдруг откуда-то поблизости донёсся истошный крик. Я начала истерично вырываться из рук похитителя. Наступив каблуком на ногу мужчине, я сорвала с глаз повязку и побежала куда глаза глядят.