Коэн (СИ)

Глава 20

Я проснулась под утро в объятиях Люциана. Я, видимо, уснула прямо на руках у мужчины. Оглядевшись, заметила, что лежу уже не на диване в гостиной. Он переложил меня на кровать, о существовании которой я даже не знала, накрыл теплым одеялом, чтобы я не замёрзла и сам улегся рядом. Голая и счастливая я покоилась в объятиях любимого мужчины, — глупая улыбка появилась на моем лице.

От воспоминания о прошедшей ночи внутри меня разом вспорхнули все бабочки. Я до сих пор чувствовала его прикосновения к коже, его поцелуи и слова, сказанные мне этой ночью. Уже пропадая в сон, мужчина гладил мне голову и о чем-то думал. Вдруг совершенно невзначай слетела с его уст фраза:

— Ты — моя, Рикарда.

«Твоя… Конечно, после произошедшего теперь невозможно игнорировать чувства, растущие между нами», — подумала я, — «Знал бы ты только, как давно меня тянуло к тебе».

Неспешно и осторожно я поднялась с кровати и на носочках ушла на кухню. Там, приготовив небольшой завтрак, я приняла душ, привела себя в порядок и уселась за барную стойку. На главной полосе в новостной газете, которую как обычно каждый вторник и четверг подкидывают почтальоны, огромными буквами было написано: «Вся правда о богачах Америки! Новые тайны Люциана и его окружения». — Я стала читать дальше и от каждой, прочитанной мною строчки мои глаза лезли на затылок, — «По словам некогда правой руки Люциана — Кристи Шульц, его страсть к нелегальному бизнесу и воровству возросла с появлением некой Рикарды Ричардсон — наследницы богатого состояния семьи Ричардсонов».

— Вот сучка! — выпалила я, совсем не заметив в дверях заспанного мужчину.

— Что такое?

— Ты прочитай! — Я бросила газету перед носом Коэна. — Эта стерва никогда не угомониться.

— Черт её дери! — Он злобно прорычал, а потом найдя в своем телефоне нужный номер, набрал его. — Наконец мне понадобился этот отдел.

— Какой отдел?

— Алло, Сильвия, добрый день. Это Коэн. Уже читали последние новости? — Он сосредоточенно смотрел перед собой. — И что? Если это какая-то заурядная газетенка, то можно пустить все на самотёк?! Я уволю тебя и всю твою бесполезную команду, Сильвия, если у этой, как ты сказала «заурядной газетёнки» с тиражом в несколько тысяч не найдется весомое опровержение!

Он бросил трубку. Подойдя ко мне, он прижался телом к моей спине, оставляя невесомый поцелуй за ухом. Потом, усевшись рядом, он налил себе черного кофе и запихнул в рот огромный кусок сэндвича.

— С ней нужно что-то делать, Люциан.

Вся его злость в миг куда-то улетучилась и мужчина, сидевший передо мной, стал полностью спокойным. Он не спеша уплетал свой завтрак, а я возила вилкой по тарелке, не в силах засунуть и куска себе в рот. Заметив это, он придвинул мой стул ближе к себе, заправил мои волосы за уши, пуская в эти локоны свои руки, нежно поцеловал в лоб и проговорил уверенно и спокойно:

— Робин Гуд, ты же знаешь, какая это липа. — Я усмехнулась. — Мы выпустим сегодня же опровержение. И ни тебя, ни меня больше Кристи не тронет.

— Все же она столько времени рука об руку была рядом.

— Я давно отдалил её от важных дел. Она и грамма не знает происходящего. К тому же, эта статья просто притянута за уши. — Он посмотрел на часы, висевшие над нашими голова на стене, — Мне нужно будет в офис сейчас. Разобраться с некоторыми вещами.

— Не переживай, я закрою квартиру и поеду домой.

Он снова поцеловал меня и принялся собираться. Я наблюдала за его естественными движениями. У него была идеальная осанка, слегка покатистые плечи и фигура в форме легкой трапеции. Поддавшись желанию снова его поцеловать, я настигла мужчину в коридоре около зеркала и, поднявшись на носочки, чмокнула его в щечку. Люциан ухмыльнулся и, развернувшись корпусом ко мне, поцеловал меня грубо и властно в губы.

— Вот так надо провожать своего мужчину, — я смущенно опустила глаза в пол, но после, выпрямившись, вздернула бровь и с насмешливостью и толикой дерзости притянула его за ворот рубашки к себе, углубляя наш поцелуй. — Если сейчас же не остановишься, я опоздаю.

— Может, все-таки опоздаешь ненадолго? Вместе выйдем из дома потом?

Он хищно заиграл бровями, снимая только что надетый пиджак. Эта была единственная вещь, которую он аккуратно повесил на вешалку. Остальные вещи по пути в спальню летели в разные стороны. Оставшись снова обнаженными, он привлек меня в поцелуе. Наши губы не разрывались. Его движения были жесткими и быстрыми. С каждым толчком хотелось просить ещё и ещё. И я не сдерживалась. Его сильные руки беспорядочно блуждали по моему телу, его лоб был прижат к моему и сбивчивое дыхание говорило о том, как хорошо ему сейчас в этот момент.

Конвульсия чувств и удовольствия достигла пика, и мы рухнули на кровать. Он повернулся на бок и взял меня за подбородок. Черные глаза мужчины стали чуть светлее то ли от света в комнате, то ли он нахлынувших его чувств.

— Все хорошо? — Я кивнула. — Отлично. Я в душ.

Он подскочил с кровати и направился в ванную комнату, а я же в свою очередь собрала все вещи, привела их в должный вид и уже заправляла кровать, когда из душа вышел Люциан.

— Ты же в курсе, что на это есть химчистка?

Я со взглядом полного непонимания уставилась на мужчину, а он указал пальцем на поглаженные мною вещи.

— И где ты вообще взяла утюг?

— Он был у тебя в шкафу, как и доска гладильная.

— Похоже квартиранты оставили. Ну хорошо. — Он начал одеваться. — Собирайся.

Стоило нам только выйти из квартиры, как целая толпа местных репортеров окружили нас. Работники Люциана, быстро среагировав растолкали журналистов, давая пройти нам к машине. Люциан выглядел озлобленным. Он набрал какой-то номер на телефоне.

— Да. Да. Сейчас же!

— Кому ты звонил?

Он проигнорировал мой вопрос.

— Когда повезешь мисс Ричардсон домой, смотри, чтобы не было хвоста. Ещё не хватало, чтобы они знали, где её дом.

— Как скажешь, босс.

— Люциан! — Я схватила его за запястье, заставляя посмотреть мне в глаза. — Успокойся.

Телефон Коэна снова зазвонил и взгляд его стал ещё мрачнее. Скулы стали жестче очерчены, чем прежде. Он, недолго думая, поднял трубку.

— Да, отец. Да, я читал. Я помню. — Я взяла его ладонь в свою, но он резко её отдернул. — Она здесь не при чем. Хорошо.

Засунув телефон в карман, он громко ругнулся. Его лицо было отвернуто к окну, будто бы он не хотел, чтобы я сейчас видела выражение его лица.

— Что случилось?

— Сорвалась какая-то важная сделка отца.

— Из-за статьи?

— Из-за шума, что наделала эта статья. — Его чуть ли не трясло от злости. — Главное правило — не привлекать к себе внимание.

— О тебе и так все знают. Ходят разные слухи.

— Слухи появляются тогда, когда нет достоверной информации. Когда репортерам и другим зевакам просто нечего говорить о знаменитости. Мы же десятилетиями придерживались этого правила и Кристи знала это. Но она подставила не только нас с тобой, но ещё и себя.

Лицо его постепенно разгладилось, и губы даже изогнулись в подобие улыбки. Он взял мою ладонь и поцеловал её.

— Я не хотел, чтобы это случилось так быстро.

— О чем ты?

— Отец просил приехать сегодня вечером на ужин.

В какой-то момент мне показалось, что я забыла, как дышать.

— Мистер Коэн завет на ужин?

— Не обольщайся. Он никогда не бывает великодушен, как Дункан или твой дедушка. Просто его очень заинтриговала статья.

Увидев мое волнение, он обнял меня, прижимая ближе к себе. Его губы коснулись моего виска.

— Не думай, я не дам тебя в обиду. Никому и никогда.

Мы распрощались около нового офиса Люциана. Он находился в нескольких километрах от дома Ричардсонов. Уже будучи в теплом помещение, в котором витал незнакомый мне изумительный запах выпечки, я разделась и пошла на кухню. Там же я увидела суетившуюся Мелани. Она скакала от одной стороны кухни к другой, что-то напевая себе под нос. Круассаны и булочки с корицей с аппетитной золотистой корочкой отпыхивались на столе. Я тихонько подошла сзади и стащила маленький рогалик, но незамеченной у меня остаться не получилось.

— А ну положи на место!

Женщина развернулась и сместила брови к переносице.

— Я думала, это Алекс.

— Так мне можно один круассанчик?

— Можно. Я приготовила их для Алекса. У него в школе ежегодные мероприятия начались. Вот первое — нужно принести домашнюю выпечку.

— Можно было бы заказать, а не стоять и мучится.

— Таких, как у меня, нет ни в одной пекарне. Дети за несколько минут съедают эти булочки. — Она вытерла руки полотенцем и присела за стол. — Налить тебе чаю?

— Я сама. — Она поджала губы, улыбнувшись. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Ты потеряла много крови тогда. Если бы ни Люциан…

Она как-то загадочно улыбнулась, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула.

— Кстати о Люциане. Что у вас с ним?

— Наверное, правильно полагать, что мы вместе.

— По-моему, Люциан вчера вполне уверено сказал о твоем статусе в его жизни.

— У нас было всего два свидания.

— А у тебя отсчет пошел, когда вы спаслись? Или с самого начала вашего знакомства?

Я задумчиво постукивала подушечками пальцев по столешнице. Мелани же облокотилась корпусом на стол, найдя опору в локтях.

— Рикарда, давай будет рассуждать так: ты хорошая для него партия, потому что ты из богатой семьи, умна и красива. К тому же, я — отличный пример союза семей Коэн и Ричардсон. Но буду честной, не знаю, чем он руководствуется сейчас, но в юношестве (когда я жила ещё в родительском доме) он был своенравным и непослушным. Делал то, что ему вздумается. Во всех смыслах, Рикарда. К тому же, Хавьер куда хуже собственного сына.

— Я поначалу тоже так думала. Но потом заметила последовательность его действий и нашла объективное объяснение всему происходящему.

— Когда мы ехали с ним домой, он рассказывал мне о том, что произошло все-таки в тюрьме. Спрашивал, как я туда попала и ни словом не обмолвился о тебе. — Заметив мое поникшее выражение лица, она поспешила меня успокоить. — Это не плохо, Рикарда. Он ведь в этот же вечер признался всем, что ты его девушка, а значит, он к тебе что-то испытывает.

— Он понемногу открывается мне, и я знаю, что между нами не просто физическая близость. Но пока говорить об этом все равно рано. — Ричардсон взяла меня за руку.

— Я хотела ещё раз сказать тебе спасибо за детей.

— Брось, Мелани…

— Нет. Алекс мне все рассказал, как было. Ты смелая и отчаянная. Наверное, поэтому ещё я хочу, чтобы ты была с ним.

Я поднялась и обняла женщину. Он неё пахло мукой и корицей, от чего у меня в носу защекотало, и я невольно чихнула. Она тихо посмеялась.

— Читала утренние новости?

— Да, Рикарда. Я читала ту статью.

— Из-за неё отец Люциана хочет нас видеть сегодня вечером.

Руки женщины, обнимающие меня, опустились на стол. Она перевела на меня свой серьезный взгляд и сказала что-то больше себе, нежели мне.

— Ты только не бойся его. Он как будто чувствует это и начинает играть с тобой.

— Это же твой родной брат.

— Именно. Поэтому я знаю, что говорю. Власть и деньги его сильно испортили за последние несколько лет, от чего Люциан практически не общается со своим отцом. Ну, у него на это есть и свои причины.

На кухню забежала Сью и наши разговоры тут же прекратились. Я ушла к себе, морально готовясь к сегодняшнему вечеру.

На телефон пришло сообщение от Люциана. Потом раздался звонок в дверь и стало понятно, что это он. Я, уже будучи готова, спустилась вниз и встретилась на пороге с мужчиной. Он не был таким улыбчивым, как это было в прошлые визиты. Его лицо было омрачено предшествующей встречей с нелюбимым отцом, а руки были засунуты в карманы. Он скупо улыбнулся мне и поцеловал. Мелани вышла встретить гостя.

— У вас тут очень вкусно пахнет, Мелани. Снова булочки с корицей?

— Твои любимые. Могу добавить немного клубничного джема, если хочешь угоститься.

— Да твою стряпню готов душу дьяволу отдать. — Она рассмеялась.

— Я положу тебе парочку.

Мелани скрылась на кухне, а мы остались ждать. Он вынул руку из кармана и взял мою ладонь в свою, большим пальцем поглаживая её.

— Не волнуйся. Все будет хорошо.

— Ты забываешь, кто я. — Он усмехнулся моей дерзости.

— А вот и булочки. — Снова показалась Мелани с контейнером в руках.

Мы ехали в родительский дом Люциана в полном молчании. Руки наши были сплетены. Дорога заняла около часа времени. А когда добрались до нужного места, машина остановилась, и дверь с моей стороны тут же отворилась. Показалась голова дворецкого.

— Добрый вечер, мисс. — Он повернул голову влево. — Мистер Коэн, рад снова видеть вас.

— Взаимно, Чарльз. Отец у себя?

— Все готово к ужину. Он уже ждет вас.

Я взяла под руку мужчину и развернулась к дому. Передо мной предстал огромный особняк (он был больше даже, чем особняк Люциана). Его высокие черные колонны и готические острые шпили были возведены вверх, делая дом в разы выше, чем он есть на самом деле. По правую от нас руку находилась конюшня, а по левую гараж. По его габаритам можно было сказать, что туда уместилось бы около пяти машин, не больше. Сам дом имел четыре этажа.

Первый этаж — это были холл, кухня и столовая. Так же, здесь находилась небольшая гостевая комната отдыха. Только туда никто практически не заходил — гостей у Коэна старшего было катастрофически мало. На втором этаже располагались спальни для прислуги, на третьем — для гостей, а на четвертом для самих хозяев дома. Так же, на четвертом этаже находился кабинет отца и его своя большая библиотека.

Мы зашли в дом, и нас тут же окружили горничные. Одна из них помогала мне снять пальто, а вторая так же раздевала Люциана. По лицу мужчины было видно, что он либо отвык от такого, либо никогда не любил эту вычурность. Нас проводили в столовую, и там во главе стола сидел старший Коэн.

Хавьер Коэн был точной копией Люциана, только на тридцать лет старше него. Его черный костюм, так же идеально выглаженный сидел на нем как литой. Взгляд у него был с хитрецой и какой-то легкой враждебностью, не дававшей расслабиться.

Мужчина поднялся со стула, подошел к нам и протянул руку своему сыну. Тот уверенным жестом пожал её. Хавьер перевел свой любопытный взгляд на меня. Оценивающе прошелся по мне взглядом, а потом довольно кивнул, мол я подхожу по дресс-коду.

— Добрый вечер, мистер Коэн.

Он взял мою ладонь и слегка коснулся губами тыльной её стороны.

— Прошу, Рикарда, просто Хавьер. Вы такая же красивая, как и ваша мама. Кстати, как она?

— Она умерла, когда мне было тринадцать.

— Ох, как жаль, — он говорил это медленно и казалось, что он играет с нами. — Такую красоту потеряли Ричардсоны. В прочем, они никогда не ценили её.

— Отец, мы не за этим ведь сюда пришли.

Отец смерил его недовольным взглядом и произнес:

— Ты прав, сын мой, не за этим. — Он обошел нас и снова встал на свое место. — Сегодня с утра в одной желтой газетенке вышла статья про моего сына и его подружку. Очень огорчен тем, что источником стала дочь моего давнего друга.

— Кристи не раз предупреждали, отец. — Тот в ответ недовольно цокнул языком. — Она устроила сцену в казино, а потом ушла.

— Ревность — раздирающая изнутри нас чернота. Она безжалостна и эксцентрична. А женская ревность куда страшнее. Она застилает разум, делая из когда-то величайших коварных женщин безмолвных овечек, зацикленных на паранойе.

Хавьер махнул рукой в сторону стола и пригласил сесть. Люциан придвинул мне стул, помогая сесть.

— А что касается вас, Рикарда. Я очень недоволен тем, что имя моего сына стало на слуху у всех после вашего знакомства.

— Рикарда здесь не при чем, отец. Просто язык Кристи давно было пора подрезать.

— Ты думаешь, дело только в этой статье?

— А в чем ещё?

Отец откинулся на спинку стула.

— Нет, сын. Ты как всегда видишь только то, что лежит на поверхности. Эта девушка, — он показал пальцем на меня, — привлекла за собой целую уйму проблем. Ты продал бизнес, который начал я.

— Я его продал Оливер. Он моей партнер.

— Я не договорил. — Он сказал это тихо, но Люциан тут же перестал говорить, будто бы боясь чего-то. — Помимо этого ты проиграл выигрышный бой. И опять она крутилась возле тебя. — Он говорил так, будто бы меня вовсе не было там. — Так ещё и её свихнувшийся отец держал вас в заложниках. Так ещё и мою драгоценную сестру с племянниками похитил.

— Я не отвечаю за поступки своего отца.

— Но ты его продолжение, как-никак.

— Тогда Люциану стоит избивать своих детей, как это делали вы?

Люциан под столом больно ударил меня по ноге.

— Я смотрю у тебя длинный язычок, Ричардсон. Я тебе его не подрезал ещё только потому, что очень дорожу своей сестрой. А ты помогла спасти её и спасла детей.

Он поднялся с места и медленно подошел ко мне. Больно схватив меня за подбородок, он заставил посмотреть ему в глаза. Такие же черные, как у Люциана, но безжалостные буравили мои глаза. Я замерла.

— Советую держаться подальше от нашей семьи.

— Не вам решать, мистер Коэн. Люциан уже давно вырос.

— Ты тоже так считаешь, сын?

Младший Коэн поднялся со стула и подошел к отцу. Настолько близко, что расстояние между ними оказалось очень маленьким. Напряжение со сгустками страха заполнили комнату. Словно змея, Люциан прошипел:

— Я столько лет с тобой не общался. И не собираюсь.

— В таком случае, ты должен мне стоимость сорвавшейся сделки.

— Подавись своими деньгами, исчадье ада.

Коэн младший подал мне руку, и я поднялась. Уже выходя из столовой отец широко улыбнулся и зло проговорил:

— Рад был увидеть вас, наследие Ричардсонов. Как жаль, что мы больше не увидимся.

— О чем это он? — прошептала я Люциану, но тот лишь посмотрел на отца испепеляющим взглядом.

— Иди пока на улицу. Я сейчас.

Я стояла во дворе дома и ждала появления мужчины. Мимо меня проходил дворецкий. Заметив мое совсем не по сезону надетое пальто, он развернулся обратно в пристройку. Оттуда он вынес небольшой плед и накрыл мои плечи.

— Замерзните, мисс. — Он поклонился и продолжил свой путь.

Вскоре из дома вышел Люциан. Он был на взводе. Руки его были сжаты в кулаки, на костяшках которых виднелись царапины. Я подняла свою голову, чтобы посмотреть ему в глаза, но увидела кровавую ссадину на верхней скуле. Я потянула руку к нему, но он поймал её и падающий плед. Держа его в руках, он улыбнулся.

— Откуда у тебя это?

— Чарльз дал его мне, чтобы я не замерзла.

Мужчина сложил этот плед и взяв меня за руку повел к машине. Он усадил с начала меня, а потом и сам сел в авто. Машина тронулась, увозя нас как можно дальше от этого дома.

— Что у вас там произошло?

— Ничего особенного. Просто встреча с любимым папой.

— Это из-за меня?

— Нет. — Он поднял мою ладонь и поднес к губам. — Не совсем. Просто ты сказала правду. А она, как мы знаем, никому не нравится. А вообще…мы больше никогда сюда не приедем. Я верну ему эти грязные деньги и разорву все возможные контакты с этим человеком.

— Все будет хорошо.

Он сухо рассмеялся.

— Нет, Рикарда. Пока отец имеет хоть какое-то влияние на меня, хорошо не будет.

— Позволь мне быть рядом с тобой. — Я посмотрела на плед и улыбнулась. — Расскажешь, почему мы его забрали?

— Да. Конечно.

Он взял плед в руки и начал свой рассказ. Так мы хоть ненадолго ушли в воспоминания о прошлых счастливых днях мужчины, оставляя неприятный осадок от встречи с отцом позади.