Когда погиб Милован

XIV

Оставшись в кабинете одна, Миллер подошла к окну. О сегодняшнем дне стоило хорошенько поразмыслить. Эльзе очень не понравилось то, что Ганидек догадывается, что она именно та женщина, которая спасла его в Швейцарии. Правда, он не уверен на все сто процентов, но все же…

Несколько раз Эльза прошла взад и вперед по кабинету. Что-то ее тревожило в ситуации с Ганидеком, но она не могла разобраться, что именно.

Капитан присутствовал на вечеринке, посвященной приезду подполковника Миллер. О том, что Миллер — женщина, не знал никто, даже майор Нейталь. На вечеринку были приглашены офицеры, имевшие прямое отношение к службе Нейталя. Почему капитан Ганидек оказался в их числе! Почему майор Нейталь пригласил его? Может, Нейталь работает на Ганидека? Надо присмотреться к майору.

Итак, еще не зная, что оберст-лейтенант Миллер — женщина, Ганидек пытался завязать знакомство. Списки на солдат и офицеров, уличенных в присвоении ценностей, были заготовлены у него заранее. По всему видно, что деньги не интересуют француза, торговался он лишь для того, чтобы Миллер не заподозрила, что он принес списки не ради денег, а ради чего-то другого. Ради чего он пошел на встречу с ней? Ответа на этот вопрос Эльза не находила.

Одно она твердо решила: в любых обстоятельствах необходимо доказывать Ганидеку, что она — оберст-лейтенант абвера, и никто больше…

И снова мысленно она возвращалась к вопросу, так мучившему ее сознание: «Почему Ганидек, еще не зная, кто приедет на место майора Нейталя, не теряя времени, готовил услугу этому человеку? Какую выгоду хочет извлечь из этого? Что его интересует? Что именно?..»

Миллер стояла и смотрела в окно. Она слышала, как отворилась дверь и вошел Гардекопф, но продолжала стоять спиной к двери, не обращая внимания на майора. А Гардекопф прикипел на месте, не решаясь напомнить о себе. Так длилось минуты три, пока Эльза не вернулась к столу и села в кресло.

— Присаживайтесь, Гардекопф. Осваиваетесь понемногу на новом месте? — спросила Миллер, внимательно рассматривая Гардекопфа.

— Служба налаживается, фрау оберст-лейтенант. Думаю, начальник управления будет доволен вами.

— И вами тоже, Гардекопф. Вы забыли, что за Россию спрашивали и с меня, и с вас.

— В России я был вашим заместителем, а здесь ваш заместитель — майор Нейталь.

— Мой заместитель — майор Гардекопф, — с расстановкой произнесла Миллер, — а нужен ли мне будет майор Нейталь, я решу, после того как он выполнит мое первое задание.

— Я боялся, что вы рассердились на меня и назначили своим заместителем майора Нейталя.

— Гардекопф, давайте не будем выяснять отношения, — отмахнулась Эльза. — Меня в настоящее время волнует совершенно другое. И я хочу с вами, как со своим заместителем, посоветоваться. Представьте себе, что кто-то посторонний интересуется нашей службой. Ему известна наша основная задача. Он помогает нам. Все складывается так, что от нас он не может почерпнуть ничего нового. Практически все, что знаем мы, знает и он, и все же продолжает попытку сблизиться с нами. Что нужно этому человеку от нас?

— Заинтересовать этого человека наша служба может лишь в том случае, если ему известно, что ценности, изъятые у немецких военнослужащих, поступают в швейцарские банки.

— Любопытно. Продолжайте, Гардекопф.

— Его может интересовать цель, которой будут служить ценности, превращенные в валюту.

— Получается, что из Швейцарии ему сообщают, что в банки поступают ценности из Германии, после этого Данная личность начинает уделять больше внимания майору Нейталю. А узнав, что из Берлина приезжает оберст-лейтенант Миллер, этот человек с нетерпением Ждет его прибытия и добивается встречи с Миллер. Он не ожидал, что на эту должность направлена женщина. Все остальное мне понятно… Спасибо, Гардекопф, вы помогли мне разобраться в этой путанице. А теперь я хотела бы познакомиться с начальником полевой жандармерии. Пригласите его ко мне.

Гардекопф вышел.

Эльза выложила из портфеля на стол несколько приказов. Она была в отличном настроении. Теперь ей ясно, почему Ганидек поспешил оказать ей услугу. Ну что ж, попытайтесь узнать, господин Хатт, для каких целей переправляются ценности в Швейцарию. Как бы ему хотелось, чтобы оберст-лейтенант Миллер оказалась той женщиной, которая спасла его в Лозанне. Какие же шаги предпримет он теперь? Скорее всего, будет продолжать сотрудничать с ней. Ну, ну, улыбнулась Эльза, посмотрим, чем все это закончится. Игра только начинается…

Дверь открылась, и Гардекопф доложил:

— Оберст-лейтенант Ваден прибыл.

— Отлично. Просите ко мне.

В кабинет вошел мужчина лет сорока, плотный, крепкого телосложения. Волосы были гладко зачесаны назад, форма аккуратно подогнана по фигуре.

— С приездом во Францию, фрау оберст-лейтенант, — приветствовал он Эльзу.

— Благодарю. Садитесь. Мне нужно поговорить с вами. Гардекопф, — обратилась она к майору, — передайте Замерну: никого не пропускать ко мне.

— Слушаюсь. Мое присутствие обязательно?

— Нет. Но вы можете понадобиться, поэтому никуда не отлучайтесь.

Миллер удобнее села в кресло и начала разговор.

— Господин оберст-лейтенант, штандартенфюрер Штольц сказал мне перед моим отъездом, что я могу рассчитывать на вашу помощь. Вы в курсе дела?

— Да. Несколько дней тому назад со мной говорил штандартенфюрер Штольц. Я очень рад, что сюда приехали именно вы.

Эльза удивленно подняла брови.

— Вы слышали обо мне?

— Мне рассказывал о вас ваш кузен.

— Вы знакомы с Густавом?

— Он мой двоюродный брат. Его отец и моя мать — родные брат и сестра, — объяснил Ваден.

— Выходит, мы с вами родственники? Подумать только! — Миллер весело рассмеялась. — Прошу вас, зовите меня просто Эльзой.

— А вы меня Куртом.

— Хорошо, Курт. Ну, а теперь перейдем к делу. Что вам известно о майоре Нейтале?

— Я знаком с ним более двух лет. Мой совет вам — отправьте его в Германию. Помощник из него никудышний. Да и репутация подмочена… Нейталь занимался здесь не столько службой, сколько женщинами и вином.

— Я поняла это в первый день приезда и постараюсь избавиться от него.

— Я сообщал штандартенфюреру Штольцу об образе жизни майора Нейталя. Поэтому ваше требование перевести Нейталя в другое место не будет для него новостью.

— Курт, я впервые во Франции, расскажите мне об обстановке в стране.

— Ничем порадовать вас не могу, Эльза. Растет движение Сопротивления, в горах и лесах развелось много партизан, здесь их называют «маки». Немцам тут несладко, — вздохнул Ваден. — За каждого убитого немецкого солдата и офицера мы расстреливаем заложников, но, несмотря на это, случаи нападения на немецких военнослужащих довольно часты.

— Мне потребуется ваша помощь, Курт. В России я работала в контакте с гестапо, но здесь больше подойдет ваша служба.

— Я с удовольствием сделаю все, что в моих силах.

— С Густавом вы давно встречались?

— Месяца три тому назад он был во Франции. Служба СД занималась здесь английской агентурой.

— Как успехи?

— Схватили шесть человек, но резидента обнаружить не удалось. Проблема в том, что никто из группы английских разведчиков не знал его в лицо.

— Вы так осведомлены, Курт, словно сами принимали участие в арестах и допросах английских агентов.

— Именно так оно и было. СД решило подключить к своим операциям полевую жандармерию.

Миллер задумалась, затем спросила:

— Я знакома с разведкой, и мне не верится, что никто из английской группы не знал резидента. Как же в таком случае осуществлялась связь между группой и резидентом?

— Только почтой.

— И все же, хоть один человек должен был знать резидента. А если провал — ведь тогда агентура оставалась без связи?

— У них была другая договоренность. Если резидент замолкал, то есть не давал о себе знать несколько месяцев, отправлялось письмо в Швейцарию.

— Так нет ничего проще выйти на агентуру англичан в Швейцарии.

— Так же думал и Густав. Когда взяли несколько агентов англичан, в Швейцарию направили большую группу сотрудников СД, но безрезультатно.

— Неужели ничего не получилось?

— Оказалось, что по адресу в Швейцарии проживает парализованная, выжившая из ума девяностолетняя старуха. Она не то что читать, свое имя давно забыла.

— Но все же кому-то направлялись письма, значит, кто-то из близких старухи работал на англичан.

— В СД тоже так считали, но напасть на след не удалось. Старуха была очень богата, и все родственник постоянно находились при ней в надежде на наследств Был взят также под наблюдение почтальон, работник почты, соседи. Кто-то из этого числа работал на английскую разведку, но кто именно, установить очень трудно.

— Резидент сейчас во Франции?

— Вероятнее всего, да. Поиском занимаются и СД, и гестапо, и я, кроме того, его ищут французы. Сегодня у вас был капитан Ганидек. Он тоже разыскивает английского резидента. Кстати, он понравился вам, Эльза?

Миллер снизала плечами:

— Трудно сделать определенный вывод. Неглуп, приятный мужчина, но оценить его как контрразведчика я не могу.

— Между прочим, Густав говорил, что он вполне может быть английским резидентом.

— У Густава были подозрения?

— Нет. Просто он не верит французам.

— А вы верите?

— Таким, как Ганидек, — да, — решительно произнес Ваден. — Если нам придется оставить Францию, он уйдет вместе с нами. Его здесь повесят, как работавшего на немцев.

— А скажите, Курт, кузен не допускал, что агентура, которую они взяли, — дубль?

— Он предполагал и такой вариант. Но когда взяли радиста, передатчик в Париже замолчал. Если бы эта группа была дублирующей, должен был быть еще один радист.

— Но не обязательно в Париже, — размышляла Эльза. — В других городах Франции передатчики работают?

— Да. И, к нашему стыду, не один, а десятки.

— Так почему среди них не могут быть один или несколько передатчиков резидента?

— Эльза, — улыбнулся Ваден, — вы неплохо разбираетесь в этом деле. Возьмитесь за поиск резидента, а я помогу вам.

— Нет, нет, — замахала руками Эльза. — Курт, мне только такого трудного задания не хватает здесь, вы, наверное, имеете довольно слабое представление о моей службе. Дай Бог мне справиться со своими делами.

— Нейталь особенно не утруждал себя службой, — с иронией произнес Ваден. — У него хватало свободного времени на все: женщины, кутежи с капитаном Ганидеком и прочее… Но беда еще и в том, что вся его служба занималась тем же, чем и командир.

— Ничего, я наведу порядок. Мой заместитель Гардекопф душу из них вытрясет. Ну, а с майором придется расстаться.

— И немедленно. Из-за него вы можете попасть в неприятную историю… — казалось, Ваден что-то недоговаривает. Помолчав, он добавил: — Для того чтобы вести такой образ жизни, какой Нейталь вел до вашего приезда, нужна куча денег. Возникает вопрос: где брал деньги Нейталь?

— Вы подозреваете, что он отправлял в рейх не все ценности, изъятые у солдат и офицеров? — тут же сообразила Миллер.

— Не могу утверждать этого, но…

— Вы не знаете постоянных собутыльников Нейталя?

— Кроме капитана Ганидека, постоянных у него нет.

— У меня складывается мнение, что здесь не ведется борьба с пьянством среди офицеров.

— Борьба ведется, — возразил Ваден, — но у Нейталя не было во Франции начальства, а сами понимаете, связываться с ним ни у кого особого желания не было. Все-таки майор абвера, служба у него такая, что может навести тень на любого.

— А он делал это? — осторожно поинтересовалась Миллер.

— По моим данным, да.

— Спасибо, Курт, за то, что ввели меня в курс дел.

— Всегда к вашим услугам, дорогая Эльза. Мне очень приятно, что здесь, в Париже, я встретил такую очаровательную родственницу.

— Я тоже рада, Курт. На новом месте необходим хороший друг.

— Мы отметим ваш приезд, Эльза?

— Обязательно, но немного позже.

— Согласен. Если я больше не нужен, то пойду. Вчера убили немецкого офицера в пригороде Парижа, будем брать заложников.

— Сколько за одного убитого офицера?

— Пятьдесят человек.

— Все они будут расстреляны?

— Да, если в течение суток убийца не отдаст себя в руки гестапо или полевой жандармерии.

— И часто убийцы приходят к вам?

— Был один случай, да и тот… — Ваден недовольно скривился и продолжил: — Пришел отец одного из заложников и сказал, что это он убил солдата. Но объяснить, как все произошло, не смог. Заложников отпустили, а отца с сыном расстреляли.

— Курт, вам не было жаль их? — неожиданно спросила Миллер.

— Эльза, игра не по правилам! — Ваден ошеломленно смотрел на нее.

— Почему, Курт?

— Я ведь ваш родственник и проверять меня не надо.

— Вы решили, что я вас проверяю? Не верите, что мне жаль этих французов?

— Я очень хорошо знаю, как вы расправились со штрафниками. Поэтому ваша жалость к французским заложникам настораживает.

— Но разве не должны у нас вызывать героические поступки других народов восхищение? — не сдавалась Эльза.

— Я не верю ни в жалость, ни в восхищение со стороны оберст-лейтенанта абвера.

— Наверное, вы, Курт, правы, — согласилась Миллер. — Заходи ко мне почаще, Курт, — перешла на «ты» Эльза. — Я буду рада видеть тебя.

Они тепло попрощались, довольные друг другом.

Эльза выглянула в окно. Слева виднелась площадь Де-ла-Маделен с высоким собором в центре. Туда на большой скорости подъехали два грузовика с эсэсовцами. Как только машины остановились, солдаты спрыгнули на землю и стали полукольцом у входа в собор. Два гестаповских офицера и отделение автоматчиков вошли в помещение. Богослужение было прервано.

Спустя несколько минут начали выходить люди. Четыре эсэсовца, стоявшие у входа, проверяли документы. Не обнаружив ничего подозрительного, возвращали владельцам аусвайсы.

Но вот документ протянул молодой высокий француз, одетый в вельветовую куртку и черные брюки. Солдат развернул документ и что-то резко сказал парню, тот отрицательно замотал головой. К ним приблизился офицер гестапо, взял документ из рук солдата, просмотрел его и подал команду двум эсэсовцам, находившимся рядом. Те направили на парня автоматы и отвели его в сторону.

Было очевидно, что гестаповцы кого-то ищут. Минут пятнадцать длилась проверка документов, за это время еще два француза разделили участь парня.

Вдруг на крыльце появился капитан Ганидек, он тоже предъявил офицеру документ. Тот мельком взглянул и приложил руку к козырьку фуражки, давая понять капитану, что его не задерживают. Но Ганидек не спешил отходить от гестаповца, он стал что-то доказывать немцу, указывая рукой на парня в вельветовой куртке. Офицер гестапо подозвал его к себе и снова проверил аусвайс. Что-то заметил себе в записной книжке и отпустил француза. Тот быстро пересек площадь и скрылся за поворотом.

Ганидек отдал немцу честь и не спеша отошел.

Эльза задумалась. Сейчас ей только Джона Хатта не хватало. Ваден рассказывал о резиденте английской разведывательной группы. А что если этот неуловимый резидент — капитан Ганидек? Как разведчик он известен СД, у Густава Нейса была его фотография, но почему же он не вспомнил тогда, в Швейцарии, что встречал этого человека во Франции? А может, он и не встречался с капитаном? Хотя нет, Ваден говорил, что Густав видел Ганидека. Правда, в форме капитана французской армии он не очень похож на того человека, который был на снимке. На фото Джон Хатт моложе лет на десять.

Что же делать? Один раз Нейс не узнал англичанина, но где гарантия, что и вторично все пройдет гладко? Джон Хатт должен исчезнуть в безопасное место, его провал — это в какой-то мере и провал Миллер. Надо что-то предпринимать, и немедленно. Промедление может обернуться опасностью…

Эльза почувствовала, что ей необходима помощи старшего товарища, добрый совет и опыт настоящего чекиста.

Но здесь, во Франции, она была одна, без поддержки, без связи, и решать все вопросы ей надо одной.

Еще не все потеряно, надо искать выход из сложившегося положения. У нее есть один вариант, но его надо хорошенько обдумать…