XVII

Прошло три дня. Майор Герфт не появлялся в Париже. По расчетам Миллер, он должен был прибыть еще вчера, но его почему-то не было. Сегодня утром в парке, расположенном рядом с бульваром де-ла-Меделен, она встретилась с Туликовым. Михаил Николаевич сообщил, что в Центре очень заинтересовались ее информацией. О том, что Миллер жива, там уже знают, видимо, шифровка, оставленная у Отто Шальца, передана в Москву раньше.

Туников с удовлетворением заметил, что Радомир очень доволен, что Эльза жива и здорова. С сыном все в порядке, пусть Эльза не переживает, мужу присвоено звание майора, за боевые заслуги он награжден орденами и медалями.

Особенно заинтересовал Центр тот факт, что Гиммлер переправляет ценности в Швейцарию, ее просят подробнее разузнать о целях, которые преследует рейхсфюрер, переправляя ценности в нейтральную страну. Центр интересует и то, как осуществляется вклад в Швейцарский банк — на какую-нибудь фирму или частное лицо. Товарищ Радомир просил передать, что он возлагает на Миллер большие надежды, ибо никто из разведчиков, находящихся в Германии и Швейцарии, не имеет никакого отношения к этой операции.

На прощание Туников сказал:

— Встречаться нам разрешили только в том случае, если у вас появится очень важная информация.

Они расстались. Когда Миллер вошла в приемную, Замерн говорил с кем-то по телефону. Увидев Эльзу, вытянулся по стойке «смирно».

— Фрау оберст-лейтенант, вас просит к телефону господин Ваден.

Эльза взяла телефонную трубку.

— Здравствуй, Эльза, — послышался глухой голос Вадена. Откашлявшись, он доложил: — У меня приятная новость. За три дня мои люди собрали много ценностей. Как быть с ними? Кому сдать?

— Мне под расписку, — сказала Эльза удовлетворенно и добавила: — Поздравляю тебя, Курт. Сегодня же сообщу в Берлин о твоем успехе!

— Спасибо, Эльза. Часа через два я привезу ценности. Ты будешь у себя?

— Да. Я буду ждать тебя.

Закончив разговор с Ваденом, Эльза поинтересовалась у Замерна:

— Меня никто не спрашивал?

— В вашем кабинете находятся майор Герфт и Гардекопф.

— Давно?

— Больше часа.

Эльза открыла дверь в кабинет. Герфт поднялся ей навстречу. Миллер улыбнулась.

— Герфт, вы появляетесь всегда неожиданно.

— Такая у меня профессия, фрау оберст-лейтенант, — в тон ей ответил майор.

— Гардекопф, угости майора шнапсом, он устал с дороги, ему необходимо взбодриться. Не правда ли, Герфт?

— Вы всегда правы, фрау оберст-лейтенант.

Гардекопф взял из шкафа, стоявшего у двери, бутылку шнапса и рюмки.

— За ваше здоровье, фрау оберст-лейтенант, — сказал Герфт, выпил первым и сразу же приступил к делу.

— С вами говорил Штольц? — спросил он Миллер.

Она утвердительно кивнула головой.

— Ценности приготовлены?

— Через два часа привезут еще партию. Будете ждать?

— Конечно. Гартман готов к отъезду?

— Солдат собирается быстро.

— Прикажите ему через два часа быть готовым.

— Гардекопф, выполняйте, — бросила Миллер своему помощнику.

— Слушаюсь, — и он вышел.

— Как ваши дела, Герфт? — задала вопрос Эльза. — Начальство довольно вами?

— Пока претензий мне не предъявляли, — коротко отвечал Герфт.

Некоторое время они молчали. Первым заговорил майор:

— Фрау оберст-лейтенант, через два дня вас и Гардекопфа отзовут в Берлин.

— Спасибо за новость.

— Рады?

— Не совсем. Я не знаю еще, чем буду заниматься в рейхе.

Немного подумав, Герфт не удержался:

— Могу сообщить по секрету.

— Буду очень признательна. Что же вы не пьете? Наливайте себе еще.

Герфт налил рюмку шнапса, выпил, закурил. Эльза терпеливо ждала, когда он наконец заговорит.

— Самый трудный участок переправки ценностей — это наша граница, — начал не спеша выдавать информацию Герфт — Применяются самые разнообразные варианты переправки. Штольц несколько раз предлагал вашу кандидатуру на должность человека, который раньше занимался подготовкой ценностей к переправке через нашу границу.

— Что с этим человеком? — перебила Миллер майора.

— Его нет, исчез, испарился, — усмехнулся Герфт.

— В чем же он провинился?

— Был чересчур болтлив. Обмолвился жене, чем занимается, та, в свою очередь, рассказала соседям. Наше счастье, что мы об этом узнали вовремя.

— Ликвидировали и мужа и жену?

— Да. Я лично занимался этим, — подвыпив, хвастался Герфт. — На одном банкете мой человек подсыпал супругам в вино снотворное. А ночью я проник в квартиру и включил газ.

Герфт опять, уже без приглашения, налил в рюмку и отпил. Эльза, скрывая отвращение, спросила:

— На это место не могут подобрать кого-нибудь из управления?

— Все дело в том, что каждый транзит надо организовывать в новом варианте.

— Не хватает фантазии? — ухмыльнулась Эльза.

— Штольц считает, что вы справитесь с этой задачей.

— А Гартман справится? — не удержалась Миллер.

— Обиделись, что не посоветовались с вами? — несмотря на выпитый шнапс, Герфт еще соображал. — Он будет курьером.

— Он останется в моем подчинении? — продолжала выпытывать Эльза.

— Пока этот вопрос не решен, но переправлять его через границу будете вы. На вашем месте я отказался бы от этого. У вас своих хлопот будет достаточно.

Заметив, что Миллер недоумевающе смотрит на него, майор объяснил:

— Нести ответственность за то, что случится с курьером за границей, малоприятная вещь. Уже были случаи нападения на наших курьеров в Швейцарии. Один пытался скрыться вместе с ценнностями. В конечном счета все курьеры будут уничтожены, — заключил Герфт.

— Почему? — удивилась Миллер.

— Потому что им известен шифр вклада.

— Что же, спасибо за совет. Вы настоящий друг, Герфт.

— Я всегда хорошо относился к вам, Эльза, вы просто…

Но Эльза не дала ему договорить.

— Однако ваши действия не всегда были доброжелательны…

— Вы просто не поняли меня. Штольц, отправляя меня в Россию, предупредил: «Герфт, в России ты познакомишься с Миллер, запомни ее хорошенько, вам придется в будущем не раз выполнять вместе трудные задания. Она очень сильный разведчик, и я хотел бы, чтобы вы подружились». Я не сказал вам о том, что собираюсь ликвидировать шофера лишь потому, что жалел вас. К таким вещам надо привыкнуть.

Он опять налил себе и, крякнув, выпил до дна. Миллер осторожно спросила:

— А когда будет ликвидирован Гартман?

— После четырех поездок. Майор Винк, он уже покойник, выполнил основную работу.

— Почему его убрали раньше времени?

— Винк подозревал, что, когда он выполнит задание, его убьют. Чтоб не было недоразумений, Штольц приказал ликвидировать его.

— А нам с вами не грозит подобное?

— Нет. Нам не будет известен шифр вклада. Потому нам ничего не угрожает.

— Вы не желаете с часок отдохнуть перед дорогой, пока я все подготовлю?

— Благодарю за заботу. С удовольствием воспользуюсь вашим предложением.

Эльза вызвала Замерна и приказала ему отвезти майора Герфта в казино и определить в номер.

Когда оба удалились, Миллер позвонила Гардекопфу.

— Зайдите с Гартманом ко мне.

Минуты через три они вошли в кабинет. Миллер с ходу обратилась к Гартману с вопросом:

— Гартман, вы готовы к отъезду в Берлин?

— Так точно.

— Рады? — неотрывно смотрела Эльза на своего подчиненного.

— Не знаю, — как-то неуверенно ответил тот. — Я привык работать под вашим командованием. Здесь я был всем доволен, как сложится у меня служба в Берлине, неизвестно.

— Чем вы будете заниматься в Берлине? — поинтересовалась Миллер.

На какой-то миг лицо Гартмана стало каменным: видимо, он усиленно думал, как объяснить все Миллер.

— Простите, фрау оберст-лейтенант, я не уверен, имею ли право отвечать на ваш вопрос?

— Вам приказал Штольц держать от меня в секрете ваши новые обязанности? — не унималась Эльза.

— Конкретно он не приказывал, лишь напомнил, что моя новая служба совершенно секретная.

Эльза не удержалась и молвила:

— Хотите, я скажу вам, чем вы будете заниматься в Берлине?

Гартман удивленно смотрел на Миллер.

— Вы будете отвозить ценности, собранные нами, в Швейцарию.

Теперь уже Гартман завороженно смотрел на Эльзу. Такая осведомленность ошеломила его. Но он не мог понять, зачем в таком случае она затеяла эту игру.

Эльза, словно прочитав мысли Гартмана, продолжала:

— Все мы, участвовавшие в убийстве Венкеля, являемся как бы заговорщиками, тесно связанными между собой страхом перед возмездием. И все, кроме вас, Гартман, — жестко проговорила Эльза, — понимают это. Только вы возомнили, что вам поручена секретная служба за ваши личные качества, а не по протекции вашего командира. Мне очень жаль, что я ошиблась в вас.

Миллер замолчала. Гартман, казалось, вжался в кресло от смущения.

— Я не ответил на ваш вопрос потому, что боялся проверки на болтливость с вашей стороны.

Пожав плечами, Эльза заметила:

— В том, что я умею держать язык за зубами, у вас была возможность убедиться.

— Простите меня… — промычал Гартман.

— Если вы искренне чувствуете себя виноватым, я прощаю вас, Гартман, но учтите на будущее: если у вас от меня и Гардекопфа появятся тайны, вы пожалеете об этом.

— Больше никогда не повторится ничего подобного, — поспешно заверил подчиненный Миллер. — Даю вам честное слово офицера.

— В Берлине мы встретимся с вами, Гартман. Я и Гардекопф будем осуществлять вашу переправку через границу рейха. Мы с вами, как видите, будем заниматься одним и тем же делом. Для того чтобы гарантировать вам дальнейшее продвижение по службе, я попросила Штольца предоставить вам самостоятельность в данной операции, но это только для того, чтобы ваши успехи не приписывали кому-то другому. Мне очень не хотелось бы, чтобы кто-то воспользовался плодами вашего нелегкого труда. Вы возомнили о себе бог знает что. Во всем будете советоваться со мной или с Гардекопфом, но так, чтобы об этом никто не знал. Наши отношения держать в строжайшей тайне от других сотрудников СД. Особенно от Герфта.

— Я все понял, фрау оберст-лейтенант. Я всегда буду советоваться с вами.

— И еще, Гартман, хочу предупредить вас об одной ситуации, свидетелем которой вы сегодня окажетесь. Герфт, с ним вы летите в Берлин, на ваших глазах разыграет небольшой спектакль. Он застрелит шофера, который повезет вас, положит в автомобиль труп человека, переодетого в форму гауптмана и с документами на имя Гартмана. Затем обольет машину бензином и подожжет. Все будут считать, что на автомобиль, в котором вы везли ценности, напали «маки».

— Но зачем убивать шофера?

— Это решает Герфт и перечить ему не стоит. Я подготовила вас к этому, чтобы вы вели себя во время «спектакля» должным образом, чтобы по приезде в Берлин Герфт не сказал Штольцу о вашем слюнтяйстве и малодушии…

— Мне просто жаль шофера. Простите, фрау оберст-лейтенант, что я не был искренен с вами.

— Ничего, Гартман, это говорит о вашей преданности фюреру и долгу, — миролюбиво усмехнулась Миллер. — Сейчас вы получите под расписку ценности, которые должны доставить в Берлин и вручить лично штандартенфюреру Штольцу. Гардекопф, принесите чемодан.

Оставшись в кабинете один на один с Гартманом, Эльза спросила:

— Вам приходилось бывать в Швейцарии раньше?

— Так точно. Еще до войны с Россией. Я почти два года колесил по Швейцарии в качестве агента абвера.

— Значит, со Швейцарией вы в какой-то мере знакомы. Это уже неплохо.

— Вам не известны варианты моей переправки? — поинтересовался офицер.

— Все варианты вашей переправки за границу будут согласовываться со штандартенфюрером Штольцем Поэтому сейчас говорить об этом нет смысла. Вы водите автомобиль?

— Да, — кивнул Гартман и добавил: — В молодости я был автогонщиком.

— Отлично. Есть неплохой вариант переправки через границу под видом автотуриста.

В кабинет вошел Гардекопф с большим чемоданом в руке и поставил его перед Эльзой.

— Гартман, откройте чемодан и сверьте ценности с их перечнем.

Спустя двадцать минут Гартман доложил:

— Все сходится, фрау оберст-лейтенант.

— А вы сомневались? — ухмыльнулась Миллер.

— Нисколько.

Он закрыл чемодан, снял его со стола на пол.

— Распишитесь, — Эльза подала ему второй экземпляр перечня.

Гартман прочитал и поставил свою подпись.

— Желаю удачи, гауптман, — пожала Эльза Гартману руку. — До встречи в Берлине.

Он повернулся уходить, но Миллер остановила.

— Гартман, вернитесь! Я совсем забыла, что сейчас должны привезти немного ценностей, собранных полевой жандармерией. Подождите в моем кабинете.

Не прошло и десяти минут, как появился Ваден с солдатским ранцем в руке.

— Принимайте ценности, фрау оберст-лейтенант, — сказал он, высыпая из ранца на стол золотые вещи, драгоценные камни, серебряные браслеты.

— Гауптман, осмотрите ценности и составьте перечень их с приблизительной стоимостью, — приказала Эльза.

Гартман пододвинул кресло ближе к столу, стал осматривать и описывать один предмет за другим. Эльза и Ваден отошли, чтобы не мешать ему. Гардекопф, совершенно не разбираясь в камнях и металле, все же подсел к Гартману и помогал ему, внимательно следя за его работой.

Ваден тихо спросил Эльзу:

— Вы довольны, фрау оберст-лейтенант?

— Еще бы! Мне остается только сожалеть, что вы ее мой подчиненный, — улыбнулась Миллер.

— Я рад, что смог помочь тебе, Эльза.

— Не мне, дорогой, а рейху.

— Согласен, ведь с тобой спорить нельзя. Я больше не нужен?

— Одну минутку, сейчас Гартман закончит опись ценностей и один экземпляр вручит вам. Этот документ пригодится вам в будущем.

— Хорошо, я подожду, — согласился Ваден.

Эльза подошла к Гардекопфу и Гартману. Перед ними лежало несколько золотых вещей. Все остальное было сложено в чемодан.

— Скоро закончите?

— Через пару минут.

Когда все было готово, Гартман отдал три экземпляра перечня Миллер. Эльза расписалась на одном из них и протянула листок Вадену:

— Получите один экземпляр.

— Этот документ надо хранить? — спросил оберст-лейтенант.

Эльза объяснила:

— Когда ваша помощь абверу будет настолько существенной, что мое начальство через рейхсфюрера Гиммлера будет ходатайствовать о награждении вас, вы сможете предъявить этот перечень в виде доказательства вашей деятельности в этой области.

Ваден ушел. За ним, взяв чемодан, вышел и Гартман. Гардекопф сидел в кабинете Миллер, ожидая указаний.

— Сейчас, Гардекопф, нас ожидает самое неприятное, — сказала Миллер.

— Вы имеете в виду имитацию нападения на автомобиль? Я уверен, что Герфт все организует так, что никто ни о чем не догадается. Герфт — не новичок в таких делах.

— Случается, что ошибки допускают и такие, как Герфт.

— Но мы же здесь ни при чем.

— Вы многого не понимаете, Гардекопф.

— Вы считаете, что неудача Герфта может коснуться нас?

— Если его постигнет неудача, нас ожидают неприятности немалые.

— Я поеду в казино и буду сопровождать Герфта до аэродрома, — решительно сказал Гардекопф.

— Вы хотите, чтобы Герфт застрелил вас вместе с шофером? — пожала плечами Миллер.

— Он не посмеет этого сделать.

— Зато в Берлине наговорит на вас такое, что наверняка очутитесь в концлагере. Нам остается одно — ждать…

Прошло более двух часов с тех пор, как Гартман вышел из кабинета Миллер, а сообщение о нападении на автомобиль не поступало. Эльза знала, в каком районе Герфт должен осуществить имитацию нападения французских партизан. Она решила посмотреть на карте, сколько километров от этого места до аэродрома.

— Гардекопф, принесите карту Парижа и его окрестностей.

Когда Гардекопф развернул карту, Миллер внимательно посмотрела на нее. От места нападения на автомобиль до аэродрома было километров двадцать.

— Они должны уже быть в воздухе, — медленно произнесла Эльза.

— Этот район патрулируется полевой жандармерией. Я схожу к оберст-лейтенанту Вадену, может, удастся что-нибудь узнать.

— Ни в коем случае, — запретила Миллер. — Ваден сразу заподозрит, что нам известно о покушении.

— Что же делать, фрау оберст-лейтенант?

— Ждать и только ждать, — решительно повторила Эльза.

Прошел еще один долгий час. Эльза уже хотела было послать Замерна под каким-нибудь предлогом на аэродром, дорогой он обязательно заметит автомобиль. Другого выхода в данной ситуации Эльза не видела, ехать самой было опасно.

По тут дверь отворилась, и на пороге вырос Замерн.

— Оберст-лейтенант Ваден и оберштурмбанфюрер Мейер просят вас принять их.

— Кто этот Мейер? — нахмурилась Миллер.

— Сотрудник СД, он приезжал в Россию и несколько раз беседовал с вами.

— Да, да, припоминаю. Пусть войдут.

Едва переступив порог кабинета Миллер, Ваден сказал:

— Фрау оберст-лейтенант, у меня к вам очень серьезный разговор, к вам лично, — он многозначительно взглянул на Гардекопфа.

— От моего заместителя у меня тайн нет, — ответила на это Миллер. — Мы делаем одно общее дело.

— Что же, не возражаю. Ответьте мне, где сейчас находится гауптман Гартман?

— Я не обязана отвечать вам, но у вас, оберст-лейтенант, очень серьезный вид, придется ответить. Гартман сейчас должен сдавать ценности в банк.

— Прямо из вашего кабинета он поехал в оккупационный банк?

— Нет. Сначала он должен был заехать в одну небольшую воинскую часть и забрать там у наших людей немного ценностей, а потом все отвезти и сдать в банк.

— Эта воинская часть находится в стороне аэродрома?

— Да. Но объясните мне наконец, в чем дело?

— На автомобиль, в котором ехал Гартман, совершено нападение. Гартман и шофер убиты, видимо, во время обстрела, загорелся автомобиль. Ценности в машине не обнаружены.

— Покажите на карте то место, где это произошло.

К столу подошел Ваден и ткнул пальцем в карту, развернутую на столе.

— Гартман жив? — спросила Эльза.

— Нет. Его даже узнать невозможно, — ответил Ваден.

— Кто первый приехал на место происшествия?

— Мой патруль. Потом вызвали меня. Почти одновременно со мной прибыл и оберштурмбанфюрер Мейер.

Миллер обратилась к Мейеру:

— Вы ехали с аэродрома?

— Да.

— Курт, — Миллер снова повернулась к Вадену, — мне послать своих людей на место происшествия?

— Не надо, трупы сейчас привезут.

— Постарайтесь, чтобы о случившемся знало как можно меньше людей.

— Все будет в порядке, Эльза, — заверил Ваден.

— Прикажите своим людям перекрыть все дороги, ведущие из Парижа.

— Это не имеет смысла. Покушение произошло за пределами города, и маловероятно, что злоумышленники, захватив ценности, отправятся в город. Они постараются уйти как можно дальше. Я сообщил всем воинским подразделениям, находящимся в том районе, о покушении. Может быть, удастся схватить бандитов.

Попрощавшись со всеми, Ваден ушел.

Мейер сказал:

— Примите мое искреннее сочувствие по поводу случившегося. Я знаю в лицо всех ваших людей, и вот что любопытно, — нахмурился вдруг Мейер, на лбу у него собрались резкие морщинки. — Этого человека я встретил на аэродроме вместе с незнакомым мне майором.

— Вы ошиблись, — уверенным тоном сказала Эльза.

— Я никогда не ошибаюсь. Еще не было случая, чтобы меня подвела моя зрительная память.

— Значит, сегодня это случилось с вами впервые. Ваден хорошо знает Гартмана, он не мог спутать. Оберст-лейтенант видел труп гауптмана.

— Или то, что осталось от него, — внимательно посмотрел на Миллер Мейер. — Гауптман так обгорел, что узнать, как выглядел раньше этот человек, невозможно.

— Вы считаете, что жертвой стал не Гартман, а кто-то другой? — медленно, почти по слогам, произнесла Миллер.

— Уверен в этом.

— Кто же тогда пострадавший?

— Вам лучше знать об этом, фрау оберст-лейтенант. Такого поворота Эльза не ожидала.

— Вы думаете, что говорите? — вспыхнула она от негодования.

— Да, — ответил оберштурмбанфюрер. — Я видел, как Гартман и майор сели в самолет и поднялись в воздух. Кроме того, — чеканил слова Мейер, — я уверен, что ценности не украдены, а летят в Берлин вместе с Гартманом.

— Мейер, ваши шутки сведут меня с ума, — сказала Эльза.

— Я не шучу.

— Если все, что вы сказали, правда, это ужасно.

— Почему же? Вы просто выполнили приказ своего начальства. Самостоятельно на такую операцию не рискнул бы пойти даже ваш Штольц.

— Как бы там ни было, меня ожидают большие неприятности, — вздохнула Миллер.

— Все в ваших руках, фрау оберст-лейтенант, — неожиданно улыбнулся Мейер. — Ведь о том, что случилось с ценностями, знаю только я один.

— Вы хотите сказать, что сохраните в тайне все это?

— При одном условии. Если вы, в свою очередь окажете мне услугу. Но об этом поговорим вечером в казино.

— Хорошо, — согласилась, не задумываясь, Эльза.

— Я был уверен, что вы не откажетесь. У вас нет выхода из создавшегося положения, фрау оберст-лейтенант, — самоуверенно произнес Мейер. — Итак, жду вас в казино в 20.00. Приходите вместе с Гардекопфом.

Он поднялся с кресла и вскинул руку в нацистском приветствии.

Как только дверь за оберст-лейтенантом закрылась, Эльза сказала Гардекопфу:

— Плохи наши дела. Что же нам делать?

— Прежде всего позвонить Штольцу и рассказать о случившемся.

— Вы правы, майор. Иногда приходится платить за ошибки других.

— Ничего страшного, — Гардекопф был абсолютно спокоен.

Миллер удивилась его хладнокровию. Она сняла трубку с телефонного аппарата и заказала Берлин, Штольца. Ждать пришлось недолго. Услышав голос Штольца, Эльза сказала:

— Те, кого вы ждете, вылетели в Берлин.

— Отлично, — прогудел штандартенфюрер на том конце провода.

— На аэродроме их видел Мейер. Он узнал Гартмана.

— Он сам сказал тебе об этом? — забеспокоился Штольц.

— Да.

— О нападении на автомобиль Мейер знает?

— Я потому и звоню вам, господин штандартенфюрер. Вечером у меня с ним состоится разговор, вернее, торг за молчание.

— Ты поступишь с ним так, как поступила в Швейцарии с Бедуином.

— Это приказ?

— Да, Эльза. Ни один человек не должен узнать правду. Через день вылетай в Берлин, вместе с Гардекопфом.

— Слушаюсь, господин штандартенфюрер.

Миллер положила трубку и задумалась. Опять убийство. Несмотря на то что Мейер — враг, коварный и беспощадный, ей было неприятно участвовать в этой операции. Но ослушаться Штольца она не имеет права, а он не желает торговаться с Мейером, вообще не желает платить за молчание. Он не верит Мейеру.

Миллер вышла в приемную и приказала Замерну заняться подготовкой к похоронам Гартмана и шофера. Гардекопфу сказала зайти к ней. Сразу же, без обиняков, сообщила:

— Штандартенфюрер приказал ликвидировать Мейера.

Гардекопф серьезно ответил:

— Я не сомневался в этом. Поручите операцию мне, фрау оберст-лейтенант.

— Что вы собираетесь делать?

— Прежде всего от вашего имени отнесу Мейеру несколько бутылок хорошего вина. Выпью с ним. Мне надо, чтобы он на несколько секунд повернулся спиной. Ночью я оглушу администратора, свяжу его и вынесу Мейера из номера.

— Мне кажется, что лучше будет провести операцию после встречи в казино.

— А если он успеет рассказать кому-нибудь о своих подозрениях.

— Все же мне не нравится то, что вы собираетесь ликвидировать его сейчас. Мейер мог сообщить в местное СД о своем приезде, и к нему могут прийти гости. Вы представляете, что будет, если его обнаружат мертвым сегодня. В казино посторонние не входили, вообще в это время туда заходит мало людей. Подозрение падает на вас, а заодно и на меня, — рассуждала Миллер.

— Вы настаиваете на том, чтобы я ликвидировал его после ужина?

— Так будет безопаснее.

— Тогда придется идти по другому пути. Во время ужина Мейер ставит вам свои условия. Вы говорите, что вам надо подумать и уходите. Я остаюсь с ним. Пьем вино, потом я предлагаю ему пойти к женщинам. Отвожу подальше от казино и…

Эльза махнула рукой, давая понять, что достаточно подробностей, и так все ясно.

— Надо попытаться спрятать труп, чтобы его не нашли быстро, — напомнила Миллер Гардекопфу.

— Канализационный колодец подойдет? — сразу же сообразил тот.

— Вполне. Вы свободны, Гардекопф, встретимся вечером.

Несколько минут Миллер оставалась в кабинете, потом направилась к Вадену. Он разговаривал с кем-то до телефону.

— Я все понял. Продолжайте розыск бандитов, — и Ваден положил трубку.

— Как дела, Курт?

— Плохо, — вздохнул Ваден. — Не за что уцепиться даже. Создается впечатление, что бандиты растворились в воздухе. Я прозвонил все дороги, ведущие от места нападения на автомобиль. Никто нигде ничего подозрительного не заметил.

— Партизанам просто-таки повезло.

— Ты уверена, что это партизаны?

— Кто же еще?

— Среди немецких военнослужащих немало найдется таких, кто ради денег пойдет на все.

Миллер изумленно посмотрела на Вадена.

— Ты допускаешь мысль, что на автомобиль напали наши?

— Посуди сама, Эльза. Только люди в немецкой форме могли беспрепятственно проезжать через посты на дорогах.

— Ты говоришь страшные вещи, Курт.

— Но ведь убил кто-то Гартмана и шофера. Кто знал о том, что Гартман повезет ценности?

— Я, Гардекопф и ты. Ну и, конечно, погибшие.

— Значит, или Гартман, или шофер проговорились где-то.

— Возможно, Курт, но мне не хочется бросать тень на мертвых.

— Не говори глупости, Эльза, я считал, ты крепче.

— Это на меня повлиял разговор со штандартенфюрером. Он приказал мне и Гардекопфу через два дпя быть в Берлине.

— Ф-и-и-ть, — присвистнул Ваден. — Ожидаются неприятности?

— Почему ты так думаешь?

— Каждому понятно, что ты не приняла все меры для безопасности Гартмана.

«Он снова завидует мне и радуется, что у меня могут быть неудачи, — подумала Миллер. — Ну погоди, родственничек, еще посмотрим, кому из нас повезет».

— Тебя могут разжаловать до рядового, — продолжал Ваден. — Как видишь, на этом свете все временно, даже особые полномочия. — Он старался говорить сочувственно, во глаза его, горящие, недобрые, выдавали триумф. В ответ Миллер рассмеялась.

— Ты ошибся, Курт, — зло заговорила она. — Меня вызывают в Берлин совсем по другому поводу: чтобы дать мне возможность рассказать лично рейхсфюреру СС Гиммлеру, как во Франции выполняет свои обязанности полевая жандармерия.

— Что-то я не пойму, — смутился Ваден. — При чем здесь полевая жандармерия?

— При том, что участок, где было совершено нападение на автомобиль Гартмана, патрулируется твоими людьми. Кроме того, тебе было известно, что ценности повезут в оккупационный банк.

— Допустим. Но оккупационный банк находится в противоположной стороне от места нападения.

— Совсем нетрудно на небольшом расстоянии проехать за автомобилем, который вас интересует. Ты знаешь это не хуже меня.

— Значит, все повернется против полевой жандармерии?

— Разве тебе не кажется, что здесь твоя прямая вина? — Миллер не на шутку разозлилась, щеки ее пылали, слова жестко били Вадена. — Ты всегда стараешься переложить свою вину на другого только от того, что боишься за свою собственную шкуру и радуешься, когда неприятности ожидают других. А ведь факты говорят о том, что в первую очередь виноват ты.

— Это называется подтасовкой фактов, — обиженно произнес Ваден.

— Давай разберемся спокойно во всем.

— Я уже не могу спокойно говорить на эту тему, — закричал Ваден. Лицо его покрылось пятнами, на лбу выступили капельки пота.

— Как некрасиво, Курт. Я ведь все-таки женщина.

— Ты дьявол, а не женщина! — завизжал от негодования Ваден. — У меня и в мыслях не было, что ты свою вину свалишь на меня. Твои особые полномочия дают тебе право сваливать вину на кого угодно. И все же я не согласен с тобой, — заключил он.

— Ты не согласен с тем, что дорога, ведущая в аэропорт, должна быть полностью безопасной? На аэродром приезжает начальство, привозят секретные документы, секретные грузы, и эта дорога недостаточно безопасна. Как ты думаешь, простят тебе это?

— Вот как ты все повернула… Ты своей логикой, Эльза, и евнуха сможешь убедить, что он обесчестил одну аз жен хана. Начиная разговор с тобой, я ни на минуту не сомневался, что во всем виновата ты. А теперь получается, что за все случившееся должен отвечать я.

— Солдат должен уметь признавать свои ошибки, — сказала Миллер.

— Свои, но не чужие, — отпарировал Ваден.

— Курт, ты снова начинаешь спорить. Еще не все потеряно. Есть один человек, который сможет тебе помочь.

— Кто он?

— Арнольд Нейс.

— Ему хватит забот с сыном. Он не станет хлопотать за меня.

— Если об этом попрошу я, станет. Ты ему тоже не чужой.

— Я буду тебе признателен.

Эльза вышла от Вадена, улыбаясь. Ее взбодрила перепалка с ним, отвлекла от тяжелых мыслей.

С беззаботным видом, легкой походкой шагала Миллер улицами Парижа. У казино остановилась, несколько минут постояла у крыльца, словно ожидая увидеть кого-то из знакомых, но ни с кем из прибывающих в казино так и не заговорив, медленно вошла в помещение.

В своей комнате она открыла шкаф, достала оттуда небольшой чемодан и стала выкладывать его содержимое на стол. Вынув небольшую коробку из-под духов, Эльза отложила ее в сторону и стала укладывать вещи обратно в чемодан. Затем взяла из коробки пистолет, вытерла его замшевым лоскутом и положила в боковой карман мундира.

В последнее время она очень уставала. Если раньше, даже в самые напряженные дни, она до позднего вечера не чувствовала усталости, то теперь к концу дня Эльза буквально валилась с ног. Было это результатом ранения или просто требовался хороший отдых, она не знала, но такое состояние не на шутку беспокоило ее.

Вот и сейчас, посмотрев на часы, Миллер решила прилечь, до встречи с Мейером еще оставалось, целых два часа. Уснула мгновенно.

Сколько проспала, не знает, разбудил ее стук в дверь комнаты. Она быстро вскочила с кроватп, на ходу одела мундир.

— Кто? — спросила.

— Гардекопф.

Миллер открыла двери.

— Заходите. Что, уже пора идти в казино?

— Осталось десять минут.

— Хорошо. Встречайте Мейера. Я сейчас приду.

Эльза стала готовиться к ужину. Она решила сегодня не одевать парадную форму. Ей не хотелось, чтобы Мейер подумал, будто она хочет произвести на него хорошее впечатление. Миллер почистила мундир, прошлась сапожной щеткой по сапогам, поправила прическу и чуть-чуть подкрасила губы. Взглянув на себя в зеркало, осталась довольна. Подмигнула своему отражению и вышла из комнаты.

Мейер и Гардекопф сидели у самой стены, недалеко от входа в зал. Она не торопясь приблизилась к их столику.

— Прошу садиться, фрау оберст-лейтенант, — указал Мейер на стул рядом.

— Что будете пить?

— Немного сухого вина. После ранения в России я стараюсь не пить.

— Вы были ранены в России?

— Да, в голову. Меня в бессознательном состоянии Гардекопф привез в Берлин.

— Ваш заместитель очень предан вам.

— Я довольна Гардекопфом, он вполне устраивает меня. Правда, здесь, в Париже, он ведет слишком веселый образ жизни.

— Вы ревнуете его? — усмехнулся Мейер.

— Нет, просто боюсь, как бы он не испортил себе репутацию.

— Мужчина, увлекающийся женщинами, в глазах других мужчин не выглядит развратником.

— Вы говорите так, словно поощряете майора.

— Во всяком случае, не вижу причины ругать его.

— Мы, кажется, собрались здесь по другому поводу, — неожиданно резко сменила Миллер тему разговора.

— Ну что же, приступим, — согласился Мейер. — Меня бесполезно убеждать в том, что Гартман погиб. Я видел его живым и совершенно здоровым, когда он садился в самолет. Ответьте мне: куда улетели ценности, за которыми вы так убиваетесь, и кто приказал вам инсценировать убийство Гартмана?

— Что я получу взамен информации?

— Мое молчание.

— Гарантии?

— Гарантий не будет.

— Тогда я не могу удовлетворить ваше любопытство.

— Очень жаль. Я вынужден буду сообщить о своих подозрениях Шелленбергу.

— Не торопитесь. Дайте мне время обдумать все. Сами понимаете, насколько серьезный вопрос, который вас интересует. Я дам вам ответ завтра, устраивает?

— Лучше бы сегодня, но, учитывая, что мы с вами давно знакомы, пусть будет так, как хотите вы.

Официант принес ужин и вино. Ели молча. Тосты не произносили. Эльза отпила немного вина и отставила бокал в сторону. Заметив вопросительный взгляд Мейера, раздраженно произнесла:

— Мне не хочется пить. Я не испытываю особенной радости от встречи с вами, а с горя еще не пью.

— Благодарю за откровенность.

— Сегодня нам нет смысла притворяться. И вообще, я хочу вас оставить, у меня нет аппетита.

— Как вам будет угодно, фрау оберст-лейтенант, — не стал настаивать Мейер. — Завтра в 9.30 я зайду к вам на службу.

— Я буду ждать вас.

Не прощаясь, Эльза вышла из-за стола и отправилась в свою комнату.

Загрузка...