Когда рыдают девы

ГЛАВА 35

Леди Девлин остановилась на пороге читального зала Британского музея, пробегая глазами по рядам склоненных над книгами и манускриптами священнослужителей, врачей, юристов и ученых. Зал был темным, с застеленным тростниковыми циновками полом и пыльной коллекцией птичьих чучел, с высоты взиравших на посетительницу.

Бевина Чайлда здесь не оказалось.

– Мисс… Послушайте, мисс! – поспешил к даме низенький, полноватый служитель в порыжевшем черном сюртуке и пожелтевшем галстуке, в ужасе воздев кверху руки и приглушив голос до свистящего шепота. – Этот зал не входит в музейную экскурсию. Доступ в библиотеку разрешен только зарегистрированным читателям. Вам следует уйти, и немедленно.

Геро окинула коротышку взглядом, от которого тот не только остановился как вкопанный, но и отшатнулся на шаг.

– Я – леди Девлин, – спокойно представилась она. – Дочь лорда Джарвиса.

– Лорда Дж… – Служитель запнулся, сглотнул, растерянно хихикнул: – О-о… ну конечно, леди Девлин! – и отвесил такой глубокий поклон, что едва не коснулся напоминающим картофелину носом собственных коленок. – Чем… чем могу помочь?

– Мне нужно перемолвиться парой слов с мистером Бевином Чайлдом.

– Сожалею, но он в одном из наших приватных кабинетов для исследований.

– В таком случае не будете ли вы столь любезны сопроводить меня к нему?

– Боюсь, мистеру Чайлду не по душе, когда его отвле… – я хочу сказать, разумеется, леди Девлин, пожалуйста, сюда.

Проведя Геро по узкому коридору и за угол, служитель остановился перед закрытой облезлой дверью.

– Мистер Чайлд здесь, миледи, – прошептал он и прикусил слегка выступающими передними зубами нижнюю губу. – Мне объявить о вас?

– Спасибо, я сама. Можете нас оставить.

Бугристые черты коротышки затопила волна облегчения.

– Слушаюсь, леди Девлин. Если вам что-нибудь понадобится – что угодно, – не колеблясь обращайтесь ко мне.

Геро подождала, пока кланяющийся и пятящийся служитель не удалится по коридору, затем повернула ручку и тихонько толкнула дверь.

Небольшая комната освещалась только высоким запыленным окном и была по периметру заставлена грудами ящиков и переполненными стеллажами. Бевин Чайлд сидел на стуле с прямой спинкой, склонив голову над страницами потрепанной рукописи, которая удерживалась открытой при помощи обтянутого бархатом продолговатого грузика. В одной руке ученый держал перо, указательным пальцем другой вел вниз по ряду цифр. Не поднимая глаз, он язвительно заметил:

– Вы мешаете мне сосредоточиться. Как видите, кабинет уже занят. Будьте любезны немедленно удалиться.

Геро закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.

Чайлд продолжал супиться над цифрами, по-видимому, в полной уверенности, что снова остался один. Посетительница пересекла комнату и отодвинула стул напротив антиквара.

– Вы разве не слышали, что я сказал?! – вскинул голову тот. Затем его близорукий взгляд сфокусировался на Геро, и Чайлд уронил перо, забрызгав чернилами листочки со своими записями. – Милостивый Боже, опять вы…

Леди Девлин с усмешкой устроилась на стуле, поставила локти на стол и, опираясь подбородком на сложенные ладони, подалась вперед:

– Какое милое, уединенное местечко для спокойной беседы. Весьма удачно.

Чайлд приподнялся.

– Сядьте, – велела Геро.

Он рухнул обратно на сидение, распластывая ладони по столу и выпячивая губы в хмурой гримасе.

– Когда же вы и ваш супруг оставите меня в покое?

– Как только вы перестанете нам лгать.

Чайлд одеревенел:

– Довожу до вашего сведения, что я уважаемый ученый. Весьма уважаемый! И ни одно слово из сказанного мною не было неправдивым. Ни единое!

– Неужели? Вы сообщили мне, будто ваша с Габриель ссора в прошлую пятницу была расхождением во мнениях относительно соотнесения Кэмлит-Моут с Камелотом. Это явная неправда. Вы разругались из-за гластонберийского креста.

Лицо собеседника побагровело.

– Мисс Теннисон была чрезвычайно вспыльчивой. По истечении времени трудно отделить в памяти одну вспышку ее холерического темперамента от другой.

– Я могла бы поверить вам, не закончи Габриель эту конкретную стычку вышвыриванием креста в пруд. Такая вспышка наверняка запомнилась.

Чайлд сжал губы в тонкую линию и свирепо вперился через стол в собеседницу.

Геро уселась поудобнее, переместив руки со стола на свой ридикюль

– Я могу понять, почему на главную роль в этой маленькой шараде выбрали вас. Ваше скептическое отношение ко всему артурианскому хорошо известно, а значит, если именно вы представите крест из Гластонбери и сундучок с останками – особенно сделав вид, будто они отыскались среди экспонатов коллекции Ричарда Гофа, – это, несомненно, придаст находке большую правдоподобность.

– Это оскорбление! – взорвался антиквар. – Будь вы мужчиной, я бы…

– И что бы вы сделали? Вызвали меня на дуэль? Учтите, я очень хороший стрелок.

– Насколько я могу судить, – процедил сквозь стиснутые зубы Чайлд, – крест, обнаруженный мною в коллекции мистера Гофа – именно тот артефакт, который явили миру монахи аббатства Гластонбери в тысяча сто девяносто первом году. Между прочим, члены научного сообщества вскоре получать возможность составить собственное мнение по этому вопросу. Крест удалось извлечь из пруда, и он будет доступен для ознакомления на следующей неделе.

– Сфабриковали еще один, да?

Антиквар откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– Не вижу смысла удостаивать ответом подобную инсинуацию.

Геро усмехнулась:

– Но существует и другая причина, по которой вы были выбраны для этой шарады, не так ли, мистер Чайлд? Видите ли, я все раздумывала, с какой стати уважаемому ученому, обладающему приятной финансовой независимостью, вовлекаться в такую аферу? А потом поняла: у вас есть тщательно скрываемый грязный секретик, который делает вас уязвимым для шантажа.

Собеседник беспокойно заерзал, сжимая челюсти.

– Вот почему вы убили Габриель, не правда ли? Не потому, что она каким-то образом раскрыла подлинное происхождение вашего так называемого гластонберийского креста, и не из-за ее пренебрежительного отказа на ваши ухаживания, а потому, что она обнаружила ваше пристрастие к маленьким девочкам.

Антиквар дернулся, затем сел очень ровно.

– Не имею ни малейшего понятия, о чем речь.

– Речь о «Ягнячьем загоне». И даже не думайте отрицать. Знаете, в этом заведении весьма тщательно ведут учет. И…

С побагровевшим, исказившимся от ярости лицом Чайлд вскочил со стула и замахнулся:

– Ах, ты ж, проклятая маленькая…

Виконтесса выхватила из ридикюля крохотный кремневый пистолетик, взвела курок и наставила дуло противнику в грудь.

– Дотроньтесь до меня, и вы покойник.

Тот застыл, нависнув потным телом над столом, с выпученными глазами и взволнованно вздымающейся грудью.

– Если припоминаете, – спокойно заявила Геро, – я предупреждала, что стреляю очень хорошо. Правда, оружие такого размера не отличается точностью, но на столь малом расстоянии она и не требуется. А теперь сядьте.

Антиквар медленно и осторожно опустился обратно на стул.

– Вы, мистер Чайлд, глупы. Неужели вы всерьез подумали, будто я уединюсь безоружная в закрытой комнате с человеком, которого считаю убийцей?

Лицо ученого, до этого багровое, сделалось мучнисто-белым.

– Я не убивал Габриель Теннисон.

– У вас, несомненно, был мотив – даже несколько. Вы только что продемонстрировали шокирующую предрасположенность к насилию над женщинами. В прошлое воскресенье днем вы находились в Гоф-Холле, а ночью – в своей квартире на Сент-Джеймс-стрит. Вы запросто могли расправиться с Габриель и ее маленькими племянниками по дороге между этими двумя пунктами.

– Я бы такого не сделал! Я бы никогда такого не сделал!

– И с какой стати я должна вам верить?

Антиквар сглотнул.

Геро поднялась, все еще с пистолетом в руке.

– Встаньте, повернитесь и положите ладони на ящики впереди себя.

– Что вы собираетесь сделать? – покосился на собеседницу через плечо Чайлд, выполняя приказание.

– Не отводите глаз от стены.

– Но что вы намерены сделать?

Геро открыла дверь.

– Это в значительной мере зависит от вас, разве нет?

– Что это значит?

Уже на полпути к вестибюлю Геро услышала, как антиквар вопрошает снова:

– Что вы намерены сделать?

К тому времени, когда Себастьян вернулся в Лондон, заходящее солнце отбрасывало на улицы длинные тени.

Он нашел леди Девлин сидевшей перед туалетным столиком. На ней было элегантное, с высокой талией вечернее платье из шелка цвета слоновой кости с крошечными рукавами-фонариками и розовой вставкой спереди. Наклонив голову, Геро вплетала в завитые волосы узкую пепельно-розовую ленту. Себастьян прислонился к дверному косяку гардеробной, наблюдая, как мерцание свечей играет на обнаженных плечах и открытой шее жены, и снова испытывая приводящее в замешательство восхищение и желание вкупе с тревожным ощущением, словно он теряет нечто, чего в действительности никогда не имел. Нечто большее, чем страсть, и совершенное отличное от обязательств чести и долга.

Виконтесса закончила укладывать ленту на место и подняла голову, встречаясь в зеркале глазами с мужем. Что бы Геро ни приметила в его взгляде, увиденное заставило ее кивнуть юной горничной:

– Это все, Джейн, спасибо.

– Слушаюсь, миледи, – присела в реверансе девчушка.

Девлин подождал, пока служанка удалится, шагнул в комнату и закрыл дверь.

– Рори Форстер мертв. Я нашел его плававшим во рву на Кэмлит-Моут.

– Господи, – стремительно повернувшись, Геро уставилась на мужа. – Что с ним случилось?

– Застрелен в грудь в упор, предположительно, сегодня утром. Тело уже должны были доставить Гибсону, хотя сомневаюсь, сможет ли анатом сообщить что-то большее.

– Но… почему Форстера убили?

– У меня состоялся интересный разговор с его вдовой, которая владеет процветающей фермой к востоку от старых охотничьих угодий. Она вышла замуж за Рори только в прошлом году и, если хочешь знать мое мнение, уже начинала сожалеть о сделке. Хоть Форстер был и красивый малый, но его, похоже, гораздо больше интересовали поиски клада, чем заботы, связанные с фермой. Подозреваю, что он также не стеснялся поднимать руку на супругу, когда та злила его... а подобные типы злятся легко и часто.

– Возможно, это жена его и застрелила.

Себастьян удивленно хмыкнул.

– Признаюсь, такая мысль не пришла мне в голову. Однако более вероятно, что Рори пытался кого-то шантажировать и в конечном итоге получил свою плату в виде пули.

– Полагаешь, он знал, кто убил Габриель? Но каким образом?

– По словам вдовы, на закате в воскресенье Рори с лопатой отправился на Кэмлит-Моут, а поздно ночью вернулся промокший и сыпал обещаниями, что накупит жене шелковых и атласных платьев и карету, чтобы она могла утереть нос супруге местного сквайра. Миссис Форстер, похоже, уверена, будто ее мужу удалось отыскать на островке пресловутый клад.

– Тогда как на самом деле он стал свидетелем жестокого убийства женщины и двоих детей?

– Думаю, да. Когда я разговаривал с Форстером в первый раз, он насмешливо отозвался о рабочих, отправившихся на поиски маленьких Теннисонов. Заявил, что «малявок» никто не найдет.

– Поскольку знал, что дети уже мертвы, – негромко отозвалась Геро. – Боже милостивый…

– Вдова утверждает, что вчера Рори предпринял поездку в Лондон. Возможно, именно тогда он встретился с убийцей и потребовал денег в обмен на молчание.

– С тем, что выплата состоится сегодня утром на Кэмлит-Моут. – Виконтесса поднялась из-за туалетного столика. – Любопытный выбор места – и довольно красноречивый?

– Был бы еще красноречивее, если бы сэр Стэнли с супругой на тот момент не находились в Лондоне.

– Знаю. – Геро достала из шкатулки пару длинных печаток цвета слоновой кости. – Мой отец пригласил их нынче на званый ужин на Беркли-сквер.

– А-а, так вот куда ты собираешься.

– Если хочешь пойти, – покосилась жена, – ты тоже приглашен.

Себастьян окинул взглядом ее лицо. Геро выглядела такой же спокойной и невозмутимой, как обычно. Тем не менее, он начинал лучше понимать ее и с тревогой уловил какую-то неискренность, какое-то утаивание. Ему пришло в голову, что леди Девлин в своем роде не менее одаренная актриса, чем Кэт Болейн.

Словно почувствовав напряженность его испытующего взгляда, жена вдруг хмыкнула и спросила:

– Что? Почему ты так на меня смотришь?

– Ты мне чего-то недоговариваешь.

Геро склонила голову набок, и ее глаза осветила странная улыбка.

– Уж не хочешь ли ты уверить, будто сам полностью откровенен со мной?

Себастьян открыл рот, чтобы подтвердить это. Но тут вспомнил о свернутом клочке бумаги в своем кармане – записке, доставленной буквально пару минут назад и гласившей:

Слова уверения замерли на его губах.

Девлин видел, как сузились глаза жены. У Геро были глаза ее отца: серебристо-серые по ободку со звездчатым угольно-черным ореолом вокруг зрачка, почти пугающие силой блиставшего в них ума.

– Думаю, немного найдется супружеских пар, которые оказываются вовлеченными в расследование убийства через пару дней после свадьбы, – обронила она.

– Немного. Хотя, полагаю, это закономерно, учитывая, как мы познакомились.

Геро отвернулась.

– Верно ли я поняла, что ты отклоняешь приглашение моего отца на ужин?

– У меня назначена встреча кое с кем, кто может предоставить сведения о Джейми Ноксе.

Геро подождала, не добавит ли муж что-нибудь, и когда Себастьян промолчал, то уловил в серых глазах вспышку какого-то чувства. Хотя он не распознал, была то обида, подозрение или же блеск злорадного удовлетворения.