Когда рыдают девы

ГЛАВА 41

С недавних пор у Кэт Болейн вошло в привычку захаживать на цветочный рынок на Кастл-стрит, неподалеку от Кавендиш-сквер. Она обнаружила, что среди пестрых рядов роз, лаванды и ярких букетиков обретает редкое, неуловимое ощущение умиротворения. Порою прелесть трепещущих лепестков или тончайшее дуновение знакомого аромата так кружили голову, что переносили актрису назад во времени в другую страну, другую жизнь.

Шедший с утра дождь только-только стих, оставив воздух прохладным, чистым и сладко пахнущим влажным камнем. Небрежно повесив на локоть корзинку, Кэт какое-то время бродила между лотками. И лишь когда остановилась возле торговца, продававшего в горшках апельсиновые деревца, почувствовала, что за ней наблюдают.

Вскинув голову, она натолкнулась взглядом на высокую даму в модном прогулочном платье из зеленой тафты с бархатной отделкой. У аристократки был римский нос и проницательные серые глаза ее отца и свой собственный удивительно чувственный рот.

– Знаете, кто я? – спросила новоиспеченная виконтесса Девлин голосом, который мог бы составить ей состояние на сцене, родись она не на столь высокой ступени общественной лестницы.

– Знаю.

Словно по молчаливому согласию обе женщины повернули к Оксфордскому рынку, проталкиваясь мимо негритянского оркестра и выкрикивающих разносчиков, торгующих всякой снедью – от яблок до жареных угрей. Через некоторое время актриса заговорила:

– Полагаю, вы неспроста разыскали меня.

– Известно ли вам, что Девлина прошлой ночью чуть не убили?

Кэт ощутила внезапный укол страха, от которого заболело в груди и стеснило дыхание.

– С ним все хорошо?

– Да. Но человек, стоявший рядом, мертв – застрелен в сердце с расстояния примерно в три сотни ярдов.

Актриса знала только одного человека, способного на подобный выстрел. Двух, если считать самого Себастьяна. Однако она оставила свое знание при себе.

– Кажется, вы знакомы с неким хозяином таверны по имени Джейми Нокс, – продолжала виконтесса.

– Я слышала о нем, – осторожно отозвалась Кэт.

– Должна сообщить, мне немало известно о Расселе Йейтсе и его разнообразных… предприятиях, – покосилась на нее Геро и после паузы добавила: – Эти сведения исходят не от Девлина.

Кэт слишком хорошо понимала, что подразумевалось. Ее столкновение с отцом этой женщины, лордом Джарвисом, было жестоким, устрашающим и смертельно опасным. Вельможа обещал актрисе пытки и мучительную смерть, и, хотя запугивания прекратились, угроза не исчезла. Скорее всего, Джарвис просто выжидал подходящий для нанесения удара момент. Кэт пришлось призвать на помощь всю свою актерскую выучку, чтобы голос звучал по-прежнему спокойно.

– И?

– Нетрудно догадаться, что Нокс – один из… назовем их так, «компаньонов» вашего супруга?

Резко остановившись, актриса развернулась лицом к спутнице:

– Что вы хотите этим сказать?

Та твердо встретила ее взгляд.

– Я считаю, мистер Нокс представляет для Девлина опасность. Мне также кажется, что вы знаете о хозяине таверны больше, нежели желаете открыть – даже Себастьяну.

Потемневшие облака нависли над головой, снова обещая дождь. В ветре ощущалась сырость и землистый запах овощей на рыночных прилавках.

Когда Кэт промолчала, виконтесса заметила:

– Мне понятны сложности, возникающие из-за разделенной преданности.

– Что ж, – ошарашено хмыкнула актриса, продолжая путь, – полагаю, это еще один момент, который у нас с вами общий, не правда ли?

– Мой отец по крайней мере не пытается убить Девлина.

– Вы так уверены? – покосилась на собеседницу Кэт.

В глазах леди что-то вспыхнуло и тут же спряталось. Какое-то время спутницы молча шагали вдоль края площади, затем Геро сказала:

– Мне не известно доподлинно, что вызвало прошлой зимой отчуждение между вами и Себастьяном. Но, полагаю, он по-прежнему вам не безразличен – хотя бы настолько, чтобы не желать видеть его раненным. Или мертвым.

– По-моему, вы недооцениваете своего мужа.

– Он смертен.

Кэт снова остановилась. Ветер хлопал полотняными навесами на рыночных лотках, гонял по мокрой брусчатке сорванные листовки.

– Зачем вы пришли ко мне?

Серые глаза неожиданно весело блеснули.

– Разве это не очевидно?

– Бог мой, – прошептала озаренная пониманием Кэт. – Вы любите его.

Вместо ответа виконтесса просто наклонила голову и заспешила вперед.

– Почему вы так боитесь подтвердить это? – окликнула вслед актриса. – Не желаете признаться в своих чувствах даже себе самой?

Ей казалось, Геро не остановится. Но та, наоборот, запнулась и оглянулась:

– Я ожидала, что вам это яснее, чем кому бы то ни было.

– Мы с ним больше не любовники, – сказал Кэт, зная, что именно подразумевала собеседница. – Уже почти год.

– Да, но это не значит, будто он до сих пор не питает к вам теплых чувств… как и вы к нему.

– Девлин всегда будет любить меня, независимо от того, кого еще полюбит. Он нелегко заводит душевные привязанности, но если впускает человека в свое сердце, то навсегда. Такова уж его натура. Вот потому он всегда будет дорожить Гендоном, как бы ни желал обратного.

Заметив в глазах собеседницы недоумение, Кэт мысленно охнула: «Так ты не рассказал ей, Себастьян… Почему же ты ей не рассказал?» А вслух произнесла:

– Вы никогда не встречали Джейми Нокса?

– Нет, а что?

«Увидь ты его, наверняка бы обо всем догадалась», – подумала Кэт, но сказала только:

– Ваша правда, этот человек опасен. Ради блага и вас самих, и Девлина лучше держитесь от него подальше.

С кем-нибудь другим подобное предупреждение могло бы сработать, но эта женщина была дочерью лорда Джарвиса. Кэт заметила, как глаза собеседницы озарились задумчивой вспышкой.

И осознала, что совершила ужасную ошибку.

Выйдя из дома сестры, Себастьян поехал сквозь затихаюший дождь на Стрэнд.

Виконт заглянул в мясную лавку возле Виллерс-стрит, чтобы купить кусок окорока, а затем направился к наполовину расчищенному участку земли, круто спускавшемуся от улицы к месту строительства переправы. Темза, покрытая рябью мутная ширь, медленно несла свои поднявшиеся от ливня темные воды, которые пенились и бурлили вокруг нововозведенных опор. На фоне пасмурного серого неба парили светлые, строгие арки самого моста.

Остановив лошадей, Девлин окинул взглядом строительную площадку. Вдали слева высилось массивное неоклассическое здание нового Сомерсет-хауса с суетливыми чиновниками всех мастей, справа находилась Савойская часовня с прилегающим кладбищем – единственное строение, которое сохранилось от некогда стоявшего здесь средневекового дворца. В тусклом свете дня превратившийся от дождя в болото участок, промокшие сорняки и разрушенные стены выглядели заброшенными и пустынными.

Накануне вечером, послав известие о гибели Арсено на Боу-стрит, виконт в течение часа, если не больше, до прибытия сэра Генри обшаривал руины, а затем и окрестности в бесплодных поисках лохматого рыже-черного дворняги с белой полосой на морде и пристрастием к ветчине. Себастьян понятия не имел, что можно предпринять сегодня такого, чего не было предпринято вчера, но считал себя обязанным попытаться.

– Будь ты раненой собакой, куда бы ты отправился? – спросил виконт своего юного грума.

Мальчик наморщился от напряженной работы мысли, всматриваясь, как и хозяин, в раскисший от дождя берег.

– Мы ведь совсем рядом с Адельфи, только вниз по течению?

– Верно.

– Ну, если этот французский лейтенант все время ошивался возле мисс Теннисон и ребятишек, может, его цуцик побежал к их дому – если только смог добраться так далеко. Там в подземельях под террасой полно местечек, чтобы спрятаться.

– Том, ты гений, – потянулся за ветчиной Себастьян.