Когда Стихиям нечем заняться

Глава седьмая

А дракон летит, а крылья стёрлися,

Мы не звали вас, а вы приперлися

Лорд д Экарт валялся в траве, наблюдая, как в высоком небе плывут куда-то облака. Умиротворение такая волшебная штука…. Если ты устал почти смертельно, если тебя все достало: проблемы, родственники, дела, нерешаемые задачи – иди в степь. Или в лес. Или к реке. Или туда, где всё это есть в совокупности.

Выбери уютное местечко, примни траву, и укладывайся. На спину. Руки можешь устроить как тебе удобно. Хоть на груди, хоть вытяни вдоль тела, хоть закинь за голову – это не важно. Важно, чтобы тебе было комфортно. Чтобы вокруг была та самая звенящая тишина.

Какое-то время – очень недолгое, ты еще будешь крутить головой, морщиться и выкидывать из-под спины ветки и колючки. Возможно – воевать с миллионным войском черных муравьев. Вскакивать, исполняя танец дикарей – мураши мелкие, но кусачие. И их много.

Впрочем, откинем этот факт в надежде, что ты не клинический идиот, и перед тем, как упасть в траву, все же осмотришься.

И вот ты обустроил лежку. Отринул мирское, и смотришь. Туда, где в немыслимой высоте звенит, радуясь жизни, крошечная птичка. Внутренний цензор постепенно отключается, позволяя на какое-то время слиться с миром, тебя окружающим.

Слиться, почти растворившись в потоках энергии, не видимой для большинства людей. Качаться как на волнах, плыть в той самой высоте, отрешиться от всего…

Это может продолжаться долго. Ровно столько, сколько нужно, чтобы каждая клеточка твоего организма очистилась, обновилась, напиталась светом. Чтобы ты смог дальше нести свою ношу.

Именно об этом и размышлял лорд д Экарт, когда совсем рядом затопали чьи-то ноги в старых, потрепанных жизнью и дальними переходами, сапогах.

Сапоги были на редкость знакомыми. Помнится, пару лет назад он сам забросил их в дальний чулан, чтобы никогда больше не надевать. Хватит. Потоптал он землю-матушку в дальних походах. Чего, спрашивается, шатался?

-Ну, я даже не сомневался, что ты опять валяешься в траве, - прозвучал ворчливый голос, и д Экарт тяжко вздохнул, усилием воли выдергивая свое сознание из ласковых волн и впихивая в расслабленное тело.

-И тебе привет, Лист, - буркнул он. – Что-то случилось?

-Как сказать, брат, как сказать…

Листом оказался тот самый мальчишка, совсем недавно выбравшийся из Города Семи Фонтанов, по пути отдавивший ноги приличному количеству жаждущих как выйти, так и войти в благословенный Триадой град. Сейчас он стал как будто старше, мало чем напоминая того сорванца. Жилет и рубаха давно покинули его плечи, перебравшись в котомку, загорелые плечи покрывали грязноватые потеки – а что вы хотели? Пыль, жара, почти день по бездорожью…

-Жрать хочу, - буднично сообщил мальчишка. - Вставай, сиятельство, хватит траву мять.

-Как ты меня нашел? – спросил д Экарт, между делом размышляя – наподдать родственнику, или ладно, обойдется.

Мальчишка фыркнул, кивая в сторону коня, который к этому времени уже не пасся, а просто стоял над крошечным родничком, из которого струился тоненький ручеек, торопясь куда-то на восток. Туда, где за густым перелеском серебрилось озеро.

- Если Фарез пасется в степи оседланным и без своего гарема – значит, его хозяин валяется где-то в траве, - сказал он, помогая родственнику подняться. – А если он пасется спокойно – значит, его хозяин всё еще жив и даже здоров.

-Логично, - согласился д Экарт, с сомнением оглядывая свой костюм. Потом махнул рукой, решив, что чисткой можно заняться и позже.

И едва устоял на ногах от дружеского тычка бархатным храпом. Фарез прискакал, приняв взмах за призыв.

Сейчас стало видно, что эти двое действительно родня. Читалось это и облике, и в жестах, и в том неуловимом ореоле, что окружает любое живое существо. Они одинаково улыбались, хмурились, скептически кривили губы, пожимали плечами.

И даже одинаково хватались за кинжал при случае.

Разнился лишь цвет глаз. У Листа они были темно-карими, почти черными, у д Экарта густо-синими.

Кто-то, конечно, мог бы указать на разницу в телосложении. Если д Экарт был широкоплеч, имел узкие бедра, хорошо развитую мускулатуру – что, впрочем, скрадывал удачно пошитый костюм, то Лист был узкоплечим и тощим. Впрочем, этот недостаток легко исправлялся тренировками и возрастом. Д Эка

рту было около тридцати, он успел развить нужное и заматереть, тогда как Листу недавно исполнилось восемнадцать. У него всё еще было впереди.

- Домой? –хлопнув коня по шее, спросил д Экарт. Лист кивнул. –Хватайся за стремя.

-Издеваешься? Я с утра отмахал шесть верст по буеракам. Потом еще три напетлял по степи, пока нашел тебя.

-Слабак, - ласково ткнул его в плечо д Экарт. –Ладно, прогуляемся.

И они пошли неторопливо. Жеребец, позвякивая сбруей, топал следом, время от времени тычась в их спины, требуя угощения. И если хозяин отмахивался, то Лист безропотно протягивал на раскрытой ладони то яблоко, то грушу, то кусочек желтоватого сахара. Морковку Фарез за лакомство не признавал.

Дом встретил их привычной суетой и перебранкой слуг.

Фарез, с шумом обнюхав Листа – от котомки на плече до самого последнего кармана на широких штанах, пренебрежительно фыркнул и вальяжной походкой отправился в собственные хоромы, в просторечии именуемые конюшней.

Молодые люди неторопливо отправились дальше. В дом.

Дом был невелик. Два этажа, крыша, крытая черепицей веселого красно-оранжевого цвета. Большие светлые окна, широкий балкон вокруг всего второго этажа. По летнему времени балкон полон зелени. Она вьется по стенам, струится вниз, шелестит листвой и благоухает ароматами цветов. Кажется, какой-то волшебник перенес сюда клочок таинственных садов давно пропавшего народа.

Об этом народе рассказывали сказки. Будто бы на заре времен, когда людей даже в проектах Великой Триады не было, из солнечных лучей, дождевых капель, теплого дыхания воздуха, упавшего с дерева листочка упавших в жарко горевший костер, родилось… или всё же, родился…

Тут рассказчики, как правило, переводили речь на красивости и условности. В самом деле, как такое может быть, чтобы в огне что-то зародилось, кроме пепла. Кто-то приводил в пример расплав. Золота или серебра, или вовсе железа. Дескать, руда плавится, не сгорая. Так почему бы в божественном тигле не расплавить лучи, листья, ветер и кусочек земли. Откуда земля –спросите вы. Оттуда же, откуда и все остальное. Может, ветер пыль принес, может, листок в грязи запачкался, пока по земле кружился.

Родился удивительный… нет, всё же родилось удивительное существо. Безволосое, то есть, абсолютно лысое.

Великая Триада –кстати, а почему триада, если их было по разным подсчетам от трех до почти десятка? Впрочем, неважно.

Великая Триада приняла в теплые ладони беспомощное существо, и принялась одарять.

Вода дала существу роскошные волосы и помогла прозреть. Земля поправил неказистую внешность, вылепив удивительно прекрасное лицо. Поправил недочеты в строении тела, создав идеал красоты. Древо внес свою лепту, наградив существо талантом чувствовать все живое. Особенно растения. Которые тут же сбросились «на бедность», чтобы принарядить новорожденное существо. Травы создали невероятно прекрасные ткани, деревья подарили сначала колыбель, а после, сплетясь ветвями, образовали жилище. Они же и накормили существо, мгновенно вырастив на своих ветвях диковинные ягоды и плоды.

Металл дал существу крепкий стержень, дабы оно не ломалось и не падало при движении.

Огонь, полюбовавшись на получившееся, обнял существо горячими лепестками, сплавил воедино все дары, а воздух, охладив разгоряченное тело, вдохнул в создание жизнь и разум.

Все это, конечно же, не имеет под собой никаких научных оснований. Так оно было, или не так, а как-то иначе – не имеет никакого значения. Главным было то, что существо со временем размножилось. Как именно – тоже никто не знает. (Кто знает – тот молчит). Как-то. Стало их много. И все они были нечеловечески прекрасны.

Об этих существах многое еще говорят. А еще больше – молчат. Все легенды и сказки схожи в одном: были. Долгое время проживали, создавая прекрасные Леса и Сады. А также управляли дикими и домашними животными. Оберегали, совершенствовали. Одним словом – творили Прекрасное. Потом исчезли. в одних сказках говорилось, что возгордились своими достоинствами, возомнили себя равными Триаде. Сочли всех остальных грязью под своими ногами. Принялись унижать и требовать поклонения и почитания. Великая Триада на это рассердилась и уничтожила гордецов.

По другим легендам, возгордившихся Триада выселила за Пределы Мира, превратив их в Вечных Странников. Те, кто возгордился не сильно, вынуждены были смешать кровь с другими народами.

По третьим сказаниям, не возгордились они. Просто изначально их было мало, и смешались они с другими расами – благо, запрета на размножение ни у кого не имелось, и все они были совместимы.

Конечно, дело это не быстрое, не за два, и даже не за три поколения расы совместились настолько, что о чистой крови говорить уже и не приходится.

Правда, время от времени рождаются в старинных аристократических родах дети с явно выраженными признаками той или иной расы.

Проявлялось это не столько во внешности, сколько в магических умениях.

Да-да. Магия в мире 3Б- 4А была. Не сказать, что могучая, но на жизнь хватало практически всем. И аристократам, и купцам, и ремесленникам. Простым селянам тоже перепадало от щедрот Великой Триады.

Род д Экарт обладал умением общаться с животными всех видов. Особенно в роду любили коней.

Была еще одна особенность у лорда д Экарта и его родственника. Мужчины имели длинноватые и слегка заостренные уши.

Правда, в мире, где каждое разумное существо имело в предках представителей самых разных рас, эта особенность никого не настораживала. По принципу: «А мы чо? Другие вон, чо, и то ничо, а мы чуть чо, так сразу и чо».

Ладно, краткий экскурс в особенности человечества мира 3Б-4А будем считать законченным.

Наши герои благополучно дотопали до дома, отправили жеребца на конюшню, и теперь стояли на крыльце особняка, рассуждая – куда пойти на данном этапе.

-В ванную, - убеждал лорд д Экарт.

На правах хозяина усадьбы он уже вызвал на крыльцо эконома. Это был довольно пожилой дядечка. Не слишком высок ростом, с округлым аккуратным животиком, круглым же лицом, на котором хмурились широкие мохнатые брови. Из-под бровей весело посверкивали темные глаза –умные, внимательные, и даже придирчивые. Эконом, которого все звали дядькой Ши, можно сказать, знал своих хозяев с пеленок. Старшего нянчил и воспитывал, младшего не раз ловил за ухо в кладовых со сладостями.

-В мыльню, - хмыкал Лист, которого лордом называли очень редко – из-за повышенной вредности и проказливости. Чаще звали Постреленком.

-Мои лорды, а не пойти ли вам в купальни, - подвел черту дядька Ши. – Там и мыльня натоплена, и купель полна горячей воды. И даже смена одежды приготовлена. Сей же час велю Мальку отнести туда халаты и полотенца. Или подать махровые простыни?

Родственники переглянулись, хлопнулись ладонями и пошли в разные стороны. Старший в собственные покои, чтобы сбросить испачканные одежды и прихватить с собой музыкальный кристалл. Вино и фрукты принесет все тот же Малек, прислуживающий в купальнях.

Младший же отправился прямиком в мыльню, справедливо полагая, что заслужил возможность растянуться на горячем камне, сбросив пропыленную одежду в просторной раздевалке.

По пути он размышлял – насколько у родственника хватит терпения. Д Экарт, в быту откликающийся на имя Световид (Лист чаще звал его Светом, а когда злился –то и Светкой мог обозвать), терпением не отличался. Особенно, когда носом чуял новое. Не важно – что именно. Главное – новое.