Когда выбираешь не ты... (СИ)

Глава 16

Репетиция группы планировалась завершиться ближе к позднему вечеру. Но ребята были настолько заняты, что казалось, они и ночью не закончат. Чтобы не отвлекать и не слоняться просто так, я решила увидеть сверху огромный стадион, украшенный мягким фиолетовым свечением. В фиолет «нарядилось» и все окружающее его пространство. Это было удивительно! Вокруг бурлила жизнь, рожденная огромным морем людей. Мне очень захотелось рассмотреть всю эту красоту с высоты птичьего полета.

Закутавшись в тепловой кокон, я поднялась примерно на уровень тридцатого этажа стоявшей в стороне башни из стекла и бетона. Приходилось преодолевать сопротивление мощных воздушных потоков, швырявших меня из стороны в сторону, словно воздушный шарик, отпущенный, наконец, на свободу из мертвой хватки державших его рук. «Шарик», ошалевший от счастья, совершенно себе не представлял, в какую сторону полететь в первую очередь.

С такой неимоверной высоты город казался игрушкой, маленьким макетом, созданным разнузданной фантазией засидевшегося за рутиной архитектора. Он искрился и переливался сотнями тысяч рекламных огней, витринами магазинов и клубов, бесконечными мигающими пятнами светящихся окон надменных, устремленных в небеса небоскребов.

Мое внимание зацепилось за крохотное яркое пятнышко, мерцающее на горизонте. Оно притягивало внимание с такой силой, что я машинально начала двигаться в его сторону, сама того не осознавая. Преодолев, приличное расстояние, позволившее мне видеть картинку более отчетливо, я начала понимать, что́ это. Где-то там, где заканчивались многоэтажки, полыхало зарево. Выглядело все весьма живописно и одновременно драматично: рыже-бордовые языки пламени, словно фантастические знамена вгрызающихся в тесноту квартала монстров, колыхались равными полотнищами в клубящихся тучах черного дыма. Смущало только одно — почему меня так манит к этому огню?

В силу удаленности, я не слышала и не чувствовала воя сирен. И чем дольше всматривалась в зловеще разгорающийся пожар, тем становилось тревожнее. А вдруг помощь там до сих пор не появилась? И, может, она нужна прямо сейчас? Вдруг в этом огненном аду находятся люди, которые не могут выбраться?! Недолго думая, я рванула к разрушительному буйству огнища, непреодолимо тянущему к себе, будто магнитом.

Полыхало что-то внутри по всей длине одноэтажной постройки на территории с несколькими складскими помещениями. Языки пламени плясали почти во всех проемах окон, и, выбравшись на крышу, свободно по ней разгуливали, намереваясь взметнуться как можно выше к небесам. Отовсюду валил черный вонючий дым. В центре между складами возвышался двухэтажный административный корпус с дергано подмигивающим над входом фонарем. Все это отчасти напоминало панораму с заводом, в котором когда-то проходили съёмки рекламного ролика мемберов HBM. Вот только со стороны моего подлета абсолютно не «пахло» обитаемым. На первый взгляд…

Внезапно раздались резкие хлопки. Звуки шли с другой стороны горевшего строения. Из-за дыма и огня на том уровне, на котором я зависла, мне ничего не было видно. По-моему, там что-то взрывалось. Однако некоторые звуки были слишком короткие и приглушенные, они больше напоминали щелчки. А еще оттуда шел непонятный гул и тарахтение.

Обогнув пожарище, еще на подлете я увидела людей. Глядя сверху, стало понятно, что это две противоборствующие группировки, которые вознамерились совсем не тихо так друг друга здесь похоронить! Ну, надо же, какая прелесть: целая очередь на тот свет из желающих безвременно преставиться! Разнокалиберный народ в навороченных кожанах и берцах «гарцевал» на байках. Некоторые обладатели слишком тяжелой комплекции уж точно не тянули на женщин, из чего я сделала вывод, что меряются имеющимися выпуклостями все-таки мужики. Особенно, если учесть, что у части байкеров на голове были нахлобучки с рогами. Здоровенные, сидящие на массивных мотоциклах да еще с рогами на башке, они больше напоминали бодливых коров, чем людей.

Территория позади полыхающей постройки представляла собой обширную площадку, огороженную профлистом с двумя рядами колючей проволоки сверху. В одном месте у забора была снесена целая секция. Вероятно, этот пролом и стал импровизированными воротами для вторжения выясняющих отношения сторон.

Кое-где возвышались сложенные компактными стопами огромные бумажные мешки с непонятным содержимым. Некоторые мужики на байках прятались за этими не внушающими доверия с точки зрения безопасности конструкциями. Другие укрывались за наваленными кучами арматуры и стройматериалов около горящего склада. Несколько обдолбанных зашкаливающим адреналином, а может, чем-то и пожёстче, лихо носились по открытому пространству, нарезая круги и поднимая столбы пыли, которые, как и дымовая завеса пожарища не позволяли сверху «насладиться» картиной в полной мере. С десяток мотоциклов валялись тут же на земле, некоторые из них были покорежены. Рядом в самых разных позах лежали их владельцы. Кто-то еще мог шевелиться, стеная и ругаясь, на чем свет стоит, а кто-то уже лежал без движения, возможно, бездыханным. Некоторые вояки, побросав своих железных коней, короткими зигзагами, матерясь и шатаясь, перебегали к более надежным укрытиям.

Глухие щелчки, от которых я периодически вздрагивала, оказались выстрелами. По «счастливой» случайности, я стала невольным свидетелем еще и перестрелки. Но оружие, похоже, было не у всех участников разборки. Честно говоря, я не понимала, что делать. Унять этих гоблинов, настырно пытающихся эмигрировать на тот свет, не представлялось никакой возможности. Да и нужно ли это кому-нибудь было? Из-за наваленной как попало горы металлической арматуры рядом с грудой бочек и нескольких блоков из кладок кирпичей в очередной раз послышались крики. Судя по всему, не было произнесено ни одного приличного слова, потому что мой внутренний лингвист отказывался переводить непередаваемую игру сленга местных аборигенов. Стоял сплошной мат!

В этот самый момент, когда я задумчиво анализировала ситуацию, один из байков бабахнул так, что меня снесло взрывной волной в мощный клуб едкого дыма, поднимавшегося над горящей постройкой. Закашлявшись, я поспешила вынырнуть из саднящего легкие облака. Всего лишь секундная дезориентация в пространстве чуть ни сыграла со мной злую шутку: в опасной близости от моей драгоценной тушки просвистела пуля.

Окончательно выйдя из себя, я с раздражением взяла выше, чтобы увидеть сразу всех участников странного боя, наверняка, явившихся виновниками пожара. Нет, так оставлять этих горе-вояк было нельзя! Интересно, многим ли из них пришла пора покидать физический Мир в манящие окна потусторонних порталов? Ну, уж не-ет! Я не стану помогать плодиться «плюющимся барабашкам», которые и так нагло достают некоторых трепетных почитателей пиццы!

Полагаю, у меня сейчас серьезное преимущество перед этой быкующей кодлой на колесах: невидимость и весомая мировоззренческая убежденность, что к жизни надо относиться с уважением — не ты ее породил, не тебе ее отнимать! А по сему, первым делом я направилась выводить из строя стреляющих.

Пошарив вокруг взглядом, я подняла с земли не слишком широкую короткую доску. О, в самый раз — то, что доктор, то есть целитель прописал! На мой взгляд, весьма эффективный аргумент для вразумления сбившихся с истинного пути. И, не мешкая, подлетела к крупному рогатому, бодро размахивавшему коротким автоматическим оружием. Этот гоблин подстрелил как минимум пятерых бойцов, больше всех орал, глумился и, видимо, считал, что у него на башке вместо рогов корона. Щадить я его не стала, долбанула по котелку с рогами со всей силы, которая только была в моих нежных девичьих ручках. Мужик кубарем слетел с мотоцикла, упавшего следом за своим седаком. Я конфисковала оружие и приложила доской еще раз, чтоб уж наверняка! Затем подлетела к краю горевшей крыши и оставила на нем смертоносную железяку.

Те, кто наблюдал за непередаваемо живописным падением соратника или противника, мгновенно замерли на месте. При этом мотор никто не заглушил и оружие не сложил, а значит, вразумление действовало пока слабо!

Следующим был шпалоподобный шлеморог, стрелявший из-за кучи мешков. Его байк стоял тут же. Я повторила процедуру наставления на путь мира и здравомыслия, забрала пистолет и положила его к предыдущему. Как отправилась на вынужденный отдых нескладная рогатая дылда, почти никто не видел, но я по этому поводу не особо расстраивалась.

Отправив теперь уже вполне доходчивыми способами с помощью доски, рук и ног в нокаут тех, у кого было оружие, я навела, наконец, панику в рядах остальных сражавшихся. Теперь они все для меня были одинаковыми: бутафорские рога давно, к угровым хабам, поотлетали. Некоторые особо ретивые были готовы сию же минуту без моего высочайшего в прямом смысле позволения покинуть битву. Вот трусость мной точно никогда не поощрялась! При любом раскладе для мужиков — это настоящий позор. Удирать с поля боя, бросив товарищей? Уж лучше сразу закопаться!

Короче, я вырубила всех до одного довольно быстро. Пытавшихся сбежать догнала и физическими «уговорами» вернула обратно. Стащила для удобства в кучу. Не штабелями, конечно, сложила, но… Всего получилось двадцать три человека — рогатых и пернатых (я обнаружила у некоторых нашивки на куртках то ли с орлами, то ли с воронами). Трупы не трогала, оставила лежать там, где их настигла смерть. А чтоб до приезда полиции никто из живых в потемках втихаря не уполз, не дай бог, наложила заклинание обездвиживания. Стволы свалила около того самого нахрапистого борова, которого уложила первым. Кажется, он тут мнил себя самым главным, вот пусть и отчитывается стражам порядка, из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся.

В итоге на мою личную разборку ушло всего лишь минут двадцать, может, даже меньше. Зато резко стало тихо. Только пламя пожара гудело и трещало, да с грохотом падали сгоревшие балки перекрытий.

Тут мое внимание привлек… плач, совсем не мужественный! В кирпичной нише, недалеко от которой нехило так полыхало, я увидела распластавшееся тело мужчины, над которым надрывно рыдала девчонка или подросток, пытаясь привести лежащего в чувство. Странно, почему я их раньше не заметила? Рядом валялись Harley Sportster и велосипед.

В сердце садануло такой болью и отчаянием, что я немедленно направилась туда, оставив безнадежную попытку дождаться полицию. Хвала Сущему, это место оказалось в терпимой удаленности от огня и недосягаемо для выстрелов, которые в разгар конфликта могли случайно или нарочно убить ребенка.

— Джесс, очнись! Джесс, ну, пожалуйста!!! Не уходи от меня! Что я буду делать?!! — худое щуплое тело сотрясалось в судороге горького плача.

Грудь парня, раскинувшегося в странной неудобной позе, залита кровью. Он хрипит, пытаясь что-то сказать мальчишке, который, зажав ладонями кровоточащую рану, ревет в голос, продолжая причитать и звать раненого.

— Тани, вали… отсюда, пока цел…

— Я не уйду!!! Куда я без тебя?!! Не умирай, Джесс!!! — мальчишка отчаянно кричит и переходит на протяжный тоскливый вой. — Сука-а, почему ты меня не слушал?!!

Лежащий снова что-то хрипит и, похоже, теряет сознание!

Приземлившись недалеко от парочки, становлюсь видимой и быстро подхожу к людям. Опускаюсь на колени, отодвинув в сторону изумленного мальчишку, и, молча, проверяю состояние раненого. Все крайне плохо! Он умирает, счет идет на минуты! Нужно срочно что-то предпринимать. Буквально через мгновение замечаю периферийным зрением, как рядом со мной проявляется силуэт парня, истекающего кровью. Вот угровы хабы! Кома или смерть? Похоже, начался несанкционированный разрыв энергетического кокона души и духа! Фантом неустойчив, рябит, то исчезая, то появляясь вновь.

— Бесполезно. Все равно уйду. Не мучайся.

На общение просто нет времени, но я все-таки сквозь зубы цежу: — Это мы еще посмотрим!

Чтобы реанимировать без минуты труп, нужно разрешение Высших. Произношу заклинание торможения времени, подключая силу моей шевелюры. Создаю компактный кокон реальности с другим пространственно-временным континуумом, и, закрыв глаза, вылетаю в Тонкий план событийного тела с мысленным призывом: «Высшие, чтоб вас, отзовитесь! Срочно нужна помощь!»

Появляется огромное светящееся пятно, отдаленно напоминающее человеческое тело.

— Посвященная в ранге Целителя, ты вновь явилась на Землю?

— Да. Мне нужно разрешение на сохранение жизни пациента. Он умирает от раны. Я без разрешения не могу вмешиваться в судьбу.

— Не можешь. Истина.

— Есть причина, по которой парень должен остаться жить — его младший. Я могу исцелить раненого и прошу за его жизнь. Только быстрей, у меня нет времени.

— Времени не существует. Это иллюзия. Ты знаешь.

На мгновение повисает тишина, ощущение, как будто пятно к кому-то обращается. И снова мне:

— Он не выполнил задачу. Принес клятву отправить чуждый этому Миру дух к Иерархам. Инородная сущность не должна находиться в Мире Земли. Клятва остается в силе. Волей Высших Иерархов Духов Земли дается добро на жизнь. Истина.

— Он поклялся убить кого-то?

— Ргрон Нррэ. Мир Земли его не приглашал. Вошел в него силой, без спроса, используя магию. Ты из Мира, в котором находится Клот? Ты поможешь исполнить волю Высших.

— Я?! — у меня шок!

— Вернешься в иллюзию времени на пять минут раньше. Я все сказал. — И исчез.

Несясь с огромной скоростью, проваливаюсь обратно в тело, выныривая в реальность.

Рефлексировать некогда. Не обманул Иерарх! Действительно, появляюсь на пять минут раньше — парень еще в сознании. Действую почти мгновенно. Волосы светящимся веером разлетаются в пространстве, опутывая тонкими нитями место вокруг меня, умирающего парня и его младшего… брата? Заново создаю кокон с измененной реальностью, почти останавливая время. Провожу диагностирующее сканирование под действием обезболивающего заклинания, погружаясь сознанием в чужой организм и накачивая его энергетикой в качестве реанимационной процедуры.

Пуля вошла в грудную клетку сбоку, сломав ребро. Прошла сквозь легкое, и на излете задев коронарный сосуд, застряла в тканях рядом с сердцем. Вот и причина сильного кровотечения. Раневой канал забился сгустками крови, осколками кости, частицами кожи куртки и грязи. Ткани вокруг этой дырки неправильной формы уже отмерли, ну, то есть развился их некроз. Блин, как все плохо-то! Клетки погибли окончательно и бесповоротно, их надо срочно убирать. Дальше ткани тоже нежизнеспособные, от ударного действия пули некроз быстро оккупировал и все близлежащие участки. Многочисленные микрокровоизлияния и деформации на внутриклеточном уровне еще живых тканей в результате кавитации стал дополнительным фактором, увеличивающим риск смертельного исхода! Нужно немедленно извлекать пулю. Хорошо, что она хотя бы малокалиберная, плохо — что возник эффект кувыркания от столкновения с ребром.

Сращиваю стенку фонтанирующего кровью коронарного сосуда, параллельно вытягивая пулю вдоль образованной ею раны. Очень медленно и осторожно извлекаю ее и прячу в карман. Есть предчувствие, что она мне еще пригодится. Убираю отмершие ткани, вычищая раневой канал от органики, не подлежащей восстановлению. Ликвидирую тромбы в близлежащих артериолах и капиллярах, вызвавшие своим появлением развитие ацидоза и гипоксии. «Штопаю» легкое. Ребро восстановить уже не успеваю, внешние ткани тоже, потому что слышу вой сирен подъезжающих машин. А вот, наконец, и помощь прибыла! Не прошло и полгода…

Оставляю все, как есть, возвращая естественное течение времени, а заодно снимаю заклинание обездвижения с кучи отвоевавших свое байкеров, оно теперь без надобности. Умереть парню больше не грозит, пусть им дальше занимаются врачи. Оглядываюсь, натыкаясь на хмурый взгляд Тани — парнишки лет пятнадцати-шестнадцати, сидящего позади меня и прикрывающего мою спину от внезапного нападения.

— Теперь все хорошо. Джесс будет жить! Но нам с тобой лучше убраться. Ты же не хочешь попасть к полицейским?

— Нет, — парень отвечает едва слышно. — Ты говоришь правду? Он точно будет жить?

— Слово даю, — я поднимаюсь вместе с мальчишкой и увожу его к огромным бетонным кольцам, находящимся совсем близко от нас перпендикулярно друг к другу. Мы прячемся внутрь одного из них, у которого второе отверстие частично прикрыто боком другого. Произношу заклинание мимикрии, делая невидимыми себя и Тани, хотя он об этом даже не подозревает.

— Посиди немного без меня. Мне нужно кое-что сделать.

— Ты же вернешься? — паренек с испугом хватает меня за плечо.

— Не волнуйся, — мягко убираю его руку.

Он подтягивает к подбородку колени, обнимая их руками, и привалившись к бетону, закрывает глаза.

Быстрым шагом направляюсь к бушующему в проеме окна недалеко от нашего укрытия пламени и начинаю запитываться от него энергией, возвращая потраченные на спасение Джесса силы. Огонь — очень мощная стихия, и потому на восстановление уходит всего лишь несколько минут. Почти бегу назад, забираясь обратно в бетонное кольцо, и прижимаю к себе трясущегося мелкой дрожью парнишку — то ли от страха, то ли от всего пережитого. Как я вовремя успела-то!

Буквально минуты через три пожарные обнаруживают протяжно стонущего Джесса и вызывают по рации медиков Скорой помощи. Те внимательно ощупывают и осматривают парня.

— У этого, похоже, не самое серьезное ранение. Сломано ребро и огнестрел по касательной. Пуля задела верхние ткани. Но крови-то, будто артерию пробило! Глянь, весь мокрый!

— Может, кровь чужая? Если по касательной прошла, столько не может вытечь. Давай, грузим его, пусть в больничке разбираются, чья на нем кровь.

Парня перекладывают на носилки и уносят в машину Скорой.

Мы, молча, продолжаем сидеть в своем укрытии. Вдруг мальчишка шепчет мне в ухо:

— Там Харлей и мой велик. Жалко, если полиция их заберет. Джесс так привязан к своей железяке… Давай, потихоньку их утащим? Вроде никого рядом не видно?

— Ты с ума сошел? Нас тут же обнаружат! Если ты никого не видишь, это не значит, что за нашим укрытием не ходят люди!

— Может, все же попробуем? — парень выглядит таким расстроенным, что я решаюсь на небольшую хитрость: ввожу его в транс, заклинанием перемещения подтягиваю к нашему укрытию мотоцикл и велик, скрывая их от посторонних глаз все тем же заклинанием.

Двухколесный транспорт лежит от нас в полуметре, но даже для моих глаз он теперь невидим. Выдергиваю мальчишку из транса и он, как ни в чем не бывало, выдает:

— Эй, а куда подевался Харлей? И велик мой? Где велик?! Я что-то пропустил? Когда… — зажимаю парню рот, в метрах пяти появляются двое полицейских. Они внимательно осматривают окружающее пространство, один из них даже приседает, чтобы заглянуть внутрь кольца, в котором мы прячемся. Глаза Тани расширяются от ужаса, пронизывающего каждую его клеточку. Мальчишку снова начинает колотить.

— Никого. Видимо, Джессу несказанно повезло, что его здесь подбили. Дружки-то, с кем он был, почти все пострадали или на тот свет отправились, а этого Бог миловал — легко отделался.

— Здесь место укромное, вот его никто из рогатых и не обнаружил. Прикинь, сколько положили? Вместе с убитыми одиннадцать человек. И не факт, что раненые выживут. Наверняка, врачи не всех отговорят отправиться к праотцам. Все-таки Хаггер — жестокий ублюдок! Не щадит ни чужих, ни своих. Столько уже пацанов угробил своими разборками и наркотой! И, главное, достать эту сволочь невозможно! У него все схвачено. Сколько раз пытались засадить, все время адвокаты его отмазывают!

— Ну да, похоже, нашим Wilds Ravens изрядно перышки пощипали. Были байкеры — и сплыли! Во́роны хоть и шумные, но беззлобные. С ними на районе порядок какой-никакой был. А что теперь? В отделе опять работы прибавится, — страж порядка озадаченно осматривал место, где до этого лежал Джесс. — Нет, пулю в таких потемках вряд ли получится найти. Слушай, одного не могу понять, почему они все в кучу сползлись? Ей богу, гадюшник напоминает! Странно все это. Скорее всего, опять дурью накачались. Как думаешь, Джесс очнется, будет мстить?

— Думаю, будет. Он сто лет спит и видит, как бы Хаггера на тот свет отправить, — полицейский раздосадовано сковырнул камень, попавший под ботинок. — С тех самых пор, как тот похитил и накачал Тани наркотой. Я бы на месте козлища рогатого, готовил жопу к экзекуции. И чем больше напарафинит, тем больше «удовольствия» получит. Таких, как Джесс, лучше не злить!

— Кстати, я что-то не заметил Тани среди участвовавших в разборке. Думаешь, его опять похитили? Он же никогда не оставляет Джесса одного, ни на шаг не отходит. Пацан просто обязан быть здесь. Но ни среди живых, ни среди мертвых его не обнаружили. Нарушил традицию? Или успел удрать?

— Как же! Он ни за что не оставил бы раненого Джесса лежать вот так, без помощи. Что-то тут не вяжется. Кстати, я не вижу мотоцикла. Может, и правда, уехал? Но на него это совсем не похоже! Нужно проверить, где парнишка сейчас находится. Пусть наведаются к ним домой и выяснят. — Полисмен вытащил рацию и передал просьбу товарища, проверить дом, где жили ребята.

Мне пока не совсем ясно, кто мои новые знакомые друг другу. Внешне они совсем не похожи. Очень хочется узнать, но рядом все еще находятся полицейские, стоически молчу, подавляя внезапно нахлынувшее любопытство. Мальчишка было рыпнулся что-то сказать, но я взглядом велю молчать, как рыба, хотя теперь это спорное утверждение, и он послушно закрывает рот. Наконец, полицейские уходят. Где-то через час мы слышим, как отъезжают машины. Судя по тому, что на улице теперь темнота — хоть глаз коли, пожарные, выполнив свою работу, убыли тоже. Похоже, мы с Тани остались совершенно одни на этом пепелище.

Подождав для проформы, еще минут десять, покидаем свое укрытие. Я снимаю заклятие мимикрии с нас и техники. Паренёк с восторгом поднимает с земли свой велик, целуя его в руль.

— Моя Берта! Ты со мной, красавица! — подходит к байку Джесса. — И ты, дружище, с нами! Джесс будет рад встрече с тобой. Спасибо, Господи, что все так закончилось!

Надо же! Пацан даже не удивился тому, что его двухколесные «кони» возникли из ниоткуда! Он три раза осеняет себя крестным знамением, и, вытащив из-под футболки небольшой католический крестик, целует его, возведя очи горе. Подходит ко мне, крепко обнимает, тихо спрашивая:

— Как тебя зовут, сестренка? Я ведь пока не знаю имени той, кому обязан спасением жизни друга!

— Тэя.

— Красивое имя, романтичное. Спасибо, Тэя! Не представляю, сестренка, чем смогу отблагодарить за все, что ты для нас с Джессом сделала!

— Зато я представляю. Мне нужно найти одного… персонажа. Не знаю, как он тут выглядит, но уверена, что он вам с Джессом должен быть знаком. Это я поняла из разговора полицейских.

— У него есть какая-нибудь особенная примета? Может, Хаггер?

— А какой он на внешность, можешь описать?

— Ну… Круглый, как пончик, злобный. Хотя нет. Он, когда с кем-нибудь разговаривает, всегда улыбается, слащаво так, словно конфету только что сожрал. Это потом, почти любой клиент его начинает бесить, и он звереет.

— А шрам у него есть на лице? Уродливый такой, на полщеки? И еще у него на лбу должно быть что-то вроде нароста — шишки такой…

— Нет, это не Хаггер. Это его правая рука — Грон! Мерзкая сволочь, самый настоящий садист. Мне кажется, Грон гораздо опасней, чем главарь местных Horneds Angels. Когда я, это… ну, …был у них в заложниках, рогатый урод лично колол мне наркоту. Издевались и били другие, но он всегда присутствовал и смотрел, жадно так… Ощущение было, будто он сам все это проделывает. Чем сильнее меня корёжило от боли, тем больше он возбуждался… Эта мерзо́та высасывал из меня все силы до капли, лишая желания жить. Грон… нет, не могу. Страшно вспоминать… Если бы Джесс меня не вытащил, я бы просто сдох, покончил бы с собой, не выдержав их пыток…

— Именно тогда Джесс и поклялся убить Грона? — с неприязнью вспомнилось, как Хэссух предлагал меня клотцу.

— Вообще-то, он поклялся убить Хаггера, но, наверно, и Грона заодно.

— Ты рассказывал Джессу о том, что они с тобой делали?

— Он и сам все понял, когда привез меня домой… Я почти месяц в больнице болтался на реабилитации. Со мной даже психологи работали. — Мальчишка устало потер щеки. — Джесс мне больше, чем брат. Я только и живу ради него.

— Серьезно?! Ты не шутишь?

— А ты как думаешь? Я ему жизнью обязан! Так же, как теперь он обязан своей жизнью тебе.

— Он мне ничем не обязан. В жизни просто так ничего не случается. Этот самый Грон — причина того, что я здесь появилась. Мне обязательно нужно этого угра вернуть туда, откуда он посмел сунуть в этот Мир свой поганый нос! Чтоб ему все рогатые разом «воздали по заслугам»…

— Тэя, можно спросить? — парень неожиданно напрягается телом, вытягиваясь, как струна, и сразу отводит взгляд в сторону.

— Спрашивай.

— Тебе Джесс понравился?

— Это ты к чему?

— Как парень понравился? Он красивый. И тело у него, что надо.

Сначала настораживаюсь, а дальше начинаю злиться, поражаясь, какая фигня у этого подростка на уме.

— Ты спятил, пацан? Я его с того света вытаскивала, а не разглядывала, красивый он или нет. Что за дурацкие вопросы?

— То есть, если он захочет общаться с тобой, как с девушкой, после того, как ты его спасла, ты ему в этом откажешь? — пацан упрямо на меня не смотрит, вперившись взглядом в носок своего кеда.

— Да, что за каша у тебя в голове?! Тани, вообще-то у меня есть парень. Кореец. А я свои предпочтения по мановению волшебной палочки не меняю! Усвоил? — зло сверкнув глазами, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и отхожу в сторону, чтобы не треснуть по его пустой тыкве, которая не понятно о чем думает.

— Тэя, прости. Ты мне нравишься, есть в тебе что-то такое… не могу объяснить. А Джесс для меня — всё!

— В смысле?

— Ну… В прямом.

— Тани?

— Я не тот, кто должен быть рядом с ним. Я люблю Джесса, но он не обязан со мной нянчиться! Я для него теперь самая настоящая обуза, хоть он и считает, что мы с ним, как братья.

— Вот же, угры волосатые! Почему ты ему не скажешь, что чувствуешь на самом деле?

— Потому что, потому… Непутевый он и добрый не в меру. Я переживаю за Джесса. У него всегда девушки были, много всяких, но достойных его — никогда. Так, шушера мелкая… перепих на одну ночь. И я еще — дрянь и падаль, особенно, после того, как побывал у Хаггера. Кому такой наркоша нужен-то?..

— Парень, ты совсем дурак или как? Какое отношение измывательства в плену имеют к твоей личности? Плохо же с тобой психологи работали, раз в твоей глупой голове живут такие мысли! Джесс за тебя готов был жизнь отдать, а ты про него всякие гадости думаешь. Ты полный придурок после этого!

Тани виновато вжал голову в плечи, ссутулился и еще больше стал похож на субтильного заморыша.

— Так. Хватит никчемных разговоров, нужно выбираться из этого места. Далеко отсюда твой дом? — Зябко повожу плечами, чувствуя, как ночная прохлада вползает за шиворот.

— На велике, может, минут сорок на хорошей скорости. На байке, конечно, быстрее.

— А ты умеешь на нем ездить? Нам все равно технику придется как-то транспортировать.

— Умею. Только у меня прав нет, потому что их дают в восемнадцать, а мне только-только шестнадцать исполнилось.

— А водишь хорошо? Не страшно с тобой ехать?

— Кому как. Меня Джесс учил, а он самый классный гонщик на районе!

— Ну да, от скромности вы не умрете. Дорога отсюда до твоего дома сильно по ночам загружена транспортом? Может, есть какая-нибудь второстепенная, типа, грунтовка?

— До трассы — так себе, а дальше, как обычно, — парень пожимает плечами. — Ночью в основном фуры по ней фигачат.

— То есть, ты можешь управлять байком?

— Теоретически, могу.

— А практически?

— Тоже могу. Если полиция не остановит…

— Не остановит. Поехали.

— А велик куда? Я его здесь не оставлю!

— Оставишь. С ним позже разберемся. Ты же готов мне довериться? — терпеливо жду ответа мнущегося в нерешительности Тани.

— Ну, предположим, готов. Что это меняет? — он хмуро подходит к велосипеду, тяжко вздыхает, но берется за мотоцикл. Поднимает машину и ставит на колеса, проверяя ключ в замке.

— Велик никуда не денется. Как только мы приедем к тебе домой, его доставят следом. Веришь?

— Нет.

— А зря. Смотри, я при тебе звоню, — вытаскиваю телефон, делаю фотку велика и, набрав случайную комбинацию цифр, изображаю разговор.

— Доброй ночи… Да… Нужно доставить велосипед, — прикрываю трубку, спрашивая Тэо:

— Адрес, куда доставить?

Парень неуверенно:

— 126 Аламеда стрит, 1201 восток 6-я улица, пусть туда везут.

— А откуда?

— Это склад стройматериалов в Комптоне. Никто ничего тут не найдет! Тэя, это бесполезно…

— 1201 восток 6-я улица, … Откуда забрать?.. Склад стройматериалов в Комптоне. Я вышлю фото. Можно через… — опять спрашиваю парня: — Через сколько мы приедем к тебе?

— Через час, не ошибешься.

— Через час… Ну, договорились. Жду. — Я скидываю невсамделишный вызов. — Все, оставляем твою Берту, ее найдут и привезут позже.

— Ты издеваешься что ли?! Так я тебе и поверил! Ты ни с кем сейчас не говорила, я больше, чем уверен в этом! Ты чё из меня дурака делаешь? — парень раздраженно стучит ребром ладони о руль байка. — Может, я с виду и кажусь простаком, но не идиот!

— Ты мне веришь? — спокойно смотрю мальчишке в глаза. — Думаешь, мне оно надо? Обманывать тебя?

— Ладно. Посмотрим, — он угрюмо заводит мотоцикл и садится на него.

Я тихонько делаю Берту невидимой для глаз. Усаживаюсь сзади парня, он тем временем бросает прощальный взгляд на свой драгоценный велосипед и замирает с разинутым ртом, не обнаруживая его на том месте, где он находился минуту назад.

— А где…

— Мы едем или нет? Ты сказал «ладно», значит, поверил!

Нам сказочно повезло. Ни одного полицейского за всю поездку! Нас никто так и не остановил. Мы без приключений добрались до места назначения. Тани всю дорогу старался ехать аккуратно, страшно мне не было. Ну, почти. Так… если только самую малость. Потому что один раз он мне нервы все-таки пощекотал, лихо объезжая длинную, как шпшессийский червь, фуру: опасно выскочил на встречку, по которой неслась слепящая светом фар легковушка. Вот это было на грани фола! Но я, как ни странно, пережила и не прибила своего водителя на месте.

Мы остановились у невысокого здания, на первом этаже которого находилась какая-то контора, закрытая массивными металлическими жалюзи. На двух этажах сверху были ряды зашторенных окон, сквозь которые тоже не проникал свет. Пацан поставил Харлей под табличкой «Частная собственность. Не парковаться».

— Где это мы? — напротив места, где мы остановились, находился длинный терминал опта для ресторанов, сбоку парковка грузовых автомобилей, через дорогу маленький магазинчик или что-то вроде того, дальше я не особо разглядывала.

— В этом отеле мы с Джессом и живем, — он кивнул на слепые окна над нашими головами. — Когда привезут Берту?

— Что, спать не пойдем, пока твой велик не доставят? — я обиженно вздохнула. — Имей терпение. Время же еще не вышло? Вообще-то я устала. Мой день сегодня был слишком длинным.

Мальчишка сосредоточенно стирал неизвестно откуда взявшейся тряпицей грязь с бензобака и молчал, никак не реагируя на мои недвусмысленные намеки.

— Ты прямо здесь оставишь мотоцикл? Не боишься, что угонят? — вопрос все же заставил Тани поднять на меня глаза.

— Нет. Харлей Джесса знают все местные. Вряд ли кому-то захочется лишних неприятностей, — он достал мобильник из кармана курточки, взглянул на часы, и нехотя добавил: — Но здесь я его на ночь не оставлю. Попрошу дежурного присмотреть, отведу тебя домой, а потом пойду на стоянку к Сэму.

Оставив в покое байк, он нажал кнопку звонка на металлической двери. Через несколько минут ожидания лязгнул засов, и дверь со скрежетом отъехала в сторону.

— Что-то, Датч, ты не слишком торопишься открывать…

В проеме черных дверей с большими стеклянными вставками стоял заспанный человек. Негр. Я первый раз видела живого негра так близко!

— Тано, где вас с Джессом по ночам черти носят? Не даете спать нормальным людям! Все постояльцы, как постояльцы, а у вас вечные гулянки. Вот, не стану больше пускать, и будете ночевать под дверями! — мужчина, скрестив руки, ёжась, потер плечи. — Где Джесс? Вами тут копы интересовались. Опять что-то натворили?

— Потом все, Датч. Джесс не появится в ближайшее время.

Негр переменился в лице, обеспокоенно глядя на мальчишку.

— Тано, что с Джессом? Он живой?! — и скосив тревожный взгляд в мою сторону, едва заметно кивнул на меня парню, мол, «а это кто?»

— Слава Богу, да. Давай, завтра все. Эта девушка со мной. Джесс ей теперь обязан…

— Идите, — он посторонился, пропуская нас внутрь. — Я покараулю Харлей. Ты же спустишься потом?

— Конечно. Я быстро, — парнишка взял меня за руку и потянул за собой куда-то вбок.

В совсем небольшом фойе было темно. Тани не стал включать свет, подсвечивая себе телефоном. А мне он, в принципе, и не был нужен, я и так все прекрасно видела. Мы поднялись по боковой лестнице на третий этаж, завернули в такой же темный коридор направо, и, миновав пару дверей, остановились у третьей. Пацан начал искать ключи, и не найдя сходу, удивленно захлопал себя по карманам штанов и куртки.

— Подержи, — он сунул мне импровизированный фонарь в руку, заново проверяя карманы. — Чёрт, потерял, что ли? А… Вот, блин, в подкладку завалились. Надо дыру зашить, а то так и инфаркт недолго заработать.

Мы вошли в помещение. Щелчок выключателя — и свет резанул по глазам. Номер оказался двухкомнатным, вполне пригодным для жизни. Правда, порядок в нем никто особо даже не пытался не поддерживать.

— Располагайся. Сейчас проверю горячую воду. Надо будет подождать, пока нагреется. У нас колонка, главное, чтобы вода вообще в кране была. Иногда хозяин в целях экономии отключает ее на ночь, — парнишка зашел в санузел, слышно было, как зашумела вода. — О, тебе повезло! Ну, значит, сегодня ты сможешь помыться, только полотенце достану…

Пока Тани, что-то комментируя, бродил по комнатам, я подошла к окну. Оно выходило на улицу как раз над входом в гостиницу, около которого сейчас стоял байк Джесса. Зажмурив глаза, я представила велосипед мальчишки и транспортировала его с помощью заклинания перемещения, примостив рядом с мотоциклом.

— Ты меня не слушаешь совсем! Что ты там высматриваешь? — пацан кинул в меня полотенцем.

— Да вот, кажется, твою Берту, наконец, доставили. А ты волновался! — я машинально его поймала, вовремя протянув руку.

Парень как ошпаренный подскочил к окну, чуть не проломив лбом стекло.

— Точно! Она, родная! Я даже не услышал, как подъезжала машина! Ее, что, на воздушном шаре сюда притаранили? Чудеса, да и только!

— Как тебе, детеныш, оказывается, мало надо для счастья! — я улыбнулась, глядя на восторженное лицо мальчишки.

— Почему это я — детеныш? Ты на себя-то давно в зеркало смотрела? Зуб даю, ты меня, если и старше, то совсем на чуть-чуть, а, может, вообще ровесница! Больше выпендриваешься, набивая себе цену, — парень тихонько пихнул меня бедром. — Я ведь прав? Сколько тебе? Семнадцать? Только не ври, ты не выглядишь на больше.

— А если мне семнадцать, что же ты тогда спрашивал, понравился ли мне Джесс? Не мелковата я для него буду? Он местный растлитель малолеток?

— Это семнадцать-то малолетка? Ты с луны, что ли, свалилась? У нас в этом возрасте рожают уже. И мужиков не меньше десятка успевают пропустить через себя. Кстати, молодые телки дороже ценится. Если тебя по местным расценкам в бордель продать, думаю, за такую нереалку, прилично отвалят.

— Ты что несешь, придурок? — я оторопела.

— А что? — пацан ехидно улыбнулся. — Тебя еще никто ни разу не покупал? Цену своей целке набиваешь?

— Я не товар, чтобы меня продавать и покупать! Еще что-нибудь в этом роде ляпнешь, и я отсюда свалю.

— Да ладно тебе! Я же пошутил. Насчет продажи в бордель шучу, конечно, — мальчишка, продолжая улыбаться, погладил меня по голове. — Ты бесценна! А все остальное — суровая правда жизни. Здесь всё именно так и выглядит. К сожалению. Потому я и хочу, чтобы Джесс тебе понравился. Ты необычная, от тебя светлым и чистым за километр несет. Ложись в моей комнате, там белье еще свежее, недавно менял. А я у брата на диване посплю, — Тани отвел меня в комнату поменьше, сдернул с односпальной кровати замызганное покрывало, бросив его рядом прямо на пол. — Я пошел ставить на отдых малышек, а ты мойся — и спать.

Парень ушел, а я, быстро ополоснувшись, легла и мгновенно уснула.

Открыв глаза, я удивилась — в комнате еще темно, отчасти потому что окна закрывали жалюзи, правда, не до конца, так как были развернуты немного наискось. Разбудило меня не это. Мне отчетливо послышался какой-то непонятный шум и стон. Через мгновение все повторилось. Стонали в смежной комнате. Даже не стонали, а тихонько скулили. Такие звуки обычно рождаются, когда пытаются сдержать «мычание» при стиснутых зубах. Я поднялась и вышла в соседнюю комнату, где на расправленном диване, подтянув колени к животу, дрожал от озноба Тани.

Белье под ним скомкалось. Тело парня покрылось холодным липким потом, он тяжело прерывисто дышал. Виски намокли от слез, продолжавших течь из зажмуренных глаз. Зубы стиснуты аж до скрежета. Стонал он тихо, но так, что продирало до самых костей! Я дотронулась до лба — просто печка против тела!

— Тани, проснись! Что с тобой? — я быстро наполнила стакан водой из бутылки с кухонной столешницы, села рядом, приподнимая голову пацана, и поднесла стакан губам. — Чем тебе помочь?

— Дозу… Мне доза нужна… У меня ломка! Джесс… Джесс!!! — мальчишка, не выдержав, заорал, потом его скрючило, начало припадочно трясти и вырвало.

— Я помогу. Терпи, пацан, — сканирую хлипкий организм и понимаю, что парня кроет не по-детски. У него выворачивает от зверской боли все внутренности. Какой гадостью его накачивал Ргрор? Даже не пытаюсь разбираться. Это яд, который срочно нужно выводить из организма. Поражены мозг и нервная система, загажены печень и кровь, сердце не справляется с нагрузкой. Вены, как оказалось, исколоты не только на руках, но и на бедрах. Как он вообще все это время жил-то?!

Запускаю мощный поток исцеляющей энергии Мира Жизненного Духа, чищу абсолютно все жидкости в организме, трансформируя гнусную разрушающую тело и душу заразу. Восстанавливаю клетки внутренних органов и сосудов, нейронные связи и нервные окончания. Регенерирую кожу, подчистую убирая следы уколов. Попутно вижу на Тонком астральном плане парнишки огромную жуткую лярву, питающуюся его болью. Она начинает атаковать меня, словно бешеная скотина, сорвавшаяся с привязи. Ставлю светящуюся золотисто-фиолетовым защиту в астрале Тани, на время отсекая жрущую его сущность, притянутую действием наркотиков. Пока не закончится полностью процесс детоксикации и исцеления организма, эта гадина в покое его не оставит.

Минут через сорок, парень затихает, его дыхание становится ровным и чистым. Он крепко спит, расслабив сведенное до этого судорогами тело. Под ним полностью сырая постель, он и сам весь мокрый. Ищу в его комнате чистое белье, приношу из ванной смоченное теплой водой полотенце. Поднимаю Тани с помощью заклинания транспортировки над диваном, заставляя зависнуть на нужной мне высоте. Раздеваю и сначала обтираю всего мокрым полотенцем, потом досуха еще одним, переодеваю и переправляю на кровать в его комнату. Мальчишка спит мертвецки, абсолютно никак не реагируя, а я иду к розетке — нужно восстановиться.

Иногда мне кажется, что я нахожусь в каком-то перманентном кошмаре! С момента, как я снова попала в Мир Земли, я постоянно кого-то спасаю, лечу, вытаскиваю из смертельной бездны. Неужели в этом и состоит миссия Целителя, которому предписано быть куратором выбравшего его Мира?! Почему у меня нет этого права — выбирать самой? Неужели мне не полагается хотя бы элементарный выходной от такого выматывающего напряжения? Я тоже хочу, чтобы мне кто-нибудь помог, обнял, подарил свою заботу! Я нуждаюсь, как всякое существо абсолютно в любом Мире Сущего, в любви и нежности. В конце концов, я девушка! И да, я готова отдавать себя всю, без остатка. Но все же… Сущий, миленький, верни меня обратно, а?