Когда выбираешь не ты... (СИ)

Глава 9

Утро разогнало сон яркими солнечными лучами, пляшущими на лице зажигательную кэльссу. Чонхёк перетянул почти все одеяло на себя и спал, накрывшись с головой. Несмотря на свой оголенный бок, холодно мне не было. Спать расхотелось, я просто блаженно потягивалась в кровати, мысленно благодаря Сущего за спокойную ночь и приятное утро, не вызывающее напряжения сил и нервов.

Спящий рядом парень недовольно засопел и вскинул руку поверх одеяла. Ого! Это было то еще зрелище! Вот ведь, всего лишь айдол, а не якудза прожженный! Татухи покрывали руку, словно на нее натянули чулок или продырявленный рукав. Интересно, а дальше на теле они тоже есть? Я решила оттянуть уголок одеяла и … тут же получила пинок ногой в колено.

— Покалечишь меня хочешь? Бессмертный что ли?

— Нечего меня разглядывать, как девицу на выданье. Иди, штору завесь, вчера забыли, солнце мешает. Не хочешь спать, катись из комнаты, я еще не готов вставать, — Чонхёк перевернулся на другой бок и снова накрылся одеялом с головой.

— Там бабушка твоя. Я ее напугаю, если выйду.

— А ты тс-с… Она на балконе сидит, моя студия за нашей спальней направо по коридору, следующая дверь.

Одной идти никуда не хотелось. Разве что с Тэхёном пообщаться? В раздумье я цапнула Чонхёка за торчащую из-под одеяла пятку, тот, резко дернув ногой, съежился в своем коконе, как перепуганная гусеница.

— У тебя комп запаролен? Можно им воспользоваться?

— Отстань, дай поспать… Что? Нет… От кого мне тут паролиться? — Чонхёк на мгновение выглянул из своего укрытия, подозрительно сощурившись, и снова спрятался. — Что ты собрался на нем делать?

— Почитаю про вашу группу в интернете.

Под одеялом что-то невнятно прошамкали и звучно зевнули:

— Ах-ха-а, хорошее дело, а главное, полезное. Иди, разберешься, наушники в столе найдешь, и закройся изнутри на всякий случай. У меня ключ есть… — дальше снова раздалось сопение и тонкий с присвистом «хрюк».

— Интересная фраза «Rather be dead than cool». И что, разве мертвым быть лучше? — я натянула штаны, задернула штору, чтобы солнце не светило на Чонхёка, сгребла футболку и худи в охапку и на цыпочках вышла в коридор.

— Хёк-и-и, подойди ко мне, — не крадись, я тебя все равно слышу! — голос пожилой дамы был строгим.

Я испуганно зашипела себе под нос: — Вот, угр, надо было оставаться в комнате! Что я ей скажу? Сейчас ляпну что-нибудь не то…

— Я жду! — бабушка Чёнхека сидела на широком балконе в удобном кресле.

Направляясь к балкону, пришлось срочно сунуть футболку сзади за резинку штанов и натянуть худи прямо на голый торс, чтобы прикрыть руки, ведь на них не было татуировок.

— Доброе утро, хальмони! — Я подошла и поклонилась приятной на вид седовласой женщине, прикинув возраст, подсчитала, что, должно быть, ей где-то лет семьдесят или что-то около того.

— Ты очень поздно явился, внучок, или наоборот, рано, и, кажется, не один? Кто у тебя в комнате?

— Никого. Я просто думал, что Вы еще спите, поэтому на цыпочках хотел пройти к себе в студию.

— Ах, ты думал! Ты знаешь, что я всегда волнуюсь и не сплю, пока ты не вернешься? Разве можно так рисковать моим здоровьем? На улице полно всяких… нехороших людей ходит, а ты один, без охраны, ушел к друзьям! Совсем не бережешь мои нервы, зайчонок, — голос старушки смягчился, она покачала головой и улыбнулась, глядя, как я стушевалась под ее строгим взглядом. — Ну-ну, полно обижаться! Подойди ко мне ближе.

Я подошла к женщине вплотную и опустилась перед ней на корточки, не отводя взгляда от ее лучистых глаз. На сердце от их пронзительной доброты стало моментально тепло и уютно, захотелось прижаться к ногам и положить голову на ее колени, что я тут же и сделала.

— Хёк-и, мальчик мой, ты такой большой, настоящий мужчина! А все равно для своей бабушки малышом остаешься, вот я и волнуюсь за тебя. Не устал еще от своей сумасшедшей популярности, а? — она начала ласково гладить мою голову. — Как там Минджун с Юнхо поживают? И остальные ребята? Кстати, а почему ты без услады моих глаз нынче приехал?

— Это Вы о ком? — я подняла на бабулю удивленные глаза.

— Хёк-и, хитрец, притворяешься, что не знаешь, кто из твоих хёнов мой любимчик? Я же о Тэхёне говорю.

— А я-то свято верил, что являюсь единственной усладой Ваших глаз!

— Само собой, зайчонок! — Бабушка с нежностью прикоснулась прохладной ладонью к моей щеке. — У него все хорошо? Этот несносный мальчишка вечно меня своими байками-страшилками пугает. Прошлый раз по секрету рассказывал про какую-то девицу из параллельного мира, говорит, влюбился в нее, а она от него сбежала. Вот ведь, сказочник! Тэхён-и все по бабушке своей скучает, говорит, она ему иногда снится. Бедный парень! Он все еще расстраивается, что попрощаться с ней не успел из-за ваших концертов…

— Все хорошо, хальмони, не волнуйтесь, все здоровы. И у Тэхёна все в порядке. Он Вам велел кланяться.

— Ой, складно врешь. Когда это у вас было без приключений? …Надо с балкона уйти, что-то голова кружится с утра…

Я тут же просканировала ее состояние. У бабули, наверно на нервной почве, подскочило давление.

— Давайте, я помогу переместиться в комнату?

— Да-да, сейчас я…

Пока женщина, прикрыв глаза рукой, молча, сидела без движения, я сняла приступ гипертонии и головную боль с тошнотой. Организм в силу возраста был изношен, но все же бабушка держалась молодцом. В ее-то годы у других было гораздо больше проблем со здоровьем!

— Надо же, как будто отпустило? Даже видеть лучше стала! Что за чудеса такие? Видно, твое присутствие, внучок, положительно на меня влияет. Ты бы почаще ко мне приезжал, — женщина, хитро прищурившись, улыбнулась своей теплой обезоруживающей улыбкой.

— Я бы с удовольствием приезжал чаще, но Вы же знаете наш забитый на год вперед график! — я снова прижалась к бабушке, исцеляя поврежденные сосуды в шее и голове. — У Вас все будет хорошо, поверьте мне. Я Вас очень люблю!

— Ох, что-то ты разошелся сегодня. Давненько в любви мне не признавался, небось, натворил что?

— Ну вот. Я же от всего сердца! Хочу, чтобы Вы знали, какая Вы у меня классная и замечательная. Самая лучшая хальмони на свете.

— Ну-ну, подлиза, иди, завтракай… Или опять на своей диете сидишь? Такой худой, жуть прямо! Одни ребра торчат. Тебя твое Агентство совсем голодом уморить хочет?

— Зато, смотрите какой у меня пресс! Все девчонки с ума по нему сходят, — я чуть приподняла край худи, демонстрируя свои красивые рельефные кубики.

— Хвастун. А в обмороки на концертах давно ли перестал падать?

— Да все со мной нормально, не волнуйтесь. Я пойду, перекушу чего-нибудь, а Вы тут еще посидите. Как, голова не болит больше?

— Все хорошо, иди уже. И не кусочничай — поешь, как следует, я проверю! — бабуля смачно поцеловала меня в щеку и хлопнула по заду, подталкивая к распахнутым балконным дверям.

Только до завтрака я так и не дошла. Зайдя внутрь кабинета, тихо прикрыв за собой дверь, по совету хозяина я заперла ее изнутри. Натянула под худи футболку, болтавшуюся за резинкой штанов, включила комп, и пока он загружался, стала разглядывать фотографии и картины, развешенные на стене, которые в первый приход сюда привлекли мое внимание.

На нескольких из них красовался разновозрастный милашка Хёк-и: совсем маленький, школьник, пафосно с родителями в фотостудии, в спортзале и на природе с мальчишками-приятелями. Но в основном все же здесь были фото ребят из HBM, сделанные в разное время, видимо, где-то на концертах у себя дома, в Корее, и на зарубежных гастролях. Кое-где рядом с Чонхёком сладко улыбались персонажи европейской внешности и даже темнокожие.

Мне было интересно вглядываться в кусочки чужой жизни, вылавливая на снимках искренние и не очень эмоции запечатленных на них людей. Выше других висел крупный акварельный рисунок Тэхёна и Чонхёка в обнимку, выполненный очень реалистично. Настолько, что я тут же потянулась рукой, чтобы снять и поближе его рассмотреть. Моя попытка окончилась тем, что я неудачно подвернув ногу, на секунду оступилась, потеряла равновесие и, навалившись на стену, …провалилась в нее плечом!

Как там мой подселенец говорит, ёсь-куйдень, кажется?! Я осторожно попыталась заглянуть в образовавшийся портал, опасаясь сдуру, как это за мной водится, шагать в неизвестное пространство. Однако к моему удивлению проход представлял собой нечто наподобие узкого лаза, в который своими габаритами в теле Тэо я не входила. Естественно, узнать толком ничего не удалось. А это уже становилось крайне интересным!

— Вот-вот, Чонхёк-и, толку-то, что ты вечно сидишь на диетах! Твои накаченные плечи и задница не пускают меня никуд-да-а…

Став быстренько собой, я попробовала боком пролезть в образовавшуюся щель. С первого раза не вышло, никак не получалось просунуть голову, так что зря я обидела чёнхекову задницу. В конце концов, кое-как протиснувшись в проем, изгибаясь при этом, словно червяк на жаровне, я оказалась в тесном замкнутом пространстве, наполненном не то сажей, не то пылью, от которой моментально начала кашлять и задыхаться.

Все это было похоже на внутренность какого-то небольшого пыльного ящика или шкафа. Стена позади меня, из которой я мгновение назад вылезла, обрела первозданную целостность без какого-либо намека на то, что там только что был портал! И… Куда же меня опять забросило?

Я уперлась руками в шершавый, неприятно холодящий ладони, металл перед собой, логично предположив, что только эта сторона может быть выходом. С грохотом вываливаясь наружу и подняв вокруг себя целую тучу пыли, мне едва удалось не пропахать позорно носом землю и удержаться на ногах. То, из чего я выбралась, было распределительным щитом для электрических кабелей, находящимся в ремонте. Видимо, рабочие убрав из него провода, оставили дверцу незапертой, поэтому, прилагая несоразмерные усилия, я из него просто выпала, а грязь и пыль, скопившиеся внутри за долгое время эксплуатации, вместе со мной покинули это не слишком благословенное место.

О-оо! Вот это да! Я стояла, чумазая, как живущий в угольной куче пещерный наг, почти в самом центре огромного моста, соединяющего два берега широченной водной глади, напоминающей морской залив. Вдали виднелись портовые краны и пришвартованные грузовые суда, а перед глазами ревел моторами и шелестел шинами нескончаемый транспортный поток. По обеим сторонам изящной бетонной конструкции моста рассыпался разнокалиберными высотками непонятный город. Чтобы определить, где нахожусь, я начала искать на щитке какие-нибудь надписи. Хвала Сущему, кажется, иероглифы корейские!

В забитом пылью носу начало свербить, и, инстинктивно зажмурив глаза, я от всей души смачно чихнула, развернувшись лицом к пролетающим мимо машинам. Изрядно потерзав пальцами слезящиеся от пыли глаза, обнаруживаю на противоположной стороне автострады занимательную картинку — ни на кого не обращающую внимания, неуклюже перелезающую через перила девицу. Я даже еще подумать не успела, как она сиганула с моста вниз головой!!! Вот, угровы хабы!!! Да что ж мне нынче так на самоубийц-то везет?!

Не раздумывая, вихрем несусь следом, перехватываю ее за ноги почти у самой воды. Мы зависаем в воздухе. Нужно перевести дух, прежде чем куда-то девать эти нехилые килограммы, напрочь проигнорировавшие закон всемирного тяготения. Отходя от шока, испытанного секунду назад в попытке вовремя перехватить «смертницу», я начинаю вскипать.

Мысли в голове требуют немедленной материализации в слова непотребного смысла и содержания: «Как жаль, что прыгуны, вроде тебя, перед своим увлекательным парением не страдают диареей! Может, жрать нужно поменьше, чтобы тащить не так тяжело было? Да и прыжок выглядел бы куда более грациозным, все-таки девушка как-никак!»

— Ну что смотришь, камикадзе в задранной юбке?!

— Я жива? Ты… ангел? — висящая вверх тормашками девица, придя в себя, пыталась меня рассмотреть, нелепо загнув голову.

— А что, по мне плохо видно? Была бы демоном, утопила бы нафиг, еще и булыжник посолиднее привесила для ускорения процесса! Какая тебе разница, ангел я или еще кто? Ты ж все равно, к угровым хабам, собралась нарушить все Законы Сущего!

— А…тогда, где твои крылья?

— А с ними-то что не так? У тебя еще и со зрением плохо?

Сверху послышались беспорядочные возгласы людей, визг тормозов и вой сирены. Только полиции мне сейчас и не хватало! Я накладываю на обеих заклинание мимикрии и аккуратно транспортирую свою ношу к берегу, висящую вниз головой в полуобморочном состоянии.

В один момент на мосту собралась небольшая толпа народу. Сердобольные свидетели происшествия вглядывались в темные воды, но нырять следом как-то никто не торопился. Логично было предположить, что кто-нибудь из очевидцев должен был вызвать специальных людей, чтобы доставать утопленницу. Хотелось бы, конечно, помочь этим бедолагам лишний раз не спускаться под воду, тоже ведь риск для жизни! Но куда это пугало бескрылое девать? А вдруг она удумает под машину броситься или еще какую-нибудь гадость учинить?

Я дотаскиваю несостоявшуюся утопленницу до песчаной отмели и плюхаю попой прямо в воду около самого берега, возвращая себе и ей видимость. Пусть хоть трусы намочит, раз так не терпелось искупаться!

— Сколько тебе лет? — раздраженно смотрю на находящуюся до сих пор не в себе довольно упитанную девушку. — И какие такие у тебя были причины кидаться с моста? Ну же, расскажи, что такого в жизни может случиться, чтобы ее оборвать на самом интересном месте, да еще и без разрешения Сущего?

Девица так и сидит, оставаясь в воде — жалкая, мокрая, с черными разводами вокруг глаз от потекшей туши. А взгляд у нее — словно она находится в трансе или под алкогольными парами. Хм, по-моему, только что она сделала вид, что меня не слышит.

— Кто тебя просил?!! Зачем ты меня спасла?!! — девчонка вдруг надсадно зашипела, и, сжав кулаки, изо всех силенок замолотила ими по воде, еще больше намокая от своего истеричного барахтанья.

Я на секунду оторопела.

— Это вместо благодарности что ли? Хорошо, я ее приняла, — пришлось направить бьющейся в истерике успокаивающую эмпатическую волну. — Рассказывай, давай, что с тобой стряслось. И вылезай уже из воды, а то заболеешь.

— Может, хоть от простуды сдохну! — выдав это, девушка бессильно закрывает глаза, и вроде даже притихает, но все равно продолжает икать и всхлипывать, сотрясаясь всем телом, наверняка, теперь от холода и перенесенного ужаса неминуемой смерти.

Лимит моего раздражения исчерпался, я перестаю злиться и начинаю действовать, исходя из своих целительских принципов. Вытаскиваю девушку из воды, прибегнув к заклинанию перемещения, и ставлю ее на ноги. Перед тем, как просканировать состояние тела юной ныряльщицы, создаю тепловой кокон, чтобы согреть ее и высушить мокрую одежду. Теперь можно с помощью сонастройки проверить, чем экстренно могу помочь ее организму.

— Так, как же тебя зовут, я не расслышала?

— А я не говорила ничего, — и немного помолчав, добавляет: — Хёрин. Мне сегодня исполнилось восемнадцать.

— Я Тэя. О-оо, поздравляю, Хёрин! Расскажешь, почему ты именно такой подарок решила себе преподнести в день рождения? Так, внутренних повреждений у тебя нет, все, что связано с нервной системой и сердцем, я привела в норму, снизила уровень кортизола, дальше будем действовать исходя из того, что ты мне сейчас расскажешь. Приступай, я слушаю.

Девушка стоит, молча, опустив голову, ее пальцы нервно теребят края уже просохших и от того торчащих колом рукавов. Внезапно она резко дергает головой, что есть силы, зажмуривает глаза, и по ее щекам снова начинают течь мутные соленые потоки.

Пока все мои усилия, направленные на то, чтобы успокоить Хёрин, не принесли никаких результатов. А своими резкими ироничными словами, похоже, я ее только еще больше напугала. Самое главное, в заплаканном взгляде, который она на меня, наконец, подняла, отсутствует блеск и желание жить.

Я подхожу, обнимаю девушку и, прижимая к себе, шепчу на ухо:

— Ты позволишь помочь тебе поплакать? Обязательно станет легче… Расскажи все с самого начала! Обещаю, шаг за шагом твоя маленькая личная Вселенная начнет меняться, но только теперь ты будешь в ней не одна. Чтобы тебе не было больно и одиноко, мы вместе будем делать эти шаги, я — рядом и в трудную минуту поддержу. Безвыходных ситуаций, Хёрин, не бывает! У тебя впереди так много прекрасных моментов, которые ты по каким-то причинам решила не проживать. Поверь, они стоят того, чтобы ты о них узнала! Давай попробуем переломить ситуацию, мм?

— Я… не знаю, с чего начать, — она немного расслабляется в моих объятьях.

— У тебя есть семья? Тебе есть, к кому возвращаться? Судя по возрасту, ты учишься в старшей школе?

— Когда мне было четырнадцать лет, моя мама покончила с собой. Из-за бесконечных долгов. Она потеряла работу, а потом еще и заболела… Я пришла из школы, а она… — девушка опять начинает мелко сотрясаться от попытки сдержать слезы.

Я провожу по ее спине рукой, снимая спазмы, чтобы стало легче дышать, и из своего сердца направляю в центр груди Хёрин согревающую, сглаживающую травмирующие переживания, волну.

— Она выпила целую упаковку таблеток… Когда приехала скорая… они опоздали, не смогли ее откачать!

Я продолжаю держать девушку в своих объятиях, постоянно поглаживая по спине.

— Отец уже тогда был запойным алкоголиком, вечно пропадал, мы с мамой его видели редко, а когда ее не стало, начал водить в дом каких-то дружков, и беспробудно с ними пил. И так каждую ночь почти полгода. Однажды трое пьяных мужиков из этой компании вломились посреди ночи в мою комнату, выбив дверь, и… Я кричала! Я ничего не могла сделать! — Хёрин разрыдалась, судорожно заходясь в накатывающей вновь истерике. — Это…!!! Лучше бы я умерла!!!

Чтобы дать девчонке выговориться, я почти выключаю ее эмоциональный план, снижая до минимума риск назревающей панической атаки.

— Наутро, поняв, что натворили, эти подонки исчезли вместе с моим отцом, и больше я о них ничего не слышала. Мне даже пожаловаться было не кому! Я ведь еще тогда хотела покончить с собой, но мне смелости не хватило. Так было больно и стыдно! Я с людьми почти перестала общаться… Потом у меня начались проблемы со здоровьем, долго не было месячных. Я не была раньше толстой, а тут пухнуть начала, хоть и питалась-то раз от разу! Мне просто не на что было купить еды, — Хёрин шумно выдохнула, внезапно закашлявшись, и продолжила: — Соседка по дому сжалилась надо мной, потому что видела все эти пьяные оргии. Когда отец пропал, онни поинтересовалась, где он, и как я живу. Я, наверно, тогда такими голодными глазами смотрела на ее сумку с продуктами… С того времени она иногда стала давать мне немного еды и просрочку из магазина, где работала. Я ей потом рассказала, что со мной произошло. Онни хотела идти в полицию, но я так испугалась, сказала, что ни за что не соглашусь позориться. Тогда она дала денег, чтоб я сделала тест на беременность на всякий случай. Онни единственная, кто меня хоть как-то поддерживал все это время. В конце прошлого года она уехала. А в школе надо мной начали издеваться, говорят, что я слишком много жру… — девушка продолжала шмыгать носом, вытирая руками уже сухие, опухшие и покрасневшие от пролитых слез глаза.

Мне стало не по себе. Я совершенно не задумалась о том, что своими колкостями могу ее больно ранить или унизить, просто поддалась эмоциям, и теперь, слушая рассказ Хёрин, искренне корила себя за свой скипидарный язык.

— Хозяин места, в котором я сейчас живу, все время грозится меня выселить, если я не погашу долг, но у меня никак не получается его отдать. Подработка, которую я с таким трудом нашла, не покрывает расходы за аренду. Представь, меня не взяли даже посудомойкой, потому что я толстая и некрасивая. А зачем посудомойке быть красивой? Это же не подиум? Кое-как уговорила взять меня мыть полы. Я еще неплохо рисую, и иногда мне удается продать свои работы, все заработанные деньги я тоже отдаю за жилье, поэтому до сих пор еще меня оттуда не выгнали. Я устала от такой жизни! Больше не хочу. Не могу так…

Слушая исповедь девушки, я вспомнила про Су Ён, которая тоже не могла использовать свои таланты и способности себе во благо из-за постоянных мыслей, что она некрасива, недостойна, не заслуживает. Что же не так в этом Мире? Неужели такое творится в любом уголке этой планеты?

— Недавно моя одноклассница, которая больше всех меня троллит и подбивает на это других ребят, узнала, что я рисую, подкараулила меня у моего дома и попросила выручить ее — нарисовать айдолов из HBM, а взамен пообещала перестать издеваться надо мной, оставить меня в покое. А еще — даже заплатить, если мой рисунок победит в каком-то там конкурсе… Не знаю, что за конкурс был, но я постаралась. Я поверила. Нарисовала и отдала ей, — Хёрин помолчала, глубоко вздохнула, потом, немного от меня отстранившись, продолжила. — Я тоже люблю эту группу. Знаешь, если бы не песни этих парней, я бы давно не выдержала… Они подарили мне хрупкую надежду, что когда-нибудь все может измениться. Да… Раньше я мечтала побывать на их концерте, да только мечты всегда остаются мечтами и никогда не сбываются, по крайней мере, у меня. Я, правда, с таким удовольствием рисовала! Ты думаешь, ЧунНа оставила меня в покое?! Как глумилась, так и продолжает. Только еще хуже стало. Я через несколько дней набралась смелости и спросила у нее, получилось ли поучаствовать в конкурсе? Знаешь, что она сделала? Ударила наотмашь при всех, поставила на колени, оттаскала за волосы и орала на всю школу, что я никчемная, жирная неудачница, посмевшая показаться ей на глаза, что мне было бы лучше вообще исчезнуть навсегда, что такой бездарной, как я, она в жизни не встречала, и моим художествам место только на помойке! А ведь когда ЧунНа увидела мой рисунок, у нее глаза сразу же загорелись, такое нельзя специально разыграть. Я же видела, как ей понравилось!

— А кого из мемберов ты рисовала, всех сразу? — у меня начали роиться смутные подозрения, суть которых я никак не могла ухватить.

— Нет. Я рисовала Тэхёна и Чонхёка. Я их очень люблю. Они всегда такие невероятные на сцене, здо́рово поют! Нет, конечно, они все поют классно, но у этих двоих любовь.

— Что значит — любовь? Ты имела в виду дружба?

— Нет, я уверена — это любовь! Между ними такая невероятная химия, ее нельзя придумать!

— Каждый видит, что хочет. С чего ты взяла, что между ними любовь? Это же парни! На публике эти ребята — артисты, это их работа, всё, что зрители видят — всего лишь фансервис, не более. Тэхён и Чонхёк показывают то, что желают видеть их фанаты, а какие они на самом деле, знают только они сами.

— Ты так уверенно говоришь… Откуда ты можешь знать? — девушка обиженно дернула уголками губ и опустила взгляд под ноги.

— Не важно. Как выглядел твой рисунок? — у меня, наконец, в голове сложились пазлы, я была уверена, что это тот самый рисунок, который висел на стене Чонхёка. — Это акварель и на ней парни в обнимку?

— Да. Откуда… — вскинутый подбородок, затеплившиеся, наконец, живым огоньком глаза.

— Думаешь, я просто так появилась в самый «жизнеутверждающий» для тебя момент? — перебиваю Хёрин и заглядываю в узкие шоколадные расколы, придерживая девушку за плечи. — Похоже, ты все еще нужна этому Миру, раз он ринулся тебя спасать!

— Ты видела? Видела мой рисунок? А где? — секунда — и брови девушки взлетают «домиком» над щелками заплаканных отекших глаз. — Кто ты? Ты же все-таки ангел, да?

— Ага, ангел. Точно, ангел-мститель за обиженных и угнетенных школьным буллингом, — я удовлетворенно оглядела оживающую на глазах пухляшку. — Явилась на твой зов, знаешь ли. Ты ведь столько раз молила, чтобы я тебя услышала!

— Нет. Ни разу. Мне это просто в голову не приходило, — Хёрин озадаченно смотрела перед собой из-под слипшихся стрел прямых, как у коровы, ресниц.

— Что, вот прям, ни разу ни к кому не взывала?

— Ну, как сказать… спрашивала, где справедливость. Очень хотела, чтобы мама была жива…

— А, тогда, я — та самая справедливость. Как думаешь, похожа? — и повернула голову, чтобы «гордый профиль» нарисовавшейся так вовремя справедливости было лучше видно.

Девчонка прыснула, прикрыв рот ладошкой. Настроение потенциальной самоутопленницы потихоньку улучшалось. То, что я перед собой начала видеть, нравилось мне все больше. Честно говоря, я устала противостоять ее истерике, от которой периодически начинала тихо гиенить.

— Не знаю насчет справедливости, но, по-моему, на ангела ты похожа больше, хоть и без крыльев. Может, мне просто не дано их видеть, ведь я всего лишь человек? Ты неправдоподобная! Таких на земле не бывает. Я бы хотела нарисовать тебя как-нибудь, если позволишь.

— Дались тебе мои крылья? Для начала давай вернемся в твой дом. Кстати, что это за город? Пусан? — девушка утвердительно качнула головой. — Смотри, там наверху, кроме полиции, уже и ныряльщики приехали тебя искать. Если нас обнаружат, думаю, придется долго объясняться, почему ты оказалась жива, — я взяла Хёрин за руку. — Зарывай глаза и представляй свой дом, ну, или комнату, это будет даже лучше.

— Что, просто закрыть глаза и представить?

— Конечно. Все просто, — я выстраиваю портал и утягиваю в него нескладную толстушку с зажмуренными глазами, непрестанно повторяющую «Ангел, я знаю, ты — ангел, ангел…»

Через мгновение мы оказываемся в маленькой комнатке, стены которой вместо обоев увешаны рисунками разного размера. В углу около окна с задернутыми выцветшими, видавшими виды шторами стоит темный несуразный одежный шкаф с криво навешанными дверцами, рядом с ним — открытая полка, доверху забитая книгами. На полу присоседилась картонная коробка, которую, как я понимаю, здесь используют вместо стола. Тут же лежит матрац со скомканным одеялом и брошенной поверх него подушкой. Места мало, но комната чистая, не смотря на убогость обстановки и ужасную тесноту.

Я начала рассматривать развешенные повсюду рисунки: природные пейзажи в разные времена года, некоторые из них были прорисованы с фотографической точностью, абстрактные космические пространства, наполненные баталиями звездолетов, что-то фантастическое с чудовищами, которые были очень похожи на драконов из моего мира, какие-то люди, животные. Целый мир с царящей в нем цветной фантазией!

А еще стена, посвященная любимым мемберам HBM! Помимо необыкновенно живых портретов ребята были изображены в роли персонажей комиксов. Это было настолько интересно и так необычно, аж мурашки по спине рассыпались. У девочки потрясающие способности! Как же ее до сих пор никто не приметил? Разве можно скрывать такое сокровище?

— Хёрин, кто тебя учил рисовать? — я оглянулась на девушку, которая в этот момент спешно заправляла матрац, служивший для нее не только кроватью, но и местом для рисования — рядом в банках стояли кисти всевозможных размеров, расположились стопки бумаги, лежали карандаши и несколько коробочек с красками.

— Мама. Почти все пейзажи ее. Она очень любила писать природу. Еще мой дядя, мамин брат. Он был профессиональным художником. Это он меня научил стилю комиксов и фэнтэзи, — девушка зацепилась взглядом за один из рисунков на стене и приложила ладони к вискам, словно пытаясь что-то вспомнить. — Дядя ДжиХун пропал без вести. Однажды он просто перестал приходить в наш дом. Мне тогда, по-моему, лет десять было… А мама, сколько я потом про него ни спрашивала, всегда только отмалчивалась. Я не знаю, жив он сейчас или нет. Спросить-то теперь не у кого. Они с мамой часто ссорились и кричали друг на друга, потому что дядя все время приходил и умолял ее одолжить ему денег, которых нам самим вечно не хватало. Устраивал сцены, плакал, говорил, что обязательно все вернет, как только ему «улыбнется удача». Сколько помню, дядя ДжиХун вечно ходил с синяками и ссадинами, как будто и не художником был, а боксером каким-нибудь. Как-то я случайно услышала, что он все свое имущество проиграл. Может, в казино, а может, в тотализатор. Наверно, его били за долги, потому он и выглядел, будто реклама импрессионизма.

— А что такое казино и тотализатор?

— Ты, правда, не знаешь? Ах, да, ты же ангел, откуда тебе про это знать. Это, когда играют во что-нибудь на деньги. Игры разные могут быть, карточные, например, или рулетка. А тотализатор — это когда ставят деньги на выигрыш, например, спортсмена или лошади на скачках. Короче, спорят, кто выиграет, тот и получает все деньги, что участники спора положили на кон. Ну, типа, в бегах участвуют белая лошадь и черная: один говорит «я ставлю на то, что выиграет белая, пять тысяч вон», а второй — столько же ставит на выигрыш черной, и чья лошадь в забеге придет первая к финишу, тот забирает все деньги. Понятно?

— Понятно, что ж тут не понятного. Объясняешь, как дитю малому. И что, всего лишь поспорив, так просто можно прилично заработать? Однако твой дядя пропал, а значит, во всем этом есть какой-то подвох, я правильно понимаю?

— У нас запрещены азартные игры, то есть на деньги. Это карается законом. Обычно за такими заведениями, как нелегальное казино или подпольный тотализатор, стоит криминал. Но всегда находятся люди, типа моего дяди, те, кто постоянно играет и просаживает в подобных местах все, что у них есть. Проигрывают подчистую и свое, и чужое. Остаются вечными должниками. Эти больные готовы распрощаться со всем, что у них есть, даже с жизнью, только бы продолжать играть, все равно, что алкоголики или наркоманы — зависимые, никогда не могут остановиться, и тогда страдают их близкие, которые оказываются в заложниках у бандитов.

— А ты-то, откуда знаешь о таких подробностях? — я удивленно перевожу взгляд с рисунков на спокойно рассуждающую Хёрин. — Тебе дядя об этом рассказывал?

— Нет, конечно. Хотя, может быть, отчасти дядя ДжиХун виноват в том, что у мамы были постоянные долги, которые потом перешли на меня.

— А легальные игры на деньги существуют? — насекомые в моей голове суетливо зашебуршались в предвкушении чего-то будоражащего и нетривиального.

— Ну-у… Может, ставки на ипподроме? Там есть букмекерские конторы. Честно говоря, я в этом слабо разбираюсь, вернее, совсем ничего не понимаю. Хотя, про азартные игры столько написано книг, снято фильмов… Отличие только в том, что в них главным героям все же выпадает удача, они умудряются всех перехитрить и, в конце концов, становятся богатыми, а в жизни такие люди плохо кончают. Жизнь — не сказка, стоит только сделать неверный шаг, а дальше пропасть и тьма, — умолкнув, девушка снова о чем-то задумалась, на ее лбу обозначилась напряженная складочка между бровями, выдающая внутреннюю тревогу.

— Хёрин? Ты в порядке? — мне хотелось отвлечь девушку от грустных мыслей. — Не переживай. Я обещала тебе помочь и не собираюсь от своих слов отказываться.

— А чем ты мне можешь помочь? Завтра снова надо возвращаться в ненавистную школу…

— Давай так, пару дней школа подождет, а потом еще что-нибудь придумаем. Ненадолго можно и отвлечься от всего, что вгоняет в уныние. Мне, что ли, пойти вместо тебя в школу?.. Решено, ты с завтрашнего дня на каникулах. Но просто валяться я тебе не позволю! Сейчас мы поработаем с твоим телом, а после я напишу список того, что ты будешь в течение этого времени делать. Физически, моя дорогая! Тебе нужно будет сбросить пятнадцать килограмм. Задачка, прямо скажем, не из простых, ну, ничего, ты справишься. Я в тебя верю! — и по-братски, то есть по-сестрински похлопала по плечу обалдевшую от того, что она только что выслушала, девушку.

— Да это же просто не возможно! Даже если я совсем не буду есть, все равно ничего не выйдет! И как это ты пойдешь вместо меня в школу? Ты же совсем на меня не похожа! — в глазах Хёрин плескался нешуточный скептицизм, который срочно надо было ликвидировать на корню, дабы не растерять остатки едва теплящейся надежды на лучшее будущее.

— Ты забыла, кто я? Я — ангел, в смысле — целитель, считай, почти волшебник! — во мне разгорался неподдельный интерес вперемежку с зудящим желанием непременно победить унылую ситуацию. — Если пообещала, что получится, значит, так и будет. И не спорь со мной! Твое дело выполнять все, что я скажу, это понятно?

— Я и не спорю. Что ж тут не понятного после того, как тебя выдернули за ноги из смертной бездны…

Накидав примерный план преображения Хёрин, я занялась материализацией продуктов питания, которые мне были необходимы для выстраивания диеты девушки. Пробудившемуся внезапно чувству подгрызающей вины за то, что они умыкнуты без разрешения и оплаты, я наступила на горло, договариваясь с совестью, что потом все возмещу. Когда это «потом» наступит — история умалчивала. Посмотрим, как будут развиваться события.

В пустовавший долгое время, а потому давно выключенный из розетки, старенький холодильник загрузились яйца, овощи, зелень и мясо. В шкафчик — крупы, лапша, специи, соусы. Хёрин на все это смотрела с нескрываемым удивлением, ей казалось, что она попала в какую-то параллельную реальность.

Дальше я расписала ее питание по часам и дням недели и определила необходимую физическую нагрузку. В качестве гантелей для занятий дома вполне подошли пустые бутылки из-под воды, наполненные песком. В коробке на шкафу нашлась скакалка. По словам Хёрин, в двух кварталах от ее дома располагалась спортивная площадка с уличными тренажерами. Маршрут пробежек мы тоже определили сразу.

— Как насчет готовки? Думаю, тут все несложно, проблем возникнуть не должно, — я протянула девушке листок с подробной диетой. Вопрос с моей стороны был чисто риторический, она давно жила самостоятельно, и даже, если не всегда были такие вот продукты, все равно Хёрин что-нибудь себе да готовила.

— Да тут особо нечего делать. Овощи больше сырые, а мясо как-нибудь уж сготовлю. Где-то у меня была книга с кулинарными рецептами, еще мамина, — пухляшка, сдвинув бровки, некоторое время вглядывалась в написанное, а потом стала перебирать книги на полке.

— Вот и ладно, с тебя обед. Отвлекись, все после. А сейчас ложись, займусь твоим телом, — я мягко подтолкнула ее к лежанке, вспомнив, как однажды Дед мне говорил точно такие же слова, когда восстанавливал мою нейросистему. — Закрывай глаза и ничего не бойся.

Девчонка опустилась на матрац, устраиваясь поудобней, и тихонько пробурчала:

— Знаешь, после всего, что со мной произошло, бояться, мне кажется, бессмысленно. Не то, чтобы, у меня совсем нет страха, но я как будто в трансе нахожусь.

— Как под действием алкоголя или наркотиков? — мне стало любопытно, каким образом она входит в измененное состояние.

— Я, что, по-твоему, похожа на наркоманку?! — Хёрин возмущенно пихнула меня ногой. — Я алкоголь пила всего два раза в жизни! А транс, о котором говорю, возникает, когда рисую или мечтаю. Надо же, я только сейчас заметила, что твои волосы постоянно меняют цвет…

— Вот как? Тогда я тоже сейчас впаду в транс, люблю, знаешь ли, находиться в творческом процессе создания новой реальности для своих пациентов. А волосы… Считай, предвестник моих трансовых состояний, — я ухмыльнулась, накладывая фиксирующее цвет волос заклинание.

— Так я для тебя пациент? — Хёрин удивленно приподнялась на локтях.

— Ну, я же целитель, — однако поняв, что не удовлетворила ее своим ответом, добавила, разрешая возникшее недоумение, — Ангел-врачеватель, так устраивает?

Та кивнула и снова легла, закрывая, наконец, глаза.