Контрабандисты Гора

Глава 21

— Ай-и! — не удержался я от удивлённого крика. — Это ещё что за монстры!

Их было двое. Почти одновременно, две крупных, косматых головы повернулись в мою сторону, настолько стремительно, что могло показаться, что они и не поворачивались, а всё время смотрели на меня, хотя как раз перед этим всё их внимание, казалось, было поглощено небольшим живым животным, привязанным к жерди. Затем, пребывая практически в полной неподвижности, они вперили в нас свои пристальные взгляды.

— Нет! — закричал на меня Тиртай. — Не делай этого!

Его рука в последний момент перехватила мою, дёрнувшуюся к бедру, так что, блестящая стальная змея до поры до времени осталась в своём логове.

— Нет, — повторил Тиртай.

Я ни разу не видел у животных таких глаз. В их больших кругах, словно на полированной меди, то и дело вспыхивали отблески костра.

Существа присели. Их ноги казались короткими для таких крупных тел, зато это компенсировали руки, непропорционально длинные и массивные. Было в их руках или лапах что-то странное, что-то, что в тот момент не регистрировалось моим сознанием.

Мы шли по лесу на свет костра, и вышли прямо к этим двум животным. Огонь! Ну разумеется! Звери ведь не разводят костров.

Но я видел перед собой двух зверей. Тогда почему на опушке горел огонь?

Да ещё небольшое животное корчилось над землёй, привязанное к то ли к жерди, то ли к вертелу.

Костёр освещал лишь небольшой круг, всё остальное пространство тонуло в тени. Опушка была совсем маленькой, со всех сторон окружённой деревьями, ветви которых переплетались в причудливые орнаменты. Луны прятались за облаками. Звери, уставившиеся на нас, были покрыты густым длинным мехом, так что я не мог составить определённого представления относительно фактических размеров или формы из тел. В какой-то момент, всего на мгновение, их мех встал дыбом, что было довольно пугающим зрелищем, но затем снова опал.

Наконец, Тиртай убедившись, что я не собираюсь хвататься за оружие, отпустил мою руку.

— Если бы Ты обнажил меч, — облегчённо вздохнул он, — то был бы уже мёртв, а возможно и я вместе с тобой.

— Они всего лишь животные, — буркнул я.

— Я сам впервые увидел эти существа всего несколько дней назад, — сказал Тиртай.

— Животных, — настаивал я.

— Иногда они — последнее, что человек видит в своей жизни, — покачал головой Тиртай. — Они далеко не всегда горят желанием попадаться людям на глаза.

— Давайте обойдём это место, — предложил я, не сводя глаз с возвышавшихся перед нами монстров, — поскольку, боюсь здесь мы в опасности, и пойдём дальше на встречу с вашими друзьями.

— Они и есть мои друзьями, — указал на монстров Тиртай.

— Эти животные? — опешил я.

— Присмотрись к ним внимательнее, — посоветовал мне он.

— Я вижу, что они связаны кожаными ремнями, — сказал я, заметив отсветы огня, блестевшие на широких полосах кожи.

— Они не связаны, — сообщил мне Тиртай. — Это своего рода сбруя. Неужели Ты не видишь на ней снаряжения? А ещё обрати внимание на металлические кольца на их левых запястьях.

— Их хозяин ещё и подвесил большие золотые кольца в уши одного из них, — заметил я.

— У него, несомненно, есть лорд, — кивнул Тиртай, — где-то, вероятно, очень далеко отсюда, но ни в коем случае не хозяин.

— У них, должно быть, довольно слабые органы чувств, — предположил я, — поскольку даже за мгновение до нашего появления они не знали о нашем присутствии.

— Уверяю тебя, — усмехнулся мужчина, — они прекрасно знали о нашем присутствии. Их кажущаяся неосведомлённость, почти дремота, нужна была, чтобы успокоить нас.

— Чтобы заманить нас? — уточнил я.

— Думаю, не на сей раз, — сказал он.

— Они повернули свои головы, только когда мы почти наступили на них, — заметил я, — правда, признаю, сделали они это очень быстро.

— Честно говоря, я сомневаюсь, что они могли это контролировать, — пояснил Тиртай. — Думаю, что это было рефлексивное движение, когда мы достигли некоторого критического расстояния. Эти существа могут контролировать себя только до определённых пределов. Об этом нужно помнить. Порой они опасны даже для друзей и союзников. Их уши повернулись одновременно. Ты заметил?

— Нет, — ответил я.

Вообще-то было довольно темно. К тому же всё произошло очень быстро. Действительно ли, спрашивал я себя, Тиртай заметил движения их ушей, или только впоследствии понял, что это имело место. Теперь уши стояли торчком, уставившись на нас, словно большие глаза, способные видеть звук.

— Наше появление здесь вовсе не было для них неожиданностью, — сообщил мне Тиртай. — Они способны услышать шаг полевого урта в траве в дюжине шагов от них.

— Вы говорите о них так, словно они — люди, — заключил я.

— В чём-то они подобны людям, — заверил меня он, — но они отличаются от нас, очень отличаются.

— Это была слишком неожиданная встреча, — сказал я. — К счастью для них я не успел выхватить меч и не напал на них.

— К счастью в первую очередь для тебя, — хмыкнул мужчина.

— С чего бы это? — удивился я. — Они же безоружны.

Прямой удар обоюдоострым гладием сначала в того, который слева, и затем обратное движение вправо. Оба удара в горло, лёгкие, как шорох, который едва можно услышать, но достаточно глубокие, чтобы вспороть гортань. Клинок нельзя загонять на всю длину, это следует делать ровно настолько, насколько это необходимо. Тот, кто использует гладий как мясник, вряд ли будет использовать его долго, возможно, лишь однажды.

— За твоей спиной стоит ещё один, — сообщил мне Тиртай.

Я медленно, очень медленно, обернулся.

Первое, что я увидел, это огромный топор, потом я разглядел руки, или лапы его сжимавшие, а потом и третьего зверя, ещё более крупного, чем двое других. Я даже не слышал, как он приблизился к нам со спины. Для такого крупного животного он двигался с неожиданной незаметностью. Безусловно, точно так же делают слин и ларл, когда охотятся. Но если он охотился, то на кого в таком случае он мог охотиться? В это мгновение меня осенило, что он мог находиться позади нас, скрываясь в тени, почти невидимый в ночи, в течение довольно долгого времени. Позже я сообразил, что наш путь к огню был очищен от сухих листьев и палок. Лесник, возможно, насторожился бы, отметив такой нюанс, как отсутствие звука своих шагов. Но я не был лесником. Очевидно, с нашего пути также убрали кусты и торчащие ветки, чтобы мы подошли к двум, сидевшим у костра животным, словно по проторенной дороге. Подозреваю, что Тиртай знал об этом, но счёл это приемлемым. Возможно, он чувствовал, что никакой альтернативы ему всё равно бы не предоставили. Я окинул зверя, нависающего надо мной, оценивающим взглядом. Он стоял немного присев, сжимая огромный топор в одной руке. Мужчина, даже очень сильный, с трудом бы смог поднять этот могучий инструмент или оружие, не говоря уже о том, чтобы им владеть. В руках же этого зверя древко казалось немногим больше, чем палкой. Таким огромным двойным топором одним мощным ударом можно было срубить небольшое дерево. Я нисколько не сомневался, что этот монстр мог разрубить им мужчину в две части.

Я не заметил в звере каких-либо признаков возбуждения или агрессии, скорее, внимание и бдительность. Какой силы ураган, спрашивал я себя, мог прятаться в такой могучей фигуре? Уверен, он был там, под этой мохнатой шкурой. Я буквально кожей чувствовал, что молнии и громы притаились в ожидании, сидя в засаде, скрываясь до поры до времени. Он напомнил мне взведённый арбалет, с болтом на направляющей. Достаточно лёгкого давления пальца на спусковой крючок, и огонь, кипящее, бурлящее озеро расплавленного камня, спрятанное в этой живой горы, только и ждущее подходящей возможности, вырвется наружу. Я рассматривал зверя. У меня не получалось прочитать выражение его лица. Я не мог прочитать на его лице или морде, ни выражения, ни его намерений. Он не морщил морду, не обнажал клыков, не издавал никаких звуков, ни ворчания, ни рычания. Лишь ноздри немного раздувались. Я обратил внимание, что его уши были опущены назад и прижаты к голове.

— Только не делай резких движений, — предупредил Тиртай.

Признаться, у меня и не было никаких намерений делать что-то подобное.

Тогда Тиртай повернулся к двум животным, присевшим у костра, поднял руку ладонью внутрь, и поздоровался:

— Тал.

Один из монстров поднял маленькую металлическую коробочку, почти исчезнувшую в его ладони. Именно в этот момент я встревожено отметил, что суставов в его пальцах было больше чем у людей, отчего они скорее походили на щупальца. Кроме того, этих пальцев было по шесть на каждой руке.

— Они могут говорить? — спросил я.

— По-гореански? — уточнил Тиртай.

— Конечно, — кивнул я.

— Некоторые, — ответил он, — довольно своеобразно. Большинство не могут.

— Как именно? — полюбопытствовал я. — Они же животные.

— А Ты можешь говорить на их языке? — поинтересовался он.

— А что, у них есть язык? — удивился я.

Серия звуков, далёких от человеческой речи, но скорее близких к тому, что можно было бы ожидать услышать от хищника, ларла или слина, донеслась из горла того из животных, которое держало крошечную коробочку, или то, что таковой казалось.

Одновременно большой зверь, стоявший позади нас, развернулся и растворился в темноте леса, возможно, чтобы наблюдать за ведущей сюда тропой.

Монстр с коробочкой сдвинул часть её поверхности в сторону и на открывшейся её верхней плоскости, повернул то, что выглядело крошечными дисками, примерно такими, как те, посредством которых можно было бы выставить хронометр.

За времени моего пребывания в мире, называемом Земля, а также в течение перелётов туда и обратно, я познакомился с множеством интересных устройств, которые вряд ли можно было бы найти на Горе, например приборов связи и хранения информации, устройств, природа которых была неизвестна большинству гореан, даже тем из них, кто достиг Второго Знания.

Зверь с коробкой посмотрел на Тиртая и издал негромкий гортанный звук. Спустя мгновение из коробочки донёсся звук, словно воспроизводимый механизмом. Мне потребовался момент, чтобы понять, что это было знакомое гореанское слово, приветствие. Коробочка выдала — «Тал».

— Это правильно? — уточнил зверь.

— Да, — подтвердил Тиртай.

— Вы опоздали, — сказал зверь.

— Мне показалось, что будет разумно уйти из лагеря в темноте, — объяснил Тиртай. — Также, для нас было бы хорошо не задерживаться, чтобы успеть вернуться до рассвета, чтобы на наше отсутствие никто не обратил внимания.

— Ты принёс свидетельство с печатью? — спросило животное.

— Два предмета, два больших ящика, — сообщил Тиртай, — как и договаривались, были пронесены на корабль, и размещены согласно инструкции, в трюме, неприметно, среди других грузов.

— Внесены ли они в описи? — осведомился зверь.

Я отметил, что тушка маленького животного, всё ещё живого, корчилась на жерди, к которой была привязано, но при этом не доносилось ни звука.

— Да, — кивнул Тиртай, — они отмечены как вполне невинные инструменты для обработки металлов.

— Хорошо, — прорычал зверь.

— Полагаю, что вам известен характер этого секретного груза, — предположил Тиртай.

— Мне дана такая привилегия, — сказал зверь.

— А мне дадут такую привилегию? — поинтересовался Тиртай.

— Нет, — отказал ему зверь.

— Я понял, — кивнул Тиртай.

— Вы всё равно не смогли бы понять его характер, — пояснил его мохнатый собеседник.

— Насколько я понимаю, груз должен будет использоваться на Конце Мира? — поинтересовался Тиртай.

— Верно, — подтвердил зверь.

— При условии, что путешествие будет успешным, и груз достигнет Конца Мира, — добавил Тиртай.

— Я подозреваю, — сказал монстр, — что этот корабль не сможет достичь Конца Мире. Ещё ни одно такое путешествие не закончилось успешно. Ни один из кораблей, пересёкших линию Дальних островов, не вернулся назад. По крайней мере, никто об этом не слышал. Лично я думаю, что предпринимать такое путешествие — безумие, вызов жестокости Тассы. Но те, кто выше меня, выше в кольцах, готовы рискнуть многим, в том числе этим грузом, который в этом мире уникален и бесценен, даже при мизерных шансах на то, что путешествие окажется успешным. И, если путешествие всё же закончится успешно, будет крайне важно, и это вопрос, имеющий значение для целых миров, чтобы груз попал в правильные руки.

— Он настолько ценен? — уточнил Тиртай.

— Да, — заверил его зверь.

— Тогда там, наверное, золото или серебро, причём в больших количествах, — предположил мужчина.

— Нет, — покачал головой зверь. — По сравнению с ним золото или серебро, драгоценные мази, сундуки с драгоценностями и прочие вещи, которые у вас расцениваются как ценности, были бы не больше, чем ложка грязи, чашка песка или земли.

— Я понял, — хмыкнул Тиртай.

— Но для тебя, мой жадный друг, — сказал зверь, — само по себе оно вообще не представляет никакой ценности. Оно будет ценно, только в случае надлежащей доставки выбранной стороне. Само по себе тебе оно покажется непонятным, бессмысленным, буквально ничего не стоящим, но для тех, кто понимает и может это использовать, оно представляет огромную ценность. Советую уяснить и держать в памяти, что этот груз стоит золота и серебра, только если он достигнет своего адресата. Вот тогда тебе хорошо заплатят золотом и серебром, возможно, даже больше чем весит тарларион, возможно даже городами и убаратами.

— Мне было бы любопытно посмотреть на то, что является настолько ценным и одновременно настолько ничего не стоящим, — признался Тиртай.

Второй зверь, явно прислушивавшийся к их разговору, внезапно угрожающе зарычал. Однако первый их них, жестом успокоил его.

— Ты ведь слышал об Огненной Смерти Царствующих Жрецов, не так ли? — осведомился он у Тиртая.

— Я слышал об этом, — кивнул Тиртай, — но сам никогда не видел.

— А вот я видел это, — заявил зверь, — однажды, когда мой человек, размахивал запрещённым оружием, тем, которое запрещено согласно законам Царствующих Жрецов. Он внезапно исчез во вспышке пламени, буквально в шаге от меня. От его плоти и крови остался только пепел, а камни, на которых он стоял, растаяли.

Из сказанного я заключил, что эти звери, по-видимому, были продвинуты в технологиях столь же как и люди Земли, а возможно и больше, но здесь, на Горе, ограничивали себя разрешённым оружием. Выходит, подумал я, как и люди, они признавали власть Царствующих Жрецов и боялись их. Насколько чудовищны, насколько ужасны, думал я, должны быть Царствующие Жрецы.

— Я не понимаю, — сказал Тиртай.

— Если груз вскроют, то он будет уничтожен, — пояснил зверь, — и тот, кто осмелится это сделать, возможно, просто из любопытства относительно его характера, вместе с ним. Только определённые адресаты, должным образом проинструктированные, получившие с коды доступа, смогут открыть контейнеры безнаказанно.

Я присмотрелся к маленькому животному, безволосому, привязанному к жерди, водружённой над костром. Его рот то открывался, то закрывался, но из него не вылетало ни звука. Его дикие глаза, казалось, вылезали из орбит. По-видимому, оно уже ничего не чувствовало.

— Вы видите это? — спросил я, обращаясь к Тиртаю и указывая на мелкое животное.

— Конечно, — с заметным раздражением буркнул он.

— Оно живо, — заметил я.

— Это очевидно, — сказал Тиртай.

— Похоже оно не чувствует боли, — предположил я.

— Совершенно не чувствует, — подтвердил он.

— И оно молчит, — добавил я.

— Я уже был здесь прежде, — проворчал мужчина. — Это изобретательно. Маленький разрез на горле, и животное не издаёт ни звука.

— Его крики могут раздражать ваших друзей? — уточнил я.

— Я так не думаю, — ответил Тиртай. — Сомневаюсь, что их вообще беспокоят такие нюансы. Не больше чем тебя. Скорее, они бы могли наслаждаться этим. Честно говоря, я не знаю, но думаю, что здесь, в лесу, им стоило бы избегать лишних звуков, вроде его воплей или визгов, которые, наверняка, привлекли бы внимание, скажем, проходящего мимо слина или пантеры.

— Почему они его не убивают? — спросил я.

— Откуда мне знать? — пожал плечами Тиртай.

— Убейте его, — попросил я.

— Не бери в голову, — отмахнулся он.

— Убейте его, — повторил я более настойчиво.

— Мы здесь гости, — напомнил мне Тиртай. — Веди себя цивилизованно.

— Скажите им, чтобы они убили его, — потребовал я.

— Почему? — осведомился он.

Рискну предположить, что для большинства уроженцев Земли многие из гореан могли бы казаться черствыми, бессердечными или жестокими, зато они, в отличие от землян, обычно любят свой мир, любят растить деревья, траву, цветы и сам мир, они любят день и ночь, времена года, ветер и небо, звезды, звук воды в ручьях и живых животных, птиц и так далее. Они заботятся о своём мире и живых существах в нём обитающих. Возможно, это глупо, но это — гореанский путь. Кто возьмётся судить, какой путь лучший? Или имеет ли это значение? Как бы то ни было, но гореане готовы отстаивать свой путь насмерть.

— Что так обеспокоило твоего товарища? — поинтересовался зверь с устройством.

— Еда, — ответил Тиртай.

— Что не так с едой? — спросил зверь. — Мы готовим её для вас. Это ведь вы обычно готовите свою пищу, не так ли? Мы предпочитаем свежатину, с живой кровью.

— Я думаю, — сказал мой спутник, — он предпочёл бы, чтобы животное было убито.

— Говорят, что приготовление живой пищи улучшает вкус и аромат, — объяснил зверь. — По крайней мере, я об этом слышал.

— Скажите им, чтобы они убили его, — снова потребовал я.

— Это может оказаться не их путём, — предупредил меня Тиртай.

— Пусть они убьют его, — сказал я, — или я сделаю это сам.

— В этом уже нет никакой необходимости, — успокоил меня он. — Оно уже мертво.

Второй зверь, тот, что был без устройства, переводящего речь, стянул мелкое животное с жерди.

— Твой товарищ прав, — заметил первый зверь. — Мясо лучше есть недоваренным, а ещё лучше сырым, живым, истекающим кровью, наводнённым множеством эманаций страха циркулирующих в теле добычи.

Второй монстр поднял безвольное, безволосое, обожжённое тельце и протянул нам.

Я лишь покачал головой.

— Мы выдёргивали мех постепенно, прежде чем привязать его к вертелу, чтобы в нём выделялись вещества связанные с болью, мне говорили, что это тоже улучшает вкус и аромат, — перевело нам устройство серию рыков, изданных первым зверем.

— Вы предусмотрительны, — польсти ему Тиртай.

— Мы надеялись, что вам понравится, — послышался бесстрастный механический голос из устройства.

— Мы благодарны, — заверил его Тиртай. — Могущественные лорды щедры. Гостеприимство их расы вошло в легенду. Я хорошо помню по нашим прежним встречам великолепие их угощения. Но, увы, в этот раз у нас нет времени, чтобы отдать должное трапезе. Мы не можем задерживаться, и должны как можно скорее возвратиться в корабельный лагерь, чтобы наше отсутствие не было замечено.

Зверь, предложивший нам мясо, просто отбросил его в кусты. Насколько я понял, им самим оно было не по вкусу. Или, возможно, в его теперешнем состоянии, с их точки зрения, было пригодно только для людей.

— Вам всё ещё нужен костёр? — поинтересовался первый зверь.

— Ещё на некоторое время, — ответил Тиртай. — Увы, наше зрение ночью куда менее острое чем ваше.

С его слов я предположил, что основная цель костра состояла в том, чтобы отметить местоположение этого рандеву. Нетрудно было догадаться, что большие, подобные двум тёмным лунам глаза зверей позволяли им легко ориентироваться в условиях, в которых человек мог бы оказаться беспомощным. То же самое, конечно, касалось слина и ларла.

— Можно ли доверять твоему товарищу? — спросил зверь, державший переговорное устройство. — В противном случае он не должен покинуть это место.

— Не беспокойтесь, — успокоил его Тиртай. — Полностью в соответствии с вашими предписаниями, очень немногие из нас владеют вопросом. Ваши инструкции на этот счёт предельно ясны. Лишь немногие посвящены в курс дела. Но всё же некоторые должны знать больше, иначе многие вопросы не могут быть решены.

Зверь издал серию рычащих звуков, которые показались мне нагруженными угрозой. Однако слова переданные устройства, были спокойны и безэмоциональны. Их можно было бы напечатать на общественной доске.

— Надежность лучше всего гарантируется остриём меча.

— Это понято, — согласился с ним Тиртай.

— Подтверждение? — спросил первый зверь.

Тиртай вытащил из складок туники и вручил ему сложенный лист. Тот отложил своё хитрое устройство в сторону, придвинулся к костру и уставился в переданный документ.

Я лишь мельком успел заглянуть в него. Текст, явно написанный от руки, для меня был неразборчив, с тем же успехом я мог бы попытаться прочитать следы когтей, но я обратил внимание на две печати, прикреплённые к бумаге. Одна выглядела как не больше чем пучок волос, сплетённых с серебряной нитью, а другая оттиском в котором просматривались буквы пани, которыми они пользуются, чтобы записывать гореанский. Аналогичным образом поступают жители Тахари, которые, говоря по-гореански, для его записи используют свои собственные необычные письма или значки. Разговорный гореанский, несмотря на различия в акцентах, например, как между выходцами из Ара и островитянами Коса, в целом легко понимаем на всём Горе. В конце концов, он остаётся всё тем же гореанским, или попросту Языком. С другой стороны одни и те же звуки могли быть представлены разными символами. Бумага показалась мне старой, потёртой на сгибах и испачканной, и я заподозрил, что сообщение, если это было сообщение, могло быть написано несколько месяцев назад, а возможно и раньше. Волосяная нить на ней, предполагая, что это была печать, судя по её виду и расположению, казался частично удалённой или порванной, и конечно некоторые из серебряных нитей разошлись. Возможно, бумага попала в корабельный лагерь после долгого путешествия, причём я бы предположил секретного путешествия, и побывала в различных трудностях и переделках. По крайней мере, её внешний вид, обесцвечивание и разводы чернил указывали на то что она пережила множество носителей и не раз попадала под непогоду. С другой стороны печать пани была свежей. Я бы предположил, что эта печать была постановлена на документ совсем недавно, возможно, даже сегодня.

— Всё в порядке, — констатировал зверь, поднимая голову.

Само собой, эти слова пришли из устройства, теперь лежавшего рядом с ним. При этом я отметил для себя две вещи. Во-первых, что интересно, для того, чтобы устройство работало, его не обязательно нужно было держать в руке. И, во-вторых, с немного нехорошим предчувствием, что руки или лапы зверя в этот момент были свободны. Одно было бесспорным, свидетельство или документ был доставлен, и теперь я не был уверен в том, что могло бы за этим последовать. Я сознавал, со всей отчётливостью, что вздумай он напасть, у меня не будет времени на то, чтобы выхватить меч из ножен, или хотя бы кинжал, висевший на моём ремне.

— Насколько я понимаю, Вы потребуете, чтобы я и мои люди охраняли груз, и доставили его соответствующему адресату, — сказал Тиртай.

— К сожалению, — подтвердил зверь.

— Благородные лорды не смогут отправиться в путешествие на большом корабле, — заключил Тиртай.

— Скажу больше, мы не хотели бы поступать таким образом, — добавил его мохнатый собеседник.

— Вы опасаетесь, что путешествие будет неудачным, — предположил мужчина.

— Оно и не может быть удачным, — развёл руками зверь. — Никто ещё не достиг Конца Мира, по крайней мере, не таким способом. Большой корабль — безумное детище сумасшедшего, хромого, полуслепого Терсита. Он осмеливается оспаривать известное в течение тысячи лет желание Тассы о том, что никто не может заплыть дальше Дальних островов. Те, кто сделал это, больше не вернулись. Конечно, корабль большой, но Тасса больше. И она не отличается терпением. Она презирает Терсита, его тщеславие и его расчёты. Она посмеётся над воплощением его заблуждений. Она презирает само дерево, в котором он воплотил свои мечты. Она раскатает его тщеславный, высокомерный, плавающий город по брёвнышку.

— Итак, груз погружен, — подытожил Тиртай. — Подтверждение доставлено.

— Ты намекаешь на оплату? — уточнил первый зверь.

— Есть те, кто знает о грузе, — предупредил мужчина. — Если я не вернусь, то ящики будут выгружены с корабля и сожжены.

— Ты предусмотрел такое развитие ситуации? — спросил первый зверь.

— Конечно, — кивнул Тиртай.

— И у тебя есть люди лояльные лично тебе, которые проследят за этим?

— Разумеется, — подтвердил Тиртай.

— Интересно, правда ли это, — донеслось из устройства.

— Вы же не станете рисковать и проверять это, не так ли? — хмыкнул мужчина.

— Твоя предосторожность вполне понята, но в ней нет никакой необходимости, — заверил его зверь. — Мы высоко ценим тебя, уважаем и всецело доверяем.

Тиртай чуть склонил голову.

Первый зверь подал знак второму, и тот, вынув маленький, но явно тяжёлый мешочек из кожаного контейнера, лежавшего у костра, бросил его к ногам Тиртая. Однако мужчина даже не пошевелился.

— Это — монеты, — пришло сообщение из устройства, — золото, тарны двойного веса.

— Нам пора возвращаться в корабельный лагерь, боюсь, скоро там по нам начнут скучать, — заявил Тиртай. — Желаю вам всего хорошего.

Сказав это он повернулся, словно собираясь уходить.

— Остановись, — перевело устройство рычание зверя. — Подожди.

Тиртай обернулся и выжидающе посмотрел на него.

— Ты прошёл проверку, — прибыло из устройства.

Второй зверь, меж тем, хотя я не думаю, что ему понравилось это делать, наклонился и, не сводя глаз с Тиртая, поднял маленький мешочек. Волосы на моём затылке, казалось, встали дыбом, когда я увидел, что маленький мешочек почти полностью исчез в захвате его шести длинных, цепких пальцев. Мешочек было вручён Тиртаю с подобающей вежливостью, которую я счёл сбивающей с толку. Признаюсь, я уже был уверен, что нам не оставить эту маленькую опушку живыми. Оставалось предположить, что мы, судя по всему, требовались им как элементы, причём элементы существенные, в неком деле, суть которого ускользала от моего понимания.

— Для нас большое удовольствие иметь деловые отношения со столь проницательным человеком, — заявил первый зверь.

— Желаю всего хорошего, — ещё раз попрощался Тиртай, пряча маленький мешочек внутрь своей туники.

Меня несколько удивило, что он не убрал его в свой кошель, висевший на его поясе. Больше всего на свете в этот момент мне хотелось как можно скорее покинуть это место, оказаться от него как можно дальше.

— Подожди, — окликнул его первый зверь.

Тиртай снова обернулся.

— Тебе не кажется, что Ты что-то забыл? — донеслось из устройства.

— Лорд? — удивлённо уставился на него мужчина.

— Это не представляет для тебя никакой ценности, — сказал зверь.

— Что? — словно не понял его Тиртай.

— Разве тебе не был вручён сосуд, маленький сосуд, праздничный подарок, награду и залог наших договорённостей?

— Ах вот о чём речь! — словно вспомнив воскликнул мужчина.

— Ты забыл? — перевёл прибор его рык.

— Да, — развёл руками Тиртай.

— Конечно, — прорычал зверь, возможно, недоверчиво, но голос устройства оставался всё таким же бесстрастным.

— Простите меня, — сказал Тиртай.

— Это из Домашнего Мира, — объяснил зверь. — Здесь это редкость. Возможно, Ты надеялся продать это. Но, мой жадный друг, для вас это не представляет ценности.

— Там и продавать-то особо нечего, — пожал плечами Тиртай.

— Ты пробовал это?

— Нет, — ответил Тиртай.

— Я сомневаюсь, что это пришлось бы тебе по вкусу, — заметил зверь.

— Печать не сломана, — заверил его мужчина.

— Отдай это мне, — потребовал первый зверь.

— Мне! — не остался в стороне второй.

— Мой руководитель передал это мне, и, насколько я понимаю, его начальник ему, — сказал Тиртай.

— Для нас! — напомнил второй из зверей.

— Для вас троих, конечно, — предположил Тиртай.

Однако третий зверь отсутствовал, очевидно, продолжая караулить тропу.

— Нас здесь двое, — заявил первый зверь и решительно отключил устройство.

Оба зверя присел друг напротив друга и их взгляды скрестились. Не думаю, что в них была приязнь.

Тогда Тиртай распустил завязки своего кошеля, и вытащил маленькую бутылочку. Я испугался, что эти два монстра сейчас набросятся на него, учитывая ту жажду, с которой они, казалось, уставились на маленький флакон, но они внезапно замерли. Теперь в их позах читалось не только раздражение, но и страх, поскольку, сломавший печать и вытащивший пробку Тиртай, держал сосуд так, словно собирался вылить его содержимое на землю. Оба зверя сразу сдали назад, зыркая глазами то на мужчину, то друг на друга. Тиртай кивнул первому из них, тому, который держал коммуникационное устройство, и протянул бутылочку ему. Насколько я понял, Тиртай счёл именно его старшим среди этих трёх зверей. Второй угрожающе зарычал. Мужчина не выпустил сосуд из руки даже тогда, когда первый из монстров вцепился в неё своими пальцами и потянулся к флакону своими губами. Казалось, что он всосёт в себя всё её содержимое, сколь бы малым оно ни было, но Тиртай дёрнул сосуд назад, и чуть-чуть напитка выплеснулось на землю. Гневный вой вырвался из глотки второго зверя, а первый ожёг мужчину яростным взглядом. Тиртай же спокойно вручил бутылочку второму из монстров, который одним движением опрокинул её содержимое в свою распахнутую, тёмную, клыкастую пасть. Оба зверя подпрыгнули в воздух, а затем присели, не выпуская друг друга из виду. Длинные языки облизывали челюсти. Пустой флакон валялся в стороне на земле.

— Они ни капли не оставили для своего товарища, — заметил Тиртай.

— Давайте уйдём отсюда, — предложил я.

— Интересно, где же третий? — задумчиво произнёс он.

— Какая разница, — пожал я плечами, — где-то в лесу, охраняет тропу.

— Действительно, это не важно, — кивнул Тиртай, проверяя, что его кинжал легко выходит из ножен.

— Нам бы не помешала лампа, — сказал я.

— Света вполне достаточно, — отмахнулся он. — Нам нужно только добраться до реки.

И мы покинули маленькую опушку. Сделав несколько шагов, я оглянулся. Маленький костёр был погашен. Похоже, он послужил своей цели, отметив для нас место их лагеря, а у самих зверей особой потребности в его свете не было.

— Когда деньги были брошены на землю, это ведь не было никакой проверкой? — уточнил я.

— Конечно, нет, — кивнул Тиртай. — Это был жест презрения, прозрачный намёк, очевидное оскорбление.

— Но зверь, — заметил я, — вынужден был поднять его и, делая это, кипел от ярости.

— Я позволил ему сохранить лицо, — пожал плечами Тиртай, — сделав вид, что принимаю объяснения их лидера, что это была проверка нашей гордости и честности.

— Думаете, Вы его одурачили? — полюбопытствовал я.

— Конечно, нет, — ответил Тиртай.

— Он опасен, — предупредил я.

— Они все опасны, — хмыкнул он.

— Я не понял, в чём был смысл бумаги, — сказал я.

— Она удостоверила, — пояснил мужчина, — что груз был доставлен на корабль Терсита, как и было оговорено.

— Это — единственное, что я понял, — признался я, — но что в это вовлечено, каков груз, что здесь затевается?

— Я сам мало что понимаю в этом, — развёл руками Тиртай, — и я пришёл к выводу, что это только к лучшему.

— Несомненно, курьер, который доставил это вашему руководителю, должен знать, — предположил я.

— Не думаю, — сказал Тиртай. — Тем более, что курьер мёртв, как все остальные перед ним.

— Как так? — не понял я.

— Документ, который должен был быть предоставлен только после того, как груз окажется в трюме корабля Терсита, прибыл издалека, возможно, откуда-то из окрестностей Волтая, при этом он переходил от одного курьера к другому, каждого из которых убивали после того, как он передавал послание следующему.

— Они ничего не подозревали, и не были связаны один с другим? — уточнил я.

— Полезная процедура для того, чтобы обеспечить безопасность, не находишь, — сказал Тиртай.

— С вашей стороны было смелым поступком, доставлять этот документ, — заметил я.

— Я слишком необходим для успеха их предприятия, независимо от того, каковы могли бы быть его цели, — объяснил Тиртай, после чего вытащил кинжал из ножен, срезал шнурки, державшие его кошель на поясе, а сам кошель забросил в кусты.

Я не понял, почему Тиртай это сделал, но обратил внимание, что кинжал он в ножны убирать не стал.

— Давайте убираться отсюда, — встревожено озираясь, предложил я.

— Нет, — отрезал он. — Ждём здесь.

— Не нравится мне это дело, — проворчал я.

— За это хорошо платят, — напомнил он.

— Чего мы ждём? — поинтересовался я.

— В данный момент, нам нет никакого смысла покидать это место, — сказал Тиртай. — Более того, было бы глупо так поступить.

— Опять загадки, — констатировал я.

— Огонь на месте лагеря отсутствует, — указал мужчина. — Несомненно, для нашего третьего друга это станет сигналом того, что мы покинули место встречи и находимся на тропе.

— Так, и что? — опять не понял я.

— Таким образом, наш друг будет ожидать нас, а когда мы не появимся, займётся расследованием.

— Согласен, — кивнул я. — Только я не горю желанием с ним встречаться.

— Я тоже, но, к сожалению, я должен это сделать, — развёл руками Тиртай. — Его не было с другими. Думаю, что в тот момент он не был для них желанным компаньоном. Но теперь это не имеет особого значения.

— Я ничего не понимаю из того, что Вы говорите, — проворчал я.

— Надеюсь, Ты помнишь, — сказал он, — что зверь с переговорной машиной утверждал, что знал о содержимом груза.

— Да, — кивнул я.

— Вероятно, двум другим это тоже было известно, — предположил Тиртай.

— Полагаю, что да, — согласился я.

— Тише, — шикнул он на меня, — наш друг приближается.

И действительно, тьма посреди ночной темноты, но тьма движущаяся, нарисовалась на фоне леса и двинулась в нашу сторону. Вскоре существо замерло перед нами. Монстр выглядел неуверенным. Возможно, его озадачило, что его товарищи не присоединились к нему на тропе. В любом случае он, смутно очерченный в ночном мраке, сделал ещё пару шагов в нашу сторону и встал прямо перед нами. Насколько огромным было это существо, и как, по-своему, ужасно. Из темноты послышалось негромкое рычание. Вот только ни у него, ни у нас не было никакого устройства, никакой машины для переговоров.

— Тал, — любезно поздоровался Тиртай, и внезапно воткнул свой кинжал в грудь животного.

Я еле успел увернуться от массивного тела, рухнувшего прямо на то место, где я стоял. Удар был точный, сильный, эффективный, быстрый, чистый. Кинжал, направленный неколеблющейся, недрогнувшей рукой, вошёл по самую рукоять. Это был удар достойный тёмной касты. Правда, я предпочёл не озвучивать своих подозрений.

Тиртай невозмутимо вытер свой клинок о мех животного.

— Вы убили его, — сказал я. — Почему?

— Так было нужно, — ответил он.

— А что насчёт других? — осведомился я.

— Они уже мертвы, — успокоил меня Тиртай.

— Напиток? — уточнил я.

— Точно, — кивнул он.

— А этому, значит, не досталось, — подытожил я.

— Верно.

«Итак, — подумал я, — теперь тех, кто знает характер груза, который я помог разместить на борту большого корабля, стало ещё на троих меньше».

— Давайте возвращаться в корабельный лагерь, — предложил я.

— Нет, — в очередной раз отказался Тиртай. — Сначала мы наведаемся в лагерь наших друзей.

— Зачем? — поинтересовался я.

— На Горе такие существа вряд ли отправятся в путь с пустым кошельком, — пояснил он.

— Понятно, — хмыкнул я и вместе с Тиртаем вернулся на опушку.

Первым делом мы разожгли костёр, после чего мужчина, присев на корточки, принялся рыться в мешках животных.

— Неплохо, — комментировал он, время от времени, из чего я заключил, что его вояж сюда не остался без прибыли.

Я же рассматривал сосуд, валявшийся на земле в центре опушки. Два больших тела, искорёженных тела лежали рядом с ней.

— Не прикасайся к этому, — предупредил меня Тиртай.

— Я и не собирался, — заверил его я, вспомнив, как он спрятал мешочек с монетами за пазуху своей туники, а не кошель, от которого позже на тропе избавился.

Флакон, как я помнил, Тиртай принёс именно в этом кошеле. Снадобье должно было быть очень сильным, подумал я, раз уж столь малой дозы оказалось достаточно, чтобы отравить двух таких монстров. Тиртай, мужчина не робкого десятка, не захотел оставлять даже тот кошель, в котором этот сосуд принёс, хотя тот и был герметично закрыт.

Тиртай меж тем, срезал золотые кольца с ушей первого зверя. При этом его не заинтересовали кольца с левых запястий обоих животных. Похоже, они были из обычного сплава. Наконец, мужчина встал и закинул на спину большой кожаный мешок, в который он сложил множество изделий, монет, поясов, пряжек и прочего снаряжения.

— Никакого запрещённого оружия? — осведомился я.

— Нет, — ответил Тиртай, — и я не стал бы прикасаться к нему, даже если бы нашёл его.

— Как и я, — кивнул я, тревожно озираясь вокруг.

Тиртай тем временем забросал костёр землёй, и опушка снова погрузилась в темноту.

— Так что же здесь всё же произошло? — спросил я.

— То, что было приказано, — ответил он.

— Если груз всё же будет доставлен на Конец Мира, — поинтересовался я, — кто будет знать, кому его следует передать?

— Мой руководитель, — сказал Тиртай.

— Признаться, мне трудно представить, что у такого как Вы может быть какой-то руководитель, — проворчал я.

— Временно, — пояснил он. — На какое-то время.

— Значит, кто-то на Конце Мира ждёт этот груз? — заключил я.

— Кто-то или что-то, — уточнил мужчина. — Пожалуй, так будет правильнее.

— Это имеет отношение к мирам? — полюбопытствовал я.

— Думаю да, — кивнул он. — Не хочешь заполучить убарат или город?

— Было бы неплохо, — хмыкнул я, на слух определив, что он пошёл к краю опушки. — А что насчёт этих тел?

— Оставим их лесу, зиме, дождю и снегу, ветру и уртам, слинам и пантерам, — ответил Тиртай.

— Я понял, — сказал я.

— Не волнуйся, — добавил он. — Я срезал сбрую и снаряжение, и спрятал устройства переговоров.

— Если что, их примут за животных, — заключил я.

— Они и есть животные, — пожал он плечами.

— Но очень во многом похожие на людей, — заметил я.

— В некотором роде, — признал Тиртай.

— Кто они такие? — поинтересовался я.

— Уверен, Ты знаешь, — усмехнулся он.

— Думаю да, — согласился я.

— Это — кюры, — сказал он.

— Да, я догадался, — кивнул я.