Контрактор. Книга 2

Глава 10

Бар, в который мы пришли, назывался просто и лаконично — «Крутой Бар», хотя на деле ничего крутого в нём не было. Я бы даже сказал, заведение это ниже среднего и располагается в подвале одного из жилых домов. Внутри было темновато, пахло не самым лучшим алкоголем и играла довольно тоскливая музыка. Завсегдатаи выглядели весьма колоритно, и готов поставить на то, что у кого-то точно при себе ствол, но учитывая, из каких людей собралась наша компания, беспокоиться нам не было нужды. Это обитателям заведения стоит дважды подумать перед тем, чтобы затевать с нами конфликт.

К моменту нашего прихода внутри уже было относительно много людей, но Аксёнов без труда выбил нам столик. Вернее два столика, которые мы приставили друг к другу.

Сегодняшний банкет оплачивал сам Аксёнов, и даже возражения ребят о том, что мы без проблем можем скинуться, не подействовали.

— Нет уж! Это меньшее, что я могу сделать после того, через что мы прошли!

Так что проставлялся он, а мы просто хорошо проводили время, но вначале, разумеется, помянули павших товарищей, тех, кто тоже участвовал в перевозке и сейчас либо отошел в мир иной, либо лежит в больнице. Как оказалось, не все экипажи подбитых автомобилей погибли, кому-то повезло, и их доставили в госпиталь. Аксёнов собирался завтра их навестить, а пока отдых.

— Теперь работы предстоит куча, — сетовал начальник. — Сейчас по Рыбинскому пойдет волна, вся та шваль, которую десятилетиями подкармливали, хлынет на улицы.

— Ничего, Семен Павлович, мы их всех со временем повяжем. Кого-то к стенке приставят.

— Давно пора!

Вообще, обсуждение среди силовиков было достаточно интересным. В частности, я узнал о том, что в империи существует целый закон о трех преступлениях: независимо от того, что ты совершил, убил человека или украл булочку, если тебя два раза уже осудили, то в третий раз отправляют на расстрел. Хотя для одаренных есть нечто вроде лазейки: они могут вступить в Черный отряд. Фактически это отряд охотников-смертников, которые до конца жизни служат как государственные охотники. Их используют в разного рода опасных вылазках, как в зону искажения, так и для проверки ложных и скрытых порталов. В общем там, где не хочется рисковать обычными охотниками. Например, открылся портал А или S-ранга, и нужно всё там изучить и принести сведения — отправляют Черный отряд, и если кто-то выживает, это уже считается успехом.

Попасть в Черный отряд можно в любой момент, как на первом сроке, так и вовсе будучи свободным одаренным. Но есть нюанс — это путь в один конец. Такой человек теряет все права гражданина и превращается в орудие, которое могут в любой момент списать. Хватает тех, кто считает эту практику негуманной, но Аксёнов и его люди говорили, что это помогает избавляться от антисоциального мусора в обществе. Рыбинский район же позволял беглым «черновикам» или тем, кому маячил третий, расстрельный, приговор прятаться там и жить как ни в чем не бывало.

Правда, это по большей части касалось простых граждан, а вот у дворян свои заморочки, но и оттуда в ряды черноотрядцев приходили люди. Бывало, что провинившийся перед патриархом рода вместо того, чтобы быть казненным, отправлялся в Черный отряд.

В общем, всё это было довольно занимательно и немного сложно. Структура общества мне казалась уж слишком двоякой. С одной стороны дворянские рода, где каждый чуть ли не государство в государстве со своими правилами и законами, с другой — все остальные, которые должны с этим мириться.

А когда я эту мысль озвучил, один из бойцов, Сергей, прям оживился.

— Так про то и речь. Собьет дворянин какой-нибудь простолюдина на дороге, и что? Заявление пишут в полицию, оттуда его перенаправляют нам и службе безопасности рода. Служба безопасности сама вершит суд, а мы там просто присутствуем, чтоб убедиться, что всё по закону.

— И то не всегда, — скривился Аксёнов.

— Ага, — подтвердил Павел.

— Это ещё хорошо, если все прошло по закону, и суд рода основывается на законах государя. А бывает что нет, и патриарх своего сынка удостаивает просто выговором. Мол, такой-сякой, урежу тебе карманные деньги на месяц. В центре вроде получше с этим, там если что можно суд государя запросить, и уже не отмажешься.

— И что, император прям регулярно сам ведет заседания суда? — уточнил я.

— Нет, что ты. У Его Величества и так дел хватает. Нет, бывает, конечно, и он сам, но чаще всего это либо кто-то из его семьи, у кого есть разрешение, либо доверенные императору люди. И там чаще всего всё решается по закону, потому что императорский суд должен работать идеально. Были прецеденты, вроде как когда один министр был вынужден судить своих хороших знакомых и вынес решение от имени императора в их пользу. Так когда об этом сообщили государю, он обвинил министра в государственной измене, лишил всех титулов и отправил в ссылку. Так что если хочешь самый честный суд — тебе в императорский. Там всем плевать на твою должность и регалии, там есть только закон.

— Но увы, столица далеко, — вздохнул Алексей, ещё один из бойцов Аксёнова. — Дела на периферии чаще всего переправляют в местные суды. Можно, конечно, настаивать, подавать апелляции, но всё это делается через местные инстанции, и добиться императорского суда будет сложно.

— Ничего, глядишь ещё при нашей жизни примут закон, который уравняет дворян и простолюдинов. Тогда и суды станут едиными для всех, — заявил Сергей.

— Мечты, — отмахнулся Павел. — Чтоб нас ставили вровень с ними? Дворяне никогда этого не допустят.

— Мальчики, напомню, что с нами сидит без пяти минут граф, — вставила Надя, кивая на меня.

— О, прошу прощения, ваше благородие, если оскорбили вас своими крестьянскими разговорами, — пошутил Сергей и раскланялся.

Все дружно рассмеялись, да и я тоже, нисколько не обидевшись. Никакого зла он в эту усмешку не вкладывал.

— А если серьезно, — продолжил он, возвращаясь на свое место, — то Народное вече уже не первый год поднимает этот вопрос. Пока что дворяне сопротивляются, но нынешний уклад формировался в совершенно иное время. Нынешнее дворянство — это не более чем корпорации, просто называются по-другому и по какой-то причине имеют возможность устанавливать свои законы на своей территории. Уверен, пройдет ещё десяток-другой лет, и всё изменится. За последние полвека появилось очень много частного бизнеса, настоящие конгломераты, которыми управляют простолюдины без всяких титулов и привилегий.

— Решать всё равно государю, — поставила точку в этом споре Надя и с важным видом забралась мне на колени. К этому моменту девушка уже была сильно подвыпившей, что не удивительно. Я уже давно заметил, что она сразу слишком налегает на выпивку, приходилось её останавливать и подменивать выпивку соком, а то она уснет прямо на столе.

И видимо, это стало моей главной ошибкой. Очень быстро я понял, что лучше бы она мирно посапывала за столом, а потом я бы просто отнес её в машину, и мы бы двинули обратно. Сам-то я был практически трезв. Из-за долгой жизни в местах, где сам воздух ядовит, у меня выработался довольно сильный иммунитет к ядам и токсинам, отчего даже для малейшего опьянения мне надо выпить столько, что простой человек откинет копыта. Ну либо пить особые напитки, какие, например, бывают в «Перекрестке» и рассчитаны на богов и полубогов.

А ошибка заключалась в том, что Наде сильно наскучили эти околополитические разговоры про законы и суды, и она начала наглейшим образом ко мне приставать. То за мочку уха укусить попробует, то поцеловать, то мою руку себе на грудь положит. Я её пытался немного охладить или отвлечь, но в конечном итоге этого хватало на пару минут, после чего она принималась за старое.

Мужчины понимающе усмехались и старались делать вид, что этого не замечают, и все же перед ними мне было немного стыдно, а завтра будет стыдно самой Наде. Но критический момент, когда я понял, что нужно что-то делать, настал тогда, когда девушка ухитрилась втихаря засунуть мне руку в штаны через карман с вполне очевидной целью.

— Парни, вы нас просите, Наде немного поплохело, — сказал я, взял её за руку и повел в уборную. Она вначале не поняла, чего это я, но когда мы закрылись, сообразила и набросилась на меня словно тигрица. Следующие минут двадцать, ну может чуть больше, я помогал Наде выпустить пар, затыкая рот, чтобы не слишком шумела. Она в ответ кусалась, и довольно сильно, зато после расплылась в блаженной улыбке и вообще стала ласковой словно кошка.

Когда мы вернулись в зал, он висела у меня на плече, мечтательно помуркивая. А тем временем Павел блеванул прямо на пол, чем вызвал сильное негодования у бармена.

— Что происходит? — спросил я у посеревшего Сергея.

— Твой друг рассказал таки ту историю…

Я посмотрел на расплывшегося в довольной улыбке Санти и вздохнул.

— И как мне теперь с этим жить?

— Крепись… — я похлопал его по плечу. Сергей пока держался, но думаю, что ему тоже скоро приспичит выплеснуть содержимое желудка. А Аксёнов словно уснул, причем с каменным лицом и открытыми глазами. Алексей, сидящий ближе всех, даже ткнул его в щеку, проверяя живой ли тот, на что Аксёнов издал странный гортанный звук, похожий не то на храп, не то на всхлип.

— Живой вроде…

— Урод, ты чего это тут творишь, а? — решил кто-то быкануть на вытирающего губы Павла. — Прямо на ботинки, падла!

— Извини, мужик, это я не специ….

Договорить Павел не успел, пьяный придурок просто двинул тому в голову. Голова Павла дернулась, но он сумел устоять на ногах, повел челюстью, проверяя ничего ли не сломано в той, сплюнул на пол кровь и медленно и вкрадчиво сказал:

— А вот это ты зря…

И понеслось…

Два отработанных удара в корпус, и обидчик согнулся от боли. Хозяин кричал что-то вроде: «Все драки на улице», — но как подсказывает опыт, чтобы это сработало, надо иметь нереальный авторитет. И увы, у бармена такого не было, отчего и внимания на него в драке никто не обращал.

Когда напавший упал лицом в пол, совсем рядом с оставленной Павлом лужей, к драке подключились и дружки. Наши тоже не стали сидеть сложа руки и повскакивали с мест на помощь другу. Все, кроме Аксёнова, который как спал с открытыми глазами за столом, скрестив руки на груди, так и продолжил спать. Особенно впечатляюще это смотрелось, когда один из завсегдатаев прокатился по нашему столу спиной, прямо перед носом старшего следователя.

На меня попробовали напасть, но хватило одной пощечины, чтобы отправить глупца в нокаут. Надя тоже не сдержалась и дала кому-то в морду. А затем ещё одному — ей решили дать сдачи, но напоролись на щит. Хорошо, что она никому руку им не отрезала, активируя, а то знавал я случаи, когда такие барьеры использовались как оружие, просто нужно момент подгадать очень точно.

В драке с разгромным счетом победили мы. Аксёнов как раз под самый конец проснулся. Он икнул, что-то пробурчал под нос и подошел к бармену, начав решать вопросы с компенсацией за разрушения. Было сломано несколько столиков, стульев и разбито десятка два кружек, причем парочка о голову Сергея, но тому, кажется, было хоть бы хны.

Когда начальник всё порешал, пришел черед менее веселого, но необходимого действа: поверженных стали скручивать. А всё почему? Да потому что это нападение на сотрудников при исполнении, и не просто на полицию, а на следователей из Императорской службы. Ребята влипли, причем крепко. Тут, даже если кто-то из членов рода, никакая служба безопасности не поможет. Отвечать будут по общему закону, а не по родовому суду.

Дожидаться появления машины для перевозки мы с Надей не стали, помахали парням ручкой и поковыляли в сторону стоянки, где оставили машину. Теперь предстоял длинный путь домой.