Контрактор. Книга 2

Глава 9

Зал суда сразу давал понять размах дела, он был действительно огромным, полукруглым и двухуровневым. Мирослава провела меня на второй ярус, в самый первый ряд, где для нас уже были зарезервированы места. Несмотря на то, что заседание было закрытым для публики, набралось немало тех, кто пришел посмотреть на процесс. На втором ярусе, где по словам девушки-гвардейца сидели лишь наблюдатели, не осталось свободных мест.

На первом же этаже находились лишь непосредственные участники процесса: многочисленные свидетели, адвокаты и другие причастные к заседанию. И там тоже свободных мест не было. Некоторым даже приходилось стоять у стен.

Долгопрудного в зале пока не было, его привели лишь после того, как заняли свои места судьи из коллегии.

— Получается, судьей тут будет не только государь? — уточнил я у спутницы.

— Да. Его Величество лишь один из судей, но с большим весом голоса. Это делается для некоторого… — девушка задумалась, подбирая слово, — баланса. Таким образом император становится ближе к народу, но если говорить прямо, то ещё не было случаев, когда коллегия шла против воли государя.

— Значит, другие судьи тут массовка?

— Да.

И вот наконец появился сам император. Над пустующим местом появилась голограмма, очень детальная, отражающая Михаила Алексеевича во всех деталях. И по правде говоря, он не произвел на меня сильного впечатления. Мужчина средних лет с тёмно-каштановыми волосами, аккуратной бородкой и легкой сединой в волосах. При появлении голограммы перешептывания в зале разом стихли, и император громогласно объявил о начале заседания.

Сам процесс был долгим, скучным и тяжелым. Если бы не Надя, которая давала показания, я бы вряд ли выдержал до финала первого дня. И да, сегодня лишь первый день! Мирослава сообщила, что скорее всего заседания будут длится даже не неделю. Но начало положено. Именно в первый день был поднят вопрос о том, насколько сильно анархия Рыбинского района, владения Золтаревых, словно рак расползается по городу и губернии.

— Сегодня была зажжена искра, что даст ход пожару, — с некоторым удовольствием сказала Мирослава, наблюдая за тем, как Долгопрудный рассказывает о своих делах. А говорил он очень много, понимая, что если он сдаст вообще всех своих, то у него будет хоть призрачный, но шанс на спасение. А даже если нет, то он утащит за собой на дно всех сообщников, которые пытались его прикончить.

Долгопрудный называл десятки имен, рассказывал детали множества своих схем за пределами района. Первое время я даже пытался вникать в происходящее, а затем просто плюнул на это дело. Всё равно я слишком мало понимаю в большой политике и недоумевал, почему звучащие время от времени имена вызывали волнения у наблюдателей. Даже Мирослава пару раз удивленно вскидывала брови, когда узнавала что-то ей ранее неизвестное.

Показания Нади тоже оказались большими. Она подтверждала некоторые схемы и, более того, зачастую сама выводила Долгопрудного на важные темы, выступая как помощник обвинителя.

Одно хорошо: то, что сегодня рассказал Долгопрудный, и настолько наглое, вопиющее использование иностранных наемников на территории Империи развязали руки императору, и дальнейшую охрану Долгопрудного поручили гвардии. Теперь волноваться о том, что кто-то прикончит подсудимого, можно не волноваться. Они упустили свой шанс, теперь машину правосудия не остановить.

— Наш дорогой Евгений Борисович сегодня наговорил себе на двадцать смертных казней, — хищно ухмыляясь, сказала мне Мирослава, когда заседание суда было объявлено на сегодня законченным. — И другим ещё на сотню. Жду не дождусь второго дня. Но вас, Андрей, как я понимаю, там не будет?

— Нет. Это был интересный опыт, но я, пожалуй, потрачу оставшееся время на что-то более полезное. Например, на зачистку портала.

— Хорошее начинание, — одобрила девушка.

— Мирослава, правильно ли я понимаю, что по поводу всего происходящего будет крупный скандал в сети?

— Разумеется, мы его раздуем до небес.

— Могу я попросить вас не указывать меня?

— Это… возможно. Но разве вы не хотите славы? Дело крупное, к вам будет приковано много внимания.

— Именно этого я и хотел бы избежать, да и друзья у Долгопрудного могут искать того, на ком сорвать свою злость. За себя я не боюсь, пусть приходят, но могут пострадать близкие мне люди.

— Понимаю. Ваше имя будет вычеркнуто из новостей, даю слово.

— Спасибо.

— Что ж, представление закончилось, и мне предстоит заняться охраной господина Долгопрудного, так что давайте прощаться. Надеюсь, вы всё-таки передумаете насчет моего предложения.

Увы, но нет.

Мирослава помахала мне ручкой и пошла по своим делам, а я спустился вниз на подземную стоянку, где нас уже ждали. Радостный Аксёнов вначале пожал мне руку, а затем и вовсе на эмоциях обнял и похлопал по спине.

— Мы это сделали! Теперь-то этот ублюдок получит по заслугам!

— Ах, если бы, — не согласилась с ним Надя.

— Перестань, Наденька, ему конец, так или иначе. Даже если государь его помилует за оказанную помощь, до него всё равно доберутся подельники. Или он всю свою оставшуюся жизнь будет прятаться, шугаясь каждой тени. Едва ли это можно счастливой жизнью считать.

— Может вы и правы, — улыбнулась девушка.

— Предлагаю это отметить! Тут в паре улиц отсюда есть неплохой бар, что скажете?

— Я немного подустал, и до дома ехать не один час.

— Брось! Нам нужно это отметить! Возражения не принимаются! Машина есть, если что отоспишься в ней, а утром отправишься назад.

Я посмотрел на Надю, ища поддержку и причину поехать в Псков, но та, видимо, намеревалась веселиться, и не мог же я оставлять девушку одну в компании мужчин.

— Ну давай. Обратно вдвоем поедем.

— Ладно… — я сдался я, и Надя победно улыбнулась.

Помимо меня, Аксёнова и Нади с нами отправилось ещё четверо бойцов, один из которых был водителем грузовика. По пути к нам присоединился ещё один человек, которого я выцепил на улице — Санти, который потерянно шарахался от прохожих в тщетной попытке меня найти. Удивительным человеком был оригинал Санти: забитый жизнью маг-неудачник, робкий и нерешительный, с довольно специфическим чувством юмора. И он настолько пытался преодолеть свои страхи, что скрестил себя запретной магией с одной странной тварью из глубин искажения, славящейся силой и бесстрашием. То ли парень что-то не рассчитал, то ли процесс дал сбой, но в итоге он стал не могучим и бесстрашным магом, а перевертышем, трансформирующимся в сокрушающего всё на своем пути полужука.

Мне было не до возвращения за ним во время схватки, так что он по зову контракта сам меня нашел.

— А это ещё кто? — удивился Аксёнов прибавлению в нашем составе.

— Этот парень мой друг, Санти. Попросил его нам помочь. Это он превратился в того монстра, что сбил кулаком летающую машину Легиона.

— О! Так ты одаренный⁈ Ничего себе. Не встречал таких, как ты.

— Ну что вы… — застеснялся Санти. Хоть он и всего лишь воплощенный, но при этом удивительно живо передаёт мимику оригинала. Те же неловкие улыбки и смешки, разве что настоящий Санти шутил почаще. — Я не такой уж особенный… Рад был помочь… Если господин Адриан просит, то я не могу отказать.

— Адриан? — не понял Аксёнов.

— Это он про Андрея.

— Да, так я представлялся, когда бывал за границей.

— Понимаю, иностранцам проще выговорить, — согласился один из бойцов Аксёнова. Павел его зовут, кажется. — Помню, я как-то встречался с драккаской, которая только учила русский, и как же ей было сложно выговорить Павел Аристархович.

— О, я помню, Арихаркевич она тебя называла, — засмеялся другой боец. — Но хороша была рогатая… Только здоровенный хвост всё портил. Бр-р-р-р…

— Ничего ты не понимаешь, в этом вся прелесть.

— Не-е-е-е… Если я и заведу ксенофильские отношения, то может с какой темной эльфиечкой. Они прям так горячи. Подписан я тут на одну такую, так она на камеру такое вытворяет… у-у-ух… Могу поделиться ссылочкой.

— Парни, тут же дама, — насупился Аксёнов, устыдив подчиненных.

— Да ладно вам, мальчики, — рассмеялась Надя. — Вы что, думаете, я порнушку не смотрю? Вы обо мне слишком хорошего мнения.

— О, — внезапно просиял Санти. — Кстати о других расах. Я лишился девственности с малаканской аранальгой. Она…

Я мгновенно заткнул Санти рот, пока он не начал рассказывать детали. Когда он сделал это в прошлый раз, Гарлай блеванул прямо на Милену. Это тоже случилось во время застолья в честь какого-то дела и навсегда осталось в нашей памяти. Самое поразительное, что Санти ухитряется этим гордиться.

— Я же просил об этом не рассказывать никому. И никогда.

— Да? — Санти округлил глаза, когда я ему об этом напомнил. — Простите.

— А что там за мала…? — спросил один из бойцов заинтересовавшийся этим.

— Даже не спрашивайте его об этом. Поверьте мне, есть вещи, которые лучше не знать. Я узнал и теперь с этим живу, не совершайте мою ошибку.

Все засмеялись, но тему под неодобрительное хмыканье Аксёнова всё-таки закрыли. Он гораздо старше остальных бойцов, так что и некоторые вещи для него чересчур.

По пути к бару Надя взяла меня под руку и заставила немного сбавить шаг.

— Хорошо провел время с госпожой Ранкевич?

— Более чем. Она оказалась весьма приятной собеседницей.

— Нисколько не сомневаюсь.

— Только не говори, что ревнуешь.

— Она решила заграбастать вечер вторника?

— Нет.

— Тогда мне всё равно, в другие дни может скакать на тебе хоть до посинения. И все же, что она от тебя хотела? Сильно сомневаюсь, что просто поболтать.

— Предлагала стать своим адъютантом.

Надя округлила глаза.

— Ты согласился?

— Нет, конечно.

— Ну и дурак. Такой шанс предоставляется раз в жизни, — буркнула Надя, а затем вздохнула и покачала головой. — Извини, забываю, с кем говорю. Что тебе эта гвардия, верно?

— Есть такое, — подтвердил я.

— И всё же она красотка…

— Значит, всё-таки ревнуешь, — вздохнул я.

— Немного, — нехотя признала Надя.

— Надя, я прямо сейчас живу с четырьмя девушками, — напомнил я. Что удивительно, к ним она нисколько не ревновала.

— Угум, хотя Нату я бы исключила из списка, так как ей нравится Олег. С Рейкой и Ангелиной ты спал, Марине пока не перепало, но уверена, что в итоге и она добьется своего.

Я бросил на Надю удивленный взгляд. Вот уж не думал, что она знает всё это. Девушка же довольно ухмылялась, словно говоря: «Да, я в курсе всего».

— Но знаешь, к ним ревновать глупо и ниже моего достоинства. Они не претендуют на тебя, скорее пользуются твоим вниманием и компанией. Мы с тобой как друзья, которые могут зависнуть на неделе, выпить и переспать, а на утро пойти по своим делам. И у них схожее отношение к этому. Ранкевич другая. Она вцепится в тебя когтями словно сокол в добычу и не выпустит, считая своей собственностью. И если ты переспишь с кем-то кроме неё, это будет воспринято как личное оскорбление. Она слишком идеальна, слишком привыкла быть на вершине, и любая другая, если не считать какой-нибудь принцессы, будет хуже её.

Я задумался и теперь видел в словах Нади логику. Гвардия — элита, к ней привлечено огромное внимание. Все члены гвардии должны иметь идеальную репутацию и будут болезненно относиться к её очернении.

Тем больше причин отказаться от предложения.

— Не волнуйся на этот счет, — заверил я Надю. — Мне нравится моя свобода.

— Ну да… — девушка со скепсисом посмотрела на меня. — Знавала я парочку заядлых бабников даже хуже тебя, которые каждый вечер ходили в клуб, чтобы снять очередную девицу, а потом встречали ту, которая скручивала их по рукам и ногам и тащила под венец. Сейчас семьянины с кучей детворы и о старых привычках даже не вспоминают.

— Все возможно, — я не стал её разуверять, разумно умолчав, что вряд ли они прожили столько, сколько я. У меня была семья, и даже не одна, но в конечном итоге проще жить так, как живу сейчас. — Вполне возможно, я действительно ещё не встретил «ту самую».