Конунг: Я принес вам огонь!

Глава 12. Гости, что в горле кости

Золотой протекторат[44] — плавни в окрестностях Малета[46], полночь

(11 июля 2020 года)

Вот уже восьмой день как небо затянуло тучами, горы укутал липкий густой туман, и оттого даже днем линия горизонта отступала не далее чем на тысячу-тысячу двести шагов. Только здесь на побережье дневной бриз[47] время от времени чуть «разгонял» видимость, но стоило ему ослабнуть, как мир снова сужался.

Пышные сады и виноградники, сжатые поля и ухоженные дороги — все они опустели. Только редкие пастухи на севере и северо-востоке Протектората, все еще решались уводить своих подопечных на рассвете, чтобы к закату вернуть их сытыми и усталыми домой.

Большинство стад сейчас устало брели к ближайшим замкам и крепостям. И причина была, конечно же, вовсе не в падающей с неба воде. Тем более что до настоящих ливней дело пока и вовсе не дошло.

Действительно, пришел сезон дождей и лучший выбор в такое время — как можно быстрее забиться под сухую надежную крышу, нежиться у очага, тянуть припасенное пиво. О, в другое время с этим мало кто стал бы спорить!

Но так получилось, что еще меньше осталось тех, кто и правда, сегодня рассчитывал погрузиться в долгий и привычный ста-ста двадцатидневный «сон». Даже самые последние из рабов знали: семь дней назад чиуру перешли границу.

Происходило такое уже не раз, но слишком уж единодушно твердили многочисленные беглецы: теперь их поддержали соседи. Своих воинов дали почти все народы Полуденного нагорья, а значит, нынешняя война не будет легкой.

Мало того, находились даже трусы, что пытались твердить об отрядах фризов в рядах нападающих.

Так это или нет, но пока каждый раз выяснялось, что тревожные россказни поются с чужих слов. Тех, кто своими глазами и вправду видел тяжелую пехоту северян, и мог твердо поклясться в том, не находилось среди изгнанников.

При всем при этом мало кто-то верил, что в долине Митаньи[49] уцелела хотя бы одна ферма или какое-нибудь мелкое селение. Раз чиуру сумели одновременно осадить все пограничные укрепления, значит, пришло их и впрямь немало…

— …господи, ну какая же мерзость эта ваша война! — довольно разборчиво пробормотал ярл Ингвар, казалось лишь для того, чтобы услышать хоть что-то кроме бесконечного шелеста капель по тростнику да чавканья размокшей почвы под ногами.

Здесь, в плавнях у самого устья Митаньи, все еще можно было пройти, не бредя по колено в воде. Недели мелких ежевечерних дождей было все же недостаточно, чтобы река по-настоящему вздулась и снова превратила заросли густого четырех-пяти метрового тростника в непроходимое болото. Но для полутора тысяч его лучших воинов сутки почти неподвижного и оттого изматывающего ожидания, показались не самым лучшим временем. Да и что вы хотели?!

Никакого огня и шума, из еды — только подмокшие сухари да волглые, от пропитавшей все вокруг воды, копчености. Прибавьте сюда многочасовое отслеживание боков прямо на лодках, а из доступных большинству «развлечений» — лишь короткие походы к отхожим ямам, устроенным поближе к главному руслу. Дошло до того, что все искренне завидовали наблюдателям, назначенным присматривать за проходящей неподалеку дорогой и едва видимыми в тумане стенами Малета.

— …будешь грабить, говорили они, насиловать и убивать! Все их — станет твоим! Готовься нежиться в их домах, женщины врага станут ласкаться к тебе… — выдержав паузу, ярл немного повысил голос, добавив в него ироничного трагизма. — Да мой «мужской корень» скоро отпадет за ненадобностью! По-моему, вместо волос там уже завелись какие-то головастики! Вот еще немного посижу в этой грязи, и однажды проснусь, пойду по делам, а «он» так останется сиротливо валяться позабытый за ненадобностью… — сдержанный гогот прокатился по рядам воинов, и скрылся где-то во мраке.

При всей неприхотливости здешних армий, такие небольшие «кровопускания усталости и раздражению» нужно было делать хотя бы время от времени. Незамысловатая шутка здесь, грубоватая хохма там, глядишь, и помогут избежать ненужных проблем в будущем. Иначе воины начнут выплескивать недосказанности совсем иначе. Например, в ссорах между собой.

* * *

Поделив выкуп подгорных кланов, союзники двинулись сначала на юго-восток — в сторону озера Чанду, — и лишь обогнув его двумя потоками по правому и левому берегу, армия взяла направление на северо-восток — к канаанской границе. Подходящих путей для такой орды было немного, поэтому на несколько дней оба берега Кабиара стали больше напоминать метров в час пик, чем не очень-то заселенное средневековое нагорье.

И вот тут Игорю пришлось попотеть…

До соединения с отрядами чиуру, бойцов у него набралось почти столько же, сколько и всех остальных союзных отрядов. Но профессиональная тяжелая пехота фризов и раньше-то считалась куда как опасной. А уж после того, как почти тысяча воинов подгорных кланов ничего не смогла сделать вшестеро меньшему посольскому каравану…

Так что право треверского ярла приказывать никто впрямую даже не пытался оспаривать. По крайней мере, сейчас, сразу после победы. Но вот друг с другом — даже самые выдержанные вожди не упускали возможности померяться «рейтингами».

Несколько раз дело почти дошло до массовой драки, и тогда Игорю срочно пришлось придумывать хоть какой-то способ обуздать всю эту вольницу. Хорошо хоть тут особо ничего изобретать не пришлось.

Первое, что он сделал, так это созвал всех предводителей союзных ополчений вместе с их самыми влиятельными родичами-соперниками в Каму[50]. Благо — это было еще и по пути. И там, у алтаря единственного известного храма Полуденного нагорья потребовал от них принести клятву верности предводителю на время войны.

Похожий обычай существовал и у фризов, и у местных, поэтому идея не встретила какого-то особого сопротивления. Не все, конечно, ей обрадовались, но шансов отвертеться не было.

Во-первых, местные сообщества никогда раньше не собирали такой армии. Во-вторых, они буквально только что, заставили «практически без боя», раскошелиться подгорные кланы. Конечно, заметную часть этой добычи планировалось «проесть» в походе — армию следовало кормить, — но кое-что, по мелочи, военные вожди смогли разделить и между воинами.

Так что с одной стороны — это укрепило их собственную власть. С другой — повысило ожидания рядового большинства, и те бы просто не простили своим вождям излишнюю гордыню.

Так что следующая идея Игоря, по превращению разрозненной толпы в войско, была встречена тоже довольно лояльно. Хотя показалась уже не такой очевидной…

Первое, что Игорь приказал — это прислать от каждого отряда по шесть самых молодых, но умелых наездников при двух конях. Понятно, что у здешних небогатых племен, отвечать всем условиям могли лишь юноши из самых влиятельных семей, и «отдавать их в руки» чужака было не очень-то принято.

Но он вполне убедительно обосновал, что на такое ответственное дело как рассылка приказов, ему нужны только самые достойные. И желательно те, кто хотя бы видел, что такое отдавать приказы.

А где искать самых достойных юношей? Правильно, только в самых достойных семьях…

В целом идея и правда выглядела, как взятие заложников. Этим она и была на самом деле, но отказаться и в этом случае предводители не смогли.

Наследников, конечно же, не прислали, но даже младшие сыновья и племянники были ценностью, и в итоге получилось, что помимо клятв, у Игоря образовались и другие способы влияния на ослушников. Не удивительно, что путь от озера до канаанской границы по Митаньи, Союзная армия пришла с куда меньшими проблемами…

В двух днях пути от канаанских владений, они соединились с войском чиуру[51]. После почти суток обсуждения того, кто именно, куда идет и что делает, армия снова распалась на множество отрядов, которые разбились вдоль всей южной границы Золотого протектората.

Местные «синоптики» за тысячи лет научились предсказывать начало сезона дождей с завидно точностью, поэтому дальше все, как ни странно, шло по заранее намеченному плану.

К 2 июля отряды были на своих местах, и даже осадный обоз, не смотря на всю свою медлительность, почти полные сутки успел отдохнуть в ожидании первого дождя.

Восемь дней назад, к вечеру, небо затянуло тучами, и каждый отход ко сну с тех пор, стал заканчиваться полутора-двух часовым принудительным «душем».

Казалось бы, какое дело как именно льется вода с неба?

О, нет! Начало «мокрого сезона» означало, что навигация в Канаанском море[52] свелась к минимуму, потому что превратилась в лотерею. И когда метрополия все же получит ввести, спешить с подкреплениями они не станут.

Будущую армию придется со всей осторожностью «тащить» к побережью Протектората «короткими перебежками» от порта к порту, от одной надежной гавани к другой. Корабли станут проводить в открытом море не больше половины дня, чтобы не потерять их в почти «обязательном» вечернем шторме.

Так что стоило небу убедительно потемнеть, уже на следующее утро Союзная армия обрушилась на канаанское пограничье. К вечеру того же дня — пылала вся южная часть долины Митаньи на половину дня пути от реки, не смотря на 80–90 % влажность воздуха и разрозненные, но яростные попытки сопротивления.

У нападающих было настолько подавляющее преимущество в силах, что рейдовые отряды просто сметали даже неплохо укрепленные усадьбы. Действительно, что может сделать даже пара-тройка опытных воинов и дюжина или больше крестьян, против сотни или двух готовых к бою бойцов.

Всего племена Полуденного нагорья собрали около 8,5 тысяч воинов. Подгорные кланы, кстати, тоже выставили ополчение почти в 450 человек, под предводительством трех военных вождей (Приложение 4).

Поначалу прогнозы звучали едва ли не вдвое скромнее, но как оказалось, полученный выкуп и тут изрядно подыграл планам организаторов похода. Он неожиданно разжег желание пограбить и в семьях, до этого момента совершенно искренне не собиравшихся рисковать своими мужчинами.

Но армия уже уходила, и тогда такие вот «осторожные», срочно принялись суетиться, в поисках того, к кому же именно присоединяться. Тем более что почти во всех местных сообществах был выбор.

Только Люди Равнины смогли вставить отряд под предводительством общего военного вождя. Да и то лишь потому, что у них единственных правил князь-тойон, подобный фризским ярлам[53]. И дело тут в самом образе их жизни.

Люди Равнины все еще предпочитали кочевать вслед за стадами, имели всего один — не самый крупный город-крепость, — да и владения их были не так уж обширны (просто из-за того, что сравнительно ровный кусок местности на юго-востоке Полуденного нагорья был сам по себе не очень большим). Все это не позволяло дробить силы, потому что с любым врагом приходилось биться, вместо того, чтобы попробовать спрятаться или убежать.

В остальных местных сообществах, даже если и выбирали какого-то единого предводителя, то по уровню власти он находился ближе к фризским «танам»[54]. Выполнял функции скорее третейского судьи и арбитра в спорах, чем и впрямь полноценного властителя. Из-за всего этого каждый клан даже внутри одного сообщества, старался выставить бойцов под своими собственными знаменами.

Так что когда идея присоединиться к будущей войне набрала неожиданную популярность, «передумавшим» пришлось срочно искать вождя поудачливее. И некоторым пришла похожая и довольно логичная мысль:

«…Ага, — прикинули они, — собственный отряд выставить не можем. Три-пять-десять-даже два десятка воинов, ну какая это армия? Кого они сумеют победить… Но даже в отряде какого-нибудь „своего клана“ — кем мы будем? Едва ли не слугами. Они станут поручать нам самую неблагодарную и опасную работу, делить не в нашу пользу добычу… Конечно, присоединиться к ополчению других племен мы не можем. Хотя вон у них — орел! Ни один набег не провалил! Но с вот этими мы когда-то бились, а вот с этими даже „кровная месть“ еще сохранилась. Как же быть?! Как же быть… О, а почему бы тогда…»

В общем, к канаанской границе вдобавок к собственным — треверским воинам, — у Игоря образовалось приличная «группа поддержки» из местных. Многие из «попутчиков» не имели за душой ничего кроме какого-нибудь плохонького копьеца, легкого, чаще всего плетеного щита, да надежды пограбить, и редко отличались воинскими умениями. Но это не стало препятствием для дружбы.

Еще древние греки были уверены, что гоплиту достаточно уметь ходить в ногу и правильно выполнять команды. А для всего остального хватит и чисто инстинктивного умения владеть копьем, свойственного любому человеку.

Игорь, конечно, не надеялся поставить этих новобранцев «в фалангу» или «стену щитов». Но совершенно не сомневался что люди, готовые рисковать жизнью «за долю малую», ему пригодятся. Особенно если обращаться с ними строго, но справедливо, кормить, как «своих», и твердо дать понять, что усилия их точно не останутся без награды…

За следующую неделю, проведенную в пути от оз. Чанду до границы Протектората, небольшими группами и в одиночку к нему прибилось больше трех с половиной сотен человек

*2*

*2* «Союзная армия» накануне вторжения в Золотой протекторат

Ярл Ингвар

более 3 000 воинов (фризы, тяжелая пехота, 14 отрядов присланных правителями Торгового Союза)

230 всадников (батавы, снаряжены на аварский манер, поэтому около 10–15 % из них — тяжеловооруженные всадники, остальные — конные лучники)

558 воинов и мастеров (треверы, тяжелая (120) и средняя (240) кавалерия, тяжелая пехота (120), осадный парк — из одного «8-тонного» и шести «4-тонных» требюше)

+ 362 воина (янгоны Полуденного нагорья, напрямую подчинившиеся ярлу, легкая пехота)

Чиуру

около 4 300 воинов (три группы, разбитые на 18 отрядов)

Озерные клана

около 1 200 воинов (шесть отрядов)

Люди Равнины

около 900 всадников (единый отряд, легкая кавалерия)

Тютонги

около 900 воинов (два отряда)

Безродные

около 700 воинов (шесть отрядов)

Подгорные кланы

около 450 воинов (четыре отряда)

= более 11 тыс. пехоты и около 1,5 тыс. конницы при 7 требюше

(из записей Анвара Гарипова)

* * *

В общем, уже следующим утром после начала сезона дождей, канаанскую границу перешла армия, которой у чиуру не было даже в самые лучшие времена. И в следующие четыре дня долина Митаньи была буквально вытоптана. Не успевшие сбежать или укрыться в одной из трех пограничных крепостей канаане были убиты или стали рабами.

Практически сразу в обратную сторону через границу, пошел поток добычи. Женщины, мужчины, скот, пища и предметы быта. Племена Полуденного нагорья жили куда беднее, а потому ни один гвоздь, глоток пива или горсть зерна — не оставались без внимания.

Попытки оказать сопротивление лишь ослабили потенциальные силы канаанских гарнизонов. Тем более что пока одна половина Союзной армии грабила и вычищала долину Митаньи, жители и воины трех главных пограничных крепостей юга с ужасом следили за целеустремленными действиями «дикарей». К этому моменту, пожалуй, только они и могли оценить истинные масштабы бедствия, и только у них были доказательства, что фризы и правда, участвуют во вторжении.

За первые четыре дня крупные отряды обложили главные укрепления пограничья: крепость Сантай[55] на юго-востоке, прикрывающую прямую дорогу к побережью, и замок Ахот[56] на юго-западе, мимо которого лежала самая удобная дорога в гористую — западную часть Протектората, где как раз и лежали богатые золотоносные верховья Митаньи.

На себя Игорь поначалу взял осаду крепости Маханат[57], в которой успели укрыться не меньше полутора тысяч только беглецов. Если прибавить сюда сильный гарнизон, мужчин из числа постоянного населения и высокие 12-метровые каменные стены, вырисовывалась довольно непростая и амбициозная задача.

Чтобы перенести боевые действия дальше, все равно нужно было взять как минимум две из трех крепостей. На совете перед самым вторжением, все сошлись во мнении, что начать все равно придется с ближайшей и самой сильной. Тем более что в ближайшее время дороги раскиснут, и чем меньше придется тащить осадный обоз, тем лучше…

Сам Игорь естественно, впервые рулил такой массой людей.

В войне за Треверскую марку под его рукой собралось больше двух тысяч воинов только на последнем этапе, когда все уже практически решилось. От этого в глубине души он «немного» нервничал, и поэтому решил делать все «по правилам».

Вокруг Маханата, на самых уязвимых направлениях, разбили несколько укрепленных лагерей. С самой слабозащищенной стороны в первый же день установили все семь требюше, и с расстояния в 200–250 метров, те принялись сносить зубцы на гребне стены, разрушать верхушки башен, в общем, готовить крепость к будущему штурму.

Уже на третий день выяснилось: ни к чему подобному местная оборона не готова. Правда, при этом получалось, что город все равно получится взять не раньше чем через три-четыре, может даже — пять недель.

К этому сроку стены у горожан вроде и останутся, но вот полноценно защищать их уже не получится. Но тут встала другая проблема.

Без требюше не стоило рассчитывать на быстрое взятие других крепостей. Но за то время, что уйдет на возню с Маханатом, местные успеют перегруппировать силы, может быть даже получить какие-то подкрепления и укрепиться. В итоге, появлялся риск, что времени и сил на полноценную подготовку к приходу канаанской армии — тоже не хватит.

И тогда Игорь опять пришлось планировать авантюру.

Пока шла подготовка, к основному лагерю стащили все более-менее целые лодки и небольшие речные суда, найденные за сутки пути вверх и вниз по течению. Они были куда удобнее, чем плоты, для того чтобы перебрасывать подкрепления по реке или добычу на свой берег.

Едва узнав ответ на вопрос, сколько эта «сборная солянка» способна перевезти воинов, при необходимости тащить с собой запас еды на неделю, Игорь поручил к утру четвертого дня отобрать для него тысячу лучших воинов-фризов и шесть сотен знакомых с греблей чиуру.

На следующий день пообедав, ярл хлопнул Дольфа по плечу, поручил ему сильно не рисковать, но после взятия города срочно перебираться к следующей крепости, и отплыл вниз по течению.

Через полтора дня, к закату, флотилия скрытно приблизились к крепости Сантай. Отправленный чуть раньше гонец, успел предупредить осаждающих, и все было готово.

Выждав еще часок, для надежности, воины высадились на правом — противоположном от крепости берегу, — и к полуночи все их лодки, баркасы, и прочая приспособь, покачивалась ниже по течению. Их перенесли на руках, не потревожив осажденных.

Еще через полтора дня, так ни кем и не обнаруженные, они растворились, среди густых плотных зарослей тростника, буквально в двух шагах от устья Митаньи. Вот уже почти сутки шестнадцать сотен отборных бойцов сидели в плавнях «тише воды и ниже травы». На завтра все должно было закончиться…

— …понимаю, спать в здешней слякоти еще то счастье, но осталось еще не меньше двух страж. Там, за стенами, их женщины заждались настоящих мужей, но нам понадобятся силы, чтобы пробиться в гости. Приказываю всем отдыхать!

Уставшие молчать хирдманы снова сдержанно загомонили, и уже через пару минут, когда приказ по нескольку раз пересказали в каждом из отрядов, воины принялись привычно устраиваться прямо на своих лодках.

До битвы осталось всего ничего…