Конунг: Я принес вам огонь!

Глава 20. Железная дыра

Виндфан, первая половина дня

(26 августа 2020 года)

В окрестностях виндфанского холма уже и забыли что такое настоящая тишина. Такая, чтоб хотя бы внутри замкнутого пространства из природных каменных кряжей и рукотворных стен, не звучало вообще ничего.

С утра и до утра жителей сопровождало веское размеренное уханье водяных молотов и монотонное шуршание лесопилок. А еще эти многочисленные — токарные, сверлильные, шлифовальные и прочие станки. Все они постоянно сменяли друг друга, порождая беспрестанный свист, жужжание и скрежет…

Часть самых дорогих и высокоточных устройств, конечно же, разместили на территории крепости. В такие цеха кроме мастеров и их помощников, вообще мало кто имел право зайти. Однако самые мощные и крупные — настоящие машины в земном понимании, тоже работали на «водяном приводе», поэтому, естественно, что главное производство сосредоточили именно на защищенной территории порта — как можно ближе к реке. Да, огромные деревянные колеса часто ломались, но сейчас все смены «аварийщиков» наловчились тратить лишь самый минимум сил и времени.

Последние полгода все это хозяйство и правда, не смолкало даже по ночам. Нет, укрыться от гула, конечно же, можно было внутри цитадели. Массивные стены прекрасно защищали и от жары и от шума, но невозможно же постоянно сидеть взаперти! Особенно если Господин Важный-Преважный Хранитель, не показывается дома уже почти четыре недели, и фактически — ты осталась «одна».

«…Одна Единственная Хозяйка в здоровенной крепости», — невольно хихикнула Наталья, из которой даже беременность не смогла сделать нытика.

Примерно к сорока мы незаметно привыкаем к своему отяжелевшему телу и все новым и новым болячкам. Но дважды побывав в пирамиде еще там — в Эверберге, и уже дважды — здесь, в Нойхофе, Первая Леди Виндфана вдруг четко ощутила разницу. И так-то не склонная к депрессиям, она заново распробовала счастье обладания абсолютно здоровым телом.

Правда, тут «случилась» еще и беременность!

О, нет, ребенок был по-настоящему нежданным, но точно — ожидаемым! Однако рожать предстояло всего через полтора месяца — в середине октября, — и все эти вроде как «нормальные ощущения беременности», стали для женщины настоящим испытанием. Вся эта тошнота, рвота, тяжесть и резкие перепады настроения…

На фоне беременности — одиночество и скука ощущались особенно остро, так что она всячески избегала необходимости отсиживаться в «четырех» стенах. Устав дожидаться Анвара, последние две недели бывшая главбух развлекала себя только жалостью и работой. В общем, шум — был не самой заметной проблемой.

Тем более что с какого-то момента уши местных практически переставали выделять именно «промышленные» раздражители. Сейчас в Виндфане числилось больше тысячи человек, так что «послушать» — было чего и помимо всех этих «бахов, шухов и взгрюков…»

…Наталья только что отдала последние распоряжения по поводу обеда и ужина. Это была ее личная «обязанность», как жены коменданта и по совместительству кастелянши Виндфана.

Не то чтобы основную массу жителей кормили чересчур уж разнообразно… Семейные мастера или немолодые воины из охраны — могли поесть и дома. Но несколько сотен работников — рабов, подмастерьев и одну из приписанных полусотен младшей дружины — всех их нужно было кормить централизованно. А вот чем — выбор и правда, был!

Местность вокруг крепости была по-прежнему довольно пустынной, поэтому к столу почти всегда находилась разнообразная дичь. Правда, в сезон дождей охотничья удача становилась штукой непредсказуемой, и в запасе приходилось держать масса другой убоины. Тут и баранина, и свинина, и куры-утки, большой выбор свежей и солено-копченой речной рыбы.

Замковые подвалы и амбары совсем не пустовали, поэтому всегда можно было поэкспериментировать не только с «заправкой». Для каши, супа или просто гарнира к дичи — приходилось выбирать между рисом, перловкой, просом, горохом и еще полудюжиной вариантов. Плюс у замка имелась еще и своя мельница, поэтому при желании ассортимент круп можно было заметно разнообразить…

Из своей советской юности, Наталья вынесла твердое убеждение, что без манки на завтрак, юным и не очень организмам — ну никуда. И что «странно» — в новом мире никаких таких «фу, не хочу!» не случилось. Молочную кашу народ в большинстве своем рубал с энтузиазмом, а споры если и возникали — куда же без этого — то лишь по поводу масла!

Да, как-то неожиданно появилась даже традиция обязательно сопроводить придирчивым взглядом размер куска, что отколупнут и бросят в вашу миску. Некоторые завели еще и привычку поскандалить, едва порция каши попадала им в руки. И нельзя не признать, что поводом для недовольства не всегда была мнительность.

Кого из полутора сотен виндфанских рабынь не поставь на раздачу, как у нее мигом заводятся свои «любимчики» и наоборот. И возраст «пациентки» — на эту несправедливую закономерность ну никак не влиял.

Редко кто мог продержаться хотя бы неделю, чтобы не начать «карать и миловать». И это была едва ли ни одна из главных причин, почему Наташа ни смотря на изрядно отяжелевший живот, с удовольствием выбиралась на кухню.

Если Анвару, при всей его непоказной доброжелательности, такие глупые жалобы и дрязги с какого-то момента стали действовать на нервы, то скучающая мадам-кастелянша с радостью включалась в процесс установления справедливости.

А раз уж муж сейчас отсутствовал — то кому как не ей и в самом деле, нужно было позаботиться обо всем этом?!

* * *

Правда, предыдущих «черпальщиц» сменили всего три дня назад, поэтому сегодня в «царстве еды и питья» царила безмятежность и «благорастворение воздухов»[90]. Не то чтобы Наташа была искренне расстроена эдакой «пасторалью». Но «несколько разочарована» — пожалуй, да — можно сказать. Именно поэтому для обратного пути она выбрала куда более длинную, практически окружную дорогу.

Ближайшая пристройка — кухонные склады.

Двухэтажное деревянное здание, разделенное на множество небольших каморок. Здесь хранилось все, что могло понадобиться срочно, и при этом — не должно было отсыреть.

Пустота полутемных и узких коридоров не особенно удивила — на время подготовки к обеду большинство здешних работниц уходили на кухню. Но кто-то же должен бы остаться, чтобы за всем присмотреть? Поэтому навстречу невнятному бормотанию, Наталья поспешила без какой-нибудь «задней» мысли.

Несколько поворотов скрипучей сосновой лестницы, «в сторону!» — одну из множества занавесок и …бывшая главбух застыла в полном недоумении!

…Первое что Наталья сумела рассмотреть, дернув на себя кусок губой ткани, был распахнутый в немом крике рот одной из здешних служанок. Распахнут так широко, что будь там посветлее, пожалуй, можно было бы попробовать угадать, что именно она съела на завтрак.

Резкие, все ускоряющиеся толчки «в спину», сотрясали мощное все еще вполне привлекательное женское тело. Огромная незагорелая грудь светилась в полумраке, и гипнотизирующе раскачивалась из стороны в сторону. Вся ее поза выражала высшую степень мучительной …радости?!

Только сделав над собой усилие, Наталья сумела наконец-то рассмотреть и чью-то волосатую лапу, елозящую по всему этому богатству. Тех долей секунды, что были потрачены на осознание, отчего-то хватило, чтобы с фотографической четкостью и навсегда сохранить в памяти каждый грязный заусенец, каждый надлом и изгиб — судя по состоянию — не иначе как топором сделанного маникюра.

Еще через мгновение, Наташа узнала и второго участника пантомимы.

По свежеотсутствующему уху, засаленной повязке на голове, со сравнительно свежими пятнами крови — однозначно опознан был один из десятников-ветеранов. Именно он привез горца, из-за которого Анвар и уехал так поспешно.

С немолодым воином, кстати, тоже было «не все в порядке».

Все еще не обращая внимания на происходящее вокруг, десятник, казалось, задался целью «вышибить» служанку в двери. Только перед этим сошел с ума, и отчего-то выбрал самый неэффективным способом. Крепкую и довольно ладную бабу, намертво вцепившуюся в дверной проем, вряд ли можно было сдвинуть с места без пары тяжеловозов.

Внешне всячески сопротивлялась, рабыня совершенно не пыталась сдвинуться с места, или как-то еще помешать происходящему. Упершись в дверной проем, женщина вся отдалась этой своей борьбе. Тонко-тонко и едва слышно подвизгивая, в этот момент она, наверное, и вовсе была не способная хоть к чему-то осмысленному…

…Только некоторым спонтанным умопомрачение можно было объяснить, отчего Наталья раньше не расслышала эти влажные «плюхающие» хлопки. Неожиданно придя в себя, Наталья стала способна наконец-то примечать и другие детали.

Например, судя по состоянию одежды, схватка эта приключилось неожиданно для работницы. Иначе небогатая рабыня вряд ли бы позволила вдрызг разодрать ворот своего единственного сарафана.

Впрочем, неизвестно что там было раньше, но в этот момент — десятник умудрялся одной рукой — твердо удерживать партнершу за плечо, фиксируя 80–85 килограмм сладострастия в каком-то немыслимо изысканном полунаклоне. Второй — он продолжал увлеченно наминать эту пышную выдающуюся грудь, по-прежнему не встречая хоть какого-то сопротивления или даже намека на него…

Партнеры были так увлечены, что еще почти минуту не замечали гостей. Было в них что-то настолько изначальное, что «непонятная молчаливость» отчего-то случилась и с беременной кастеляншей, и с ее немногочисленным сопровождением.

Лишь через целую вечность после того, как десятник взревел, забился еще резче, и наконец-то обвис на своей вольной или невольной подруге, один из телохранителей Натальи не выдержав, откровенно заржал, и тем разрушил идиллию…

* * *

По пути назад мысли Наталья отправились в свободное плавание. Правда, теперь картинки неопрятного маникюра, сменили виды отрубленного уха. Бывшая главбух, кстати, давно заметила: здешний народ чистоплотен, любит выглядеть красиво или хотя бы опрятно, однако не очень-то переживает о здоровье.

Вот этот болван-десятник — ухо потерял всего три дня назад. У себя в казармах ветераны устроили очередную пирушку. И как уж там получилось, но неожиданно заспорили — можно ли тяжелым «полуторным» мечом снести ухо так, чтобы не поранить и еще чего-нибудь. Здоровенные, в большинстве своем — сильно неюные «дубы», разошлись — как дети малые.

Одни — давай кричать, что это же не легкая аварская сабля и не длинный нож-сакс[91]. Мол, новомодное оружие точат как зубило — чтобы в первую очередь броню проламывал. Другие, что успели принять на грудь пощедрее, и тут же предложили биться об заклад.

Сразу, пока еще соображали, ставили опыты на принесенных с кухни свиных да бараньих головах. Но те, как-то быстро закончились, а желание спорить — нет. Вот тогда десятнику, как самому крикливому да бесшабашному, ухо-то и отсекли. Хорошо хоть на этом экспериментальная часть и завершилось! Правда, дело тут, конечно же, не в возобладавшем здравомыслии. Просто они тут же отправились пропивать выигрыш, ну и упились…

Наутро, естественно, почти все позабывали, и уж тем более — не смогли вспомнить, кто же именно оказался тем виртуозом-победителем. Хорошо, хоть все рассказали кухонные девки, которые перед этим таскали головы. Иначе вояки до сих пор бы пытались разобраться, что за подлый и кованый враг наведался в крепость ночью…

…Насмотревшись за последний год таких историй, Наталья приобрела твердое убеждение: лечение должно быть таким, чтобы клизму и касторку доктора доставали еще даже до осмотра! Пришел в больницу — и уже «все!»

Ты такой: «Да мне, мол, только спросить!» А они — налетели толпой, одни — разговорами отвлекают: «Да-да! Конечно-конечно!» А другие — потихоньку зашли со спины, и хвать тебя! Заломили, и …в общем, постарались на счет выработки условного рефлекса, что болеть совсем даже нехорошо.

Чтобы каждый знал: попал ты им в руки, так они с тебя не слезут, пока о смерти умолять не начнешь. Вот тогда люди и станут беречь тельце свое!

А здесь, в Эйдинарде, как?! Отрубили тебе, скажем, ногу. Без всякого сомнения — беда, но — совсем не трагедия. Потому как — поправимая. Если серебро есть — полтора-два месяца постельного режима, и вот она — новенькая конечность!

Разве что слишком беленькая, на фоне остального тебя. Но тут такое дело. Лечение же не требует каких-то особых усилий… Отнесли тебя несколько раз в день на процедуры, полежал ты на здоровенном каменном алтаре, покемарил там в забытьи. А потом — как вынесут из храма — загорай, купайся, ешь-пей, люби женщин… все, что душе угодно! Ну, или насколько золота-серебра хватит.

* * *

Верховья Шаи, тот же день — полдень

Анвар в это время тоже не скучал, хотя досуг проводил, конечно же, совсем не так увлекательно.

Ровно месяц назад — вечером 25 июля — в Виндфан привезли чудом уцелевшего горца. Вести, что сам того не зная привез здоровяк, оказались по-настоящему важными, и уже через три дня крупный отряд с грузом припасов и инструментов спешно покинул крепость. Из-за этого даже пришлось отложить кое-какие строительные и производственные планы.

Каких-то особых опасностей не ждали, но Алайн Таг — не самое безопасное место. Поэтому из почти трех сотен человек в караване, на охрану пришлось около четырех дюжин бойцов. Почти треть всей местной «военщины».

Правда, половину из них набрали среди приписанной к Виндфану учебной «полусотни» стрелков младшей стражи. Как и в крепости, большую часть времени они должны были проводить на охоте. Возможность опереться на местные, условно бесплатные ресурсы, считалась важной частью любой стратегии до появления массовых призывных армий — практически до XVII века.

Снабжая остальных дичью — юноши уменьшали нагрузку на хозяйство ярла, экономя ему серебро, освобождали место во вьюках для более полезных вещей, чем еда, при всем при этом, не уменьшая автономность каравана. Ну и, конечно же, прокачивали собственные умения. Что-то вроде — «скрытного передвижения», «скрадывания дичи», и прочие, по-настоящему необходимые будущим воинам, «скиллы»[92].

Одновременно с этим на правый берег отправились несколько пар вербовщиков…

…Даже в богатой дельте Рихаса в сезон дождей у крестьян было не так уж много работы. Но в бывшем «южном анклаве» (а теперь — «Полуденном уезде») Треверской Марки, земли были не столь плодородны, разнообразие сельхозкультур — куда меньше, а значит и свободного времени у крестьян в это время года — заметно побольше.

После недавней войны доходы у народа все еще не восстановились, поэтому на ближайшие месяц-полтора можно было нанять, наверное, даже три-четыре сотни мужчин и юношей. Но нужна была всего одна. Именно поэтому Анвар рассчитывал достаточно быстро и недорого набрать 90-100 человек.

«Без особых умений, но здоровых, и со склонностью к физическому труду». То есть — как раз именно крестьян!

Всем им предстояло строить надежные обходные помосты для перетаскивания барж, вдоль двух из трех порогов и одного переката на Шае. С появлением здоровяка-горца, треверскому ярлу срочно понадобилось организовать надежный путь доставки товаров из района в верховьях этой опасной и своенравной реки, правда, об этом он пока ничего не знал.

Надеялся, мечтал, но нет — вестей об этом к Игорю поступить не успело…

…В начале весны две экспедиций с горными инженерами, землемерами и охраной, почти одновременно отправились навстречу друг другу. Первая — вышла из самого восточного треверского поселения — из Лагварта[93], вторая — из Виндфана.

По пути они должны были составлять карты местности, и искать все, что могло пригодиться для освоения хотя бы части огромнейшей, и скудно заселенной горной страны, вдоль треверских земель. Еще один, восьмой по счету — «Подгорный уезд» — планировалось охватить системой небольших укрепленных острогов, но не из альтруизма, конечно.

Хотя желающих собирались переселять туда при денежной и силовой поддержке ярла, но делалось это для создания возможности освоения тамошних богатств. Горы Алайн Таг считались очень щедрыми на всякое такое …полезное. И Игорь понимал — потенциально огромные ресурсы следовала хотя бы попробовать освоить!

Тем более что по итогам развития Виндфана вдруг выяснилось, что 75–80 % расходов пошли именно на металлы. Медь, олово и бронза, улетали просто в неимоверных по местным меркам объемах. Но особенно трудно было с железом.

Поначалу самое дешевое — «кричное»[94] или «сыродутное» железо — удавалось брать за четверть от стоимости нормального обработанного металла, и даже еще дешевле. Тут много зависело от качества, размера партии и кто его знает, отчего еще… Но спрос в Виндфане из месяца в месяц не снижался, и цена на него принялась довольно резво расти.

Когда основные цеха и станки были поставлены, эта статья расходов вроде должна была ужаться, но не тут-то было.

Анвар создал в крепости по-настоящему творческую атмосферу, люди почувствовали, что могут изменить свою жизнь, и с каждым днем стали возникать идеи, как тот или иной механизм улучшить, а что-то и вообще создать заново. Да еще и Игорь перед отъездом надавал всевозможных идей и поручений. О накоплении оружия, брони и целой кучи боевых припасов, снабжении уездных замков наконечниками стрел, инструментами и прочим.

Например, в его голове засела идея, что все «коронные сотни» должны были получать единообразное и качественное снаряжение напрямую от ярла. Чтобы иметь возможность больше беспокоиться о собственных умениях, а не снаряжении. Чтобы в какой-то момент превратить полумилицейское ополчение — в исключительно профессиональное войско, ни чем не уступающее его собственной дружине. Пока никаких проблем не было, но на будущее, следовало подумать о противовесе влиянию придворных военных.

В общем, гонка вооружений, оказалась удовольствием чертовски дорогим!

Как-то в шутку, Игорь даже придумал их проблеме собственное имя. Назвал трудности, возникающие от дороговизны местных технологий добычи металла и острую необходимость в нем — «Железной дырой». Виндфан начал приносить прибыль, но вопрос о собственном источнике железа с каждым днем становился только острее. В эту «дыру» и правда, все еще утекала весомая часть доходов.

Поэтому-то главное задание экспедиций и было в том, чтобы найти месторождение хоть сколько-нибудь качественного и доступного железа. Ради него, главы поисковых партий и получили право обещать встреченным горцам «почти все что угодно». К примеру, подданство, защиту и права, совершенно равные с урожденными треверами.

Хотя куда удобнее и дешевле, казалось устроить резню. Точнее — продолжить ту, что шла вот уже две тысячи лет, с момента Исхода…