Конунг: Я принес вам огонь!

Глава 14. Не штормовое предупреждение

Залив Чиурон

(16 июля 2020 года)

Потрепанная галера Ламеда-корабельщика уже вторые сутки болталась в виду Малета. Точнее того, что осталось от небольшого городка при шумном и богатом порту. Всего сезон назад они оставили здесь почти пять дюжин прикупленных по случаю рабов. В основном неудачников из элатских воровских гильдий, да немного безродных должников оттуда же.

В отвоеванные у горцев рудники обычно с охотой принимали любое число новых работников, и более чем щедро за них платили. Но сейчас в здешних краях было, конечно же, не продать и одного, даже самого лучшего раба.

Все светлое время матросы высматривали хоть какое-то движение на берегу, однако совершенно не пострадавший во время пожара мол, да лишь местами подкопченные каменные пирсы, оставались безжизненными.

И сегодня команда совсем иначе относилась к идее пошарить на пепелище. Уже с раннего утра матросы с нескрываемым нетерпением предвкушали высадку. Чем выше солнце взбиралось к зениту, тем чаще их нетерпеливые взгляды замирали на своем невозмутимом предводителе…

Все это человеческое отребье Ламед[61] набрал в порту Старого Карта, среди земляков. Команду лишь слегка разбавили таким же сбродом из Газора и Арада, но в «трогательном» единодушии, пожалуй, немногие из них могли сейчас вспомнить, что еще накануне готовы были взбунтоваться, едва заслышав о планах нанимателя. Капитан держал своих людей в строгости, но тогда лишь недобрые взгляды плечистых братьев Ламеда и его слова о необходимости «для начала» осмотреться, удержали команду от споров. А теперь? О, сейчас их души одолевали совсем иные страсти!

Мысленно каждый из них успел не только пограбить, но и уже пропил все, что не заметили или чем осознанно пренебрегли победители. Кем бы ни оказались нападающие, опытный взгляд утверждал однозначно: тем было совсем не до вдумчивого сбора трофеев.

Сам же Ламед в это время ломал голову по другому поводу…

По всему выходило, что нападающих никак не могли привезти канаанские, да и любые другие корабли. Нет, конечно же, каждый из двенадцати великих городов Лиги Спокойствия был готов вцепиться в глотку соседу и за меньшее, чем земли, богатые золотом и серебром. Не говоря уже о прочем. Но здешние доходы делили между собой старейшины Карта, Газора и их ближайший союзник — арвадский царь. И именно эти ближайшие соседи по-прежнему удерживали единственные морские пути сюда, в залив Чиурон.

Малет быстро расцвел, и в последние годы служил главной перевалочной базой Протектората. В прошлый приезд они изрядно порадовались местными ценами на припасы, выпивку, шлюх. Но Ламед никогда не стал бы преуспевающим капитаном собственного корабля, если бы в новых краях заглядывался лишь «под юбки». Он не поленился тогда рассмотреть и городские укрепления.

Армию, способную взять этот порт, на какой-нибудь неприметной лоханке не доставить!

Воины, слуги, припасы и осадное снаряжение… хоть какое-то прикрытие для грузовых кораблей — в итоге собрался бы куда как немаленький флот. И даже если бы вражеские суда все-таки сумели как-то проскользнуть мимо сторожевых галер и наблюдателей тех городов, что снимали сливки со здешних богатств, одно Ламед мог сказать точно: ни кто из живущих морем канаанеев, просто не способен бросить захваченные корабли.

Судя по всему, не меньше дюжины торговых «лоханок» спалили прямо там, где застали. Темные пятна, хорошо видимые на мелководье во время отлива, не могли быть ни чем иным.

И уж точно, воины ни одного из великих городов, не способны были бросить 56-весельную боевую галеру, чьими обводами еще весной кормчий любовался на здешнем рейде. Было трудно не узнать ее выброшенный к городским стенам закопченный корпус.

Торчавший посредине и такой же почерневший обломок мачты при этом однозначно «утверждал», что корабль захватили вовсе не в бою. Возможно, на нем и команды-то не было, когда огонь стал пожирать ее хищные и одновременно изящные обводы.

«Ладно — сожгли, но почему даже не ободрали…»

Ламеду на мгновение представил, какая же прорва серебра ушла на строительство поверженной красавицы-галеры, и испытал что-то воде негодования.

Удлиненный корпус судна торчал из воды лишь наполовину. Своим маслянистым серым блеском он постоянно напоминал: одного свинца на обшивку бортов ушло столько, что если его удастся снять и вывезти, уже одно это полностью оправдает нынешний выход в море, а сезон дождей команда проведет в сытости, пьянстве и прочих невеликих мужских радостях…

Время от времени Ламеда кормил своих людей с разбоя. В самые непростые времена расстояние между купцом и пиратом и вовсе становилось почти незаметным. А для морского добытчика терпение — первая из добродетелей! Гиенам Канаанского моря умение ждать куда важнее, даже смелости в бою. Именно поэтому ожидание никого не пугало…

…Еще вчера парус заботливо растянули над палубой. Но едва заметный бриз слишком уж слабо разгонял полуденную жару, и в какой-то момент большая часть команды снова расползлась по самым «темным» углам корабля, где и впала в чуткую полудрему.

Лишь шестеро неудачников вынуждены были обреченно бродить по палубе, да время от времени браться за весла, чтобы возвращать дрейфующее судно назад, к намеченному кормчим расстоянию до берега.

Казалось еще один день пройдет почти зазря, и все снова закончится очередной беспокойной ночевкой на негостеприимном песчаном островке. Как и накануне. Но ближе ко второй дневной страже раздались три удара в бронзовое било, и уже через несколько минут все шестнадцать весел торговой галеры вспенили море, легко развернув ее в сторону опустевшего порта. Незадействованная часть команды в это время спешно вооружалась. Нет, конечно же, не от того, что кто-то и правда, ждал драки. Просто иначе и быть не могло…

Едва корабль сблизился с причалом, прозвучала новая команда, и гребцы правого борта дружно вздернули весла вверх. В то же самое мгновение судно, как живое вильнуло в сторону, и движимое инерцией, пошло вдоль обшитых деревом каменных плит. Трое легконогих матросов метнулись через борт, и почти сразу же корабль был остановлен, а затем и надежно притянут к двум крепким кнехтам.

Осторожный Ламед выбрал самый удаленный пирс, от несильно пострадавших городских стен. Добычу, если повезет, придется носить немного дольше, а вот если «не повезет» — то и шансов сбежать тоже прибавится.

Несколько приказов отданы негромким голосом, и возбужденная толпа из почти четырех с половиной дюжин человек, практически растворилась среди множества каменных складов и прочих портовых построек.

Самая тяжелая работа досталась группе из трех десятков мужчин во главе с младшим братом кормчего. Обдирать боевую галеру, конечно же, еще то удовольствие, но несчастными они выглядели лишь на фоне рванувших обшаривать уцелевшие торговые склады и ближайшие городские улицы.

Каждый из них сейчас понимал: неизвестно будет ли чем поживиться в других местах, а свинец — это достойный, недешевый и главное — законный товар. Сбыть его получится без риска провести остаток жизни в рабских колодках.

Возле корабля в итоге остались только четверо: сам Ламед-корабельщик, его следующий по старшинству брат — недалекий, но рослый увалень, которого кормчий предпочитал держать возле себя, да пара самых опытных бойцов-абордажников. Они, пожалуй, были единственными из экипажа, кто помимо оружия натянул панцири из клееного льна.

Защищала такая броня похуже железной кольчуги или дорогой бронзовой кирасы, но стоила куда дешевле и давала заметно больше шансов выжить, если боец падал за борт. Именно поэтому они были почти у половины команды, и горе тому, кто попытался бы пропить свою, во время очередной стоянки…

Едва суета сместилась вглубь порта, как стало понятно, что пристань была не такой уж и пустой. Нет, живых — тех и впрямь не осталось. Прямо тут же смердели четыре трупа, и никто не сомневался, что они далеко не единственные.

Оставшись на некоторое время предоставленным самому себе, предводитель проявил любопытство, и подошел к ближайшему телу. С первого же взгляда стало понятно, почему большинство матросов заинтересованно притормаживали именно возле него.

После четырех-шести дней на жаре тело распухает так, что доподлинно разобраться, как его хозяин расстался с жизнью, становилось не очень-то и просто. Однако здесь таких вопросов не возникало.

Крепкого и рослого канаанея разрубили пополам. И все это — одним единственным ударом! Поморщившись от нестерпимой вони, Ламед с любопытством обошел останки по кругу.

Да, меч победителя вошел слева, рассек ребра, позвоночник, и вышел чуть ниже — под углом.

Удар был нанесен сзади, пока, скорее всего, кто-то еще изображал атаку спереди. На пристани остался лежать, без всякого сомнения, один из защитников Малета. Возможно — это наемник из местной городской стражи. Вряд ли такой здоровяк был пекарем, плотником или еще каким работягой.

Снова оценив результат, кормчий уважительно покачал головой, а его брат даже в восторге присвистнул, переглянувшись с парой сопровождающих.

— Что думаешь? — кивнул Ламед в сторону тела, но подразумевая, конечно же, судьбу города в целом.

— Да, горцы не смогли бы взять эту крепость. У них не хватило ума перестать резать друг друга, когда к ним пришли за золотом… Не доставало мудрости на это и в другие годы, — еще раз, с явным уважением глянув на следы чужого мастерства, тот снова изобразил крайнюю степень сомнения, — так что уверен, что это не чиуру. Но и не другие великие города. Может кого наняли…

Собеседник хотел добавить, что одиннадцать дней назад они разминулись со встречным купцом именно отсюда — из Малета. Будь город уже тогда осажден, торговец непременно упомянул бы о таком. Но за последние два дня все было переговорено ни по одному разу, поэтому братья не стали продолжать спор на счет того, кто же все-таки тут разбогател — авары, другие степные племена, батавы, их родственники из-за гор, или еще кто. В одном они сейчас не сомневались: слабый враг не смог бы всего за декаду, осадить, взять, разграбить и сжечь город.

— До заката грузим все, что нам пошлют боги, а поутру отплываем в Карт[62]! Нужно срочно сообщить обо всем этом! Не думаю, что мы будем первыми, но и такое возможно… — задумчиво кивнул Ламед, как бы подводя итог двухдневных споров, и вдруг насторожился. — Что? Что там творится… О, Милостивый Баал-Малаг![63] — в ужасе прошептал капитан.

* * *

Ближайшие окрестности Малета, двумя днями ранее

Накануне, всего лишь слегка поморосило, да и привычного шторма не случилось, поэтому к рассвету небо было куда светлее, чем обычно. Казалось, все эти дни лишь набиравшие силу дожди, неожиданно передумали. Над побережьем стояла такая ясная и безветренная погода, будто сезон дождей решил ужаться всего до пары недель. Казалось бы, радость, но только весь план компании строился в надежде на минимум — восемь-десять недель штормов.

Именно они должны были дать достаточную фору Союзной армии, не позволив канаанеям свободно перебрасывать подкрепления и мешать, пока мы станем брать местные крепости и замки.

Все прекрасно понимали, что собранной более чем 12-тысячной армии достаточно, чтобы раскатать Золотой протекторат, и выжать его до капли. Уничтожить даже зачатки возможного сопротивления, чтобы к приходу войск из метрополий, здесь у них вообще не осталось помощников. А в том, что канаанеи попытаются вернуть свои доходы — ни кто не сомневался.

Как и не сомневались в том, что да, таких сил Полуденное нагорье и правда, никогда не собирало, но в «честной драке» один на один с любым из великих канаанских городов, результат будет куда менее предсказуем.

А тут — предстояло драться, минимум с тремя из них.

Официально считалось, что Золотым протекторатом совместно владеет так называемый Союз четырех городов. Однако на самом деле, благородные семьи лишь двух из них получали прямую выгоду со здешних земель, рудников и приисков. При этом, конечно, далеко не все «благородные семьи».

В Старом Карте, например, власть между собой делил «Совет ста четырех». Почти классическая «парламентская республика», за малым исключением, что местами в совете владели 104 самые богатые и влиятельные семьи. И привилегия эта наследовалась.

Ну и вишенка на торте — только из этих семей каждые несколько лет выбирались высшие государственные чиновники. В Карте — это были два суффета[64], переизбиравшиеся каждый год. И у них действовал запрет, на избрание новых глав исполнительной власти из одной и той же семьи два раза подряд.

В Газоре все было устроено почти так же, за исключением факта, что власть делили 40 семей, а магистратов переизбирали каждые четыре года.

Так вот, далеко не все олигархи Карта и Газора получали прямую выгоду от Золотого протектората. Но жители именно этих городов-государств, решившие попытать счастья на новом месте, покупали там поместья и фермы, или переселялись в один из двух местных портов, чтобы торговать с соседними племенами.

Третьим участником «консорциума»[65] был Арвад.

Единственный великий канаанский город, где сохранилась единоличная царская власть, и самый опасный — благодаря своей сухопутной армии. Он фактически был «крышей» всего бизнес-проекта.

В отличие от большинства других городов, расположенных на архипелаге, проблем с землей и пищей Арвад не испытывал. Из-за этого его граждане не нуждались в привилегии покупать землю в Протекторате, но один из местных суффетов был именно арвадским ставленником.

Нынешний правитель — царь Амурру, сын Азиру — не мог наживаться, прямо эксплуатируя поместья и прииски в Протекторате, но получал треть всех местных налогов и доходов от добычи золота и серебра…

Драться предстояло сразу с тремя великими канаанскими городами, и два их них — были самыми могущественными в Лиге Спокойствия. Так что даже если бы племена Полуденного нагорья отдали всех своих воинов, без штормов все становилось попросту безнадежным.

Одно дело встречать превосходящие силы врага по частям, полностью контролируя местные ресурсы и удобные для высадки берега. Мелкие отряды можно было бы вырезать, а крупные — просто морить голодом. И быстрое взятие Малета при расчете на такую стратегию — стало огромным успехом.

Но у канаанеев еще оставался второй укрепленный порт — Гаулос[66] на севере, с практически нетронутыми землями вокруг него.

Если вовремя не решить эту проблему, враг получит возможность слать корабли лишь с войсками. То есть без больших запасов продовольствия на борту, а значит силы его станут расти куда быстрее, и куда меньше зависеть от снабжения.

Так что — ни каких «честных драк»!

* * *

Но не всем было дело до стратегии, тактики и прочих надежд треверского ярла. Местные пернатые не гадали о будущем. Всевозможные зяблики, воробьи и прочая животность, впервые за почти две недели вылезла из своих гнезд и укрытий, и весь день стоял совершенно непривычный гомон.

До обычного в это время вечернего дождя оставалось меньше часа, и заходящее солнце, казалось, и впрямь с каждой минутой прижигало все меньше и меньше. Легкий береговой бриз пах, в отличие от своего дневного собрата не солью и свежестью, а разогретой землей и травами, но все равно погружал в невольное состояние расслабленности и почти счастья.

Стоя на вершине одинокой прибрежной скалы, Игорь невольно поддался соблазну беззаботности. В этот момент он тоже пытался прочувствовать и разделить безусловную радость крылатых.

— Так говоришь, такая погода может продержаться еще не меньше двух недель? — задумчиво протянул ярл, вглядываясь в горизонт.

Внимательно выслушав перевод, невысокий сухощавый старик привычно зачастил на своем малопонятном диалекте янгонского. Игорь понимал «с пятого на десятое», но интереснее всего ему сейчас было угадать, как при всей своей суетливости старик-чиуру умудряется сохранять вполне пристойный вид и вот это — доброжелательное достоинство:

— Так и есть, мой господин! — невозмутимо перевел рослый флегматичный воин, выбранный из дружины, именно за такое свое неожиданное умение. — Друид[67] утверждает, что когда канаанеи предательски отобрали побережье, он сам, тогда еще юный служка при Малом храме, помогал спасти таблицы с наблюдениями его предшественников. Сезон дождей неожиданно отступает каждые 24 или 36 лет… — выслушав еще какое-то уточнение старика, воин пояснил. — Еще он сказал, что в ближайшие 10–15 дней дожди могут литься или нет, но штормов — точно можно не опасаться…

— Гм, как интересно! Значит, у всех «у нас» есть не меньше полутора, а то и двух недель… — негромко подытожил Игорь, и ненадолго задумался, рассеянно скользя взглядом по остаткам того, что старик назвал «Малым храмом».

Вершина скалы, на которой они сейчас стояли, была немного вытянута в сторону залива. За полвека крыша и стены рухнули. Все заросло деревьями и травой, но отсутствие рытвин и неплохо сохранившаяся лестница наверх, все еще однозначно помнили о человеческих руках…

Когда утром у Игоря возникли многочисленные вопросы, ему и в самом деле повезло.

Почти все незанятое в осаде трех южных крепостей войско, сейчас грабило побережье. Ко второму порту пока было не подступиться, так что Игорь решил «занять» Союзную армию приятным и одновременно полезным делом, пока его требушеты не освободятся.

Сразу же после падения Малета, он отправил караван с добычей вверх по Митанье, а почти всех своих людей распустил. Нет, конечно же, не «по домам». А как раз с той же целью, что и остальных — грабить, брать в плен, — в общем, делать «военно-средневековую работу».

При нем остались лишь «сотня» личных телохранителей и слуг, гарнизоне малетской цитадели (пять дюжин фризов и присоединившихся лично к нему янгонов), и около 100–120 «союзных» всадников. Те самые гонцы-заложники из влиятельных семей — «по шесть благородных юношей от каждого из отрядов». Именно один из них — юноша-чиуру, — случайно услышал расспросы предводителя и подсказал, как выйти из затруднения.

Оказывается, бывший служитель разрушенного святилища их племени, специально увязался за войском, и прямо сейчас находится практически в двух шагах.

«…Занят, какими-то важными ритуалами на месте священных развалин…» — уточнил парень, смущенный всеобщим вниманием.

Уже смирившийся с необходимость ждать несколько дней, пока гонцы догонят ушедшие отряды, смогут хоть кого-то расспросить и вернутся, Игорь пришел в восторг, и рванул на поиски.

Двух немолодых воинов в лагере у подножия отдельно стоящей скалы, они нашли всего в часе езды от Малета. Самого служителя, пятерых его слуг и еще парочку ветеранов — на ее вершине. В восемь пар рук они методично и осторожно очищали следы полувекового запустения с практически уничтоженного святилища.

Старик был все еще крепок и умом и телом, и смог внятно ответить на все вопросы. Сейчас разговор был закончен, и Игорю необходимо было осознать, что же он может сделать с этими знаниями…

…Вдруг со стороны каменной лестницы, по которой они поднялся пару часов назад, зашуршала щебенка. Врагов ни кто не ждал, но оба взятых с собой на вершину телохранителя, перекинули щиты на грудь и на всякий случай обнажили мечи. Спутники старика не стали бить тревогу, но чувствовалось — тоже подобрались.

Через несколько минут стало отчетливо слышно прерывистое натужное дыхание и цокот подкованных сандалий двух — максимум трех человек. И лишь еще минут через пять, на относительно ровной наблюдательной площадке бывшего святилища, появился оставленный у подножия оруженосец Игоря, в сопровождении смутно знакомого «горца».

Чувствовалось, парням 200-метровый подъем дался непросто, поэтому ярл с улыбкой предупреждающе выставил ладонь, мол, ничего страшного, продышитесь.

— Господин, у городского причала легла в дрейф торговая галера, — несколько раз шумно вздохнув, чтобы наконец-то восстановить дыхание, гонец торопливо уточнил. — Канаанская. Поначалу они собирались пристать еще до заката, но рассмотрели пустоту порта и закопченные стены Нижнего города, поэтому не решились. Когда меня отправили с сообщением, они собирались отойти к группе небольших островков на юго-востоке залива. Мой отец заверяет — они вернутся! Если бы передумали, взяли бы курс в обратную сторону — там тоже есть пара подходящих ночных стоянок.

— Передай своему отцу, что я высоко оценил его расторопность и зоркий взгляд! Чуть отдышишься, и спеши назад, передай воинам: пусть по-прежнему не привлекаю внимания. Если наши «гости» решат высадиться, пусть обязательно захватят и галеру и экипаж! Мне нужно, чтобы живых осталось как можно больше, но рисковать ради этого не надо. Главное — чтобы не удрали… — и добавил, как бы «про себя». — Надо же, сегодня, по-моему, день отличных новостей!