Копье. Гробница

Глава 7

Стедмен пристально глядел вниз, на золотистое тело девушки, лежащей на постели. Его взгляд, задержавшись на ее груди с розоватыми чувственными сосками, упруго поднимавшимися вверх и подчеркивающими мягкость окружавших их округлых холмов, проследовал дальше по изгибам талии и бедер. Ее тело, наполненное удивительным сочетанием мягкости форм и большой жизненной силой, проступающей через полноту и упругость мышц, как магнит притягивало к себе.

— Пожалуйста, — сказала она, глядя вверх на него, — поскорее обними меня.

Он был уверен, что она тоже внимательно разглядывает его, и надеялся, что выдержит этот взгляд. Он скользнул на постель рядом с ней, подтягивая простынь на плечи, обнимая девушку рукой и приближая к себе. Она слегка вытянулась и закрыла глаза. Так они замерли, прижавшись друг к другу, наслаждаясь взаимным теплом, смягчающим перенесенное недавно смертельное напряжение.

Девушка произвела впечатление на Стедмена уже тогда, когда военные вертолеты появились над карьером буквально через считанные секунды после падения и взрыва танка, а за этим последовали долгие и утомительные расспросы. Холли использовала свое состояние испуга чтобы избежать вопросов, тогда как Стедмен очень быстро потерял свою выдержку и бичевал словами назойливых офицеров, не стесняясь в выражениях. Их отвезли в Элдершот, в управление главного штаба, где было продолжено выяснение всех обстоятельств катастрофы. Почему они оказались на дороге, ведущей к карьеру? Разве они не видели предупредительные знаки? Почему «Чифтен» преследовал их? Что, по их мнению, было причиной падения танка в карьер? Не довелось ли им в какой-то момент вступать в переговоры с экипажем?

Девушка отвечала на вопросы спокойно и уверенно, не показывая и признаков растерянности от тяжелого испытания, через какое ей пришлось пройти. И только глядя на ее одежду можно было представить, что с ней произошло. В процессе этого допроса Холли самым неожиданным образом перевернула весь ход событий и начала сама задавать вопросы, начав с того, почему нет должной системы безопасности в таком месте, как эта выставка, и почему их считают правонарушителями, в то время когда именно они и должны были бы предъявить претензии к Британской Армии.

Неожиданно подполковник, занимавшийся выяснением их трагических обстоятельств, был отвлечен появлением майора Бренигана, который и послужил причиной того, что затянувшаяся экзекуция была неожиданно окончена. Были принесены необходимые в таких случаях извинения относительно того, что полное расследование будет произведено позже.

Майор Брениган сумел очень быстро организовать для них автомобиль, на котором они смогли добраться до Лондона, и, после того, как они забрали на пропускном пункте фотоаппарат, принадлежавший Холли, Стедмен предложил ей заехать к нему в дом, чтобы немного выпить, успокоиться и привести себя в порядок. Девушка охотно согласилась, так как сама она в данный момент жила и работала в северной части Лондона и ей не хотелось в таком виде путешествовать через весь город.

Пока они еще были на пути в Лондон, она выглядела вполне спокойной, и, казалось, все случившееся с ними постепенно отходит на второй план. Но когда уже в холле своего дома он усаживал ее в кресло, слезы градом брызнули из ее глаз и она в изнеможении опустила голову на его плечо, так и не попробовав приготовленный для нее бренди. Ему все-таки удалось усадить ее в кресло и немного успокоить, понимая, что это всего лишь процесс освобождения от только что закончившегося кошмара, от покидающего ее ужаса.

Спустя несколько минут истерика, внезапно охватившая ее, стала спадать, дрожь исчезла. Он вновь предложил ей бренди, уговаривая поскорее выпить. Стедмен выпил вместе с ней, поскольку тоже считал себя пострадавшим в этом смертельном эксперименте, вспоминая самый худший момент для себя, когда его пиджак зацепился за гусеницу танка. Он вспомнил ее руки, ухватившие его, и выражение лица, когда она изо всех сил старалась оторвать его от тяжелой машины. Бренди согрел их, притупив переживания после перенесенного шока. Теперь к ним вернулась способность к восприятию обычных вещей, поэтому когда их взгляды встретились в очередной раз, вспышка взаимного влечения, посетившая их еще в машине, вновь вернулась, и вспыхнула с новой силой.

Стедмен не удивился, когда она сославшись на усталость, выразила желание прилечь. Так или иначе, но они уже оба знали, что главной причиной здесь было не просто занятие любовью, а более глубокая потребность взаимной близости. Для Стедмена это было чувство, которое он не ощущал уже давно, с тех пор, когда еще была жива Лилла. Странно, но сейчас воспоминания о ней не вызвали в нем чувства вины, которое он ощущал раньше, встречаясь со многими другими женщинами, даже с Мегги. Но сейчас, когда его чувства поднимали самые глубокие пласты воспоминаний, в его душе даже не было намека на это. Кто была она, эта Холли Майлс? И почему их влечение друг к другу было таким сильным?

Он проводил ее наверх, где находилась ванна и спальня, и помог раздеться. Она приняла душ и нырнула в постель, разбрасывая по подушке капли воды с мокрых волос, которые теперь слегка изменили свой цвет и стали темнее. Она полулежала, опираясь на локоть, и наблюдала как он раздевался. Он был сложен достаточно хорошо, чтобы вызвать интерес у женщин, и знал об этом, и поэтому ее взгляд нисколько его не смущал. Он заметил, что она разглядывала его старые шрамы на спине, но не сделала на этот счет никаких замечаний. Он отправился в ванну, а когда вернулся, то увидел на ее лице признаки покоя и умиротворения, которые он с удовольствием готов был разделить.

По мере того как напряжение спадало, внутри нее возникали ощущения возвращающейся жизни, и в первую очередь это были минутные приступы возвращающейся душевной боли. Она открыла глаза.

— Почему, все-таки, они пытались убить нас, Гарри? — спросила она, немного отклоняясь, чтобы он мог видеть ее лицо. — Почему эти люди, находившиеся в танке, хотели сделать это?

— Я не знаю, Холли, — солгал он. — Возможно, что у всех, кто связан с этим бизнесом, есть враги. У тебя они могут быть тоже. А может быть, кто-то пытался добраться и до меня. Мы же не знаем, кто на самом деле был в этом танке.

— Похищать танк только для того, чтобы убить тебя?

Стедмен пожал плечами.

— Как я уже сказал, у тебя тоже могут быть враги.

— Кто бы это ни был, я знаю о нем только одно: что он пытался убить меня.

Стедмен настороженно взглянул на нее.

— Убить тебя? Да почему ты считаешь, что кто-то хочет этого?

— Я не знаю. Но только там я все время чувствовала опасность. А разве ты сам не чувствовал ее?

— Возможно. Там словно бы были призраки зла, превратившиеся в реальность, как будто сам этот танк был живым существом, готовым к убийству.

И в том, что она тоже почувствовала это, было нечто сверхъестественное.

По ее телу пробежала дрожь, и он сильнее прижал ее к себе.

— Выбрось это из головы, по крайней мере сейчас, — сказал он, пытаясь хоть как-то успокоить ее. — Они найдут останки тех, кто управлял этим стальным чудовищем, и когда их идентифицируют, мы, может быть, узнаем, кто пытался убить нас.

Она прижалась к нему, стараясь отогнать одолевавшие ее мысли.

— Но мне кажется, что есть еще очень многое, о чем ты не хочешь мне говорить.

Неожиданно, у него появилось неодолимое желание рассказать ей все: про Мегги, Моссад, английскую разведку и про человека по имени Эдвард Гант. После стольких лет замкнутой самососредоточенности он чувствовал необходимость рассказать кому-то, может быть даже и не все, из того, с чем он столкнулся в этой жизни, но какой-то инстинкт удержал его от этого шага.

Был ли этот инстинкт следствием его работы частным детективом, а также прежней службы в Моссад и в военной разведке? Или это была просто приобретенная за эти годы привычка не доверять никому? Он чувствовал, что очень хорошо знает девушку, находящуюся рядом с ним, но общее чувство самосохранения говорило ему, что она все еще незнакома ему. Может быть это, в конечном счете, и остановило его.

— Да, — сказал он наконец, — есть еще многое, но будет гораздо лучше, если ты не будешь об этом знать.

Она замолчала на какое-то время, а затем спросила:

— Кто ты, Гарри? Кто ты на самом деле? Разве ты не можешь мне этого сказать?

— Я уже сказал тебе, кто я.

— Нет, это было бы очень просто, и это ничего не объясняет мне. Почему ты занимаешься торговлей оружием, Гарри?

— Если бы не я, то все равно кто-то другой был бы на моем месте, — сказал он.

— Ты все время уходишь от ответа.

Он погладил рукой ее щеку.

— Подожди немного, Холли, — тихо сказал он. — Мы только что избежали смертельной опасности. Возможно уже завтра наши ощущения могут быть другими. Поэтому наберись терпения, хорошо?

Она кивнула и слегка обняла его за шею.

— Ты тоже почувствовал это влечение там, в машине? — неожиданно спросила она.

Он улыбнулся в ответ и осторожно поцеловал ее.

— Да, я почувствовал его тоже.

— Тогда нам не следует терять время. Пусть все так и будет.

Она поцеловала его со всей страстью, словно пытаясь освободиться от остатков ужаса, заставляющего сдерживать свои истинные чувства.

Он слышал ее дыханье, когда их тела нервно вздрагивая, в очередной раз прижались друг к другу, вызывая новый прилив возбуждающего тепла. Его руки, обнимавшие ее спину, начали опускаться ниже, устремляясь к ногам, которые неожиданно для него раздвинулись сами, погружая его в теплое колышущееся пространство.

Их желание нарастало почти одновременно, и это тоже в какой-то момент удивило его. Ее рука обнимала его шею, когда она целовала, а вторая осторожно, но настойчиво приглашала его внутрь, к завершению их совместного путешествия в мире чувства и страсти.

Теперь ее рот был слегка приоткрыт, из-под полных губ виднелись кромки зубов, глаза чуть приоткрыты. Ее тело слегка ослабло, но мышцы продолжали равномерно сжиматься, словно прогоняя внутренние соки через узкие диафрагмы все быстрее и быстрее, пока не прорвался сплошной водопад чувств и эмоций.

Они продолжали лежать, тесно прижавшись, даже после того, как прорвавшийся водопад чувств стал стихать.

— Что происходит с нами? — спросила она, и ему показалось, что нервное напряжение вот-вот готово вернуться к ней.

Он приложил палец к ее губам.

— Сейчас еще трудно ответить на этот вопрос.

Холли хотела, видимо, сказать что-то еще, но передумала и отвернулась в сторону. Однако Стедмен успел заметить ее растерянный взгляд. Он сам повернул ее назад и поцеловал.

— Не думай об этом, хорошо?

— Я боюсь связываться с тобой, — наконец сказала она.

— Чего ты боишься, Холли? Неужели тебя смущает сам факт физической связи с мужчиной?

— Ты не понимаешь…

Ее слова прервал резкий и настойчивый телефонный звонок, донесшийся из холла. Она почувствовала как внезапное напряжение охватило Стедмена, и его взгляд стал сдержанным и отрешенным.

— Гарри, что-то не так?

Когда он взглянул на нее, то не сразу понял, где он находится. Его воображение было уже далеко отсюда, в другом времени и в другом месте. Там точно так же звонил телефон, в их брюссельской квартире, и они точно так же отдыхали после любовных наслаждений, только тогда рядом с ним была Лилла, которая не хотела, чтобы он брал трубку. Это был их последний вечер. Рассмеявшись, он шутливо прикрыл ее голову подушкой и подошел к телефону, объяснив это тем, что может быть передана срочная информация, возможно связанная с новым заданием.

Подушка полетела через комнату вслед за ним и шлепнулась рядом с открытой дверью. Притворный гнев Лиллы вызвал тогда в нем только новую улыбку. Когда он поднял трубку, то увидел что Лилла встала и пошла вслед за ним, остановившись в дверях.

Он отвернулся, чтобы не поддаваться на ее провокации.

Незнакомый голос спросил по-французски, находится ли в данный момент у телефона месье Клеман, и он подтвердил это. Клеман было как раз то имя, которое он использовал, проживая в Брюсселе.

Он мгновенно понял причину этого звонка, когда услышал в наушнике звук высокого тона, похожий на назойливый писк комара. Этот сигнал, излучаемый наушником телефонной трубки, обычно использовался для управления взрывным устройством, располагаемым поблизости от телефона. Подобную систему применяли израильские спецслужбы при охоте за одним из представителей ООП во Франции, Махмудом Хамшари.

Когда он повернулся в сторону Лиллы, то понял, что уже слишком поздно что-то предпринимать.

Внезапная огненная вспышка, озарившая застывший ужас на ее лице, объяснила ему, что спасенья нет.

Для Лиллы. Он же каким-то чудом выжил.

Специалисты по взрывам объяснили ему, что в тот момент, когда он повернулся в ее сторону, он изменил угол своего тела по отношению к находящемуся в комнате заряду, и шрапнель задела только его ноги. Они называли это чудом, но тогда он не чувствовал радости от своего спасения. Он не хотел жить, если Лилла должна была умереть. Это продолжалось три дня, три дня непрерывной агонии. Потом все кончилось. Сплошной мрак окутал его и превратил в сеятеля очистительной смерти, в символ мщения.

Сейчас, при обстоятельствах чрезвычайно похожих на те, не перестававший звонить телефон звал его, напоминал ему, говорил ему, что прошлое никогда не уходит, оно всегда остается рядом.

— Гарри? — Ее рука неожиданно легла на его плечо. — Что с тобой? Ты ужасно бледный.

Наконец, когда его глаза обрели возможность видеть, он взглянул вниз, на озабоченное лицо Холли.

— Ты собираешься отвечать? Он звонит уже давно, — сказала она.

Он молча поднялся и подхватил халат, лежащий на спинке стула. Двигаясь почти автоматически, он все же понял обращенные к нему слова.

— Оставайся здесь, — приказал он, и она увидела, что его движения приобрели определенную быстроту и уверенность. Он накинул халат и исчез за дверью.

Стедмен спустился в холл и некоторое время оглядывался по сторонам, не обращая внимания на телефон.

Все, казалось, было на своих местах, а там, где по его мнению могла быть спрятана бомба, он ничего не заметил. Он даже отодвигал кресла, проверял книжные полки и тумбочку под телевизором. Несколько успокоенный осмотром, он подошел к телефону, который как он знал, мог содержать бомбу и внутри себя. Он поднял аппарат и попытался прикинуть его вес. Он оказался вполне нормальным, и Стедмен рискнул поднять трубку и поднести ее к уху.

— Стедмен, это вы?

Со вздохом облегчения он узнал по голосу, что это звонит Поуп.

— Ради Бога, Стедмен, отвечайте!

— Да, это я, — тихо произнес детектив.

На другом конце провода последовала пауза, затем вновь раздался грубоватый голос:

— Что-то очень долго вы собирались отвечать.

— Как вы узнали, что я дома?

— Да ведь это моя работа — знать про все и про всех, — последовала короткая реплика. Но тон говорившего изменялся по мере того как с толстяка спадало напряжение. — Я уже слышал, в общих чертах, что произошло с вами, но теперь я хотел бы услышать конец этой истории.

Стедмен ровно и очень спокойно рассказал ему о происшедшем, стараясь избегать эмоций и говорить так, как будто он делал обычный отчет о работе перед клиентом. Он не забыл упомянуть и о приглашении Ганта продолжить встречу.

— Хорошо, — заметил Поуп. — Кстати, кто эта девушка, э… Холли Майлс?

— Она свободный журналист и пишет статьи о торговле оружием для одного из воскресных журналов.

— И Гант настаивает на том, чтобы она писала о нем?

— Создается впечатление, что да.

— Х-м, очень оригинально. Не похоже на него, чтобы он искал популярности.

— Может быть он захотел наконец выйти из тени. — Стедмен повернулся, ощутив чье-то присутствие в комнате. В дверях он увидел Холли, которая накинула лишь одну его рубашку, которая придавала ей весьма соблазнительный вид. Она улыбнулась ему, и он немного расслабился.

— Вы говорили, что этот танк преследовал вас?

— Да, он пытался нас буквально уничтожить.

— Вы уверены, что это была не просто попытка запугать вас?

— Послушайте, я уже не один раз обсуждал все это с военными. Этот монстр сначала раздавил автомобиль, а потом пытался сделать то же самое и с нами, когда мы убегали от него! Он преследовал нас по меньшей мере пять минут.

— Да, да, я понимаю. Очень странно.

Стедмен уже начинал терять терпение.

— И это все, что вы хотели мне сообщить? Мы знаем, что это странный факт, но и вы и я знаем, кроме этого… — Он оборвал фразу, вспомнив про Холли, все еще стоявшую в дверях. — Послушайте, кто все-таки был в этом танке? И кто приказал им сделать это? — Он был очень внимателен, стараясь не упомянуть в разговоре имя Ганта.

На линии вновь возникла пауза.

— Поуп? Вы слышите меня?

— Да, да, мой дорогой друг, — заговорил толстяк после долгого молчания. — Танк был полностью разорван на куски еще во время падения на дно карьера, когда у него взорвались топливные баки и боекомплект.

— Я знаю об этом. Скажите, а тела были сильно обожжены?

— Я как раз и подхожу к этому, Гарри. — Поуп вновь замолчал, видимо старался подобрать слова. — Дело в том, Гарри, что там не было обнаружено даже остатков чьих-либо тел. Этот танк был абсолютно пуст.

— Но это невозможно! Они либо смогли сбежать, либо были полностью уничтожены, превращены в пыль! — В голосе Стедмена зазвучала тревога, и он ощутил неприятный холодок в груди.

— Никаких шансов на побег у них не было. И должны были бы оставаться хоть какие-то следы присутствия там людей, независимо от того как они потом могли быть уничтожены. Нет, Гарри, этот танк был пуст. Там не было никого, кто мог бы управлять им.

Стедмен уставился на телефон, не веря услышанному. Когда он повернулся к Холли, то она увидела полную растерянность в его глазах.