Копье. Гробница

Глава 31
Возвращение в НИФ

Клин пошевелился, передвинувшись в своем кресле так, что теперь Холлоран не мог видеть его лица.

Агент «Ахиллесова Щита» поглядел на него, на несколько секунд оторвавшись от наблюдения за холмами и перелесками, мимо которых они проезжали. Экстрасенс замер на заднем сидении «Мерседеса»; с тех пор, как машина отъехала от главного офиса «Магмы», прошло около часа, но Клин сидел неподвижно и был на редкость спокоен — казалось, он уснул. Однако, уснув в движущемся автомобиле, человек обязательно встряхивается время от времени, пытаясь вытянуть вперед ноги, устроиться поудобнее или просыпаясь на секунду, когда его потревожит какой-нибудь резкий поворот или машину качнет на неровной дороге. Клин же застыл в своем кресле, словно каменное изваяние. Не было слышно ровного дыхания спящего человека; мышцы его тела не расслаблялись. Холлоран подумал, что Клин находится в состоянии глубокого транса, в который он, по-видимому, себя погрузил. Кто знает, чего можно ждать от этого человека, размышлял Холлоран, вновь переводя свой взгляд за окно «Мерседеса».

Холлоран приподнялся и, обернувшись через плечо, посмотрел в заднее стекло автомобиля — на протяжении всего путешествия он часто оглядывался, стараясь не упустить из вида возможную слежку. Несколько машин догоняло их, но «хвоста», по-видимому, не было. На приличном расстоянии за ними ехала «Гранада» с двумя его помощниками, готовыми подоспеть на помощь в считанные секунды, если вдруг случится что-нибудь серьезное. Он еще раз окинул взглядом шоссе, прежде чем повернуться обратно и усесться поудобнее на своем сидении. Тревога не покидала его, хотя видимых причин для беспокойства не было. Монк и оба араба остались в здании «Магмы» — очевидно, чтобы дождаться каких-то важных новостей, которые они позже должны будут передать Клину, или забрать кое-какие вещи из его фешенебельной квартиры на крыше громадного небоскреба. Холлорана ничуть не огорчала такая «потеря» — все трое телохранителей Клина казались ему не слишком надежными помощниками, и он отнюдь не жалел об их отсутствии. В случае серьезной опасности Холлоран рассчитывал обойтись лишь силами агентов «Ахиллесова Щита». Присутствие неопытной, плохо обученной охраны могло лишь расстроить его планы и помешать оперативникам защищать жизнь своего клиента. То, что люди «Щита» наконец-то были вооружены, придавало Холлорану больше уверенности в своих силах.

Холлоран провел рукой по лицу — глаза его чуть покраснели от усталости, под набрякшими нижними веками легли тени, а на щеки были колючими от жесткой щетины. Он чувствовал себя очень усталым и разбитым: яркое ночное видение, которое предстало перед ним в гостиной Нифа, когда он задремал в кресле у очага, по-видимому, отняло у него несколько драгоценных часов отдыха. Освежающий душ, острая бритва и какая-нибудь еда не помешали бы ему сразу после приезда в загородное поместье. Затем он обойдет и тщательно проверит весь дом и примыкающие к нему озеро, лужайку и сад. А потом, если он не обнаружит ничего подозрительного и у него останется еще несколько свободных часов, он заснет. У него было какое-то неприятное ощущение под ложечкой — он знал, что это чувство вызвано совсем не голодом; он решил, что потратит на сон все свободное время, которое удастся выкроить в ближайшие один-два дня пребывания в Нифе, чтобы хорошо отдохнуть и привести себя в полный порядок. Инстинкт, выработанный за многие годы занятий сложным и рискованным ремеслом, подсказывал Холлорану, что противник вынашивает уже почти готовый план действий, и в самое ближайшее время непременно следует ждать нового поворота событий. Даже самому себе он не смог бы толково объяснить причину зарождавшегося в его душе смутного ощущения надвигающейся опасности, но некая взведенная пружина внутри него уже реагировала на первые сигналы тревоги — все чувства Холлорана обострились, реакция напряженных, готовых молниеносно действовать в любую минуту мышц ускорилась, однако лицо оперативника «Ахиллесова Щита» ничем не выдавало его внутреннего волнения. Страх и опасение, поселившиеся в некотором уголке его сознания, нашептывающие ему о нависшей угрозе, были понятны и знакомы Холлорану, но теперь к ним примешивались самые дурные предчувствия, похожие на суеверные страхи чрезмерно впечатлительного человека, увидевшего перед собой рокового предвестника неотвратимой беды. Холлорана немало удивило это новое для него беспокойное ощущение.

Клин издал приглушенный, невнятный звук, и Холлоран тут же бросил на своего клиента быстрый взгляд. Плечи медиума высоко поднялись, грудь расширилась, а затем быстро опала, и дыхание стало ровным и ритмичным — очевидно, он просто глубоко вздохнул во сне. Теперь Холлоран не сомневался, что Клин задремал.

Кора, сидевшая в переднем пассажирском кресле, оглянулась, чтобы посмотреть на своего начальника. Затем ее глаза встретились со взглядом Холлорана, и на лице девушки появилась неуверенная улыбка. Прошло, однако, несколько коротких мгновений, прежде чем Холлоран улыбнулся ей в ответ. Несколько минут он наблюдал за Корой, снова выпрямившейся в своем кресле, глядя вперед, сквозь ветровое стекло автомобиля. Со своего места он хорошо видел ее четкий профиль. Холлоран размышлял о том, могла ли эта молодая женщина выдавать секреты компании сильнейшим соперникам «Магмы», или Клин ошибся в своих догадках. Вряд ли возможно такое предательство с ее стороны, решил он, все еще не сводя глаз с задумчивого лица Коры. Девушка слишком тесно связана с Клином, и к тому же — Холлоран был уверен в этом — она так сильно боится Феликса, так сильно зависит от него, что никогда не решилась бы на подобную измену. Однако у Клина на сей счет было свое собственное мнение, и, по-видимому, в его намерения не входило так легко от него отказываться. Он обвинил девушку перед президентом «Магмы» и его заместителем. Но было ли у него для этого хоть какое-нибудь реальное основание?

Холлоран отвлекся от своих размышлений, чтобы в очередной раз внимательно посмотреть в заднее окно. На дороге чисто. За ними следует только «Гранада». Он перевел взгляд на боковые окна. До Нифа отсюда рукой подать, подумал он.

Но что же все-таки Клин собирается предпринять против своей подчиненной в дальнейшем? Холлоран снова мысленно вернулся к своей прежней теме, прерванной наблюдением за окрестностями. Предъявит ли он ей открыто свое обвинение сразу после того, как они приедут в Ниф, или же будет расставлять хитрые ловушки, чтобы получить неопровержимые улики против нее, поймав поверенную своих сокровенных планов за руку на месте преступления в самый решающий момент? Клин был слишком непредсказуем, чтобы кто-то решился наверняка предугадывать его будущие поступки. Его очевидная параноидная мания говорила за первое, однако жестокая мстительность, присущая этому полубезумному человеку, предполагала, что он пойдет вторым путем, спрятав на некоторое время свои чувства в глубине души, как бы ему ни хотелось выплеснуть наружу весь клокочущий в нем гнев. Холлоран подумал, что ему следовало бы первым явиться к девушке и предупредить ее о том, что может случиться. К чертям Клина и всю «Магму». К чертям его нейтралитет, которого он обязан придерживаться для успешного выполнения своей задачи. Он, как и прежде, будет охранять «объект» от всякой грозящей ему опасности, но, черт побери, он сумеет защитить девушку, если потребуется, и никому не позволит ее обижать. Холлоран давно подозревал, что все четверо личных телохранителей Клина являются для своего начальника чем-то неизмеримо большим, чем обычная наемная охрана. Очевидно, всех их связывают с Клином какие-то темные тайны — возможно, обе стороны предпочитали бы никогда не вспоминать о них. Особенно подозрительной личностью казался ему Монк. Так что безграничная, основанная на скрытом страхе перед властью, которую имел над ними их начальник, преданность верных слуг Клина вполне могла заставить их послужить орудием мести — они исполнят приказ своего господина не рассуждая, стоит Клину только шевельнуть пальцем. Холлоран решил, помимо своей основной и главнейшей обязанности — охранять своего клиента — установить постоянное наблюдение за Корой. Виновна девушка или нет, — в любом случае он не даст ей пострадать от рук этих не слишком умелых наемных убийц.

Впереди показался крутой изгиб дороги, и машина довольно резко повернула. Рука Клина бессильно упала на мягкую подушку сидения «Мерседеса» и, скользнув к ее краю, свесилась вниз. Холлоран заметил, что кожа на руке шелушится и вся покрыта маленькими беловатыми чешуйками — видимо, то были омертвелые участки.

— Как приятно очутиться в сельской местности, подальше от города, — послышался голос Палузинского, сидевшего за рулем. — Воздух здесь намного чище, и дышится легче. Мой отец был крестьянином, фермером, господин Холлоран, и поэтому я очень люблю деревенские пейзажи. Так и не смог до конца привыкнуть к городской жизни.

— В каком краю Польши находилась ферма ваших родителей? — спросил Холлоран, только чтобы вежливо поддержать беседу; сейчас его мысли были заняты совсем другими вещами.

— А, это глухая, мало кому известная деревушка, — ответил Палузинский, слегка повернув руль машины и перехватывая его поудобнее. — Да, впрочем, это и неважно. — Он… — Палузинский небрежно кивнул головой в сторону спящего на заднем сидении мужчины, и Холлорана весьма удивил оттенок то ли легкой иронии, то ли презрительной насмешки, промелькнувшей в тоне, шофера и телохранителя Клина, когда тот говорил о своем начальнике, — он привез меня сюда много лет тому назад, забрал из моей любимой страны.

— Но ведь дорога назад не закрыта, и вы в любой момент могли вернуться обратно, — сказал Холлоран, глядя в окно — дорога становилась все более знакомой по мере того, как они приближались к поместью.

— Обратно? — переспросил Палузинский с горьким и злым смешком. — Куда же? К русским, которые высасывают все соки из Польши, обескровливают мою страну? Благодарю покорно, я лучше останусь здесь. Да, останусь здесь, где люди приветливы, а пища добра и обильна! — И он засмеялся громче, стукнув кулаком по «баранке» машины.

До ворот поместья оставалось совсем недалеко, и Холлоран еще раз внимательно оглядел дорогу впереди и позади «Мерседеса». Путь был совершенно свободен, и сзади маячил только один автомобиль — «Гранада» с двумя помощниками Холлорана. «Мерседес» свернул к железным воротам и остановился всего в нескольких шагах от кованых ажурных створок. Клин шевельнулся, но, кажется, так и не стряхнул с себя дрему.

Холлоран открыл ворота и сошел на обочину подъездной аллеи. Подождав, пока «Гранада» подъедет ближе, он шагнул к дверце пассажирского сиденья, наклонившись к окошку, рядом с которым сидел один из агентов «Щита». Стекло на окошке передней дверцы плавно опустилось вниз.

— Свяжитесь с патрульной машиной и убедитесь, что все в порядке, — сказал Холлоран. — Я буду ждать вас на этом месте через… — он глянул на циферблат наручных часов. — Через три часа.

— Будут ли какие-нибудь дополнительные указания? Может быть, нам нужно сделать что-то еще? — спросил водитель, нагнувшись к открытому окну через колени своего пассажира.

Холлоран покачал головой:

— Нет. Только патрулирование. Полный круг. Не пересекайте границ поместья.

— Что, если мы заметим нарушителей? — спросил человек, сидящий у окна, явно раздосадованный таким ответом.

— Свяжитесь со мной по телефону. Но в поместье не заходите.

— Что за ерунда?

— Тем не менее, мне бы не хотелось, чтобы вы это делали.

Холлоран выпрямился, оглядел дорогу спереди и позади себя, затем неторопливо пошел к воротам. Он слышал, как отъехала назад по дороге «Гранада», когда взялся за толстый металлический прут распорки. Послышался глухой низкий звук, и он толкнул створку. Раздался скрип ржавых петель, и ворота начали медленно открываться. Холлоран до конца распахнул одну створку, потом вторую, все время чувствуя на себе пристальный взгляд невидимого наблюдателя, скрывающегося в каменном двухэтажном домике.

Холлоран решил встретиться лицом к лицу с этим таинственным стражем ворот — очевидно, тот, кто прятался в доме, кормил и заботился о своре диких собак. Когда он через несколько часов вернется сюда, он обязательно должен заглянуть в сторожку. Перед отъездом из «Магмы» обратно в Ниф он разговаривал с Матером, докладывая ему, насколько плохо защищено поместье, подробно объясняя, как легко будет проникнуть в особняк любому хорошо подготовленному террористу. Плановик обещал обсудить этот вопрос с Джеральдом Снайфом, после чего Сэру Виктору Пенлоку будет предъявлен ультиматум: либо по всей границе поместья и вокруг самого особняка будет установлена необходимая аппаратура и надежная охрана, либо «Ахиллесов Щит будет вынужден расторгнуть контракт. Огромная сумма страховки гарантирует «Щиту» поддержку со стороны страховой компании Ллойда — ведь, случись несчастье, компании придется выплатить по страховому договору несколько десятков миллионов фунтов стерлингов! Сообщение о стае шакалов, рыщущих вокруг усадьбы, изрядно шокировало Матера. Он удивился еще больше после того, как он услышал от своего лучшего агента, что тот до сих пор не имел возможности встретиться с охраняющим вход человеком, чтобы подробно обсудить с ним план совместных действий в случае опасности. Странные дела, заметил Матер в своей обычной сдержанной, суховатой манере. Похоже, пришла пора составить четкий свод основных правил, которым обязаны будут следовать обе стороны.

Холлоран махнул рукой Палузинскому, и после того как «Мерседес» медленно проехал мимо него, повернулся и закрыл ворота. Створки захлопнулись с неизменным глухим стуком.

Холлоран снова забрался в машину, и она плавно тронулась с места. Палузинский шутливо заметил:

— Что-то собак не видно. Некому вас сцапать.

Холлоран нахмурился:

— Где их держат?

— Держат? — послышалось в ответ. — Вы, наверное, имеете в виду псарню или еще какое-то специальное помещение? Ха! Эти твари пользуются неограниченной свободой, они бегают повсюду, где хотят.

— Однако до сих пор лично мне они редко попадались на глаза.

— Они не трогают своих.

— Но вчера…

— Вы были один. А может быть, они почуяли…

Холлоран размышлял о том, почему поляк не закончил свою фразу.

— Они не любят дневного света и обычно прячутся где-нибудь в тени, пока не стемнеет, — вступила в разговор Кора, полуобернувшись на своем сидении. — Ночью они не спят, рыщут по лесу, бегают повсюду. Они полудикие, и предпочитают обходить людей стороной.

— Да, а ночью становятся хорошими сторожами. Если в поместье проникнет кто-то чужой, они вынюхивают следы нарушителей и крадутся за ними.

— И много ль их уже было, — спросил Холлоран, — нарушителей? Палузинский хихикнул. На вопрос Холлорана ответила Кора:

— На моей памяти чужие люди переходили границу этих земель только один или два раза. Они были очень напуганы и тут же убрались обратно.

— Да, им повезло, если их не растерзали на клочки, — откликнулся Холлоран.

— Нет, шакалы их не тронули. Чужаки испугались… не зверей, а чего-то другого.

— Я не понял вас. Чего именно они испугались?

Палузинский снова издал короткий смешок:

— Леших, лесных чертей, «пан» Холлоран. Вам никогда не приходилось слышать о леших?

Впереди показался особняк; красный цвет кирпича, из которого были сложены его стены, казался более темным и тусклым в пасмурную погоду. Кора повернулась обратно, словно не хотела больше участвовать в разговоре, но Холлоран наклонился вперед и положил руку на плечо девушки, чтобы привлечь ее внимание.

— Какие лешие? Что он имеет в виду, в конце концов?

— Ничего особенного, Лайам. Ничего такого, из-за чего стоит волноваться.

— Но все-таки расскажите ему об этом, пожалуйста, — попросил Палузинский, и в его голосе прозвучала добродушная насмешка. Поляк украдкой кинул на Холлорана быстрый взгляд; его глаза за стеклами очков в тонкой металлической оправе превратились в две узкие щелочки.

— Всего лишь плоды воображения, — быстро сказала Кора. — Феликс может создавать эти воображаемые образы благодаря уникальным способностям своей психики. И может заставлять людей видеть то, чего на самом деле нет.

Да, в этих способностях Клина Холлоран уже имел возможность убедиться на собственном опыте, когда во время утренней лодочной прогулки по озеру перед его глазами предстали неожиданные, причудливые, странные образы.

— Феликс чувствует, когда собаки чем-то встревожены, — продолжала Кора. — Я точно не могу сказать, каким образом он узнает об этом — возможно, между ним и зверями существует что-то вроде телепатической связи. Обычно ему не требуется даже слышать их вой или лай — когда кто-то переходит границы поместья, Клин сразу узнает об этом, даже если стая шакалов находится в это время далеко от дома.

Холлоран начал понимать, почему Клин чувствует себя достаточно надежно защищенным в своем загородном поместье — по крайней мере, у него есть веские основания больше доверять стае сторожевых собак, чем доброй дюжине агентов безопасности в своих городских апартаментах. Этот человек сам являлся системой, чувствительно реагирующей на малейшую тревогу, на любое приближение опасности. Если учесть, какой силой обладал Феликс Клин, то неудивительно, что он внушал своим подчиненным чувство, весьма похожее на страх.

Автомобиль остановился возле дома, и Кора обернулась и наклонилась через спинку своего сиденья, чтобы разбудить Клина.

— Феликс, — тихо позвала она, затем, не дождавшись ответа, повторила его имя громче.

— Феликс, мы уже приехали, — в третий раз сказала Кора, приподнявшись со своего места и протянув руку вперед, дотронулась до колена Клина. Темноволосый человечек, удобно свернувшийся в углу заднего сиденья «Мерседеса», вздрогнул, но не проснулся. Она настойчиво потрясла его колено и еще раз громко произнесла его имя.

Клин шевельнулся, вытянул ноги вперед. Пробормотав что-то невразумительное, он выпрямился на мягких пружинистых подушках «Мерседеса».

— Мы дома? — невнятно спросил он глухим, усталым голосом, так что едва можно было разобрать его слова.

— Да, Феликс, мы в Нифе, — ответила Кора.

— Хорошо, — сказал он, и, помолчав несколько секунд, повторил еще раз: — Хорошо.

Он сел, чуть повернувшись направо, и взялся за ручку дверцы автомобиля.

Пальцы Коры, сильно сжавшие его колено, удержали Клина на месте. Девушка глядела на него широко раскрытыми, испуганными глазами.

Холлоран замер.

Клин удивленно переводил свой взгляд с Коры на Холлорана, и пока он делал это, небольшие хлопьевидные кусочки шелушащейся кожи слетали с его лица. Вся поверхность его лица была покрыта вздутыми пупырышками; мертвая ткань во многих местах отслаивалась и свободно свисала со щек и лба.

Он сдвинул брови, и омертвелые участки кожи, похожие на чешуйки, посыпались на его плечи и колени. Клин задрожал всем телом.