Королева четырёх частей света

ОТ ИСТОРИИ К РОМАНУ

Единственный текст, единственное свидетельство современников об Исабель Баррето, говорящее о её личности и сетующее на жёсткость её командования во время плавания 1595—1596 гг. от острова Санта-Крус до города Манила, исходит от главного навигатора Педро Фернандеса де Кироса.

Повествование об этом путешествии под началом женщины, написанное им самим, или, вернее, продиктованное одному очень талантливому поэту, который служил Киросу секретарём и бардом, ведётся в третьем лице. Оно связано с двумя другими: кратким рассказом о плавании молодого Альваро де Менданьи (1567—1569), в котором Кирос сам не участвовал, но считал себя его продолжателем, и тем, которое он сам совершил за счёт казны на трёх кораблях под своим командованием (1605—1606).

Эти три документа адресованы испанским грандам и королю Филиппу III. В списках они ходили по Мадриду и Севилье. В XIX в. в Испании их опубликовали все вместе, а в начале XX в. перевели на английский. Наконец, в 1982 г. агреже[35] испанского языка на Таити, специалист по первым испанским плаваниям в Тихом океане Анни Баэр перевела их на французский и с подробным комментарием выпустила в свет в издательстве «Арматтан».

Когда Кирос предал гласности историю того знаменитого плавания в Южном море вместе с Исабель Баррето, он находился в Мадриде. Португалец знал короля достаточно хорошо, поскольку один раз уже убедил доверить ему экспедицию. Именно из этой экспедиции он с триумфом вернулся. Поэтому Кирос желал получить новую бумагу, дающую ему полномочия для новой экспедиции в поисках Австралии.

К несчастью для него, как раз тогда, когда государь и его министры читали ходатайства, с разных концов света: с Филиппин, из Индии, из Америки — ко двору стали поступать письма. Одно из них было подписано его старым врагом Фелипе Корсо, владельцем галиота, участником плавания Менданьи, теперь занимавшим должность генерал-капитана порта Кавите около Манилы. Остальные исходили от подчинённых Кироса в его последнем путешествии. Все эти послания были, собственно говоря, доносами; они извещали Его Величество, что говорливый португалец, так хорошо умеющий себя продать, на деле — просто хвастун и фантазёр.

Среди обличителей Кироса был и второй супруг Исабель Баррето дон Эрнандо де Кастро. Он прямо обвинял бывшего подчинённого своей жены в некомпетентности, ссылаясь на свидетельства отцов-францисканцев, находившихся на борту кораблей, которыми командовал Кирос. Дон Эрнандо умолял короля не отнимать прав, принадлежащих ему и Исабель, в пользу столь сомнительной и неоднозначной личности.

Повествование Кироса, написанное иногда на несколько месяцев, иногда на несколько лет раньше обвинений в его адрес, имело целью заранее отмести претензии Эрнандо де Кастро и других противников. Его текст, пасквильный по отношению к Исабель Баррето, старается самого Кироса выставить в наиболее выгодном свете. По контрасту с гобернадорой (он так её называет), главный навигатор предстаёт верным подданным, исполняющим повеления короля, и христианином, чтущим Божью волю. Благочестивым, благоразумным и рассудительным. Честным и бескорыстным моряком. К тому же гениальным мореходом — единственным, кто достоин продолжать открытие всех земель в Южном море... Короче, Кирос при помощи таланта своего секретаря воспевает заслуги Кироса же и, доказывая своё превосходство, отвергает все претензии соперников.

При таких обстоятельствах — в контексте взаимных обвинений и борьбы за власть — взгляд Кироса на наследницу покойного аделантадо Менданьи, его самую опасную соперницу, нарисованный им ужасный портрет, обвинения в тиранстве и эгоизме — всё это становится спорным.

Добавим ещё, что во время следствия, которое вели власти в Маниле по прибытии «Сан-Херонимо», ни в феврале, ни в марте, ни в апреле, ни в мае 1596 года не раздалось ни единого голоса спасшихся колонистов, солдат и матросов с жалобой на неправды Исабель Баррето во время плавания. Даже голоса Кироса.

Добавим ещё, что, когда в Маниле, а потом ещё раз в Мексике Кирос просил у неё рекомендательные письма и аттестаты о непорочной службе, она без колебаний давала их ему.

Она, ненавидевшая его, снимала с него все обвинения в ошибках, всякую ответственность за неудачу экспедиции, в которой сама потеряла мужа, брата, близких людей — за неудачу, близко её касавшуюся, лично её разорившую... Довольно милосердно вела себя женщина, которую Кирос непрестанно описывает нам как воплощение произвола и мстительности.

Однако потомство, располагавшее только свидетельством Кироса, сохранило лишь тот портрет Исабель Баррето, который ему угодно было нам оставить: портрет героини в духе леди Макбет.

Уже в XX веке авторы многочисленных художественных и исторических сочинений, интересовавшиеся их одиссеей, повторяли россказни Кироса, не интересуясь его личностью (за исключением Анни Баэр и Мерседес Марото Камино).

Имя Кироса сейчас можно найти в любой энциклопедии.

Мне захотелось побольше узнать о противоречивых гранях путешествия, связанного с жаждой открытия мира, одного из величайших предприятий в истории человечества. Что за человек была Исабель? Каковы были Менданья и Кирос? Что двигало их товарищами, бродячая жизнь которых оказалась вовсе забыта?

Я не могла успокоиться, не вернув каждому из них шум его судьбы.

Изучая документы, порождённые Киросом и осуждавшие Исабель, сравнивая их с другими, обвинявшими самого Кироса, я не могла удержаться от предпочтения одних другим, не могла не испытать страшный гнев на несправедливость Истории.

Это стало для меня только началом охоты за новыми сведениями, лихорадочных поисков в библиотеках и архивах Севильи, Мадрида, Лимы, Мехико и Манилы.

Они продолжались три года.