Королева любить желает

14

— Променять своё личное счастье на ваши жизни? А если посмотреть немного глобальнее, то на судьбу целой страны? И как бы я жила после этого? Не знаю, как вы, но для меня такое неприемлемо. И да, я прекрасно понимаю отведённую мне роль. Насколько богиня была права, покажет время. Но вы нужны живыми. Если вас не станет, в стране начнутся распри и борьба за власть. Да, самых сильных и весомых личностей, которые могли претендовать на трон, мы казнили. Но это вовсе не значит, что не найдётся других желающих.

— Это всё ерунда. Вам достаточно показать метку Богини, и вы станете основательницей новой королевской династии. Никто против воли Богини не пойдёт. А вы смогли бы выйти за любимого.

— Ну если так смотреть, то да, — выдохнула я.

— Богиня дала вам идеальную возможность повернуть события в свою пользу. И при короне остаться, и от неугодных мужей избавиться, и за любимого замуж выйти. И у вас даже были бы все законные основания оставить лишь одного мужа, ведь по трём другим вы были бы вдовой. В вашем мире же так? Муж всего один?

— Да, в моём так. Но это не значит, что нет исключений. И я не пойму, чего вы добиваетесь? Чтобы я пожалела о том, чего не сделала? О том, что не дала вам с Милоном погибнуть? Не дождётесь. Я не смогла бы спокойно жить, зная, что виновна в ваших смертях. Не такая я.

— Вы лично вынесли смертные приговоры, по вашему приказу казни были… — он не сказал изуверскими, но предполагал это. — И после этого вы переживаете за нашу смерть?

И такой скепсис у него на лице был. Прямо на лбу написано: «Женщина, где логика?»

— Сравнили, — всплеснула я руками, даже поднялась от эмоций. — Они были преступниками. Они ради своего собственного обогащения довели страну до упадка, многие люди потеряли средства к существованию и умерли. Кстати, с вашего недосмотра…

— То есть, если следовать вашей логике, мы с братом такие же преступники. Мы всё это допустили, мы не пресекли их деятельность.

— Да.

— Тогда ещё раз спрошу. Зачем?

— Да что ж такое-то? — вопросила я, ни к кому не обращаясь, просто не в силах объяснить ему.

— Просто скажите, что у нас есть шанс, — прохрипел с другого конца кровати Милон, — что вы сможете принять нас, несмотря на всё это. Не сейчас, но когда-нибудь.

Я же вновь схватила стакан и поднесла уже ему.

— Тебе нельзя говорить. Пей.

Он закашлялся, но выпил всё, даже ещё попросил.

— Так что? — попытался он улыбнуться. Вышло не очень, но попытка засчитана.

— Это мы обсудим позже, когда вы выздоровеете, — ушла от ответа я.

— Значит, шанс есть. Спасибо. Мы будем стараться, — последнее он произнёс в зевке и фактически на грани яви со сном. Мне оставалось лишь вздохнуть, положить его свесившуюся руку на кровать, поправить одеяло и оставить больного отдыхать. А когда я поднялась, встретилась взглядом с внимательно за мной наблюдающим Фростом.

— Ну что?

— Брат вам нравится.

— Не больше вас, — не стала я давать прямой ответ, ведь и сама с ним не определилась. Слишком мало времени прошло с тех пор, как мы стали разговаривать относительно нормально, пусть и по делу постоянно.

— Я вас не понимаю, — прозвучало как капитуляция.

— И не надо. Просто примите как есть. А пока спите и выздоравливайте. А о наших дальнейших отношениях мы поговорим потом.

Какое-то время мы просто молчали, а потом он действительно уснул. А я наконец-то занялась делами, но у меня это плохо выходило. Поэтому пришлось всё-таки уйти в кабинет, куда можно пригласить нашу новоиспечённую парочку.

На следующий день Низак полностью вывел яд из тела Милона и разрешил Фросту вставать, но придерживаться определённого питания. Последнее я взяла на себя. Конечно, он сразу же отправился в кабинет. Выгнала я его отдыхать только сильно после обеда, предварительно накормив.

— Вы так и будете теперь заставлять нас есть? — спросил Фрост.

— Не вас, а только тебя. Милон ест нормально. А вот ты постоянно пропускаешь обед. Так что да, если понадобится, буду приходить к тебе каждый обед и портить аппетит своим присутствием.

— С чего вы взяли, что портите мне аппетит?

— А давайте уже определимся, — вздохнула я. — Сначала ты называл меня на «ты», теперь почему-то на «вы». Нам так никогда отношений не построить.

— Но и ты, — спокойно перешел он на более простое обращение, — раньше обращалась ко мне на «вы», теперь на «ты».

— Тогда я только очнулась в новом мире, новом теле, замужней, как оказалось. И вы короли. Грубо говоря, вы мне были чужие. На «ты» я обращаюсь только к близкому кругу лиц.

— Я стал близким кругом?

— Да. Фрост тут на днях пытал меня по поводу причин. — Он что-то хотел возразить, но я подняла руку. — Не надо. Дайте мне договорить. Вы не поняли моих мотивов. Может быть, их поймёт Милон.

Дальше я рассказала о разговоре с Богиней, пока они были ранены.

— Ты спасла нас, — выдохнул Милон, — значит, мы небезразличны тебе?

— Сначала вы оба, — я посмотрела на каждого из них, — закрыли меня собой. Вы спасли меня. Я вас. Мы квиты. Но сейчас не об этом. Фрост не понял моих мотивов. Действительно, я обдумала тот вариант, что нарисовал Фрост. И должна согласиться, что он был неплох. Только для меня неприемлем. Я не смогла бы стать счастливой, зная, что вы погибли за это.

— Но…

— Фрост, просто примите это как факт, — жёстко остановила я его, — вот такая я. И всё на этом.

Горничный как раз дал мне передышку, принёс чай со сладостями. Пока он быстро накрывал столик, висела напряженная тишина. Оба мужчины были серьёзны и не сводили с меня глаз.

— И что дальше?

— А дальше, — вздохнула я, — дальше предлагаю знакомиться, управлять страной, общаться, обедать вместе, например. Со временем мы привыкнем друг к другу, станем ближе, а там уже посмотрим. Если вы не против, конечно.

— Мы за, — почти подпрыгнул Милон. — Свидания?

— И они тоже, — улыбнулась я. — Только давайте сразу договоримся: всё в меру. Сразу с наскоку ничего не выйдет. Нам всем это нужно.

— Конечно, — улыбался Милон. В его взгляде уже сверкал азарт. Кажется, меня собираются активно завоёвывать. И почему-то это вызывает умиление, а не интерес. А вот Фрост даже в лице не изменился.

— И как в это всё будет вписываться Ифор? Вы ведь любовники, — выбил из меня дух Фрост.

— Брат, — возмущённо выдохнул Милон, тут же обратившись ко мне: — Не слушай его. Мы тебя ни в чём не обвиняем.

— Нет, Милон. Он прав. Я не буду врать вам или увиливать. Каждый из вас уже не только заметил, но и спросил о моих чувствах к Ифору. Да, я люблю его. Да, мы стали близки, хотя случилось это совсем недавно, а не как вам думалось ранее. Я не хотела унижать его статусом любовника, но, видимо, переоценила собственную выдержку. И вам придётся смириться с его присутствием в моей жизни.

— То есть нам ты ставила в вину такие отношения, а теперь мы должны смириться? — скривился Фрост.

— Брат, успокойся. Думаю, что здесь мы сами виноваты. Мы сами допустили такое. Оставили жену без внимания, конечно, она заинтересовалась другим мужчиной. — Милон положил руку на плечо Фроста, слегка поглаживая. Так он всегда успокаивал брата.

— Да, это наша вина. Но ты не собираешься прекращать эти отношения, при этом требуя верности от нас.

— Ну почему же, — вспылила я, понимая, что сама себя загнала в ловушку, — могу предложить другой вариант. Мы правим вместе в любом случае, но брак оставляем фиктивным. Вы тоже заведёте себе любовниц. И всё будет честно. Так вас больше устраивает?

— Нет. Меня не устраивает. Я хочу нормального брака, — воскликнул Милон.

— О каком нормальном браке ты говоришь? У неё любовник, от которого она не собирается избавляться.

— Здесь тоже есть решение. Просто надо всё хорошенько обдумать. И спокойно, — надавил Милон голосом. Я даже не знала, что он так может.

— Не будет у нас нормального брака. Прими это уже, — проговорил сквозь зубы Фрост. — Она просто пожалела нас. А сейчас сама не знает, что с этим делать.

— Опять у вас я во всём виновата, — вскочила я. — Вообще не понимаю, как при такой упертости и непробиваемости вы могли заниматься политикой. Вы же не умеете договариваться.

— О чём договариваться? Вы просто поставили нас перед фактом, что у вас будет любовник, а мы можем попробовать довольствоваться остатками.

В два шага я подлетела к этому остолопу, тыкая пальцем в его грудь.

— Ты закомплексованный мальчишка, лелеющий свою обиду на весь женский пол, не способный отринуть стереотипы и взглянуть на ситуацию под другим углом. И если вы думали, что я брошусь на незнакомца, которым вы для меня являетесь, то сильно ошиблись. Ифор был всё это время, тяжёлое для меня время, рядом. Это он поддерживал и направлял меня, ему я стала доверять, советоваться, прислушиваться, не заметив возникших чувств. Он верный, надёжный, добрый и… — я задохнулась от переполняющих меня возмущений. — И он понимает меня, принимает такой, какая есть. Хотя пытается втолковать ваши обычаи многомужества. Ещё вчера он объяснял мне, что я должна принять сам факт, что у меня не один муж, что вы воспитаны так, что мне стоит к вам присмотреться. И что же я вижу? Барана!

— Элен, не слушай его. Он всегда такой. Обдумает и сам же расстроится. Не руби с плеча, — кричал мне вслед Милон. — Прошу.

Я остановилась у самой двери. Пара вдохов на успокоиться, и только потом я смогла ответить:

— Тебя, Милон, это не касается. Мне всё больше кажется, что среди троих братьев ты самый адекватный. Если решишь пригласить меня на свидание, я с удовольствием пойду. Но не сейчас.