Королева любить желает

19

Ну что сказать о походе в театр…

Спектакль ужасен. Особенно для меня. А всё потому, что постановка что-то типа местных «Ромео и Джульетты». Вот зачем мне надо было смотреть о том, что эта инфантильная девица не смогла ответить хоть какой-то взаимностью своим мужьям? Смысл был такой: избалованная девочка из богатой семьи симпатизировала молодому кузнецу. Он ковал для неё небывалые вещи, а она пела ему песни. И выдали её замуж за таких же обеспеченных мужчин, один из которых был уже в возрасте. Конечно, она плакала и рыдала о своей нелёгкой судьбе на плече кузнеца. Рыдала, рыдала и добилась. Парень пошёл драться с мужьями её. Зачем? Непонятно. Она не сопротивлялась браку. Но кузнец смог убить младшего из её мужей. Между прочим, аристократа. А вот совладать со старшим он не смог. Но и тот мужик оказался с мозгами, прочитал ему лекцию о необходимости наследников и отсутствии интереса непосредственно к девушке. Кузнец на радостях рассказал об этом своей зазнобе, которая скорее расстроилась из-за этого, чем обрадовалась. Как итог — она не смогла завоевать любовь оставшегося мужа, хоть и родила ему сына, из-за чего спрыгнула с башни, оставив новорожденного ребёнка, к которому не испытывала ничего, равнодушного мужа и несчастного глупого мальчишку — влюблённого в неё кузнеца, что сбросился с той же башни.

И вот зачем мне это было сейчас? Когда я в таком раздрае сама с собой.

Ещё и Ююка добавила. У неё подошёл возраст. Родители требовали представить женихов, или они сами познакомят её с будущими мужьями. И вот в последнем варианте не было особого выбора. Или принимаешь, или нет. Другого не дано.

А если у них все женщины такие, как в пьесе, то я удивляюсь, как они ещё не вымерли. А если нет, то как такое могло попасть на сцену? В общем, спектакль попал на плодородную почву…

— Даже не думай об этом размышлять! — решительно потребовал Милон, пусть и на ухо.

— Не бери в голову. Ты совсем другая, — прочитал мои мысли Ифор.

Мне же оставалось растерянно оглянуться на них и криво улыбнуться.

— Элен, ты же понимаешь, что у нас другая ситуация? — всматривался в мои глаза Милон. Интересно, а он сам-то заметил, что заключил моё лицо в свои ладони? Глаза в глаза, а Ифор рядом.

— Понимаю, — ответила я рвано.

— Хорошо, — выдохнул он, опуская руки. А я испытала сожаление. На мгновение, но оно было. И хорошо, что мне просто не дали времени покопаться в себе и своих ощущениях. В королевскую ложу, а мы находились именно в таковой, явились министры. Причём они взяли с собой семьи, хоть и без детей. Женщины откровенно меня разглядывали, мужчины же были спокойны или хотели таковыми казаться.

Я достаточно быстро объяснила местным, что такое лотерея. И вот сейчас внесли большущую ёмкость из стекла. Мне даже захотелось узнать, зачем она была создана изначально. Но это потом. А пока в эту посудину высыпали бумажки с оттисками печатей. То есть от меня требовалось вытащить бумажку с печатью, перед этим назвав день и время встречи. Время было однозначно назначено на ужин, а вот с днями вышел спор.

Я не была готова ходить по министрам каждый день, Милон считал, что раз в месяц — слишком долго. Решили, что визиты наносить будем все и раз в неделю. Зато день удалось оставить в тайне. А чтоб не повадно было, хоть я и не одобряла. Зачем лишние нервы? Но мужчины настояли в один голос.

Ещё более волнительно было, что Фрост приезжал к третьей неделе гостевания.

За это время я получила от него всего два письма. И каждое из них было наполнено сожалением о произошедшем. А я не стала убеждать его в глупостях, что простила всё, ведь это не так. Сама себе задавала вопрос: а почему Милона я воспринимаю гораздо проще? Ведь если верить Богине, Фрост был более верен, чем Милон. Как она там сказала?

«Оставшиеся двое здоровы. И чтобы успокоить твою обиду, скажу: старший мужчина не был с женщиной чуть больше года. Младший — четыре месяца».

Тогда я была действительно обижена, да вообще на нервах, потому и не задалась вопросами, а сейчас стало интересно: как так получилось? Выходит, что Фрост уже довольно давно избегал Цулако. Конечно, понятие чуть больше может быть и два месяца, и два дня, но год точно. К тому моменту я прожила в этом мире меньше года. Получается, что Фрост-то как раз мне и не изменял? Вот это открытие! А как же тот мой поход в его покои? Охрана же дала понять, что он был не один. Постаралась воспроизвести детали того похода. Помню, что меня попросили прийти в другой раз, неловкость помню. То есть женщина в его покоях была однозначно (отношений между мужчинами тут нет). Тогда что же там происходило, если они не занимались сексом? Не думаю, что Богиня попыталась его отмазать. Милона же она сдала. Надо, надо это узнать. Вот и напишу ему о том походе, интересно, что ответит.

А Милон всё равно не воспринимается изменником. Почему? Потому что не делал этого публично? Потому что ни одна фифа не тыкала этим мне в лицо? Вот уж точно личные ощущения…

Вот так и вышло, что на ближайшие девять суббот у меня были запланированы ужины. И хоть с графом Лурье мы были знакомы ближе, чем с другими, моё предложение не посещать дом новобрачных было воспринято крайне негативно. Это потом мне Ююка объяснила, что в глазах общественности я принизила их своим отказом, а сначала я этого не поняла. Так что в отместку я решила прийти к ним дважды, благо жребий выпал им в самом конце.

Только возникла ещё одна незначительная проблема. Два моих новоиспечённых министра оказались холостыми. Я попыталась успокоить их, что матери и отцы у них в добром здравии, но, по-моему, стало только хуже.

— Что не так? — недоумевала я.

— Ты приравняла взрослых мужчин к детям, которые живут с родителями, — усмехнулся Ифор.

— И что? Дети, пока не женаты, в большинстве живут с родителями, — не поняла я.

— Девушки — да, могут и после совершеннолетия жить с родителями. А вот мужчины не могут. Они должны доказать, что достойны.

Так и хотелось спросить: чего? Но я уже поняла жестокий принцип этого мира. Не достоин — значит, не будет ни семьи, ни детей. А не оставил наследников — пустое место. Грубо говоря, я только что сровняла их с дерьмом. Ой, как нехорошо получилось…

— А невесты у них нет? — попыталась я придумать хоть что-то.

— У одного есть вроде бы. Надо спросить, — задумался Милон.

Пока мы это обсуждали, наступило время ужина, поэтому, недолго думая, мы переместились в мои покои и уже почти привычно уселись за столом. Втроём. Ифор сначала сторонился, ведь не положено охраннику есть за одним столом с королём. Да, он пытался выдержать дистанцию, но прекратил это сам Милон. Он лично пригласил его за стол, сказав, что он уже не чужой. Как мне было неловко в тот момент, описывать не буду.

И вот Ююка накрывала на стол. Для троих пришлось ей сбегать несколько раз. А я заметила, что она не с нами — где-то в своих грустных мыслях. И вот нет бы отложить расспросы девушки на потом, когда мужчин бы рядом не было. Нет, я стала допытываться до неё прямо сейчас.

— Ююка, признавайся, что случилось? На тебе лица нет.

— Всё в порядке, миледи. Благодарю за заботу, — шмыгнула носом она в противовес своим словам. Тут и мужчины заметили состояние девушки.

— Если это в порядке, то как же не очень? — усмехнулся Милон, чем заслужил пинок под столом и предупреждающий взгляд от меня.

— Простите, Ваше Величество, — задрала она подбородок, явно оскорбившись и уже собираясь уйти. Я схватила её за руку, останавливая.

— Не обижайся. Правда, что случилось?

— У неё пришёл брачный возраст. А она тянет с именами женихов, — ответил за неё Ифор. И откуда он только всё знает? — Я общаюсь ещё и с охраной, в которой работает её отец, — ответил он на мой невысказанный вопрос.

— Родители на тебя давят?

Она лишь кивнула, поджав губы. При этом на нас она не смотрела.

— В чём проблема? Тебе не нравится никто? Ты не можешь выбрать? Или, может быть, тебе просто не хватает времени? Ты ведь постоянно со мной рядом.

— Да, времени немного, но меня всё устраивает. Не надо ничего менять, — взглянула она на меня испуганно.

— Я не собираюсь тебя увольнять. Не переживай. Так что тогда?

— Они уже выбрали за меня, — воскликнула она, вырвав руку, — а они мне не нравятся.

— Ты с ними знакома?

— Родители пригласили их в гости к нам. Познакомили нас, — насупилась она.

— То есть ты их не знаешь. Так почему же сразу не нравятся? Родители не могли тебе выбрать плохих мужчин.

— Я знаю. Но не нравятся, и всё.

— Детский протест, — тихо сказал Ифор.

— И ничего не детский. Я взрослая.

— Так веди себя как взрослая. Никто тебя в храм насильно не тащит. Познакомься с ними, поговори, присмотрись. Может, и изменишь мнение. А если нет, то думаю, мужчины не будут настаивать. Зачем им жена, которая от них нос воротит?

Вот это отповедь. Не ожидала от Ифора такого. Ююка тоже не ожидала, видимо.

— Ююка, — решила я немного смягчить его речь, — возможно, дело в другом? И есть те, что уже запали тебе в сердечко?

И таки да, девушка смутилась и отвела взгляд.

— Вижу, что угадала. Так в чём проблема?

— Я не знаю, как к нему подойти. Он такой… такой, а я…

О, как всё запущено. Мне даже захотелось глаза закатить. Только тяжёлый вздох Ифора и ёрзанье Милона меня отвлекли. И если Ифор был спокоен, то Милон с каким-то восторгом и интересом смотрел. И мужского интереса не было. Похоже, его просто забавляла ситуация. Я бы сейчас много хотела ему сказать, но не при Ююке.

— И кто же он? Такой весь прекрасный? — каюсь, не сдержалась от подколки. — И почему ты должна к нему подойти?

— Ну как же, — посмотрела на меня она недоумённо, — предложение же девушка делает.

— И?

— Так для этого к нему подойти надо.

— Это понятно. А в чём проблема? Или вы не разговаривали ни разу?

— Ну так, пара фраз…

— О, как всё запущено, — всё-таки произнесла я. — То есть тебе нравится мужчина, но ты с ним не только не встречаешься, не ходишь на свидания, но даже не говорила толком?

— Вы так говорите… а я робею перед ним, — шмыгнула она носом.

— Допустим. И как его зовут?

— Низак, — еле слышно сказала она, сжавшись. Чего ждала?

— Наш Низак? — не верила я своим ушам.

— Да.

— Отлично! Я знаю, как устроить вам свидание, — воскликнула я. — Как насчёт пораниться слегка?

— Элен! — прозвучало возмущённо от Милона. — Специально ранить девушку? Зачем?

— Мужчины, — помотала я головой, тяжело вздыхая, — никакой фантазии. Он целитель, ей нужна будет помощь. Я оставлю их одних. А там дело за Ююкой. Он сам придёт её лечить. Представляешь, даже дотронется до ранки, — поиграла я бровями Ююке. Глаза девушки загорелись мгновенно.

— Руку порезать? Я могу. Частенько на кухне царапаюсь.

— Лучше ногу. Щиколотку, — исправила я.

— Элен, — опять возмущённое от Милона, — зачем? Она же может сильно пораниться. Ююка, не думайте так делать. Это ужасно. Просто подойдите и поговорите с ним. Хотите, я ему прикажу к вам подойти. Только не раньтесь.

— Нет. Не надо приказывать, — испугалась она, — это же опять принуждение. Так он не сможет отказать, даже если я ему совсем не нравлюсь. Не надо так.

— Женщины. Я вас не понимаю, — взмахнул он руками. Я же на столь экспрессивную речь только посмеялась.

— Давай завтра. Могу сама тебя порезать. Я аккуратно, — предложила я, а девушка была счастлива и готова бежать, но Ифор, как всегда, был более серьёзен.

— Допустим, у вас получится эта авантюра, — произнёс он, — а что со вторым? Мужей должно быть двое.

Вот, всё настроение испортил.

— А второго нет, — растеряла свою весёлость Ююка.

— Зато у нас есть холостой министр правопорядка. И скоро мы идём к нему в гости. Вот и ты с нами пойдёшь, — улыбалась я под бледнеющее лицо Ююки и хохот Ифора. Через несколько секунд и Милон засмеялся.

— Бедный, бедный мужик, он ещё не знает, что его ждёт, — выдавил сквозь смех Ифор. А я уже даже обидеться хотела.

— Что вы, миледи. Где министр и где я, простая горничная? Не надо.

— Во-первых, министр он без году неделя, а во-вторых, ты не простая горничная, а личная горничная королевы. Не принижай себя. Иди уже. А то мы так голодными останемся.

Ююка не стала возражать и быстренько покинула покои. Мужчины почти сразу успокоились.

— Зачем тебе это? Устраиваешь личную жизнь прислуги, а свою…

— Надо. И свою я не забрасывала. Просто мне немного сложнее, чем вашим женщинам, но я работаю над собой. На свидания с тобой хожу, переписку с Фростом веду, на эти походы в гости согласилась. Не надо мне говорить, что своей личной жизнью я не занимаюсь, — высказалась я обиженно.

— Элен, я не это имел в виду, — растерялся Милон.

— Надеюсь. А по поводу Ююки… она мне нравится, верная, добрая, немного наивная, но это с возрастом пройдёт — это первое. Второе — она постоянно рядом и знает обо мне столько, что отпустить её уже нельзя.

Дальше разговор перевели в другое русло, хоть тема и осталась. В основном Милон рисовал картины недоумения Низака и Козака — так зовут нового министра внутреннего правопорядка. По сути, он выполняет обязанности главного прокурора. И именно он станет жертвой нашей авантюры.

На следующее утро мы с Ююкой расколошматили чашку с блюдцем. Я лично аккуратно большим осколком порезала ей ногу. Девочка, молодец, даже не закричала. Хотя она же готова была морально. А дальше было дело техники — позвать срочно целителя, прикинуться, что не могу на это смотреть, и уйти.

Довольная собой, я умчалась к Милону. Он как раз читал корреспонденцию.

— Что-то хорошее есть? — задала я свой стандартный уже вопрос. Да, мне хотелось сначала хоть чему-то порадоваться.

— Королева Анузы родила сына. Хорошее?

— Отличное. Все здоровы? Мы должны нанести им визит? Или что в таких случаях делают?

— Там уже есть Фрост. Для поздравлений его достаточно. Но мы можем ещё и письмо отправить.

— Да-да.

— У тебя хорошее настроение, — прищурился он, хоть не перестал улыбаться. — Неужели и правда сводничеством занялась?

— А то. Могу я помочь девочке? Вот ещё за Козака её сосватаем, и вообще всё прекрасно будет. Хотя надо с ним поближе познакомиться, может, и не нужен он ей.

— В смысле?

— Ой, не бери в голову, — махнула я рукой. — Давай писать поздравление. И у нас сегодня поход в гости.

Письмо не заняло много времени. А вот при подготовке к мини-путешествию Ююка поделилась впечатлениями. Девушка, не стесняясь, рассказывала, как Низак робел, прикасаясь к её ножке, как сначала был решителен и профессионален, а потом случилось предсказуемое. Он понял, что в его руках девичья ножка, которая обычно скрыта юбками. Ююка тоже молодец, запомнила советы и взяла быка за рога, в смысле заговорила с мужчиной. И пусть я не понимаю здешних нравов, но была рада за них.

Поход в гости к министру экономики, которым являлся граф Лурье, нисколько не напрягал. Только присутствие его дочери с молодыми мужьями привнесло новшества. Действительно, я почти забыла, что у графа имеется дочка, которая очень тихо вышла замуж. Не стали в эпидемию и послевоенные времена закатывать празднества.

Именно за этой троицей я наблюдала практически весь вечер, ответственно относясь к задаче понять и принять такие супружеские отношения. И да, готова признать, следить за ними было умилительно. Один мужчина всё пытался накормить девушку, другой ловил её приборы, салфетки и один раз даже бокал. Конечно, она извинялась за свою неуклюжесть, но что-то мне подсказывало: девушка слишком переволновалась. А вот мужчины вызвали уважение. И если один был в большей степени воином, то другой животноводом. Вот тут и случился локальный коллапс, ибо я вспомнила любимое дело, а он этим занимался постоянно и очень страдал, что его вырвали с обожаемой фермы. После этого разговаривали только мы. Я узнала некоторые особенности местной живности, а он взял на заметку оборудование сооружений. И я могла точно сказать по его виду, что уже утром эта троица покинет столицу…

— Откуда ты столько знаешь про содержание животных? — спросил по пути назад во дворец Милон.

Пришлось рассказать о себе в своём мире и узнать, что до этого момента меня считали певицей с очень хорошим образованием.

По поводу отъезда я не ошиблась. Уже в обед выслушивала тихие и совсем не обидные попрекания, что дочь и не погостила совсем. В свою очередь граф получил напоминание, что и он, и его дочь являются молодожёнами, а в такой период не стоит, чтобы кто-то лишний, пусть и очень близкий, был рядом.

Всю неделю мне рассказывали о мелких, но очень счастливых встречах с Низаком. Я радовалась за Ююку, с удивлением отмечая некоторую нервозность Милона. На мои прямые вопросы он не ответил. Пришлось смириться и не давить.

Следующая суббота и ещё три за ней не принесли ничего нового. Каждый раз я видела достаточно мирные и тёплые отношения между супругами. Опять же, непредвиденное случилось при посещении министра сельского хозяйства. Мы с ним опять стали обсуждать перспективы отрасли и прочее, отчего Милон и Ифор закатывали глаза, но терпели. Прервали нас дети. Оказалось, что в этом семействе растёт сразу четверо мальчишек, которые с гигиканьем ворвались в гостиную. Они, как любые мальчишки, играли в войнушку, не слушая возражений в пылу сражения.

— У нас в гостях сама королева и Его Величество Милон, а вы позорите меня, — отчитывал сыновей министр.

— Но… — попытался возразить средний из них.

— Простите, миледи, милорд, — поклонился нам старший.

— Прощаю. Но хочу сказать, что при таком отношении к приказам вам не быть генералами, — заметила я, посмеиваясь, но дети всё восприняли всерьёз.

— Почему? — разнеслось на все четыре голоса.

— Потому что все и всегда должны слушаться приказов старших по званию. А вы с десятого раза услышали родителей. Зачем мне такие невнимательные подчинённые? А вдруг я прикажу отступить, чтобы спасти армию, а вы просто не услышите? — Даже наигранно вздохнула. Все дети повесили головы, будто уже подвели целую армию, принесли кучу невнятных извинений и обещаний, а потом и сбежали. И всё бы ничего, если бы к концу следующей недели этот министр не пришёл с благодарностями. Я-то думала просто пожурить мальчишек, а они всё приняли за чистую монету и поставили себе цель. Теперь эти четверо, невзирая на возраст, присмирели. Надолго ли?

А тут и новость о том, что Ююка решила сделать предложение Низаку, которое он принял. Меня лично такое коробило ещё, но здесь такое норма. Вопрос только, почему помолвку графини Монтеро и тогда ещё принцев Дюрах заключали родители. Явно ведь, что Элен не делала им предложения. Хотя это же аристократия, у которых сначала меркантильный интерес, а только потом чувства…

— Вы не одобряете? — вдруг спросил Низак, который стал естественным образом чаще появляться возле моих покоев. И да, он застал меня врасплох.

— С чего такие выводы?

— Вы как-то странно на меня смотрите, — вздохнул он.

— Глупости, — рассмеялась я. — Если бы я не одобряла, ты мог бы упустить такую девушку. Я, честно говоря, просто наблюдаю за нормальным развитием отношений в ситуации, когда мужей предполагается больше одного.

— Я знаю, что у вас с королями напряжённые отношения, — замялся он, отводя взгляд. А мне пришла мысль, что нет никого правильнее для допроса.

— Низак, зайдём ко мне. Мне есть что у тебя спросить, — схватила я его за руку, потащив назад в покои и не дожидаясь ответа.

В покоях мы напугали Ююку.

— Что? — выдохнула она.

— Всё нормально. У меня есть вопросы к Низаку и как к мужчине, и как целителю, — попыталась успокоить её я, но девушка побледнела.

— Вы даже меня сейчас пугаете, — тихо сказал Низак.

— С чего это?

— Ну…

— Я не домогаюсь твоего мужчины, Ююка, — заверила я, не дожидаясь их объяснений. — Лучше объясни мне кое-что.

— Попробую.

— До какого возраста у мужчин длится изменение гормонального фона? — И по его лицу было понятно, что мой вопрос надо расшифровывать. — Сексуальное желание не отпускает?

Ююка пискнула и убежала. Низак проводил её нечитаемым взглядом.

— Я могу дать вам книгу…

— Низак, у меня и так уйма информации. Я прошу тебя объяснить элементарные вещи, которые, подозреваю, отличаются от моего мира.

И всё же мне прочитали почти лекцию о созревании мужчин. Если кратко, то получается, что до тридцати пяти — сорока лет местные мужчины почти как наши подростки, возбуждаются на всё, что движется, и хотят секса постоянно, при этом воздержание становится фактически пыткой. Конечно, Низак пытался донести это более мягко, но смысла не изменить.

— Низак, а тебе сколько? — любопытство, куда без него.

— Тридцать семь, — спокойно ответил он и только потом, судя по выражению лица, понял, что раскрылся. Сам же и отвёл глаза.

— Будь внимателен к Ююке, не дави, не пугай. И спасибо за ответы.

Низак всё понял без дополнений, поклонился и ушёл. Я же осталась принимать тяжёлое, как думала, решение. По всему выходило, что Милон просто сума сходит рядом со мной, да вообще с любой женщиной. Да, моральные установки берут своё, но не навсегда. И если я не хочу опять почувствовать это мерзкое, разъедающее чувство предательства, то должна вступить с ним в нормальные супружеские отношения, в противном случае получается замкнутый круг. Конечно, пройдёт время и естественный процесс в его организме закончится, только нужно ли это уже будет мне и ему? А хочу ли я нормальную семью, пусть и с точки зрения этого мира? Секунда размышлений, сомнений, и ответ был однозначным: хочу. И Милона, сознательно или подсознательно, я уже не воспринимаю чужим…

Министр культуры, точнее, его семья разрешила мои последние сомнения.

Его семейство оказалось самым многочисленным. Он был одним из четырёх мужей, один из которых на этом ужине не смог присутствовать. Оказалось, что двое мужчин бывают постоянно в разъездах. Но не это самое интересное. Все они были творческими людьми. Жена играла в том самом столичном театре, один художник, другой певец, ещё один актёр. Так вот, женщина уронила какую-то баночку. И всё бы ничего, но она покраснела, а мужчины очень смущённо стали собирать содержимое баночки. Не представляете, как забавно наблюдать за краснеющими и смущающимися взрослыми мужчинами. А моё любопытство и современная осведомлённость не давали покоя.

— Сами делаете смазку или у кого-то покупаете? — как бы невзначай спросила я, так же просто получая ответ:

— Покупаем, конечно.

Полагаю, что моё лицо от этого ответа расплылось в предвкушающей гримасе. Четверо спалившихся на горяченьком остолбенели, некоторые изображали рыб.

— Адресок мастера дадите? — сквозь рвущийся смех опять спросила я. Мельком взглянула на своих мужчин. Ифор хмурился, а Милон переводил подозрительные взгляды с баночки в руках женщины на неё и её мужей, а потом на меня. И так несколько раз. И вот их недоумение прорвало мою выдержку. Я рассмеялась в голос. Отчаянно краснеющая и бледнеющая женщина быстренько всё собрала и выбросила. Министр с сомужьями тоже уже весело смотрели на Милона.

— Если миледи желает, как не дать, — кокетливо посмотрел на меня актёр, улыбаясь.

— Но-но, — напрягся Милон, но только вызвал новую волну смеха.

— Милорд, я ничего такого не имел в виду. Просто забавно, что миледи осведомлена о назначении смазки, а вы нет, — поднял руки актёр.

— Ваша реакция и только она выдала назначение сей баночки, — посмеивалась я.

— Это понятно, что мы сами себя сдали. Только мы все знаем, зачем это нужно, — он сделал акцент на слове «все».

— Просто не ожидала встретить нечто подобное в этом мире. В моём-то много всего такого.

— Очень интересно. А что есть ещё? — чуть ли не в один голос произнесли певец и актёр.

— Смотря что имеется здесь, — поиграла я бровями.

— Мне кто-нибудь объяснит, что это такое и о чём вообще речь? — возмутился Милон, хотя, судя по краснеющим ушам, у него явно были идеи. И вот раньше я этого за ним не замечала, в смысле красных ушей.

Тут наш бравый министр культуры взял себя в руки, наклонился к Милону и тихо на ухо объяснил. Реакция Милона стоила того. Сначала покраснели щёки, потом в возмущении открылся рот, а потом и меня одарили таким взглядом, что если бы мы уже были полноценными супругами, то меня ждала бы порка.

— Элен, — только и смог выдавить он на выдохе.

— Я из другого мира. Помни об этом. У нас из этого не делают тайну.

— Тогда почему для тебя неприемлемо многомужество, если такое есть?

— Как же тебе объяснить, — тяжело вздохнула я. — Вот смотри. На другом конце мира тоже есть страна, там тоже живут люди, тоже растят животных и растения. Только они совсем другие, не такие, как у нас. Они привыкли к своему образу жизни, к своим животным и растениям, так же как и мы. Но если ты привезёшь от них какое-нибудь животное, оно в большей степени вероятности в нашем климате не выживет, просто не сможет. С растением случится то же самое. Но для каждой из стран их виды животного мира будут нормой, а у других — диковинкой или дикостью.

— Странная аналогия, — поджал губы Милон.

— Я имею в виду, что неважно, что в мире есть что-то. Важно то, к чему ты привык, среди чего вырос и воспитывался. У нас говорят так: «Сколько людей — столько и мнений». Мне нравится одно, тебе что-то другое, ему совсем иное. Мы можем в чём-то совпадать во мнениях, а в части наши взгляды будут диаметрально противоположными. — Поскольку реакции на мои слова не последовало, я вздохнула и опять продолжила: Вот! Есть маги, а есть не маги. И человеку без магии никогда до конца не понять мага, так же как и маг не представляет себя без магии, а следовательно, не может понять не магов. Так?

— Так, — вздохнул Милон, опуская глаза. — То есть ты никогда не…

— Я этого не говорила, — резко и даже немного зло произнесла я.

— Спасибо.

И к чему он это сказал? За что поблагодарил? Не стала опять вдаваться в дискуссию. Всё весёлое настроение как рукой сняло. Дальше разговор пошёл на отвлечённые темы. Мы ушли, а на следующий вечер, точнее ночь, в моих покоях меня ждал сюрприз.

— Я вчера всё-таки взял адрес, — замялся Ифор, вытаскивая из-за пазухи такую же баночку. И вот рвался наружу смех, но я понимала: нельзя. Раз его напугаю — и никогда мне эта баночка не пригодится.

В общем, средство из баночки мы смогли опробовать только несколько ночей спустя, потому что мне пришлось рассказывать (и чего греха таить, некоторые вещи показывать). От некоторых экспериментов Ифор тут же отказался.