Королева любить желает

15

Милон

— Что на тебя нашло? — закричал я на брата. И это было впервые. Фрост всегда был для меня примером и авторитетом. Я всю жизнь пытался походить на него, сильного, умного, сдержанного. И что сейчас?

— Ничего. Мне не нужна жалость. Насмотрелся уже. Хватит.

— Да какая жалость? Элен предлагала начать стоить отношения. Нам же жить дальше вместе. А ты что устроил?

— Ты просто дурак, если считаешь, что нравишься ей. Это просто жалость. Она пожалела нас. Если бы кто-то из нас погиб в бою, она так же, как с Бабеном, не проронила бы и слезинки. Женщины, они такие. Если нет интереса, то им плевать.

— Я в ужасе от твоих суждений, — выдавил я. — Бабен был говнюком. Все так считали, в том числе и мы, и она. С чего ей плакать по нему? А вот ты поступаешь глупо, отталкивая её от себя.

— Я и без неё проживу. Без жалости и одолжений.

— Да ты дурак! — вспылил я, слегка ударив его в плечо. Фрост даже пошатнулся. Может, не так уж и слегка?

— Зато ты умный. Иди довольствуйся тем, что останется тебе после Ифора. Это его она любит, ему будет дарить ночи и улыбки. Тебе же будут доставаться натянутые оскалы и вынужденные ласки.

— Я завоюю её. А ты останешься один.

— Лучше один. Ты молод и не видишь, как на меня смотрят женщины. Они либо нос воротят, либо жалеют. Ни одна, как оказалось, не видит во мне мужчину.

— А с таким отношением и не увидит. Ты упускаешь шанс, брат. Подумай ещё.

— Нет. Не буду я больше думать. Она сделала свой выбор. И я не собираюсь соперничать с плебеем.

— Ты всё время забываешь, что Элен другая, она воспитана иначе и на многое смотрит иначе. Возможно, и не жалость сподвигла её сохранить нам жизнь.

Большего я от него не добился.

Нет, я, конечно, знал о его проблемах с женщинами, даже видел несколько раз неприятие ими и слышал, как за глаза его называли страшным, но не думал, что всё настолько запущенно. К кому бы пойти за советом? Нельзя же всё оставить вот так.

— Друг, мне нужна помощь, — обратился я своему единственному человеку, которого пусть с натяжкой, но мог назвать другом.

— Что случилось?

Я обрисовал картину, но получил неутешительный вывод.

— Здесь никто не сможет помочь, кроме него самого. Графиня Цулако опаивала его несколько лет, очень маленькими дозами. Хорошо, что эта дрянь не вызывает привыкания или зависимости, иначе всё было бы гораздо хуже.

— Куда уж хуже. Он может упустить шанс на нормальную семью.

— Время. Здесь только оно поможет. Он должен сам увидеть, что всё гадости, сказанные Цулако о королеве и о женщинах в целом, неправда. Только сам. Никто его насильно из этой скорлупы вранья не вытащит. Он взрослый мужик, поймёт. Дайте ему время.

— Главное, чтобы поздно не было.

Время. Его я решил дать всем нам. Поэтому, несмотря на желание сейчас же пригласить жену на свидание, терпел. И думал. Не придумал ничего оригинальнее, чем послать ей письменное приглашение на музыкальный вечер в знакомом нам кабаке. Глупо, конечно, вести жену к наёмникам, но именно там она впервые раскрылась для меня. Эти её агрессивные песни, голос. Но самое главное, что она была другой, будто светилась. Она пела от души и для души. И мне хотелось бы увидеть эту метаморфозу вновь.

— Почему здесь? — спросила темнота голосом жены.

— Потому что здесь ты другая. Живая, что ли. И голос у тебя восхитительный, — ответил я, разворачиваясь. Встретиться взглядом не удалось. Капюшон куртки наёмницы мешал. Но я чувствовал взгляд.

— Голос или песни? — Чувствовалась улыбка.

— Песни бесподобны. Я бы сказал, что они уникальны для этого мира.

— Да уж. Для этого уникальны. Ну, пойдём.

Она первой вошла в кабак. Половина наёмников бухнулись на пол при её появлении. Вот это для меня было неожиданно. Хотя, если подумать, в битве за графство участвовали наёмники. Тогда мне было не до анализа, а потом забылось. Интересно.

— Встаньте. У меня сегодня свидание, а вы тут смущаете меня, — посмеялась она. Мужчины подняли и буквально просканировали меня взглядами.

— А что же мужья? — нашёлся любопытный.

Пока не стало поступать неприличных предложений, я сдернул маску с лица.

— А что с нами не так?

Тишина была мне ответом. Элен тоже скинула капюшон.

— Ну и чего встали истуканами? Выделите даме столик, приготовьте мясо на углях и давайте уже споём!

Вот так легко она разрядила обстановку. После того как она начала петь, и вовсе напряжение не чувствовалось. Столик нам освободили прямо перед сценой. Она пела, а я смотрел на неё. Потом она заявила, что это нечестно, что свидание у нас, а поёт только она, и вытащила меня на сцену. А я не ожидал такого поворота.

— Что? Не поёшь?

— Не по статусу ему петь в нашем кабаке, миледи, — подошёл к ней Кабан. Знал я этого типа. Он из тех редких людей, что умеют усидеть на двух стульях, в смысле и с теми, и с другими быть в хороших отношениях.

— Я спою, но ты будешь сидеть за столом и не общаться со всякими.

— Эй, — послышалось со всех сторон.

— Я не потерплю такой конкуренции, — решил пошутить.

— Боишься проиграть? — посыпались комментарии. Элен же качала головой.

— Тихо, — закричала она, и эти дюжие мужики замолчали. — Для меня петь собираются. А вы мне свидание портите!

Дальше было веселее. Убедившись, что ей понравилась первая песня, я спел ещё. А потом как-то само собой посыпались заказы. И мы пели, меняясь. Долго пели. И весело, и грустно.

А во дворец возвращались, когда уже светало. В общем, свидание удалось.

Только радость от хорошего вечера, пусть не закончившегося даже простым поцелуем, омрачил Фрост. Брат опять был в плохом настроении. А ещё мне показалось странным, что его левая кисть дрожала. Что происходит?

— Нагулялся? Ну что? Как результат? Получил хоть поцелуй или тебя прокатили?

— Знаешь, я не узнаю тебя в последнее время. Что происходит? Ты можешь поговорить со мной спокойно? — хмурился я, всё больше утверждаясь в необходимости в очередной раз проверить его на яды или ещё что.

— А я разве нервничаю? Со мной всё нормально. Это не я бегаю хвостом за юбкой.

— Знаешь, я не намерен в таком тоне вести разговор. Может, ты пьян? — наклонился я над ним, принюхиваясь, но ничего такого не обнаруживая. Странно. Беспокойство внутри просто стало зашкаливать, ведь это не мой брат.

— Из-за какой-то вертихвостки ты откажешься от брата? — Неподдельный ужас читался в его взгляде. Только как в его голове сложился такой вывод? Что он несёт?

— Нет. Ты был, есть и всегда будешь моим братом. Этого ничто не изменит. Но тебе нужен отдых. Ты наверняка всю ночь работал опять, не спал, устал. Иди отдохни, а потом всё мне расскажешь, — увещевал я. Никогда мне ещё не приходилось говорить с ним в подобном тоне и русле. Это что-то из ряда вон. Даже та отрава, которой травила его Цулако, не меняла его до такой степени. Мне действительно стало страшно.

К моему удивлению, он зевнул и согласился идти спать. Настроение изменилось просто диаметрально, что насторожило ещё сильнее. Если так дело пойдёт, он станет непредсказуемым и неуправляемым. А это отдельные проблемы.

Проводив его до покоев, кинулся бежать в жене. Да, странно, но именно у неё бывают самые неординарные решения. Только меня внутрь не пустили. На пороге стоял верный Ифор. И впервые за всё время я действительно посмотрел на него как на соперника. Надо отдать ему должное, выглядел он отлично. Несмотря на раннее утро, бодр, собран и отглажен. Я не всегда так по утрам выгляжу, хотя у меня-то как раз есть горничный, который готовит одежду. Может быть, Элен права и Ифор действительно больше нас заслуживает её любви?

— Она отдыхает. Простите, но не пропущу, — спокойно преградил мне путь он.

— Возможно, ты мне сможешь помочь вместо неё, — произнёс я, хотя обращаться за помощью к сопернику не хотелось, — Мне нужен целитель или ещё кто.

— Что случилось? — напрягся он, хотя и без этого нельзя было сказать, что он расслаблен.

— Не здесь.

Ифор кивнул и повёл меня в бывший кабинет Бабена, чем откровенно удивил. Оказалось, что Элен передала этот кабинет в полное ведение графа Лурье, чтобы не заниматься ненужным перетаскиванием бумаг, ведь именно граф разбирал те залежи, что собрал почивший брат.

— Информация секретна? — перешел он к делу, стоило нам войти в кабинет, в котором уже работал граф.

— Если ты не позавтракаешь… — распахнулась дверь кабинета, и на его пороге замерла растерянная мадам Олорка, что официально числилась личной помощницей королевы. — Доброе утро, Ваше Величество, — пришла в себя она, поклонившись.

— Доброе, да не совсем. Входите. Думаю, что для присутствующих моя просьба не будет тайной. Я знаю, что Элен доверяет вам. По сути, вы являетесь её помощниками.

— Вы правы, не скрою. Так в чём проблема? — не дал рта открыть невесте граф Лурье.

Я прошёл к креслу, сел и начал излагать свои опасения. И не ошибся, никого не обрадовало такое положение вещей. Конечно, первым делом предложили осмотреть его Низаком. Только этот целитель обследовал Фроста буквально на днях. Ротику они не доверяли и даже привели мне несколько вполне обоснованных доводов. Тогда предложили позвать Панока, но надежды на него было мало, ибо он не целитель. Да, парень хорошо проявил себя в артефакторике, но не целительстве.

— Не расстраивайтесь. Панок говорил как-то, что общее влияние магии может распознать любой маг. Просто нужно знать, куда смотреть. Панок очень талантливый мальчик, он обязательно найдёт, в чём дело. А пока вам стоит отдохнуть, — тихо и вкрадчиво говорила мадам. Так приятно стало. Вот не понять отчего, собственно, но факт.

Я душевно поблагодарил мадам за заботу и ушёл спать. Может быть, на свежую голову придёт умная мысль?

Из своих комнат я вышел уже сильно за полдень. Фроста в его кабинете ещё не было, что давало мне некоторую надежду на то, что он ещё отдыхает. Зато в кабинете графа Лурье шли дебаты, в самый разгар которых я и явился. Конечно, сначала мне прилетели претензии, что легко проводил время на свидании, пока брату плохо. Но когда Элен поняла, что я и сам не знал, что всё настолько запущенно, успокоилась, и обсуждения возобновились.

Слегка обидно было, что предложения об осмотре Фроста магами на службе дворца были отметены сразу и безоговорочно.

— Пойми, если бы у вас служили достойные маги, — успокаивала меня Элен, положив ладошку на грудь. И никогда бы не подумал, что такое невинное действие может вызвать столько эмоций внутри. Чего грешить, я был почти возбуждён. Хорошо, что привык сдерживать порывы своего тела. — Они бы уже давно обнаружили все воздействия, как магического, так и немагического характера. А если этого не случилось, то и сейчас не стоит их привлекать. Я не утверждаю, но так или иначе им либо не хватает мастерства, либо желания. И в том, и в другом случае они нам не помощники.

— И что же делать? Ждать Понока?

— Панок приедет уже вечером. Поздно, но всё же не ночью. А там посмотрим. Пока предлагаю надеть на него все защитные артефакты.

— Она решила отдать ему все свои артефакты, — всплеснула руками мадам.

— Так мы сможем элементарно методом исключения выяснить хотя бы характер воздействия. Сейчас во дворце вся охрана и прислуга под клятвами. Что могли с ним сделать? Кто посторонний подошёл к нему достаточно близко?

Сама того не понимая, Элен нашла источник.

— Посол Икерии. К нему вчера приходил посол Икерии, — выдохнул я. — Фрост ещё сказал, что он нёс какую-то ересь. Совершенно не обоснованные требования и прочее. Фрост ему отказал и отправил восвояси. Но что такого он мог сделать?

— Многое, — отчаянно произнёс граф Лурье, — от самого простого яда до скрытого артефакта, подавляющего волю.

На пару минут возникла тишина. Каждый из нас пытался осознать новую угрозу. А мне хотелось кричать, потому что я только решил, что буду завоёвывать жену вопреки всему, а потом и жить мирно в любви и согласии, ну хотя бы просто в согласии, как даже отдышаться от предыдущих малоприятных открытий не успел.

— Так в чём проблема? Надо его раздеть и проверить на всевозможные артефакты. А ещё лучше сжечь одежду, — воскликнула Элен, — помыть ещё, если это контактный яд, сделать промывание желудка на случай, если он уже попал внутрь организма.

— Предать очищающему огню, — проговорил Ифор. И если бы не дрожащие губы, пытающиеся сдержать рвущийся наружу смех, я бы испугался.

— Дурак, — треснула его Элен. И вот теперь я не удержался, засмеялся. И на удивление, меня не одарили уничижительным или злобным взглядом. Нет, мне достался не менее весёлый взгляд. Ифор действительно сейчас потешался. Причём улыбка оказалась заразительной. Я тоже улыбнулся.

— Вы посмотрите на них! — возмущалась Элен. — Они ещё смеются. А если скрытый артефакт на одежде? Или тот же яд особого действия? А вообще-то, есть яды на крови, которые действуют только на одного человека и абсолютно безвредны для остальных. Я читала. А если ему под кожу вживили артефакт? Что тогда делать?

— Ну, такие яды уже несколько столетий никто не может создать, — начал граф Лурье — единственный, кто не изменил своего серьёзного вида, — но в целом я с вами согласен. Надо милорда Фроста очистить от всего, что возможно. А по поводу вживить… А это как?

— А, — махнула рукой Элен, — неважно. Если вы не знаете, значит, в этом мире до такого ещё не дошли. Но всё остальное… Милон, отряди своего горничного в помощь. Объяснить им, что требуется, думаю, и сам сможешь.

— Конечно, смогу. Но если это новый длительный яд…

— Давайте решать проблемы по мере их поступления. Вот если не поможет, тогда и будем думать, — сказала как отрезала.

А я смотрел на эту девушку и окончательно понимал, что именно такую жену всегда хотел. Чтобы могла и посмеяться, и спеть, и станцевать, и приказать. Идеальная женщина, но пока не моя. Собственную глупость я уже давно осознал, осталось сделать всё, чтобы исправить. Может быть, на меня уже не будут так нежно смотреть, как на Ифора (своё время я упустил), но хоть частичка этой нежности и заботы мне может достаться.

И глупцы те, кто говорят, что мужчинам не нужны эти «телячьи нежности». Просто есть слишком много таких, как Фрост. Они выдержанны, на первый взгляд, а на самом деле очень боятся собственных желаний. Я же вижу, какими глазами он провожает Элен. И нет, дело не в страсти (хотя при такой женщине куда без неё), дело в душевности, близости и единении.