Короли серости

12. Интерес конфликта

Проснувшись утром, Вик несколько минут не мог понять, почему над ним такой странный потолок. Лучи солнца грели его через окно соломенной хижины, в которую разместил Вика Насиф. Поднявшись с кровати, он подошёл к осколку зеркала на стене и умылся холодной водой из тазика, проведя ладонью по небритому подбородку.

За окном женщина подзывала детей, а те, не обращая на неё внимания, со смехом гонялись друг за другом. Несколько мужчин перетаскивали на себе мешки. Быстро вытерев лицо, Вик вышел из хижины, подошёл к ним и знаками показал, что хочет помочь. Когда один из мужчин уступил и дал ему один мешок, Вик замотал головой и обвёл рукой всех. Те засмеялись, но всё же согласились. Взяв шесть мешков разом, Вик дёрнул головой, пытаясь узнать, куда их тащить. Мужчины же застыли на месте, удивляясь, как он сумел это сделать. Человека в экзоскелете они видели впервые в жизни.

Они показали ему дорогу к одному из амбаров на окраине деревни. Он стоял немного на возвышенности, дальше всех остальных зданий от реки. Возле него на скамейке с сигареткой сидела рулевой Паркер. Увидев капитана, она приветственно замахала рукой. Вик, сбросив мешки в амбар и получив благодарные поклоны от мужчин, сел перед ней на экзоскелете.

— Помогаете народу, капитан? — спросила Сара, протягивая сигарету. Вик не хотел курить, но отказываться было бы невежливо. Закурив, он уставился на горизонт. — Чего вы вдруг так раздобрились?

— Мне их почему-то очень жаль, — сказал Вик. Паркер покачала головой.

— А мне кажется, они нас жалеют намного сильнее. Посмотрите только на этот вид.

С возвышенности картина открывалась действительно величественная. Отсюда на километры просматривалась вся река и джунгли, её окружающие. Сотни маленьких домиков, из труб которых шёл дым, простирались почти от края до края. Виднелись костры, загоны для скота, поля, на которых сааксцы выращивали еду. Женщины в красивых платьях и широких шляпах помогали друг другу присматривать за детьми, некоторые убирали урожай или ухаживали за животными. Мимо них с Сарой прошла девушка с ведром молока и, улыбаясь, помахала им рукой. Вик кивнул, чувствуя, как жгучий холод разливается по его душе.

Такая красота — и ни одного солдата.

Вик видел, как некоторые мужчины таскали с собой винтовки. Но у деревни не было стен, укреплений, бункеров. Хоть Насиф и утверждал, что их не найдут, Вика не оставляло ощущение беспокойства, что Союз может прийти за ними именно сюда. Он боялся, что кто-то может прийти в это маленькое королевство спокойствия и просто походя уничтожить его: так, как это делали Первый Город и Карас.

— Вам здесь нравится? — спросила Сара. Вик кивнул.

— Ты подумаешь, что это странно, — сказал он. — Только сейчас я понял, что большую часть жизни прожил в страхе. А здесь я будто бы ничего не боюсь. Я свободен.

— До тех пор, пока ваша свобода не мешает другим, — подчеркнула Паркер. Вик лишь хмыкнул.

— Как и должно быть. Просто посмотри на этих людей: они счастливы. Они улыбаются. Растят детей не для того, чтобы отдать их в армию или обучить войне. Еду выращивают не для отправки в столицу, а чтобы было чем питаться самим. Строят новые дома для размещения молодых семей. У них даже школы есть и библиотеки. Ремесленники постоянно обучают учеников, каждый умеет что-то делать руками. Они вовсе не те варвары, о которых нам рассказывали. Они просто живут для самих себя.

— Когда-нибудь они всё равно разрастутся, — сказала Паркер. — И если рядом будет другая деревня, они начнут конфликтовать.

— Всё зависит от людей, — возразил Вик. — Они ведь могут и просто сосуществовать. Ты видишь в будущем этих людей призывы к войне? Яростные крики фанатичных вождей, зовущих разгромить и поработить соседа? Я нет.

— Они счастливы потому, что их слишком мало, — затянувшись, произнесла Сара. — Когда людей становится больше, им нужно сильное правительство. Появляются маргинальные элементы, люди, которым не нравится сообщество и его правила. Пока ты в не очень большой общине и знаешь каждого в лицо, чувство ответственности более обострено. Если ты с соседями проводишь круглые сутки, меньше желания им навредить. Мы просто не можем уместить в голове всё, когда нас становится слишком много. Везде только правила, да правила. Делай то, не делай этого. А ты даже не знаешь большинство людей, которых встречаешь ежедневно. Всё это сливается в один бесцветный поток незнакомых лиц, до которых тебе нет дела. Принцесса сказала мне, что ваша миссия должна спасти Город. А ведь я даже не могу представить всех, кто в нём живёт. Есть лишь горстка близких мне, смерти которых я не вынесу. Если бы мне сказали: «Сара, если ты не выполнишь миссию, умрут все, кроме тех, кто тебе дорог», я бы и пальцем не пошевелила. Какое мне до них дело? Пусть горят.

— Довольно блеклый взгляд на вещи, — сказал Вик, хотя и сам прекрасно понимал, о чём она говорила. Он бы плюнул на всё, если бы не Синтия и Норман. Паркер замотала головой, докуривая сигарету и засовывая окурок в карман.

— Просто я, как и вы, многого не осознавала. Пока не увидела их. Сейчас они счастливы. Но придёт время, и размеры их поселения будут вызывать больше проблем, чем удобств. Начнётся деление ресурсов. Появятся богатые и бедные. Начнётся всё с самого начала. Как иронично, да? Ваш шаман сказал, что основал этот клан с нуля из людей, которым осточертело всё в Карасе. Которым не нравился старый порядок. Только они не хотели бунтовать и просто ушли. А сами когда-нибудь станут точно такими же. И я не думаю, что их можно спасти от этой участи. Так уж мы созданы.

Посмотрев на небо, полное облаков, Паркер протянула:

— Вы знаете, я всегда думала, что абсолютного счастья не существует. Сами подумайте: мы всегда хотим большего. Будь ты самым красивым и богатым человеком, ты будешь беситься, что не контролируешь абсолютно всего. Даже если тебя любит куча людей, всё равно жизнь не будет подчиняться всем твоим хотелкам. Столько людей в мире, столько неподконтрольных факторов. А оказавшись на самом верху, ты понимаешь, что там довольно одиноко. Даже Господь, который может управлять абсолютно всем, совершенно один. И тебе всё кажется, что вот ещё чуть-чуть, ты достигнешь цели, и всё станет совершенно по-другому! А по-другому не становится. Мир не меняется, да и ты не меняешься, потому что «завтра» и «вчера» не существует. Ты живёшь сейчас, пока просто не перестанешь жить. Пока в твоей голове вдруг не выключат свет и тебя все эти проблемы не перестанут беспокоить навсегда. И тогда получается, что всё это было бессмысленно изначально. Нам никогда не быть счастливыми. Нам никогда не удовлетворить бесконечный голод наших сердец. И вся жизнь это просто метание из угла в угол, в попытках найти то, чего в принципе достигнуть невозможно. А они учат нас в церквях с любовью относиться к ближнему своему. Говорят, что нужно оставить после себя хороший след. Чтобы было какое-то наследие. Что после смерти нас ждёт покой и рай, если мы будем хорошо себя вести. Вот только в темноте, где ничего не существует, нас уже совсем ничего не будет волновать. Какое нам дело до наследия и благополучия других? Мы мертвы! Всё, нет, был и не стало! Получается, они говорят это только для того, чтобы мы не превращали в ад и без того короткие жизни друг друга. И если всё изначально бессмысленно и счастья никогда не достигнуть, то можно делать всё, что хочешь. Раньше я хотела вернуться в Город, когда закончится война, и просто начать всех убивать. Без разбору. Взять побольше патронов, гранат, винтовку или пулемёт. Выйти на улицу и начать отстрел. Просто чтобы посмотреть, почувствую я что-то или нет.

Паркер упёрла взгляд в землю и покачала головой. Вик потрогал её за плечо и спросил:

— А сейчас?

— Сейчас я смотрю на этих людей и думаю: «Сара, мать твою, а они действительно счастливы». И я прекрасно понимаю, что это всё временно. Что дальше будет хуже. И всё равно, единственное, что я хочу, так это стать частью их общества. Испробовать, какова такая жизнь на вкус. Стать столпом, на который полагаются остальные люди, потому что я могу сделать их жизнь лучше. И опять же прихожу к выводу: я им не нужна. Я не умею ничего делать, даже воевать. В ремеслах ничего не смыслю. Толку от меня ноль. Я не стану такой, как они. И даже временно не почувствую то, что они чувствуют постоянно.

— Я когда-то был счастлив, — сказал Вик. — У меня была жена и сын. Сейчас у меня нет никого. Они сейчас в Городе, а я здесь, хотя должен быть рядом с ними. Я изначально отдалился от них из-за работы на короля. А сейчас я прилагаю все усилия на работе, чтобы снова стать ближе к ним. Я вернусь домой и попытаюсь начать всё сначала. У меня может и не получится. Может, результат будет не тот, который я ожидаю. И всё же, побыть счастливым хоть несколько мгновений всё равно лучше, чем не быть счастливым вообще. Где твои люди, Паркер?

— В поле, помогают убирать урожай, — с унынием ответила Сара.

— Так подними свою задницу и иди к ним, — с нажимом произнёс Вик.

— Я же не знаю, что нужно делать!

— Тебя научат. Нужно только попросить.

Уставившись на него невидящим взглядом, Паркер раскрыла рот, а затем быстро закивала. Вскочив, она сбежала вниз по холму, напоследок развернувшись и помахав ему рукой:

— Спасибо, кэп! Не скучайте тут!

— Не буду, — усмехнулся Вик, встал на ноги и поплёлся вниз. Ему нужно было найти Насифа. Понять, куда и как им дальше двигаться.

Он прошёл мимо хижины, у которой потягивался Саргий.

— Я ищу Насифа, — сказал Вик. — Ты его не видел?

— Он у реки, — ответил иммигрант. — Разговаривает с рулевым.

— Спасибо.

Стоило Вику двинуться, как Саргий окликнул его:

— Капитан! Один момент.

Лемортов подошёл ближе и с высоты своего роста сказал:

— Ты веришь в свои слова? О том, что я могу уйти с остальными туда, где нет ни Первого Города, ни Союза?

— Если мы не закончим миссию, у Союза все шансы победить. И после того, что рассказал Насиф, я действительно не знаю, останется ли во всём мире место, где не будут править сааксцы.

Саргий огляделся и кивнул:

— Понимаю. Если у нас ничего не получится, это местечко просто испарится. Я бы не хотел, чтобы так вышло. Всё же, если мы победим? Думаешь, Первый Город оставит всё, как есть? Он тоже будет разрастаться. И, рано или поздно, поглотит всё. Там, откуда я пришёл, ещё есть другие люди. Они называют себя Федерацией. Если они ещё друг друга не поубивали, Первый Город может пойти и туда.

— К чему ты клонишь?

Саргий снова огляделся, будто проверяя, не подслушивает ли кто, а потом произнёс:

— Ты действительно хочешь, чтобы Первый Город победил?

Вик провёл ладонью по щеке.

— Я знаю короля достаточно хорошо, чтобы сказать — у него много недостатков, и всё же он хочет, чтобы люди жили в спокойствии. Синдикат достиг порядка и мира только благодаря ему.

— А будет ли решать всё король? Что, если за дело возьмётся Эдем?

— Эдем не может напрямую чем-то заниматься, — с раздражением ответил Вик. — Всё, что делается здесь, делается нашими, людскими руками. Иначе, зачем бы им давать нам столько техники? Справились бы Стражами, вот и всё.

— Эдем может надавить на короля, — Саргий хлопнул кулаком по ладони. — Почему первенцы вообще здесь? Того хотел король? Или же сам Освободитель?

Вик вдруг вспомнил разговор с Карлом. «Не моя была идея. Того хочет Бог».

— Думаешь, Эдем заставит нас всё здесь уничтожить?

— Я думаю, что Освободителю нужен Карас и технология переноса. Я думаю, что Освободитель не просто так снарядил эту экспедицию. И я думаю, что полковник работает на Эдем.

Вик вспомнил про Орла Свободы на передаче Эймса.

— Почему? Кто тебе такое сказал?

Саргий помялся.

— Я ведь не просто так здесь оказался. В каком-то смысле, в этом виновата церковь. У меня вышел с ней небольшой конфликт. И я узнал то, чего не должен был знать.

— Куда ни глянь, везде тайны, — просипел Вик, чувствуя, как это ему начинает надоедать. — Может, поделишься?

— Пока что я не уверен, что остальным стоит это слышать, — пробормотал Саргий.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Нам нужно остановить полковника. И не дать первенцам взять Карас.

— Да мы даже не знаем, в Карасе ли он! — воскликнул Вик, потрясая рукой воздух. Саргий поднял указательный палец.

— Нет. Пока нет. Только рано или поздно он там окажется, когда дело запахнет жареным. Уж поверь мне.

— Это всё, что ты хотел сказать?

— Ты сейчас не веришь мне, капитан. А зря. Потому что ты с самого начала думаешь, что дело только в тебе. Только я оглядываюсь и вижу, что происходит какая-то чертовщина. Весь наш отряд собран не просто так.

— Думаешь, здесь какой-то умысел?

— Мне кажется, что нас ведут, — сказал Саргий. — Полковник хочет, чтобы мы его нашли.

— Тогда бы он нам не ставил столько препятствий, так тебе не кажется?

— А полковник ли в этом виноват? До этого момента мы сражались только с сааксцами. Кроме деревни, в которой тебя явно ждали. Именно после неё начались проблемы. Разведотряд, линкор, блокада. Всё это саакские силы, а в храме тебя ждал первенец, которого ты знал. Я просто хочу знать: есть ли что-то, что ты от нас скрываешь?

Вик лишь засмеялся в ответ:

— Ты знаешь, Саргий, я бы очень, очень хотел, чтобы всё было так просто. Чтобы полковник сразу же выскочил нам навстречу, поднял руки и сдался. Мы бы забрали его и уплыли домой. Вот только всё намного сложнее. И я сам не до конца понимаю, что происходит. Но ты прав. Нам необычно повезло, что мы сумели добраться сюда без потерь. Только не нужно в этом сразу искать какие-то заговоры.

— Как скажешь, капитан, — блеснул глазами Саргий. — Если таково твоё слово…

Потянувшись ещё раз, он охнул и схватился за бок.

— Проклятье, — прохрипел иммигрант. — С каждым разом всё хуже и хуже…

— Где Эмма? Она же должна за тобой следить.

— Вышла минут десять назад. Скоро должна вернуться…

Вик кивнул. Повисла неловкая пауза. Собравшись духом, Вик, наконец, сказал:

— Слушай, Саргий, мне очень жаль, что так получилось. Извини меня, если можешь. Ты не виноват, что оказался под рукой в такой момент. Тот человек, которого я убил в храме… связан с не очень приятными воспоминаниями. Я не мог мыслить здраво. И всё же, не должен был так реагировать.

— Думаю, мало кто из нас может тебя судить, — усмехнулся сквозь боль иммигрант. — У всех нас есть такой человек. Извинения приняты. И всё же, подумай над моими словами, капитан. Здесь что-то нечисто.

Вик кивнул и потопал к реке. Как Саргий и сказал, Насиф сидел на краю пристани, опустив ноги в воду, в то время как Томми возился с двигателем на катере.

— Когда мы двинемся? — спросил Вик. Насиф обернулся. В зубах у него было зажато тлеющее перо. Глаза шамана казались затуманенными.

— А, капитан, — сказал он. — Проходите. Мы тут как раз разговаривали с Томми насчёт того, что будем делать дальше.

— Я почти закончил набирать дополнительное топливо, — доложил Марцетти. Вытерев потный лоб, он добавил: — Утилизаторы закончат работу к вечеру. Думаю, тогда уже можно будет выдвигаться.

— Хорошо, — кивнул Вик. Повернувшись к Насифу, он спросил: — Какой у нас план?

— А какой у нас может быть план? — усмехнулся Насиф. — Двигаемся дальше, пока не найдём полковника. Вот и всё.

— В свете новой информации, у нас есть более насущные проблемы. Почему ты не рассказал обо всём сразу? Про технологию переноса и прочее.

— А был ли резон? — спросил Насиф, уставившись в воду. — Да и вы бы не поверили.

— Тогда тебе стоило постараться, чтобы наши поверили. Или же ты всё-таки хотел, чтобы Союз набрал достаточно энергии и поборол первенцев? В этом был весь смысл?

Насиф молчал. Вик сел рядом с ним на корточки и сказал:

— Знаешь что? Мне жаль, что с тобой произошло такое несчастье. Но ты тот ещё двуличный сукин сын. Постоянно говоришь о том, что выбрал свою сторону — а на деле же каждую секунду взвешиваешь, с кем ты на самом деле хочешь быть. Если бы не эта миссия, ты бы до самого конца сотрудничал с первенцами, до тех пор, пока бы мы не проиграли, так? А потом ты снова начал бы свою великую кампанию по реформации Союза. Ты с нами не потому, что хочешь спасти сааксцев. Ты бы предпочёл, чтобы таймер истёк, и Союз разгромил нас. Всё дело ведь в полковнике.

— Да? И как же вы догадались? — с сарказмом поинтересовался шаман.

— Пророчество. Ты просто не можешь жить с мыслью, что оно может оказаться правдой. Потому ты нам помогаешь, чтобы убрать полковника со сцены. Чтобы оправдать свой несчастный бунт против устоев Союза. Ты лучше поможешь нам сломать сааксцев и станешь новым властелином пепла, перестроив Карас с нуля по своим правилам, чем позволишь им выиграть и исполнить пророчество с помощью Эймса.

— Разве же это плохо? — протянул шаман. Вик покачал головой.

— Я не говорю, что это плохо. Просто надеюсь, что ты начнёшь быть честен с нами. И с собой.

— Капитан, а каково было бы вам, если бы всё ваше сообщество оправдывало вековую жестокость какой-то сказкой? Все самые мерзкие поступки, которые только можно придумать? Если бы они делали всё, что вздумалось, прикрываясь высокой целью? Думаю, вы бы тоже не стерпели, если бы оказалось, что цель действительно оправдывала средства.

— Я бы радовался, что все страдания оказались не напрасны, — покачал головой Вик. Насиф лишь вздохнул. — Без тебя нам не пройти дальше. Потому соберись. Ты ведь хочешь того же, что и мы. И уже неважно, какие мотивы у тебя были изначально. Не важно даже, что ты предал Первый Город, умолчав об угрозе, над ним нависшей. Важнее, сколько времени у нас ещё осталось. И если мы даже справимся с полковником, всё ещё остаётся Карас.

«И если Саргий прав, вряд ли кто захочет, чтобы армия его взяла».

— Времени хватит, — сказал шаман. — Вы, может быть, ещё не понимаете, но вещи идут чередом, задуманным Миром. Полковник скоро найдёт нас. Я в этом уверен.

— Тебе это Мир нашептал?

Насиф закивал, продолжая смотреть в воду.

— Так значит, плана у нас нет.

— Ты предлагаешь что-то лучше? — подал голос Томми из катера. — От твоей штуки для поиска полковника никакого толку. У нас нет выбора, кроме как плыть вперёд.

Вик удивился, откуда у рулевого вдруг взялось столько прыти. И с каких пор он защищал шамана? Совсем недавно они друг друга терпеть не могли. Или же карающий меч апокалипсиса, нависший над Первым Городом, вдруг растопил ледяное сердце Марцетти?

— И потом, — продолжал Томми, — похоже, всё сводится к тому, что не Союз развязал войну, а наш пресловутый полковник. Который, напомню, по официальным данным вообще должен лежать без головы. Мы мстим за человека, который сейчас помогает громить войска мстящих за его смерть! Это же форменное безумие! Как меня вообще угораздило ввязаться в такое дерьмо?!

Взмахнув руками, он, будто обессилев, сел на борт и тихо произнёс:

— Лучше бы я остался в Башне.

— Мы тем и занимаемся, что пытаемся исправить весь этот беспорядок, — сказал Вик. Томми лишь дёрнул плечами.

— Это всё неважно, капитан. За нас уже всё давно решили. Что Городу, что Союзу нужен был лишь повод, чтобы начать войну. Не будь полковника, всё закончилось бы тем же самым. Полковник лишь был катализатором. Эдем и Карас будто были созданы друг для друга.

— И только мы можем это изменить, — надавил Вик. — Найдём полковника — остановим войну. Удостоверимся, что Карас не разорвёт Первый Город. И хорошо бы не дать Эдему наложить лапы на технологию переноса. У нас есть шанс, которого нет ни у кого больше в мире. Нельзя просто так его упустить.

Томми рассмеялся, но в смехе не было радости:

— Ты говоришь точь-в-точь как эта девчонка Коннели. Вы что, друг у друга учились?

— Это лишь значит, что я прав, — заметил Вик. — Совсем ведь нетрудно прийти к такому же выводу.

— Не знаю, кэп, — сказал Марцетти. — Как по мне, вся эта миссия со спасением — пустая затея. Всё же, повернуть назад мы не можем. Остаётся только идти вперёд.

— Рад, что мы пришли к взаимопониманию, — сказал Вик. — А где Ли?

— В моей каюте, — сказал Томми. — Хочу, чтобы он держался подальше от иммигранта. Ещё не хватало, чтобы этот громила замочил моего помощника.

— Я бы воздержался от ставок. Ещё неизвестно, кто бы пересилил кого. Что же, тогда до вечера.

Он двинулся обратно в деревню, совершенно не представляя, чем будет всё это время заниматься. Проходя мимо хижины Саргия, он увидел медичку, моющую руки. Вытерев их полотенцем, Эмма вышла навстречу капитану:

— Всё не найдёте себе покоя?

— Я уже не понимаю совершенно, что происходит, — признался Вик. — Ощущение, будто бы я упустил инициативу. Даже не уверен, что я вообще держал её в руках.

Эмма кивнула. Без каски, смывшая с себя усталость похода, она выглядела очень красивой. Даже гримасы, которые принимало её лицо, не портили картины.

— Мы откусили больше, чем можем прожевать. И всё же, я рада, что оказалась здесь. После того, что мы вчера услышали, не хотела бы, чтобы кто-то другой был на моём месте.

— Другой мог бы всё перепутать? — усмехнулся Вик. Эмма потянулась безымянным пальцем в рот и начала грызть ноготь. Как бы она ни хотела это скрыть, медичка сильно разволновалась.

— Я не уверена, что мы вернёмся домой, капитан. После всего сказанного… это билет в один конец.

— Вообще-то мы должны вернуть полковника обратно в Город.

— Вы правда верите, что у нас получится? — Коннели выплюнула ноготь и убрала прядь волос с лица. Та тут же упала обратно. — Нет, это не важно, верите ли вы. Хотите ли — вот вопрос получше. Вы хотите притащить это чудовище туда, где ему меньше всего стоит быть?

— Я умирать не собираюсь, — жёстко заявил Вик. — И предприму все усилия, чтобы остальные вернулись живыми.

— Вы не понимаете, — выдохнула Эмма. — Даже если мы вернёмся в Город, после всего, что мы узнали, нам не дадут жить спокойно. В лучшем случае король приставит к каждому постоянного наблюдателя и запрёт в четырёх стенах.

— А в худшем просто поубивает всех? — нахмурился Вик. — Я слишком хорошо знаю Карла Лоуренса. У него есть пунктик насчёт того, чтобы держать данное слово. Даже перед преступниками и террористами.

— Даже если так, я не собираюсь это проверять.

— Собираешься сбежать?

— Ни в коем случае, — Эмма махнула рукой, будто её возмутил сам факт, что Вик мог такое предположить. — Я должна удостовериться. Я должна посмотреть на полковника и понять, что он сделал — и зачем. Но потом… я вернусь сюда. Или в другое место, такое же далёкое от короля.

— Не ты первая, — заметил Вик. — Похоже, когда всё закончится, Паркер тоже здесь осядет. Думаю, ей это пойдёт на пользу.

Эмма не сводила с него глаз.

— Что?

— Я хочу, чтобы вы сказали это, капитан. Скажите, что я буду свободна, когда всё закончится. Скажите, что не потащите меня в город и не убьёте.

— Ты будешь свободна, когда всё закончится, Коннели, — фыркнул Вик. — Не беспокойся. У Города и короля будут проблемы поважнее, чем искать тебя.

Эмма тут же издала возглас облегчения:

— Господи, как я рада. Спасибо вам, капитан. Мне действительно важны ваши слова.

— Что там с иммигрантом? — поспешил перевести тему Вик. Оглянувшись, Эмма сказала:

— Ему довольно плохо. Я не представляю, как он сумел с вами побывать на той вылазке. Тут либо невероятная сила воли, либо бездонные колодцы злости. А может и то, и другое. Я дала ему всё, что могла, плюс, побывала у местных травников. Посмотрела, что они предлагают. Дала ему ещё целую настойку обезболивающего, но его увечье просто так не исцелится. Конечно, ему бы не помешала профессиональная медицинская помощь, а до этого момента — постельный режим и покой. Всё же, он держится намного лучше всех, кого я видела. Другой бы уже, наверное, скончался. Саргий же умудряется делать всё то же самое, что и обычно, пусть и скрипя зубами.

— Отлежаться у него всё равно не получится, — сказал Вик. — Сейчас может начаться самая тяжёлая часть пути. Без его помощи может оказаться туговато.

— Я сделаю всё в моих силах, — сказала Эмма. — Всё же, не перенапрягайте его. Вы сами знаете, что он не заслужил таких страданий.

— Коннели, никто их не заслуживает. Это не значит, что со всеми всё будет в порядке. Саргий — хороший и полезный боец, но если встанет выбор между ним и тобой, я возьму тебя, потому что есть ещё четыре человека, которым ты можешь помочь. А стрелять мы и сами умеем.

Эмма поджала губы. Вик развёл руками:

— Я перед ним извинился. Но факты есть факты. Мы не можем тратить время на его лечение, когда на кону судьба всего города.

— Хорошо, — сдержанно произнесла Коннели. — Я поняла вас. Это всё?

— Да. Вольно.

Лениво отсалютовав, Вик поплёлся обратно к своей хижине, пытаясь уложить в голове всё сказанное и изобрести хоть какой-нибудь план. Ничего на ум не приходило. Казалось, само его сознание издевалось над ним. Он с ужасающей чёткостью видел почти всю картину и совершенно не представлял, что ему делать.

Вытащить полковника теперь казалось делом второстепенным. Миссия, на которую его снарядил король, не предполагала отвлечений. И всё же, он не мог просто держаться в стороне, имея такие данные. Он мог передать всю информацию Аноре. И всё же, поверит ли она? И какие выводы сделает?

Подумав, Вик понял, что другого выхода у него нет. Тем более, он уже связывался с ней один раз, и она без вопросов прислала подмогу, хотя сама злилась на него за долгое молчание. Что же, пришло время всё прояснить — и при этом убедить принцессу, что он не сошёл с ума.

Оказавшись в хижине и закрыв плотно дверь с окнами, он включил коммуникатор и выбрал нужный контакт. Немного помедлил, обдумывая, стоит ли всё-таки это делать. И нажал кнопку вызова.

— Да, — незамедлительно ответил ему усталый голос. Вик представил, как Анора сидит в своей палатке, уставившись в одну точку с тлеющей сигаретой в руке, не переставая мысленно взвешивать и прикидывать, сколько ещё человек ей понадобится привезти из Первого Города, чтобы сломить, наконец, сопротивление сааксцев. Ей как воздух нужны были хорошие новости. Вот только у Вика их не было.

— Привет, дорогая, — произнёс он. — Спасибо, что прислала Паркер. Она нам очень помогла.

— Судя по твоему голосу, её помощь тебе как мёртвому припарка.

— Просто кое-что изменилось. Я хотел извиниться, что не вышел с тобой на связь раньше.

— Действительно, — хмыкнула Анора. — Я всё понимаю, секретная миссия, все дела. Только вот я уже начала думать, что ты погиб. И ты знаешь, как ни странно, мир не исчез. Как бы я того ни хотела… Тебя никто не подслушивает?

— Нет. Я заперся в хижине, а твой голос у меня выводится на наушник. А тебя?

— Если меня кто-то подслушивает, я их быстро казню, — принцесса рассмеялась. — Что ты хотел сказать?

— Мы встретились с линкором Союза.

— Линкором? — Анора казалась ошарашенной. — Как он там оказался?

— Так же, как вражеские отряды оказывались у нас в тылу. Мой проводник сообщил, что у Союза есть технология, которую они называют «переносом». С её помощью шаманы могут мгновенно перебрасывать людей из Караса в любой храм на территории сааксцев.

— Я догадывалась, что дело в храмах, — пробормотала Анора, шурша бумагами. — Когда ты заявился, чтобы собрать отряд, я снова посмотрела на карты и попыталась понять, что же связывает все атаки на наши базы. И пришла к выводу, что дело в храмах и местах, которые сааксцы считают священными. Потом я приказала солдатам укреплять оборону на флангах, которые ближе всего к таким местам. Так значит, они туда телепортируются…

— Я не знаю, что это за слово, — признался Вик.

— Когда человек из одного места может отправиться в другое за мгновение. Я читала о телепортации в детстве, правда, не совсем верила, что такое возможно. В книге говорилось, что до постройки Первого Города люди могли запросто прыгать между заданными координатами, используя что-то, что называли «порталами». Правда, во время Освобождения технологию то ли утеряли, то ли уничтожили. Получается, сааксцы сумели её восстановить?

— Да. И, как видишь, сейчас они активно её используют.

— Хорошо. Так при чём здесь линкор?

— Шаман сообщил, что раньше сааксцы могли перебрасывать только людей. Теперь они научились переносить массивные тела. Правда, в сердце самого линкора сааксцы перетащили землю священного места — может быть, только поэтому они смогли его телепортировать. Только если им сейчас едва хватает сил для таких операций, в будущем это может быть проще простого. Мы, используя утилизаторы, подкармливаем их огромную энергосеть, простирающуюся почти по всей территории Союза. Если у них начнёт хватать энергии, они смогут переносить армии не просто из столицы в храмы, но в любое место мира. Включая Первый Город. А может, они перенесут весь Карас, и тогда нашего дома просто не станет.

Анора помолчала, а потом буркнула:

— Это не объясняет, почему ты пропал.

— Потому что когда мы выбрались из линкора, мой хронометр ещё выдавал январь. Потом прибыла Паркер и сказала, что мы потеряли по дороге два месяца. Я не знаю, в чём дело. Однако шаман постоянно твердит, будто бы перенос затрагивает не только пространство, но и время. Значит, как только мы оказались на линкоре, нас поглотила этакая временная воронка. И проведённое там время казалось короче, чем было на самом деле.

Вик услышал хруст суставов: принцесса пыталась собраться с мыслями.

— Мы не можем сказать об этом отцу, — подвела итог Анора. — Он требует, чтобы я взяла Карас в кратчайшие сроки. Я не знаю, чем помочь тебе, Вик. Твоя миссия заключалась только в возвращении полковника. И потом, почему мы об этом узнаём только сейчас? Твой проводник ведь состоял в армии? То, что он тогда промолчал, равносильно предательству.

— Если Союз победит, его некому будет судить, уж поверь. И потом: скажи мне честно, думаешь ли ты, что король обо всём этом не знает? Какова вероятность, что он отправил полковника на эту экспедицию именно чтобы завладеть технологией сааксцев? И мог ли ему об этом нашептать Освободитель?

— Я не знаю, — произнесла Анора с раздражением в голосе. — Ты хочешь сказать, что всё, от начала и до конца, было частью плана отца? Эймс инсценировал смерть, чтобы мы начали войну и подпитали утилизаторами столицу сааксцев, пока сам полковник втирался им в доверие?

— Есть поводы думать, что полковник помогает им громить наши войска. Тебе ведь самой казалось странным, что сааксцы так часто предугадывают наши ходы. Вот и ответ.

— Даже если это и было частью плана, что останавливает полковника от перехода на сторону Союза? У него ведь теперь полный контроль над ситуацией. Он может просто отказаться возвращаться с технологией и дать сааксцам уничтожить нас.

— Может, потому нас и отправили?

— Вик, если вы до сих пор не нашли Эймса, то предохранитель из вас так себе, не находишь?

— Он оставил послание в одной из деревень. Люди, убитые так же, как на Нижних Уровнях. И человека, который был там со мной.

— Подожди, — перебила Анора. — Который был с тобой во время инцидента? Он тебя узнал?

— Не сразу, — ответил Вик. — Я думал, что он сошёл с ума. Но он говорил что-то… может быть, я его просто не понял. Как бы там ни было, Эймс знает, что именно я иду за ним.

— Я бы сказала, что это странно. Но на фоне всего происходящего, это наименее странная вещь. Кого ещё король мог отправить? Только ты знаешь его достаточно хорошо. Всех остальных Эймс забрал с собой. И, может быть, тебе получится убедить его вернуться.

— Всё равно на предохранитель не похоже. Карл не такой человек. Если бы он не был железно уверен в лояльности полковника, то не отправил бы его на такую миссию.

— Может быть, он на самом деле ничего не знает? — проговорила Анора, но голос её прозвучал слабо, будто бы ей самой такая идея казалась глупой. Вик кивнул, а потом спохватился — собеседница его всё равно не видела.

— Карл мог выбрать полковника в качестве руководителя экспедиции. А потом уже Эдем подсуетился, связался с Эймсом и обязал его выполнить миссию. Про их методы мне что-то сказать сложно. Оставим пока всё, как есть. Мои люди считают, что полковник постарается найти нас сам.

— Они уже твои люди? — рассмеялась Анора. — Быстро же ты к ним привык.

— У меня приказ выполнить миссию любой ценой. Даже если они все погибнут, — Вик задумался. — Но я не хочу никем жертвовать. Я хочу, чтобы они все вернулись домой. Не все они мне нравятся, и всё же. После всего, что мы узнали, мы не имеем права умирать.

— Ты не имеешь права умирать, — жёстко произнесла Анора. — Ты должен вернуться. Я не хочу снова тебя терять. Не вынесу этого.

— Хорошо, хорошо, — поспешил согласиться Вик, чувствуя жгучий стыд. Он вспомнил о Синтии и Нормане. Конечно, Анора нравилась ему, и произошедшее между ними нельзя было забыть. Но он не мог бросить семью из-за мимолётного увлечения. Только из-за неё он хотел вернуться домой.

Они давно договорились с принцессой, что оставят всё, как есть. У неё были дети и муж, у Вика Синтия с Норманом. И всё же, каждый раз она вела себя так, будто он был её собственностью.

— Слушай, раз мы уж разоткровенничались, — пробормотала Анора, — я должна тебе кое-что сказать. Помнишь, я сказала тебе, что мне снятся кошмары? Будто сааксцы приходят ко мне ночью, чтобы заключить перемирие?

— Ты это сказала ещё в Бухте.

— Так вот, это были не кошмары.

Вик замер.

— Ты хочешь сказать…

— Это было давно. Где-то с месяц после начала войны. Мы с такой силой ударили по Союзу, что я думала, будто кампания не займёт и больше полугода. Тогда они пришли первый раз. Я проснулась от того, что надо мной кто-то стоял. Ты ведь знаешь, что я всегда храню пистолет поблизости. Даже не задумываясь, я сразу застрелила этого человека. Потом включила свет и увидела, что это был сааксец. Он не был похож на обычного воина, скорее, на аристократа. Он не сразу умер. Корчась на полу, он только и делал, что повторял слово «переговоры». Потом прибежали охранники, я приказала им унести труп и утилизировать его. Позже пришёл Штрауд и пообещал лично убедиться, чтобы этих солдат отправили на самоубийственные миссии. Никто из первенцев не должен был знать, что мы убили парламентёров. Я даже не говорила отцу.

— Штрауд всё равно сказал, — жёстко проговорил Вик. — Это всё?

— Нет. Они пришли ещё раз, до Нового Года. В этот раз я не испугалась. Я села и переговорила с сааксцем. Он сказал, что его звали Арстан.

Вик вздрогнул. Было ли это просто совпадением? Или же то был учитель Насифа?

— Как он выглядел? Это важно.

— Седой старик с перьями в волосах, — ответила Анора. — Он сказал, что ты придёшь за полковником. Я сначала подумала, что это какой-то бред. Мы же тогда думали, что Эймс мёртв. А потом оказалось… ты сам знаешь. Он говорил о том, что Союзу не нужна эта война. Говорил, что они готовы пойти на компромиссы и… — Анора нервно засмеялась, — они готовы не уничтожать нас. Он предлагал нашим войскам сложить оружие и уйти обратно в Город. Предлагал что-то вроде зон влияния, где большая часть Вне оставалась за сааксцами, а мы только получали побережья. Я подумала, что они сошли с ума. Выдвинула встречное предложение: я сношу ему голову, а его старейшины трахнут себя в задницы. Вот только Арстан сказал, что даже если его убьют, он придёт потом снова. Потому что он часть линии, проходящей сквозь мир, какой-то такой бред. И если я не согласна на такие условия, он вернётся с новым договором.

— И что ты сделала?

— Просто отпустила его.

— Не боялась, что тебя убьют?

— Я его сразу спросила, почему бы ему просто меня не убить. Он засмеялся и сказал, что тогда им придётся иметь дело с неучтёнными факторами. Я для них самый удобный вариант, — Анора сделала паузу. — Самый предсказуемый.

Вик пытался осмыслить сказанное. Слова Насифа, сказанные вчера, отдавали безумием. Но когда их же подтвердила Анора, всё почему-то встало на свои места. Будто бы в творящемся хаосе даже самое идиотское оправдание было лучше, чем отсутствие такового.

— Кто бы ни стоял за полковником, он всё спланировал с самого начала, — наконец, процедил Вик. — Вот только с какой точностью они могли предсказать наши шаги? Если бы они хотели, чтобы всё сработало, то тогда бы и я знал, что происходит. Но я не знаю. Зачем вставлять сломанные детали в чётко отлаженный механизм?

— Может быть, им и не нужно, чтобы ты знал? Достаточно, что ты хочешь привезти полковника обратно. А остальное они уже решат сами.

— Анора, — решился спросить Вик, — ты хочешь, чтобы Эдем победил?

— Я просто хочу, чтобы всё закончилось, — устало отозвалась принцесса. — Даже если мы раздавим сааксцев, на славную войну это не потянет. Хоть отец и назвал её Священной, она ей ни в коем случае не является.

— Я чувствую, что если мы завладеем технологией переноса, она же нас и похоронит. Представь только, как мы её будем использовать.

— В первую очередь, как оружие, — согласилась Анора. — Мы начнём экспансию во все стороны, до тех пор, пока не исследуем каждый уголок мира. И всё же, я не думаю, что это плохо, Вик. Освобождение лишило нас слишком многого. Если мы восстановим славу прошлых цивилизаций, то заживём как боги. Разве же не этому нас учит Эдем? Становиться лучше, пока не сумеем построить новый мир?

— Должна быть причина, по которой при всём своём величии, человечество прошлого пало во время Освобождения. И знаешь ещё что? Мы упускаем вариант, при котором Эдем хочет завладеть технологией, чтобы она не попала в наши руки. Как взрослый, убирающий винтовку под замок, подальше от детей.

Анора снова хрустнула суставами:

— Вик, я понимаю, что ты хочешь взвалить на себя всю ответственность, но пойми — этим ты своих прошлых грехов не искупишь. Забудь об этом. Это не нашего ума дело. Если мой отец не владеет ситуацией, то её контролирует Эдем. И раз они сказали, что тебе просто нужно найти полковника, значит, только об этом ты и должен думать.

— А ведь именно ты говорила мне, что если мы не контролируем своей судьбы, то признаём поражение перед высшими силами, — Вик невесело рассмеялся. — Что же с нами стало?

— Мы так отчаянно боролись с фатумом, что вымотались на разведотрядах, — Анора хмыкнула. — А когда пришло основное войско, нам только и оставалось, что сдаться.

— Я не сдамся, — твёрдо сказал Вик. — Я найду полковника. И вытрясу из него, что же на самом деле здесь происходит. Попомни мои слова, принцесса. Я этого так не оставлю.

— Ты всегда был подонком, Вик Валентайн, — даже не видя её лица, он знал: Анора сейчас улыбалась, а в глазах у неё стояли слёзы. — Но храбрости тебе было не занимать.

— Или же безумства. Что же, буду делать всё в своих силах.

— И я. Возвращайся живым, Вик, — сделав паузу, Анора добавила: — Я люблю тебя.

Вик выключил коммуникатор, прекрасно понимая, какое малодушие сейчас совершил. Только кто бы его в этом винил? Семья, которой он так долго врал? Или он сам, отказывавшийся признаться себе, что с Анорой ему было бы легче?

Как бы он ни любил Синтию и Нормана, Вик слишком долго прожил в другом мире. В мире, который Анора прекрасно понимала. Решения, что Вик вынужден был принимать раз за разом, вызывали у неё только сочувствие. И, несмотря на всё это, несмотря на его покалеченную душу, она любила его. Может быть, как раз потому, что он так же прекрасно понимал, как тяжёло даётся ей роль Воительницы — бессердечной и холодной суки, готовой отдать приказ убить тысячи человек не моргнув и глазом.

«Когда-нибудь, — поклялся он сам себе, — я поговорю с ней о нас. Но не сегодня».

Клан устроил ритуальные проводы для своего вождя и отряда Вика. Юноши зажгли на одной из полян настолько огромный костёр, что казалось, будто языки пламени облизывали саму звёздную ночь. Девушки, обёрнутые в листья, танцевали с бубнами на песке и водили вокруг огня хороводы. Парни стояли рядом, хлопали им и присоединялись иногда для парных танцев. Взрослые и старики сидели за столиками, ели мясо и пили вино, добродушно посмеиваясь над пылкостью молодости. Несколько девушек подходили к Томми, зазывая его на танцы. Тот раз за разом отказывался, пока, наконец, не сломался. Смотря на дрыганья доходяги-рулевого, Вик не мог не улыбнуться. Где-то в толпе с бурдюком вина мелькал Ли, пытаясь потрогать девушек за задницы и воя на луну. На его лице было написано такое счастье, что Вик не сомневался: следующим утром из трюма помощник Марцетти уже не вылезет.

Паркер и её команда то участвовали в танцах, то садились за стол, постоянно подначивая поедавшую мясо Джейн присоединиться. Когда она, наконец, согласилась, Сара со смехом отделилась от своих, подошла к Вику и произнесла:

— Выше нос, капитан. Вы так выглядите, будто на похороны пришли.

— Это всё игра света, — сказал Вик. — Мне всё нравится. Правда.

— Всё равно я слышу грусть.

— Я просто жалею, что слишком поздно узнал о существовании такого места. Жалею, что придётся уезжать.

Паркер стукнула его кулаком в плечо и расхохоталась:

— Не жалейте, что оно кончается, капитан. Радуйтесь, что оно было!

Всучив Вику бурдюк вина, Паркер убежала к своим. Вик отпил из горла и пробормотал:

— Ты чертовски права.

Его взгляд упал за стол, где Эмма сидела с Саргием и что-то бурно обсуждала. Вик слышал смех медички и видел блеск её глаз. Саргий сдержанно улыбался, но происходящее ему явно нравилось. Лишь иногда его лицо искажала гримаса боли.

— Когда они успели спеться? — спросил у Насифа Вик. Шаман лишь покачал головой.

— Между ними промелькнула искра, когда мы ещё служили на Древесном Пике. Хотя чего вы удивляетесь, капитан? Наши знахари говорят, что нельзя за кем-то ухаживать и не чувствовать к этому человеку тягу.

— Не уверен, что я бы так охарактеризовал выпускников Медцентра, — признался Вик. Наблюдая за празднованием, он подумал, что никогда не увидел бы такое в Городе. Даже на окраинах, где жизнь бурлила рекой, всё обязательно скатывалось в похабство и убийства. А здесь он чувствовал пульс настоящей жизни. Жизни, к которой он не принадлежал.

— Мне сказали, что твой учитель теперь работает на Союз, — сказал он Насифу. Шаман кивнул в ответ так, будто бы и не удивился сказанному.

— Никогда и не переставал. То, что он меня спас, никак не повлияло на его отношения с советом старейшин. Думаю, отец даже поблагодарил его за содеянное. Ведь он смог передать управление клану моему брату, не убивая меня. И всё же…

Насиф помотал головой, будто больше не хотел говорить на эту тему.

— Так что ты собираешься делать, когда всё закончится? Ты ведь собирался перестраивать Союз. Останешься в Карасе или вернёшься сюда?

— Я не знаю, — признался шаман. — Если мы успеем убрать полковника со сцены, и первенцы победят, что же, как вы сказали, будет только пепел — и люди, оставшиеся без дома. Буду заниматься их обустройством. Постараюсь уравнять всех, разбить касты, избавить народ от веры в чудеса и дурацких предрассудков, что загнали страну в землю. Заставлю воинов служить родине, а не управлять ей. И постараюсь разорвать этот цикл насилия, который столько времени нас преследует. Если первенцы победят, значит, наша вера в пророчество погубила нас. Больше мы таких глупостей себе позволить не можем. А вы, капитан? Чем будете вы заниматься?

— Вернусь домой, — коротко ответил Вик. — Больше мне ничего не хочется. Я дал клятву самому себе, что это будет моя последняя миссия. Да и успел я за жизнь наворотить делов. Может, хоть это что-то исправит.

— Добрые дела не стирают дурных, — сказал шаман. — Однако людей этим можно обмануть.

— Меня не заботят люди и их мнение. Мне просто важно знать, что я не сделал мир хуже, чем он был до моего прихода.

— Миру нет дела до нас, капитан. Он существовал и всегда будет существовать отдельно от людей. А то, что мы делаем друг с другом — что же, это совсем другая песня.

Они постояли так ещё некоторое время, пока у юнцов не кончились силы, чтобы танцевать. Наконец, старики поднялись за столами, произнесли несколько тостов на саакском, а затем распахнули объятия. Вику и команде пришлось обнять каждого.

Тёплые, сморщенные руки и запах качественного вина с хорошо прожаренным мясом заставили Вика тосковать о временах, которых никогда не было. Он очень остро пожалел, что не родился здесь, на ничейной земле, вдали от разборок Семей Города и кланов Союза, где все друг друга знают, живут землёй и любят так, как не любят нигде. У него не укладывалось в голове, почему эти люди, впервые его видевшие, принимали его с такой теплотой, будто бы знали всю жизнь. Так, как никогда к нему не относились те граждане, ради спокойствия которых он пролил столько крови. И он очень боялся, что его принимали именно потому, что не знали, кто он такой.

Когда прощание закончилось, дети с мешками еды за плечами повели их к катеру. Впереди всех шагали мальчик с девочкой, сжимая факела. Томми придерживал Ли за руку, так как помощник едва держался на ногах, периодически взвывая строчки из шлягеров двухлетней давности и хвалясь, что успел поцеловать двух девушек. Эмма помогала Саргию, хотя иммигрант выглядел достаточно здоровым и вышагивал с такой гордостью, будто готовился к военному параду на площади Освобождения. Вик и Насиф замыкали процессию. Параллельно Паркер и её команду провожали на «Юнону».

Когда все погрузились на катера, Вик обернулся и бросил последний взгляд на деревню. Люди всё ещё махали им на прощание. Он почувствовал, как в горле встал ком. Взяв у детей мешки с едой, Вик попытался что-то сказать, но не смог выдавить и слова. Томми завёл двигатель, и они начали отплывать. Деревня всё уменьшалась, до тех пор, пока не превратилась в белую точку в ночи. Насиф помог Вику спустить мешки в трюм. Когда они снова вышли на палубу, Вик спросил у него:

— Ты не сказал, как ваш клан назвал эту деревню.

— Тахрир, — ответил Насиф, а потом добавил: — «Освобождение».

Они плыли уже два дня, и ничего не менялось. Пейзаж на берегу был настолько однообразным, что Вику казалось, будто они стоят на месте. Саргий и Коннели попеременно спали в каюте рулевого, Томми практически не отходил от штурвала, хотя Ли и настаивал на том, чтобы сменить его. Ли выглядел совсем помятым, однако, при этом явно был бодрее обычного. От попойки в деревне он не только не заболел, но, похоже, набрался сил. Насиф отсыпался в трюме, а когда поднимался, то озабоченно смотрел на берег и что-то бурчал себе под нос. Наконец, Вик не выдержал:

— Что-то не так, но ты не говоришь, верно?

Насиф кивнул, но ничего не сказал. Вик продолжил:

— Потому что ты не уверен или потому что Мир опять что-то придумал?

— Я довольно давно был в этих местах, — нарушил молчание шаман. — Я должен всё помнить в совершенстве. Но я не помню. Такое впечатление, будто от Мира откусили кусок, пережевали и проглотили. Береговая линия выглядит по-другому.

— Может, река стала меньше?

— Нет. Земля выглядит потревоженной. Я не знаю, капитан. Пока боюсь делать выводы.

Вик не стал настаивать. Они проплыли ещё полдня, прежде чем шаман вскочил, будто ужаленный, и показал рукой на горизонт:

— Вон там, видите?

Вик сощурился, но ничего необычного не заметил.

— Что там такое? Просто река?

— Не просто река, — с волнением произнёс Насиф. — Того рукава раньше не было. Марцетти! Прошу тебя, прибавь скорости. Мы должны уйти отсюда и как можно быстрее.

— Ты думаешь, это могли сделать сааксцы?

— Нет, слишком много сил бы потребовалось. Здесь что-то другое. То, чего я не могу нормально почувствовать.

Он сосредоточился и выдал:

— Нет, могу. Только это не присутствие чего-то, а отсутствие. Будто бы пустота, сжатая с огромной силой. И она приближается.

Когда катер рванул вперёд, с Виком связалась Сара:

— Что такое, капитан? Почему мы спешим?

— Нам нужно срочно пройти мимо того рукава. Слова Насифа.

— Ну, если он так говорит…

«Юнона» тоже поднажала, и теперь оба катера проплывали мимо неожиданно взявшегося ответвления реки. Насиф держал руки сжатыми в кулаки и бормотал себе под нос:

— Оно близко, капитан, слишком близко…

Вик прищурился и попытался рассмотреть что-нибудь на горизонте, но ничего там не было. Насиф взял винтовку и прицелился в сторону рукава. Саргий, бывший в это время на палубе, последовал примеру товарища. Ли тоже насторожился. Встав у борта, он приставил ладонь козырьком и сказал:

— Так ведь там ничего нет…

Стоило ему это сказать, как Вик увидел маленькую чёрную точку, которая с ужасающей быстротой становилась всё больше и больше. За ней следовала огромная стена пара. Вик передёрнул затвор автомата и дал очередь. Саргий застрекотал из пулемёта, Насиф присоединился со своей винтовкой, Ли бросился за оружием. Гильзы усеяли палубу, а воздух заполнился дымом. Точка становилась всё больше и больше.

Через несколько секунд «Катрина» и «Юнона» прошли мимо рукава, и Вик с Насифом и Саргием перестали стрелять.

— Что это было? — спросил Ли, притащив винтовку.

— Я не знаю, — признался шаман, — но, похоже, оно ещё идёт за нами. Томми, неужели катер не может идти быстрее?!

— Я выжимаю всё, что могу! — рявкнул в ответ рулевой. До слуха Вика донёсся грохот. Он уставился на кусок берега, скрывший ответвление руки, и увидел, что же их преследовало.

— Это же катер Эдема, мать его! — проорал он Марцетти. Томми бросил паникующий взгляд за спину и крикнул:

— Что вы стоите? Стреляйте в него!

— Какого чёрта нам в него стрелять? — спросил Саргий. — Ты совсем с ума сошёл? Это может быть наша поддержка!

Катер конструкцией повторял «Катрину», но что-то в нём было не так. Казалось, будто бы борта его слегка подрагивали, когда он рассекал волны. Да и сама поверхность катера казалась не однородной твёрдой массой, а текучим расплавленным металлом, что постоянно находился в движении. Вик не мог рассмотреть, кто же находился в рубке рулевого из-за тёмных окон. Пулемётная турель, находившаяся на носу, вдруг задвигалась и нацелилась прямо на «Катрину».

— Ложись! — проревел Вик, прежде чем пули со свистом начали дырявить катер. Все бросились на палубу, и только Ли проигнорировал приказ. Одним прыжком он оказался у кормовой турели, разместился в ней и открыл ответный огонь. Мир заполнил скрежет разрываемого металла и звон от столкновения свинца с бронёй. Целые куски отрывало от бортов. Вик поднял голову и увидел, что заднего бронелиста практически не стало. То же самое было и с турелью на корме: она превратилась в решето. Удивительно, что Ли, продолжавшего палить, не ранило.

Вражеский катер, казалось, никак не реагировал на стрельбу. Пули крупнокалиберного пулемёта разорвали турель на носу, пробили рубку в сотне мест, подожгли палубу. И всё же он продолжал плыть за ними.

— Сара! — проорал Вик.

Паркер не заставила себя ждать. Ухнула пушка на «Юноне», и судно Эдема раскололось напополам. Вик с облегчением выдохнул. «Господи, это было слишком близко», — подумал он и обернулся.

Томми лежал в луже крови на полу рубки. Его правую руку оторвало у локтя. Лицо рулевого побледнело сильнее обычного, казалось, череп просвечивает через кожу. И всё-таки Марцетти улыбался.

— Сукины дети, — пробормотал он, — всё-таки достали меня.

Несмотря на все повреждения, «Катрина» сохраняла скорость, а «Юнона» шла следом. Они быстро разрывали дистанцию с разбитым катером Эдема. Из трюма вылезла Эмма, вытаращив глаза и надевая на ходу каску. Оглядев урон, нанесённый «Катрине», он лишь с ужасом выдохнула:

— Что произошло?

— Займись Марцетти! — прокричал Вик и побежал к Ли. Тот развалился внутри турели, уставившись в небо и скрипя зубами. Схватив парня за шиворот, Вик вытащил его наружу и быстро осмотрел. Похоже, его действительно не задело. Взглянув на дырявую насквозь турель, он никак не мог понять, как же мальчишке так свезло. — Ты в порядке?

— Нет, капитан, ни хера я не в порядке, — рыкнул Ли, вытирая пот со лба и размазывая по нему оружейное масло. — Какие-то суки чуть не уничтожили мой дом!

— Их больше нет, — Вик посмотрел на удаляющийся катер Эдема и обомлел.

Судно, которое только что лежало разорванным на части, начало соединяться обратно, как капли ртути, стремящиеся друг к другу. Борта выплёвывали застрявшие в них пули, палуба, охваченная огнём, потухла, словно из пространства исчез весь воздух для горения. Исправив повреждения, катер начал набирать скорость.

— Паркер, он прямо за тобой! — прокричал Вик по коммуникатору.

— Что? Я не вижу!

— Проклятье! — оттолкнув Ли, Вик сел за пулемёт и начал выцеливать преследующее их судно. Катер Эдема стремительно сокращал дистанцию. Вик дал несколько очередей, но на этот раз пули просто рассыпались в воздухе, достигнув цели. — Паркер, он заходит с правого борта! Скажи своим ребятам подбить его!

Турели на «Юноне» повернулись в сторону противника, но тот был слишком близко, попав в мёртвую зону пушек. Бойцы из команды Сары высыпали на палубу и взялись за пулемёты. Заревели стволы и зазвенели гильзы. Но катеру Эдема всё было нипочём. Он начал издавать утробный рык, а затем врезался в бок «Юноны». Борт тут же стал растворяться, словно некая невидимая сила разбирала его по молекулам. Вик продолжил стрельбу из пулемёта — пользы это не принесло.

— Паркер, эта дрянь жрёт твой корабль! Быстро эвакуируйтесь!

— Нам нужно с ней разобраться!

— Пули её не берут, чёрт возьми! Вы ничего не сможете сделать!

Повернувшись к Томми, Вик крикнул:

— Нам нужно забрать людей с «Юноны», срочно!

Стиснув зубы, Марцетти поднялся и сказал:

— Будет сделано, кэп. Нужна будет только ваша помощь. Сюда!

Эмма уже успела обработать и перевязать рулевому остатки руки. Встав в сторонке и схватившись за рычаги, он кивнул в сторону штурвала и сказал:

— Когда я скажу «давай», быстро дёрните влево и так держите, хорошо? Мы зайдём с другого борта, так они смогут к нам спрыгнуть. Потом, когда я дам сигнал, тяните на себя, так сильно, как только можете.

— Паркер, переходите на левый борт, мы сейчас заберём вас. Бросайте судно!

— Но…

— Бросайте, я сказал!

Уставившись на катер Эдема, пожиравший «Юнону», Томми прошептал:

— Всё-таки никак не успокоитесь, суки…

Посмотрев на Вика, он потянул рычаг и заорал:

— Давай!

Вик изо всех сил дёрнул штурвал влево. Вместо того чтобы повернуть, «Катрина» просто сдвинулась, словно автомобиль на магистрали, а затем рванула назад, не меняя направления. Через секунду они встали у борта «Юноны», которая уже начала заваливаться набок. Из рубки выглянула Паркер, и Вик передал по коммуникатору:

— Прыгай!

Еле балансируя по наклонной поверхности, Сара схватилась за поручни борта и одним прыжком перемахнула за них. Приземлилась она с воплем, сразу же упав на палубу: подвернула ногу. Мгновения спустя «Юнона» превратилась в бурлящую жидкость, растёкшуюся по реке.

— Тяни, капитан! — рявкнул Томми, и Вик послушался. «Катрина» остановилась, из-за чего катер Эдема ушёл далеко вперёд.

— Что дальше? — спросил Вик. Марцетти ощерился и произнёс:

— Мы сейчас сами протараним этих сук.

— Ты спятил!

— Нет, как раз сейчас я мыслю яснее всего, — посмотрев в глаза Вику, Томми твёрдо произнёс: — Верь мне. Я знаю, что делать.

И Вик, вздохнув, кивнул.

— Держи руль, — приказал Томми. — Сейчас мы им покажем, что такое бой до конца.

Дёрнув рычаг, он облокотился на стену и захохотал. «Катрина» разогналась так, что Вик побоялся слететь с палубы, потому сильнее схватился за штурвал. Саргий, Насиф и Ли упали, чтобы не ухнуть в воду. Где-то там же была и Эмма, схватившись за Сару. Разрезаемые волны превратились в стену пара за кормой «Катрины».

Они с огромной скоростью приближались к корме катера Эдема. И он вдруг развернулся. Нос, на котором располагалась пулемётная турель, разверзся, обнажив бездонную чёрную пропасть.

— Тормози! — заорал Вик, но Томми покачал головой.

— Нельзя! Держитесь!

Тьма обволокла их со всех сторон, и Вик почувствовал, как она отщипывает от его тела кусочки. Кожа ссохлась и посыпалась облаками пыли. Глаза его расплавились и съёжились. Сами кости покрошились и превратились в ничто. Остался только дух, чувствовавший себя нагим в этой всеобъемлющей темноте.

И в этой бесконечности, в которой не было ни начала, ни конца, раздался женский голос:

— Здравствуйте, мои маленькие друзья. Каково это быть мёртвыми?