Краеугольников

Глава № 6

– Думаю, тут мы сделали все, что могли, – заключил Андрей Андреевич, массируя виски подушечками пальцев, – Предлагаю доехать до офиса и подбросить работы айтишникам.

Я послушно кивнул, все еще находясь в некотором смятении. Очень уж сильно меня впечатлило появление босса. Хотя, если вдуматься, сюда любого поставь – и увидишь плюс-минус ту же картину. На фоне светового пятна любой силуэт кажется большим и непонятным.

– Пошли, – буркнул шеф, – Вон моя малышка.

«Малышкой» оказалась длинная ауди, не поражающая свежестью снаружи, зато выглядящая неимоверно комфортной внутри. Мы дошли до машины, я даже взялся за ручку дверцы, но сесть так и не успел.

– Господа! – громкий оклик эхом разнесся меж бетонных стен, – Господа, прошу задержаться!

Повернув голову, я увидел низкого человека с лысой головой и неимоверно напряженным лицом. Он шел навстречу быстрым шагом, держа руки в карманах длинного плаща. Создавалось ощущение, что под тканью спряталось оружие, которое незнакомец готов достать и без колебаний применить, если только мы попытаемся сбежать.

Я аккуратно прикрыл дверцу автомобиля, стараясь все время оставаться за укрытием. Андрей Андреевич, напротив, хлопнул дверью в сердцах, и вполголоса чертыхнулся.

– Ну вот надо же, какая неприятность, – еле слышно выдавил босс, – Чуть-чуть не успели…

Невысокий человек подошел и резко выдернул из кармана левую руку. Я вздрогнул, но там оказалось всего лишь удостоверение.

– Старший следователь по особо важным делам, Курдюмов Степан Васильевич, – представился мужчина, – Не соблаговолите ответить на парочку вопросов?

Андрей Андреевич раздраженно выдохнул. Он возвышался над следователем на добрую голову, однако это, казалось, нисколько не смущало последнего. Во всяком случае, гонору и уверенности в себе Курдюмову было не занимать.

– Разве это обязательно? – с кислым выражением лица процедил шеф.

– А я не вас спрашиваю, – веско заметил следователь, – С вами, как раз, говорить особо не о чем. Молодой человек, можно на минутку?

Мужчина уставился на меня в упор, начисто игнорируя присутствие Андрея Андреевича. А ведь они точно знакомы! Напряжение между следователем и детективом ой как не случайно! Да и словесная пикировка, видимо, продолжается не первый день.

Я взглянул на шефа, ища поддержки. Но он не сказал ни слова, лишь чуть заметно опустил голову, давая свое высокое соизволение. Мне ничего не осталось, кроме как безропотно подойти к служителю закона.

– Пройдемся, – Курдюмов приглашающе указал на широкий зев подъема, – Хочется побеседовать без лишних ушей.

Андрей Андреевич возмущенно фыркнул, но вновь промолчал. Я поплелся по пандусу в сопровождении напряженного следователя.

Мы неторопливо вышли на улицу, я зажмурился, прикрывая глаза от лучей весеннего солнца, опускающегося к закату. В лицо пахнуло прохладой и свежестью, в голове приятно прояснилось. Вдохнул полной грудью, наслаждаясь бодрящим ветерком.

– Не курите? – дружелюбно поинтересовался следователь по особо важным делам, – А я, с вашего разрешения…

Он покопался в кармане, выуживая на свет помятую пачку; чиркнула блестящая стальная зажигалка. Глубоко затянувшись, Курдюмов выпустил вверх длинную струю дыма.

Ну неужели охота травиться этой гадостью? Тем более, когда вокруг такая свежесть? Эх, никогда не понимал этой привычки…

Неодобрительно посмотрев на следователя, я обошел его по кругу, чтобы стоять по ветру и не вдыхать сигаретный дым.

– Скажите, Александр Сергеевич, – задумчиво проговорил Курдюмов, демонстрируя осведомленность о моей персоне, – Вы ведь недавно устроились на работу в… «Аналитическое Агентство»?

Последние два слова у него получилось выплюнуть с заметным раздражением.

Мне пришлось подтвердить сказанное, хотя, по ощущениям, собеседник и так прекрасно знал, о чем говорил.

– Значит, вы еще не успели стать частью этого… сборища, – затянувшись, следователь небрежно кивнул в сторону парковки, – И я могу рассчитывать на вашу откровенность?

Недоуменно кивнул, не вполне понимая, куда клонит Степан Васильевич. Появилось ощущение какой-то недосказанности, будто все вокруг скрывают от меня нечто важное.

– Для начала, я хотел бы поговорить об обстоятельствах, сопутствующих вашему трудоустройству в «Агентстве».

– А то вы не знаете…

– Одно дело – знать, – следователь позволил себе тень улыбки, – Другое – услышать из первых уст. Рассказывайте, Краеугольников, рассказывайте.

Делать нечего, я тяжело вздохнул и взялся за повествование. Начал издалека, со случайной встречи с одноклассницей Еленой. Мельком описал вечер, возвращение домой, пешую прогулку, злосчастный переулок…

Курдюмов слушал внимательно, время от времени кивал и задавал уточняющие вопросы. От него за версту веяло профессионалом. По крайней мере, спрашивал следователь весьма характерные вещи, поинтересоваться о которых обычному человеку не сразу придет в голову.

«Сколько было времени, когда вы вошли в переулок?»

«Почему не закричали, не позвали на помощь?»

«О чем, по-вашему, говорили убийца и его жертва?»

«Как убийца попал на место преступления?»

«Видели ли вы его раньше или после тех событий?»

И все в таком духе. Некоторые вопросы ставили в тупик, порой раздражали. На другие я отвечал сразу, не слишком задумываясь об их глубинном смысле. Только договорив до конца, понял, насколько меня вымотал этот ненавязчивый допрос – на лбу выступила легкая испарина, даже голова начала побаливать.

– Та-а-а-к-с, – протянул Курдюмов с таким видом, будто только что раскрыл ужасное преступление, – А теперь давайте поговорим о сегодняшних событиях. Что связывало вас и покойную Теплову? Когда и при каких обстоятельствах вы видели ее в последний раз? Как оказались на месте преступления? И почему пытались скрыться?

Как бы не хотелось увильнуть, но пришлось приступить к новому рассказу. Не знаю, как ему это удалось, но следователь каким-то образом выбил меня из колеи. Я почувствовал какую-то неуверенность, шаткость, обреченность. Как будто сам совершил серьезный проступок. А потому и речь стал строить, словно оправдываясь.

На этот раз Курдюмов слушал молча, не перебивая. Закончив рассказ, я облегченно перевел дух – от долгой речи пересохло горло. Степан Васильевич успел выкурить еще пару сигарет, причем бычки демонстративно затаптывал и отправлял в ближайшую урну.

– Вижу, вы рассказали далеко не все, что знаете, – прокомментировал он услышанные показания, – Александр Сергеевич, а вы понимаете, что сокрытие данных от следствия – тоже преступление?

– Ничего я не скрываю, – устало покачал головой, – Может, что-то случайно упустил… Вы спрашивайте, я отвечу.

Курдюмов усмехнулся, избегая прямого противостояния.

– Послушайте, Краеугольников, мы ведь делаем одну работу: хотим поймать и обезвредить преступника, – мягко проговорил следователь, – Хотите верьте, хотите нет, но я очень хорошо отношусь к частным детективам. Мы… как бы это сказать… две стороны одной медали: дополняем друг друга до единого целого. Полиция действует со стороны власти, используя административный и судебный ресурс. Вы же работаете там, куда у нас просто не доходят руки, выполняя существенную часть необходимой рутины. Однако, нужно понимать, что первично, а что – второстепенно. Запомните, никакое частное агентство не может подменять собою следствие, а тем более – правосудие.

– Да я вроде согласен, – раздраженно кивнул, – Только не понимаю, куда вы клоните.

– Сейчас поясню, – покорно согласился Курдюмов, вновь доставая пачку, – Собственно, именно для этого я вас и вызвал.

– Александр Сергеевич, вы – молодой, честный парень, и пока что абсолютно чисты перед законом, – веско начал речь следователь, старясь заглянуть мне в глаза, – Родились в провинции, отслужили, закончили универ… Биография, прямо скажем, не уникальная. Зато без темных пятен и шероховатостей. Вы обычный простой хороший человек. Именно поэтому я и рассчитываю на вашу честность.

Сдержанно фыркнув, я ошарашенно пожал плечами.

– Не совсем понимаю…

– Сейчас объясню, – Курдюмов не дал и слова сказать, – Вы ведь в Москве недавно? И вдруг совершенно случайно попали на работу в топовое агентство. Думаю, что платят вам… существенную сумму. И все же… Сейчас я попрошу вас воспринять услышанное с полной беспристрастностью.

Он замолк, сделав ощутимую паузу в заготовленной речи. Я невольно проникся значимостью момента, постаравшись максимально сосредоточится на словах собеседника.

– Не знаю, рассказывал вам Андрей Андреевич или нет, но раньше он служил в КГБ, – максимально внушительно продолжил Курдюмов, – И уж поверьте, это ведомство накладывает на людей свой, вполне особый отпечаток.

Он задумчиво покрутил зажженную сигарету между пальцев.

– Ваш босс, несмотря на всю его открытость и продвинутость – человек старой, советской закалки. От его прошлого остались не только связи… Чертовски хорошие, доложу я вам, связи… Его прикрывают, ему помогают, его, как это не странно, даже опасаются…

Следователь брезгливо сплюнул, и продолжил говорить с ноткой зависти.

– Так вот, кроме великолепных знакомств, Андрею Андреевичу достались уникальные навыки и богатый всесторонний опыт. И, что гораздо более важно – вполне определенные привычки. Уверенность в собственной безнаказанности и вседозволенности.

Курдюмов глянул пристально, пронизывающе. Заговорил с напором, будто стараясь загипнотизировать.

– Следственный комитет давно держит «Агентство Аналитики» на примете. Пересекаться пришлось не раз, и, сразу скажу – по не слишком радужным поводам. Увы, за мелкие грешки привлечь контору никогда не удавалось, а по-крупному подопечные Андрея Андреевича не прокалываются. И между тем, нюхом чую, шестым чувством, если хотите, что рыльце-то у вашего начальника в пушку…

– На что вы намекаете? – кажется, удивляться сил уже не осталось, – Разве агентство нарушает какие-то законы?

– Нарушает? – глумливо переспросил Курдюмов, – Формально, конечно же, нет. Во всяком случае, доказать это ни разу не удалось. Но все же… все же… Представьте на секунду, что Андрею Андреевичу захочется совершить нечто… не совсем укладывающееся в уголовный кодекс. Трудно это будет? С его-то опытом, бекграундом, знаниями и оснащением? Да еще имея под рукой надежную команду преданных лично ему людей?

– Ну, знаете! – я раздраженно переступил с ноги на ногу, – Если начинать судить людей только за возможность совершить правонарушение, так можно полстраны смело сажать!

– А я говорю не только о возможностях, – терпеливо парировал следователь, – Речь о том, что Андрей Андреевич – преступник! Только вот доказательств этому нет. Все улики настолько косвенные, что ни один суд на них даже смотреть не станет.

– Раз нет улик, то о чем мы вообще говорим?

– Давайте вместе подумаем, – мягко предложил собеседник, – Взять хотя бы эти два убийства… Почему наш глубокоуважаемый Андрей Андреевич следил за обеими жертвами? Сначала за мужем, а потом и за женой? Хотел защитить? Так нет же – для защиты достаточно было приставить телохранителя. Тогда с какой целью?

Я покачал головой, подыскивая подходящее объяснение, но Курдюмов уже разглагольствовал дальше, не дожидаясь ответа.

– Второе – как это ваш босс оказывается на месте преступления едва ли не раньше полиции? Ему что, убийца лично докладывает? Или, может, он прорицатель?

– Дополнительные каналы информации…

– Знаем мы эти каналы, – небрежно отмахнулся следователь, – И прикроем, будьте уверены. Но все это, вкупе, навевает на определенные размышления, не так ли?

Он внимательно всмотрелся в меня, заранее зная, что возражений не дождется. Да и на кой черт мне сейчас с ним спорить?

– И самое главное, – Курдюмов рассудительно продолжил речь, – Почему ваш босс так упорно избегает сотрудничества с правоохранительными органами? Словно мы не соратники, а враги! Не желает давать показания, скрывает улики… Что у вас там? – следователь заинтересовано кивнул на карман куртки, – Записи с камер? Не беспокойтесь, изымать не буду, хоть и имею право.

Собеседник демонстративно протянул руку, заставив меня невольно отступить на шаг. Грустно усмехнувшись, Степан Васильевич понятливо кивнул.

– Вот и я о чем, – будто подтверждая обвинение проговорил он, – И ведь главное-то – пустяки все это! Наверняка на тех камерах абсолютно пусто! Но сам факт отказа в сотрудничестве… Вот что настораживает.

Не могу сказать, что речь следователя меня не задела. Стало даже как-то совестно, неприятно на душе. Захотелось прямо вот так, сразу – взять и отдать ему чертовы флешки. Только ведь прав он – ничего толком на них и нету, пустышка.

– Так что вы хотите сказать? – смущенно уточнил я, – Что Андрей Андреевич как-то в этом замешан? Он что, убийца? С трудом верится, знаете ли.

– Замешан? Наверняка! – решительно отрезал Курдюмов, – Убийца? Честно говоря, я бы не исключал и такой возможности. Хотя, конечно, талантливых исполнителей у него достаточно. Взять хотя бы того же Краснова.

– Василий?

– Именно! Если б вы знали его чудесную биографию… Впрочем, ладно. Я не намерен настраивать вас против новых знакомых. Я всего лишь хочу добиться правды.

Прозвучало это несколько пафосно, но достаточно в тему. Глянул украдкой на собеседника – так и есть, похоже он из «идейных». Или очень хочет таковым казаться. Но блин, давно же известно, что правда – хитрый зверек. И у каждого она своя, непохожая на остальные.

– Так что же вам все-таки от меня нужно? – я устало нарушил затянувшуюся паузу, – Если не показания и не улики?

Степан Васильевич словно ждал этого вопроса – сразу же резко собрался, вытянулся, подбоченился. Стал важным и неимоверно внушительным.

– Я хочу добиться очень простой вещи, – проговорил он, чеканя слова, – Чтобы вы, Александр Сергеевич, приглядывали за своим боссом. И когда почувствуете что-то неладное – позвонили бы мне.

Следователь театральным жестом протянул визитку. Я принял картонный прямоугольник, еще не до конца осознавая сказанное.

– Не пойму, мне шпионить что ли? – уставился на собеседника с глупым видом, – Вы меня вербуете? Как это называется… двойным агентом?

Степан Васильевич печально покачал головой.

– Почему сразу – шпионить? Разве я хоть словом об этом обмолвился? Не нужно ничего вынюхивать и выслеживать, не нужно никакой самодеятельности. Все равно в суде она останется бездоказательной. Просто… если вдруг поймете, что происходит что-то странное, что события выходят из-под контроля… позвоните.

Ошарашенно кивнув, я спрятал визитку в карман.

Признаюсь, Курдюмов меня удивил. Да и, пожалуй, расположил к себе. Подкупил своим показным дружелюбием, непредвзятостью, неподкупностью. Такой вот образцово-показательный следователь – без страха и упрека. Разве что его привычка непрерывно дымить… Но тут уж ничего не поделаешь, каждый гробит свою жизнь по-своему.

– И вот еще что… – как бы невзначай напомнил следователь, – Еще одна деталь, но очень важная…

Я заинтересованно кивнул, готовясь послушать продолжение, но о чем бы ни хотел рассказать Курдюмов, сделать это у него не получилось. От мирной беседы нас отвлек настойчивый гудок автомобильного клаксона.

Обернувшись, заметил ауди шефа, притормозившую в десяти шагах. Андрей Андреевич нетерпеливо выглядывал сквозь лобовое стекло, демонстративно похлопав пальцем по наручным часам. Хм… действительно, что-то мы тут заболтались. Сколько времени-то прошло?

– Надеюсь, мы друг друга поняли, – строго отчеканил Курдюмов, – Если что – сразу звоните! Всего доброго, Александр Сергеевич.

Он неприязненно кивнул боссу, неторопливо поворачиваясь к парковке. Я сдержанно мотнул головой и решительно направился к машине. Щелкнула ручка, дверца легко распахнулась, я с облегчением плюхнулся на мягкое пассажирское сиденье.

Едва уселся, как Андрей Андреевич тронулся. Он сходу разогнал ауди до внушительной скорости, отчего потом пришлось оттормаживаться на перекрестке. Впрочем, возможно, шеф всегда так водил – как будто куда-то опаздывает.

Я ожидал расспросов, напутствий, хоть какого-то проявления любопытства. Но босс молчал, словно язык проглотив. Неужели ему совсем не интересно, о чем я разговаривал со следователем? Или он и так все знает? Если они знакомы не первый год, может быть и я не первый сотрудник, пообщавшийся с органами?

Мы ехали, молчание все затягивалось. Андрей Андреевич, казалось, целиком сосредоточен на управлении транспортным средством. Мне же стало как-то не по себе.

Открыл было рот, собираясь высказаться, но тут же захлопнул обратно. Просто не нашел нужных слов. Да и что тут скажешь?

«Меня перевербовали… Но я все равно не буду стукачом? Не стану предателем!»

Банально и тупо. Это все и так понятно. По крайней мере, если у тебя за плечами десятилетия профильной работы.

Да и к тому же – насколько я уверен, что действительно никогда не позвоню Курдюмову? И вообще – верю ли я в невиновность шефа?

Скосил глаза, исподволь наблюдая за Андреем Андреевичем. Не похож он на преступника, хоть это ничего и не значит. Ни у одного злодея на лице не написано, что он маньяк. Что уж говорить о профессионале?

А, ладно… Будь что будет! Я никогда не нарушал закон… по-крупному имеется ввиду. И дальше не собираюсь. И никому не позволю этого делать, будь то Андрей Андреевич или хоть бы сам Курдюмов!

Значит – буду просто работать. Стараться исполнять собственные обязанности как можно лучше. А там – посмотрим.

Приняв такое основополагающее решение, я как-то сразу успокоился, облегченно выдохнул. Всю оставшуюся дорогу просто смотрел за окно, на проносящиеся мимо урбанистические пейзажи. Десяток минут спустя ауди плавно остановилась почти у самых дверей офиса.